— я помню, делал на физфаке лабу по физике, где результатом было определение е/m электрона. Сделал, подставил в формулу с коэффициентом по методичке — получается ошибка на много-много порядков. Прихожу к преподу (к слову сказать, это был Демидович-младший, сын автора известного учебника по матану), показываю: вот, измерил, подставил, получается фигня, причем без вариантов, так как шкала прибора вот она, крайние значения понятны, и их диапазон от нужной величины все равно на много-много порядков. Демидович посмотрел на прибор, на формулу, на результат, сказал "подождите, пожалуйста", и ушел. Вернулся минут через 15 радостный: "я нашел журнал, по которому методичка готовилась — там для вычисления константы взяли значения в разных системах, часть в СИ, часть в СГСЭ". Потому помолчал и добавил — "вообще-то, этот журнал уже выкидывать собирались, методичке-то не первый десяток лет, и любопытно, что до сегодняшнего дня все студенты эту работу с правдоподобными цифрами сдавали-то".
* * *
Один из моих учителей, великий Израиль Моисеевич Гельфанд, говорил так: «Люди думают, что не понимают математику, но все зависит от того, как объяснять. Если вы спросите пьяницу, какое число больше — 2/3 или 3/5, он вам не сможет сказать. Но если вы переформулируете вопрос: что лучше, две бутылки водки на троих или три бутылки водки на пятерых, то он сразу же найдется: конечно, две бутылки на троих». Эдуард Френкель, "Любовь и математика"
congrеgаtio Я как-то в школе вдруг вспомнила, что не выучила "какое-нибудь стихотворение Жуковского не из учебника". Помчалась в библиотеку — Жуковского нет (видимо, не я была одна такая умная). До литры еще две перемены. Фигня война, сказала я, открыла те стихи, что были в учебнике, прикинула туда-сюда — и быстренько сваяла какой-то пафосный бред "под Жуковского" про горный цветок, за которым все лезут и разбиваются. Судя по пятерке — получилось : )
Про одну студенческую хитрость. Есть у меня друг, что называется "парень бошковитый", то есть точные науки ему давались легко. Но вот с английским языком были проблемы, на выпускных экзаменах в школе его на тройку вытянули. Ну а потом мы с ним учились в одной группе технического ВУЗа, где он семинары по английскому просто пропускал. Но всему прекрасному приходит конец, сессия подкралась внезапно. Надо как-то сдавать, чтобы на второй курс перевестись. И что придумали, запустить на зачет другого нашего приятеля, который школу с углубленным изучением английского заканчивал. Разжали скрепки в зачетках, середину поменяли. То есть, фотография на первой странице от знатока, что вместо него пошел сдавать, а середина, где отметка о зачете должна стоять, от настоящего. Подгадали день, когда зачеты от запоздавших принимала дежурный преподаватель. Далее мизансцена. Заходит в кабинет "засланный казачек" и говорит ей на хорошем английском: — Здравствуйте, я немного не уложился в график по семейным обстоятельствам, не могли бы вы принять у меня зачет? Преподша тянется к журналу и обнаруживает, что у фигуранта какие-то задания не сданы. Тот, (все так же на английском) начинает убеждать, что это недоразумение, просто отметки в журнале забыли поставить. — Вы знаете, я сейчас позвоню Нине Петровне и уточню у нее, что у вас там сдано. И начинает набирать номер. Повезло ребятам, что трубку никто не взял, поверила на слово. Зачет был получен. А непутевый приятель перевелся на второй курс, с успехом закончил ВУЗ, сейчас он успешный предприниматель. С иностранцами общается через переводчика. Подрастают сын и дочка, и за их успехами в изучении английского он следит особенно пристально. И как-то мне сказал: — А знаешь, ведь подошла бы наша англичанка тогда к телефону, и жизнь моя сложилась бы по другому ;)
На кафедре иностранных языков в нашем институте преподавала матушка Марка Анатольевича Минкова. Композитора, кроме всего прочего, автора музыки к песне «Незримый бой» из сериала «Следствие ведут Знатоки». "Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна. Если кто-то кое-где у нас порой... " Помните, да? На семинарах она спрашивала: а хотите я вам новую серию "Знатоков" расскажу? Которую еще не показывали? Кто ж откажется. Это сейчас пираты, интернет и прочие прелести, а тогда вообще все секретно. Интересно же, а она и рассказывала. По-немецки.
