Лучшие истории месяца

беда — Любиного отца переехал поезд (пьяный уснул на рельсах)
Всем миром схоронили и тут поняли, что Люба-то осталась совсем одна, мама умерла еще при родах, так девочка и жила с отцом в бараке.
К счастью, в детский дом Любу отправить не успели, у нее отыскалась тетя – папина сестра из самого Ленинграда.
И пока Девочка ждала эту свою тетю, она жила в доме у подруги Вали.
Через месяц тетя вырвалась в отпуск и приехала на полтора дня. Собрала племянницу в дальнюю дорогу, переночевала, а утром, поблагодарила Валиных родителей, чиркнула ленинградский адрес, присела с хныкающей Любой на дорожку и, как оказалось, навсегда увезла ее в далекий Ленинград.
Валя, была безутешной. Она рыдала целыми днями. Как там ее Любочка одна, в чужом, каменном Ленинграде? Это же так безумно далеко – целых пять дней на поезде…
У Вали, на всем белом свете оставалась только одна настоящая подруга — Маша, Маша была огромной, нахальной черепахой, величиной с хорошую сковородку. Она постоянно, со знанием дела жевала яблоки и, не мигая, участливо смотрела на девочку, только — это слабо помогало.
Но беда не приходит одна, в одно прекрасное, солнечное утро, Валю добила новая трагедия – Маша пропала, а ведь она даже в открытую калитку никогда носа не совала, не такая она дура, чтобы выползать на улицу, да и Алабай — Шарик, не выпустил бы, завернул бы беглянку назад.
Девочка весь дом перевернула, но черепахи нигде не было, одна только мисочка с водой и осталась.
Целую неделю вся улица слышала, как с утра и до позднего вечера, Валя шарила по придорожным кустам и канавам и все звала: — "Маша! Машулька! Иди ко мне. Где ты! У меня курага. Маша, Маша, домой! "
А Валины родители в это время жутко переругались. Как выяснилось через много лет, это мама увезла Машу на автобусе, аж на другой конец поселка, километров за шесть, да там и выпустила на травку. Во первых, мама всегда недолюбливала эту здоровенную, наглую черепаху и называла ее каменюкой, а в то утро, мама в темноте споткнулась о Машу, упала и чуть голову себе не разбила – из-за этого и психанула, да по-тихому и избавилась от Машки. Потом, конечно, пожалела, да уж было поздно. Даже к той травке ездила, искала, но куда там…
Валя впала в полное отчаяние, ведь кроме того, что пропала ее последняя подруга, с ней исчезла и надежда хоть как-нибудь связаться с Любой.
Вся беда в том, что Валя, как и любая маленькая девочка, безоговорочно верила в добрые сказки – это и сыграло с ней злую шутку: После расставания с Любой, Валя несколько дней носилась с Ленинградским адресом на бумажке и по сто раз на дню, прятала его и перепрятывала, чтобы уж точно не потерять, но вдруг посмотрела на Машку и тут девочке в голову пришла простая и гениальная мысль – а ведь черепахи живут по триста лет.
Вот где стопроцентная гарантия, надежность и стабильность! Не долго думая, Валя послюнявила химический карандаш и на целых три века написала адрес на черепашьем панцире…
Но, какие уж тут три века? Пара дней и ни черепахи тебе, ни адреса, да и бумажка куда-то подевалась за ненадобностью. Эх-хэ-хэх…
Вот и страдала бедная Валя. Ну, да кто же мог знать, как оно бывает не в сказках?
…Промчалось лето, наступила осень, и вот, однажды, ранним утром, Валя выскочила с портфелем из дома и сходу… чуть не наступила на Машку-почтальона.
Маша, как ни в чем не бывало, сидела на крыльце и поджирала яблоки, которые сушились на газетах, а рядом гавкал и улыбался довольный Шарик.
