Когда я был маленьким, родители иногда брали меня с собой на работу. Мама работала в газете "Юный Ленинец", это был наш молдавский вариант "Пионерской Правды". На меня там никто не обращал внимания. Мне давали лист бумаги и карандаши. Рисуй, сколько влезет! А вокруг носились сотрудники. Мне надо сдавать материал срочно! Завтра в номер!

Взрослые в редакции не обращали на меня никакого внимания. Например, к маме в кабинет приходила молодая сотрудница Анжела, пожаловаться на своего мужа. Анжела рассказывала очень интересные вещи, совсем меня не стесняясь. Она работает, а муж нет. Он пишет киносценарий. И из-за Анжелы у него нет вдохновения. Вчера, после очередного разногласия с Анжелой, ее муж в одних трусах выбежал на заснеженный балкон, и лег на бетон.

— Я простужусь и умру, — сказал он. – И ты будешь виновата!

Логика Анжелиного мужа была мне не до конца понятна. Ведь он же сам выбежал на балкон. Она его не заставляла! Так почему же она будет виновата?

У мамы на работе я узнал много нового о людях. Расширил свой кругозор. Ведь у нас дома папа никогда не выбегал в одних трусах на балкон. А оказывается, люди так делают.

Редакция газеты "Юный Ленинец" находилась на 4-м этаже Дома Печати. У нас в Кишиневе все редакции всех газет были в этом здании. Все журналисты республики в одном доме. Очень удобно крутить романы! В Москве все редакции в разных зданиях, и там с этим делом немного сложнее.

Но неважно, я понял суть жизни взрослых. Их жизнь состоит из двух составляющих. Они крутятся, работают, сдают материал в номер. Это первая составляющая, второстепенная. Для отвода глаз. Но главное – они с утра до вечера изменяют супругам, и трахаются со всеми на работе. И говорят между собой в основном об этом. Это – суть жизни.

Иногда, гораздо реже, я приходил с папой на его работу. Папа работал в редакции журнала "Кодры". Орган Союза Писателей МССР. Писатели очень сильно отличались от журналистов. Здесь никто не работал. Ведь если ты заведуешь в "Кодрах" отделом поэзии, то ты за один день можешь раскидать поступившие стихи на номера журнала на два года вперед. Поэтому писатели никуда не носились, а сидели в кабинетах, и точили лясы. Единственное, что они делали, они работали с приходившими в редакцию авторами. Скажем, когда заходил поэт Савостин, то зав. отделом литературной критики Миша Хазин играл с ним в шахматы. Партий 10 подряд. Партия – рубчик. Савостин всегда выигрывал, возможно поэтому он приходил часто, в качестве дополнительного заработка.

Ха! Миша Хазин как-то рассказал смешную историю. Он ехал в Москву на поезде, и с ним в купе (СВ вагон) был какой-то старичок. Сыграли в шахматы. Миша легко выиграл. Сыграли еще раз, а потом еще. Миша опять выиграл.

— Вы великолепно играете! – воскликнул старичок. – Вы гроссмейстер?

— Нет, перворазрядник, — ответил Миша.

— Надо же! – воскликнул старичок. – Я на работе играю, и у всех всегда выигрываю!

— А кем вы работаете? – спросил Миша.

— Я президент молдавской Академии Наук, — представился старичок.

Мне эта история показалась необычайно поучительной. Старичок был начальником, и играл с подчиненными. А они ему специально проигрывали. Ха!

У папы на работе я проникся большим уважением к Советской Армии. Часто в редакцию заходили авторы, генералы 14-й армии, расквартированной в Тирасполе и Бендерах. Оказывается, у генералов в мирное время куча свободного времени, и они массово пишут стихи. И приносят их в редакцию. Где их стихи с уважением читают, и объясняют, что надо еще немного поработать над формой. Генералы ничуть этим объяснениям не огорчались, а открывали портфель и доставали бутылку коньяка и сухой венгерский сервелат.

Беседа переходила с литературных проблем на общемировые, и я был поражен свободомыслием советских генералов. Они ничего не боялись и говорили все, что думают. В том числе и об этом старом пердуне, генеральном секретаре ЦК КПСС. У нас в школе такого себе не позволяли никогда. Мне очень нравились военные.

Если у мамы на работе журналисты меня не замечали, то у папы на работе писатели проявляли ко мне неподдельный интерес.

— А что ты сейчас читаешь? – спрашивали они.

Я читал исключительно научную фантастику и начинал им пересказывать сюжет очередной книги. Как звездолеты буравят космическое пространство в поисках братьев по разуму.

И вот тут я заметил разницу между русскими писателями и писателями молдавскими.

Русские писатели очень интересовались местом нашей земной цивилизации в межгалактическом сообществе. Так сказать, идеологическими вопросами.

Молдавские же писатели были более приземленными.

— А что они там едят, в своих звездолетах? – интересовались они.

Я объяснял, что у астронавтов есть разработанные в советских научно-исследовательских институтах тюбики с едой, и паста в этих тюбиках не уступает по вкусовым качествам земной еде.

Молдавские писатели кивали с покровительственной улыбкой. Но я чувствовал у них какое-то неверие в советские научно-исследовательские институты. Я понимал, что они не верят, что какие-то тюбики могут заменить шашлык из баранины, с салатиком из свежих помидор и мамалыгой. И стаканчиком молодого молдавского винца.

Я понял, что если русские писатели с радостью могли бы стать героями-астронавтами, то молдавские писатели никуда бы не полетели.