Однажды я уснула на паре. Сквозь сон слышала бубнеж, списывала на включенный телевизор и спокойно дрыхла себе дальше. Во сне потянулась, нащупала свою кошку и машинально почесала ее. Проснулась от громкого хохота: я чесала голову препода, который наклонился ко мне, чтобы вежливо попросить выспаться дома.
Это реальная история с реальными именами. И случилась она лично со мной, точнее я был непосредственным свидетелем. В 1985 году я поступил в МАИ на первый факультет. Учиться в принципе было легко и весело. Главное все делать вовремя. Не сдашь лабораторную или курсовую работу, не допустят к зачету. Не сдал зачет, не допустят к экзаменационной сессии. Но была одна дисциплина, а точнее преподаватель который вел ее, загубивший многие студенческие жизни. Особенно это касалось парней, которые теряли военную кафедру и бронь и отправлялись в армию. Речь пойдет о Матане. Я учился на первом потоке и лекции у нас читал небезызвестный доцент чемпион черноморского флота по боксу Вестяк Анатолий Васильевич. Сказать, что он был строг, все равно что не сказать ничего. Это был террор. Сам Вестяк говаривал; "Я не ставлю пятерки, потому что сам на пять не знаю". Какие уж тут пятерки. Трояк бы получить. У меня иногда даже проскальзывали четверки (очень редко), но это надо было ходить по комнате дома и зубрить, зубрить, зубрить. Всем счастливчикам, кто все же закончил первый курс, давал домашнее задание: купить общую тетрадь и взять, то есть вычислить 100-150 интегралов. "Если не выполните, готовьте гуталин чистить сапоги" — так прямо и говорил. Был Вестяк в чем-то и справедлив. Очень хотел, чтобы студенты знали его предмет. Например, если студент не сдает экзамен (со мной такое было и не один раз), то Вестяк предлагал поставить в экзаменационную ведомость вместо двойки "н/я", т. е. неявку на экзамен при условии, что у студента есть возможность в местной или по месту жительства поликлинике получить справку по болезни и предъявить ее в деканат. В этом случае за студентом сохранялась основная сдача и две пересдачи экзамена. Угроза отправиться в армию немного отодвигалась. А вот и сама история, которая произошла на экзамене по Матану. Я учился в третьей группе и был у нас в группе студент Соколов. Имя не помню, кажется Дима. Был он высокий, но немного жалкий на вид (возможно это его и спасало иногда). Прихрамывал на одну ногу. И вот как то на экзамене Вестяк поймал его на том, что он списывал. "Доставайте все из карманов, товарищ студент" — сказал Вестяк Соколову. Тот достал все свои шпаргалки-гармошки, а Вестяк продолжил: "Если все это написано вашей рукой и длина ваших шпаргалок будет от школьной доски до задней стены аудитории, то я поставлю вам удовлетворительно". Вестяк сверил почерк — Соколов писал шпаргалки сам. А это значит, что он анализировал информацию и выписывал из учебника самое важное, чтобы уместить это на маленьком клочке бумаги. А потом все студенты, кто был в аудитории, встали и стали соединять и растягивать гармошки. Где-то пол метра до задней стены все же не хватило. Вестяк взглянул на горе-студента, все замерли. Соколов чуть ли не заплакал. Вестяк подошел к своему столу (все последовали за ним), взял зачетку Соколова вписал туда дату, название предмета, "удовл" и поставил подпись. Видели бы вы лицо студента, который сдал экзамен пусть даже и таким образом САМОМУ Вестяку.
На первом курсе универа отмечали в общаге день рождения соседа по комнате. Эпиком было, когда в комнате 3х5 метров 15 человек стали играть в прятки. И ведь умудрялись так прятаться, что не находили некоторых. И все были трезвые. Именинник не пил, поэтому на столе был только чай и газировка.