Даже представить себе такое трудно: огромная черепаха, целое лето, кусок весны и чуть-чуть осени, через весь поселок добиралась обратно домой. (видимо черепах называют мудрыми не только за выражение лица) Ведь ей, бедолаге, кроме компаса, нужно было иметь соображения, что идти можно только ночью, обходя собак, мальчишек и грузовики. Валя глазам не верила, она обнимала и целовала жующую яблоки Машу, да и у мамы от сердца отлегло, на радостях она даже стала разрешать складывать Машку на стол.
Но вот беда, за долгое и опасное путешествие, с Машиного панциря, дождями, почти смыло весь Любин адрес. Цифры еще более-менее читались, а вот улица, то ли «8-го Марта», хотя вряд ли, а может «Мира», но тоже непохоже. Непонятно, хоть плачь, да и у Машки не спросишь, она ведь вообще не в курсе дела.
Это надо было видеть, как Валин папа становился на табуретку, поднимал Черепаху к самой лампе, вертел ее и так и сяк, сквозь очки изучал буквы и чертыхался: — «Машка, не балуй, успокойся, и так ни черта не разобрать, а ты еще дергаешься! »
А Маша, как космонавт, безмятежно болтала в воздухе лапами и абсолютно не чувствовала себя флешкой с важнейшей информацией.
А через пару дней, нежданно-негаданно, в школу, на Валино имя пришло письмо: — «Здравствуй Валя, я все ждала от тебя письма, но ты почему-то забыла меня и вот я решила написать в нашу школу, я ведь помню где ты живешь, но самого твоего адреса не знаю…"
P. S.
…Спустя много-много лет и тысячу писем, когда девочка Валя уже выросла, она все-таки приехала в Ленинград, нашла улицу Марата и, наконец, увиделась со своей закадычной подругой детства.
Потом Валя вышла замуж, родила троих детей, одним из которых был я… хотя — это уже совсем другая...
... Позвоню-ка я Маме…

1981 года, аэропорт славного города-героя Волгограда. Я и две мои коллеги возвращаемся с семинара, уже сутки сидим в аэропорту, вылета нет. Мне, как самой моложе всех, поручено смотаться на вокзал и узнать, нельзя ли поездом уехать домой. Поехала налегке, узнала, что шансов почти нет, возвращаюсь и не нахожу своих попутчиц! Знакомая на лицо тетенька (за сутки примелькались все) меня обрадовала: Дали окно на Самару, они и улетели! Ситуация: в карманах мелочь и носовой платок, в камере хранения чемодан и коробка с галетами и мармеладом — дефицит по тем временам (не все хорошо было в советское время, дефицит был! ). Жетон камеры хранения в косметичке, косметичка в сумочке, сумочка была у попутчиц, теперь не знаю где. Достаю носовой платок, приготовилась плакать — одна в чужом городе, без денег, билетов, паспорта и жетона камеры хранения. Удавка. Тут по громкой связи объявляют мои фамилия-имя-отчество-город и просят зайти в отдел милиции. УРА! еще никогда я так не любила родную милицию. Мне вытирают слезы и сопли, наливают чай и отдают сумочку: паспорт здесь, билеты и деньги здесь, косметички нет! А там жетон! Составляют протокол, возвращают сумочку без косметички. Топаю в камеру хранения, объясняю ситуацию, заполняю заявление: опишите, что лежит в чемодане сверху! Понимаю, что не помню, чуть не теряю сознание, хорошо что коробка с гостинцами была подписана моей фамилией. Короче все выдали, даже за утерянный жетон штраф не взяли.
В небе открывается окно, дают самолет на Самару, решаю лететь — все ближе к своему городу. Прилетели. А в Самаре аэропорт далеко от города, а уже ночь, я в автобусе уснула, сказались полтора суток без сна. Выхожу из автобуса вместе со всеми, ночь, куда идти не знаю. Все пошли в сторону вокзала, и я побрела за всеми — в одной руке чемодан, в другой коробка с галетами-конфетами, большая, нести неудобно. Вдруг и то и другое у меня из рук мягко так забирают два молодых человека. Это сейчас бы я отдала все и сквозанула, чтоб не убили, а тогда даже не испугалась. "Девушка, мы вам поможем, нам тоже на вокзал! "
На вокзале та же обстановка, что и в аэропорту — народу полно, сесть негде. Я протягиваю моим помощникам кошелек и прошу взять билет на любой поезд до моего города и снова вырубаюсь. Сколько прошло времени — не знаю, но мои помощники будят меня и ведут на посадку в поезд. Посадили, уложили вещи, счастливого пути! Я прямо без постели и без задних ног засыпаю! наконец-то лежа!