Моя дальнейшая жизнь укрепила меня в моих тогдашних детских незрелых выводах.

Есть народы, такие как русский или американский, для которых есть вещи поважнее еды. Так сказать, потенциальные астронавты. Он хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать. А есть и другие народы, такие как итальянцы и испанцы. Этим звездолеты до одного места.

На одной конференции в Севилье (совместная конференция американского и испанского математических обществ) мы пошли всей толпой ужинать. Половина толпы в ресторане была из Испании, а вторая из Америки. И тут выяснилось, что абсолютно все испанцы знают, как делается майонез. Знают рецепт. И ни один американец этого не знает.

— Хулио, — спросил я одного своего соавтора. – Откуда ты знаешь?

— Я в детстве видел, как мама на кухне делает майонез, — ответил Хулио. – И запомнил рецепт.

— Надо же, — удивился Джордж из Огайо. – Моя мама тоже что-то готовила на кухне, но я никогда не наблюдал за ней.

Из всего этого мы можем сделать вывод о том, как достичь прочного вечного мира. Есть народы, которые нападению на другие страны предпочитают вкусно покушать и выпить стаканчик винца. Вообще, страны, где люди пьют вино, редко нападают на других. Кстати, хорошее вино надо закусить чем-то вкусным, понимаете? Поэтому в этих странах и любят вкусно покушать.

А есть и другие народы, где пьют, к примеру, водку. Ну или бурбон. А водку уже неважно чем закусывать, можно даже рукав понюхать. Водка заглушает вкусовые пупырышки на языке. И эти народы не увлекаются рецептами, и дома они едят всякую херню. Вот именно такие народы и любят нападать на другие страны.

Отсюда – план действий. Считайте это моим бизнес-планом. Надо эти водкопьющие страны перевести на хорошее марочное вино. Субсидировать там цены, чтобы чем лучше вино, тем оно было бы дешевле. И надо их обучить рецептам всяких майонезов. Научить вкусно готовить дома. И тогда наступит вечный мир на Земле.

Ольшевский Вадим

Один француз переехал в Америку и занялся там оптовой торговлей французскими винами. Его фирма процветала, росла и стала очень знаменитой. Это было удивительно, поскольку происходило это все во время экономического кризиса.

К 25-летнему юбилею фирмы он устроил большой праздник, на который были приглашены многочисленные почетные гости и журналисты. Один из них задал ему довольно каверзный вопрос:

— Вам удалось организовать свое дело в годы мирового экономического кризиса, поставить фирму на ноги и расширить ее. В чем секрет вашего успеха?

— Вы будете надо мной смеяться, — ответил француз, — если я вам это скажу. В первые годы после моего приезда в Америку мое знание английского было такое скудное, что я совсем не мог читать газет. Поэтому я абсолютно ничего не знал о кризисе.

Решила в кой-то веке сходить в театр. Ещё в гардеробе обратила внимание на компанию молодежи, настолько интеллигентно они выглядели, и тебе речь культурно поставленная, и костюмы строгие с платьями вечерним, никак гордость какого-нибудь престижно вуза. А вот перед входом в зал возник инцидент. Молодая мама пришла с ребёнком лет 5ти. Её долго не хотели пропускать, мол мальчик будет капризничать, всем мешать, но их все-таки впустили. Ребёнок сидел рядом со мной, расстроилась, думала, что детям все равно многого не объяснишь, а потому, наверное, уловить суть спектакля у меня не получится. Но на моё удивление, этот крохотный джентльмен не только высидел весь вечер в покорном молчании, но и когда артисты вышли прощаться он встал с кресла и начал хлопать вместе со всеми, крикнув: "Браво". После чего слегка вялая публика подхватила этот возглас и поблагодарила актеров от души. Моему умилению не было предела, вот только насладиться вечером мне так и не удалось, ибо та самая интеллигентная компания, сидевшая за спиной, вела себя гораздо хуже любого ребёнка. Вот тебе и людские стереотипы...

ТАКОГО ЖЕНИХА ПРОСРАЛА!

Сразу после окончания школы Маша по инерции бегала на встречи одноклассников, проходящие на дискотеке в близлежащем к школе парке. Пробежит через парк мимо родной школы, поторчит пару часов на танцах, обменяется новостями и домой на трамвайчике отправляется.

И вот как-то летней ночью спрыгнула Маша с трамвайчика

Холостой сосед сидит на кухне, отвечает на вопросы молодой симпатичной девицы – агенту по переписи населения. Входит его мать, делает ужасные глаза, вызывает его в коридор.

— Мы же договорились, что ты больше не будешь приводить в наш дом шлюх!

— Мам, она просто переписью занимается.

— То есть она судебный пристав?! – еще больше пугается политически не подготовленная женщина. – Говори мне всю правду, как ты дошел до жизни такой!

— Мама, сейчас проводится всероссийская перепись населения, ко всем приходят и обо всем спрашивают!

— И сколько эта перепись продлится?

— Точно не помню: кажется, недели три".

– И эта девка три недели будет здесь находиться и задавать нам вопросы, какие ей вздумаются?

— Ну почему только нам?

— А кому же еще? Или она приведет сюда и всех своих родственников?

— Мама, ты не так все понимаешь…

Тут в коридор выходит девица-агент:

— Извините, но я сейчас должна уйти. Завтра я приду снова. Для ускорения дела я возьму с собой двух помощников. Вы не волнуйтесь: это мои близкие родственники…