Был 1992 год. Лихое время. Мы были самодеятельными туристами, и любили ходить в горы. Но с деньгами тогда было туго. Поэтому организовалась некая спортивная группа, взявшаяся отвезти группу немцев на Алтай. Отвезти — это значит организовать их поездку, отвезти и отнести их палатки, спальники и продукты на точку начала похода. Точка начала похода — это 40 км пешком по горной долине от поселка на Чуйском тракте, куда можно подъехать на машине. Там мы все это хозяйство отдаем смешанной российско-немецкой группе, и далее идем параллельными иногда пересекающимися маршрутами. За это немцы оплачивают нашу дорогу на Алтай-обратно. У них — легкий прогулочный поход, у нас — спортивный поход 3-й категории, посерьезней. Все это я рассказываю для того, чтобы было понятно, что, хотя обычно мы ходили сугубо своей схоженной командой, где все знали друг друга как облупленные, то в этот раз, в таком спортивно-коммерческом походе, группа наша была весьма разношерстной, собранной из тех, кто был готов поработать шерпами на немцев. Еще надо сказать, что все это было на основе МИФИ. В обеих группах были преподаватели, сотрудники института, а в нашей группе даже была пара студентов, здоровых молодых парней, которых мы звали "крошками". Итак, мы доехали, донесли челноками все вещи и продукты, свои и немцев, до точки начала маршрута, после чего разделились и начали свою спортивную часть. И вот проходим мы один из перевалов, довольно сложный. Самые сильные наши ребята, в том числе и "крошки", прокинули веревочные перила на довольно крутом участке подъема. По правилам, для прохождения этого участка каждый по очереди пристегивает свою страховочную систему к перилам, проходит веревку, потом точка перестежки. Нужно встать на самостраховку, потом отстегнуться от нижней веревки и перестегнуться на верхнюю. На точках перестежки обычно стоят-висят вот эти самые сильные участники, которые принимают-отправляют дальше по очереди всю группу. И вот наступает моя очередь, я подхожу к одной из точек перестежки, подаю свою самостраховку одному из "крошек", а он мою самостраховку почему-то не принимает, а вместо этого говорит: "Татьяна, а Вы меня не помните? ". — "Нет". "А Вы у меня в прошлом семестре экзамен по сопромату принимали". (а я в то время была молодым преподавателем в МИФИ). "Ну и что я Вам поставила? " — спросила я с замиранием голоса (а внизу ох как круто и далеко). "Да не бойтесь, 4 Вы мне поставили", ответил он, принимая мою самостраховку. Это была реальная история.
В школьном учебнике по биологии была глава "свойства жизни". Под названием главы была карандашная приписка: "1) жизнь тяжела"
Работаю в начальной школе. На днях выверяли списки первоклассников. Первого сентября ко мне придут учиться Александр Сергеевич Сушкин и Арина Родионовна Кукушкина. Ждем-с...
Сопромат у нас вел молодой очкастый ботаник по фамилии Тархов. Предмет знал (чего там знать-то? ), семинары вел увлеченно, из-за чего был вечно перепачкан мелом, так как все нагрузки и воздействия демонстрировал с помощью рук. Он их ломал, сжимал, растягивал, крутил и изгибал, вырывая из заделки. А однажды пришел преподавать с загипсованной рукой. Причем не просто загипсованной а торчащей вперед на подставке. Зал стих. — Допрыгался, — с сожалением шепнул кто-то. — Доломался скорее, — ответило негромкое эхо, — как же теперь? Преподаватель с грустной миной, молча сел на краешек стула. Было слышно, как в самом уголке тихо всхлипывает какая-то впечатлительная девица, тайно влюбленная в сопромат. — Семинара не будет? — разорвал тишину чей-то робкий и от этого хриплый мужской голос. — Отчего же? — очнулся Тархов и постучал пальцем по гипсу, — так даже нагляднее, мела на гипсе не видно, а вместо шарнирной заделки теперь жесткая.