Просыпаюсь, утро, за окном вокзал с названием моего города, поезд тихо движется — то ли тормозит, то ли разгоняется. Не хватало еще мимо дома проехать! "Девушка, куда вы рванули, мы еще не прибыли! "
И только стоя на перроне, я наконец ощутила, как же я устала! И я наконец-то ДОМА! Приключения кончились!
А косметичку мою с жетоном моя коллега второпях сунула в свою сумку. Долго жетон от камеры хранения вокзала г. Волгограда был моим талисманом: в советской стране человеку пропасть не дадут!

из машины, подошел к соседней, подложил ей под дворник какую-то бумажку и вернулся обратно к себе.
Это было по меньшей мере странно, во первых – та машина никак не могла мешать мужику выехать, да и вообще она никому не мешала. Все это было похоже на какую-то подставу. Я не поленился, вылез из своей машины и демонстративно отправился читать записку:
«Уважаемый водитель!
На вашем автомобиле разбит левый, задний фонарь повторителей поворотов, а это небезопасно и может привести к аварии.
Срочно замените! »
Поморгав, я сложил записку и вернул ее обратно под дворник, а мужик уже высунулся из своей машины и спросил:
— Уважаемый, у вас ко мне какие-то вопросы?
Слово за слово и мы разговорились, мужик оказался ГИБДД-ешником и судя по записке – не самым плохим человеком.
Он говорил, а я все больше слушал, так мы полтора часа и скоротали.
На какие только аварии его не вызывали: и напополам разорванные автобусы и мотоциклисты влетающие в окна жилых домов и мальчики налево – девочки направо (причем все без голов) и много чего еще. Ужас.
Но больше других, запала мне в душу его история про одну, ну совсем невзрачную аварию:
— Выехал я на место, вижу: слева сзади к ЗиЛ-ку с солдатами притерлась «девятка».
Все живы и здоровы, у ЗиЛа – естественно ни одной царапины, да и какие там царапины, если контакт произошел не выше колеса, а у «девятки»: правое крыло, стойка, трещина на лобовом стекле, зеркало, ну и по мелочи…
Начинаю опрашивать водителей, хотя и так ясно, что грузовик ехал прямо, никуда не сворачивал, а легковая неудачно перестраивалась и нарвалась на его заднее колесо. Да и водитель «девятки» со своим пассажиром, студенты – очкарики, что-то такое мямлили: — «Ехали-ехали, не заметили как получилось, а тут неожиданно — бах и все…»
Дошла очередь до солдата – водителя ЗиЛ-ка, а он вдруг и заявляет:
— Товарищ инспектор, в аварии виноват только я, «девятка» не виновата – это я сдуру в зеркало не посмотрел, рулем влево крутанул и черпанул ее…
Тут вмешался лейтенант – старший машины:
— Кузнецов, ты что, сдурел! ? Как это? Я же все видел, они виноваты, мы ехали прямо и никуда не сворачивали!
— Нет, товарищ лейтенант, я же был за рулем, я лучше знаю.
— Кузнецов, ты что говоришь? Да я тебя с машины сниму, до дембеля будешь в нарядах гнить!
— Снимайте, товарищ старший лейтенант, хоть сейчас, только во всей части, у меня одного права категории «С». Сами будете на этой раздолбайке ездить?
— Кузнецов – это же Ч. П. и пятно на часть, ты это понимаешь?
— Понимаю, больше не повторится, но в этой аварии виноват я.