Кеша всегда был дубом. Но при этом умудрялся оставаться удачливым бизнесменом. Наверно, это как-то связано. Скупал он сотнями тонн вечнозеленые помидоры, бич наших среднерусских полей. За гроши скупал. Не выкидывать же, размышляли приунывшие аграрии. Складировал Кеша эти трофеи цвета хаки загадочным методом. Бурно перемешивал их с такими же вечнозелеными бананами из далекого Тая. Полная безнадега. Сколько не перемешивай эту зелень, про нее уже все сказано: "А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь! " Однако же, дня через три на прилавки кешиных магазинов уходили вполне себе красные, аппетитные помидоры. И такие спелые бананы, что от одного их вида хотелось взобраться обратно на дерево. На этом фокусе-покусе Кеша и поднялся. А всего-то навсего — однажды он просто случайно проснулся на лекции. Она оказалась по биохимии. И там ясно было сказано — помидоры и особенно бананы активно выделяют этилен. Коий и заставляет их покраснеть или пожелтеть соответственно, когда пришли сроки. При жаре или ветре этилен быстро испаряется и не дает осуществить задуманное природой. А на складе — сама то. Так что — ученье свет, неученье тьма. Просыпайтесь иногда на лекциях.
Вдогонку превосходнейшей истории о шпаргалках Арсения от 29 августа. 20 примерно лет до в. с. с. ( Внедрения социальных сетей) назад искусство написания шпаргалок достигло невероятных высот. Это была вершина цивилизации шпор. Было все- гармошки из папиросной бумаги, вылезающие из-под рукава шпаргалки, опять-таки гармошкой сложенные, тончайшие шпоры для из-под мини-юбки, написанные специальным маркером словеса на коленях и предпечьях рук. Были даже заколки для длинных густых волос с ввинчеными в них шпорами (у меня почти целый учебник по философии был таким образом в шевелюру внедрен. Шевелюра позволяла). Были особые шпоры для высоких сапогов и лифчиков. Спецагентам даже в страшном сне не снилась изобретательность студентов в передаче информации. Я шпоры тоже иногда писала, с целью запоминания предмета и большей самоуверенности, но никогда не вытаскивала. Слишком рискованно, а я терпеть не могу неоправданных рисков. Но один случай запомнился особенно. Разбор полетов после особенно сложного экзамена по палеографии средних веков ( наука о старинных рукописях). Предмет сам-то по себе страшный (а какая именно бумага, соответвует ли упомянутой дате, и какой почерк, и какие чернила, и какой воск для печати использовали- не подделка ли. Бюро федеральных расследований 300-летней давности, а не истфак), а тут еще и преподаватель- лютый. Палеограф- терминатор. И к тому же этот терминатор бушует от гнева. "Нет, ну я все понимаю, кажется. Но вот что даже отличница Леночка Саломонова, которая на всех моих семинарах и экзаменах прекрасно выступает, аж 4 шпаргалки приволокла, и все их я нашел и вытащил, потому что всегда за любимыми студентами слежу- это я не понимаю. Я что, такой ужасный? Даже Леночка меня боится? ". Леночка Саломонова подает голос "Три шпаргалки вы у меня вытащили, не четыре. " "Четыре! " рычит профессор. Я точно помню! " . "Три! " вопит Леночка. "Последняя Вами вытащенная была выдранная от полного отчаяния страница из вашего же учебника по палеографии, а не шпора. Извините, но иначе сдать ваш предмет просто невозможно. " "Леночка, ты что, мой учебник купила и прочла? И даже страницы из него выдрала? Нет, ну тогда точно восемь по экзамену. Твердое восемь".
Дело было в студенчестве. В наш Мухосранск приехал президент, и всех студентов, школьников и педагогов согнали на главную улицу встречать с флажками высоких гостей. Толпа собралась несколько тысяч человек. Час прошел, второй, мы заскучали и замерзли. И тут неизвестно как пробравшийся через ГАИ Запорожец со старичком. По какому-то наитию все одновременно замахали флажками, аплодисменты, крики. А старичок медленно ехал и махал рукой, как королева Англии.