Тут из кузова ЗиЛ-а повыпрыгивали солдаты, обступили меня и вразнобой заговорили: — «Так и было, «девятка» не при делах, виноват наш Кузнецов, мы все видели…»
Делать нечего, составил я схему, оформил все, а самому слегка не по себе, от того, что чего-то недопонимаю.
Ну, допустим — «девятка» не виновата, что вряд ли, но ведь вся ситуация в пользу водителя — солдата, ему даже оправдываться не нужно было, сказал бы: — «Не видел, не знаю…» и все, и я бы обвинил студентов на легковой. Да и его товарищи по оружию повели себя очень странно – сдали с потрохами…
Перед тем, как всем разъехаться, я отвел в сторону водителя ЗиЛ-а и сказал:
— Хочешь быть виноватым – будь, дело твое, только скажи, зачем тебе нужно было брать все на себя? Не бойся, протоколы подписаны и переписывать их я не собираюсь, мне просто по-человечески интересно, а то спать плохо буду.
Солдат помялся слегка и ответил:
— Если честно, то конечно они в меня сами врезались, только не мог я их сдать, они же целый километр ехали за нами, чтобы пацанам в кузов передать пачку сигарет.
Чуть-чуть не получилось…

на природу, в покой, в тишину, да хоть в колхоз "Красное Дышло", лишь бы там все спокойно и размеренно было. Нельзя же столько работать!
Сел на электричку, даже не знаю куда, лишь бы подальше... спал всю дорогу как убитый. И вот вышел на станции, где больше всего травы... Как в песне ("На дальней станции сойду, трава по пояс"... — видимо про Чуйскую долину писали... ).
— А вот капустка квашенная! с морковочкой! С лучком и маслицем — бери милок — не пожалеешь!
— "Началось... Травы, травы, травы не успели... от росы серебрянной загнуться... " — У меня, как у городского жителя к траве совершенно другое отношение — я ж не корова и не конь... булатный о трех "ногах" деревянных...
Бабка сидела и верещала на всю пустую станцию... я оглянулся, и никого кроме себя не обнаружил... . .
— Ты чего так орешь-то, бабка? Как пилорама! К вам что, одни глухие ездят?
— А я глядю, человек приличный, не пьяный, в кустюмчике, так и подумала — капусточки хочет!
— "И снится нам трава, трава у дома... ! " — Боже — они тут все такие, что-ли? Конопляное царство! Как в другой мир попал! . .
— Ты к кому приехал-то? Али заплутал, не там выскочил?
— Да я бабушка, ни к кому не приехал, просто захотелось немного на природе пожить, отдохнуть, молочка деревенского попить, воздухом подышать... "нирваны" захотелось... .
— Так ты "неработь", выходит? — да еще и озабоченный?
— Да еще какой "работь! ", и деньги у меня есть, и не озабоченный я, просто приспичило меня сменить обстановку на некоторое время... — Ты мне, старенькая, лучше ответь, у кого бы я смог пожить недельку-другую? — Да я не про девок, просто отдохнуть... в "нирвану" погрузиться...
— Чегой-то? — Поняла... Пошли... Пелагеей зовут... Девка хорошая, добрая, да вот замуж никто не берет, мужиков-то нету-ка у нас... кто на стакане, кто на траве... У нас почти все девки нирваны... Рвать-то некому... Да и видимо нечем уже... — Захочешь — погрузишься...
— Бабка, ты о чем? . .
— Дык я про "нирвану" твою, сам ведь хотел погрузиться! . .
— Бабка, да я же не в этом смысле!
— У вас, у кобелей городских только один смысл...
"в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! "
— Бабка! — "нирвана" — это расслабленное состояние души, это когда ничего уже не хочется...
— Я так и поняла, что "нирвана" — это девка незамужняя, ты милок попробуй, погрузися, так и тебе тоже больше тоже ничего не захочется... Только аккуратнее, а то у нас и так дураков полдеревни...
— Господи! Так ведь можно навеки убить в человеке чувство прекрасного!
— Спасибо, бабуля!
И тут появилась Пелагея...
Она стояла на высоком крыльце, и как-будто ждала нас...
Мне подумалось, что если сводить ее в хороший "бутик", то в городе немало мужиков себе шею свернут, на нее оглядываясь...
Она была свежа, чиста, по-своему прекрасна той наивной стерильной простотой, которая может родиться только в глубинке, на отшибе цивилизации... Она молчала...
Я поздоровался — в ответ — тишина! . .
— Бабка, а что-то она неприветливая какая-то?
— Она немая с рождения, все понимает, слышит, диктанты у меня в школе писала лучше всех...
— ?!
— Ты не смотри, что я старая и глупая, я в школе у них завучем была, а еще Русский и Литературу преподавала...
— Что-ж ты мне про "нирвану"-то гвозди гнула?
— Дык и я думала, что ты придуряешься... Меня Агафьей кличут, а для учеников — Гавриловна...
Две недели в деревне прошли незаметно. Я научился доить и пасти корову, убирать стоило, косить траву, перекрывать соломой крышу... да и много еще простых житейских вещей я узнал за это время...
Сейчас, по прошествии лет, это просто приятно вспоминать...
Мы с Пелагеей ждем третьего сына! Работает она у нас в редакции корректором, редактор ее боготворит за молчаливость... (я тоже! по-моему это самое прекрасное свойство женщины... ).
А бабушке Агафье Гавриловне мы каждый год возим на могилку свежие живые цветы...
Недавно поставили гранитный памятник...
Просто так, по доброму...
Свердловск 1985.
P. S.
Володя, от лица которого написан этот рассказ, умер 7 лет назад... очень жаль... нелепо, бессмысленно и преждевременно... по вине обкуренных малолеток... А с Пелагеей мы до сих пор переписываемся, и видимся на могилке Агафьи... и Володи... Она сейчас доктор каких-то там филологических наук, профессор... Работает в Питере, в одном из больших известных издательств... пока все еще молчит... а жаль! Уж ей-то есть что рассказать этому миру...
Леснов Вадим Павлович. Екатеринбург 2013

до боли. Ну не дается парню русский язык, один из самых сложных для изучения в мире. Многое он может и умеет делать лучше многих мужчин — удить рыбу, охотиться на зайцев и так далее. Этому его научил отец, погибший в прошлом году в автокатастрофе. После этого парень практически перестал учиться, но после разговора с матерью все же продолжил посещать школу на автомате. Цели в жизни стали размытыми и далекими. — Чего может добиться в жизни человек, который пишет с ошибками практически в каждом слове?! Какая у него может быть цель?! Для чего он живет?! — патетически вопрошает учительница. Ответа нет, класс обидно смеется в угоду преподавателю. Парень не выдерживает и бежит из класса. Ноги сами несут его к реке, но в его руках ничего нет, ни сети, ни удочки. У него теперь есть цель. Он бежит к полынье, которую пробил для подледной рыбалки сосед, близкий друг отца дядя Володя. Подбегая к полынье он видит, что он там не один. Девчушка лет семи изо всех сил плачет, и пытается вытянуть из воды маленькую четырехлетнюю сестру. Как она там оказалась, неважно. Руки девочки не выдерживают и малышка уходит под воду. Парень скидывает пуховик и исполняя свое желание, оказывается в ледяной воде. Несильное течение уже утягивает девочку, но парень вырос на реке, и он проплыв под водой метров пятнадцать, хватает девочку и проплыв с ней обратно из последних сил выбрасывает ее наверх. Кое-как вылезает сам и завернув в пуховик ребенка идет в сторону дома. Навстречу ему бегут родители сестер. Дальше он не помнит.
Очнулся парень в больнице с двухсторонним воспалением легких. Вылечившись, вернулся домой. К нему в деревню приехала большая делегация во главе с главой. Ему вручил грамоту человек в форме, на которой крупными буквами было написано "МЧС". И полковник, который вручил ему часы, который в народе называют "командирские", пожав ему руку, сказал: "Если хочешь спасать людей на постоянной основе, добро пожаловать к нам, сынок". Парень понял, что теперь у него есть цель в жизни, и за нее не будет стыдно ни перед кем.