Бабушка моя, Ольга Ивановна, родилась в 1905 году в Калужской губернии. Как и большинство крестьян того, довольно смутного времени (мировая война, революция, гражданская война), имела весьма скромное образование (2 класса церковно-приходской школы), но зато — глубокую и искреннюю веру в бога. Эту веру не поколебали ни снос церквей, ни гитлеровская оккупация, ни расстрелянный нацистами за взятый со стола кусочек сала, 7-летний сын — брат моего, на то время — 5-летнего отца, ни погибший в боях под Киевом муж... А вот выжившие дети — совсем не разделяли ее религиозных взглядов. Пришла более прогрессивная вера — коммунизм. Да и с образованием у них было получше — у кого среднее-специальное, а у кого (моего отца) — высшее техническое. Ну а высшее образование, почти в обязательном порядке, требовало вступления в КПСС. Так и жили — у отца свой иконостас (книжные полки), а у бабушки — свой (уголок с иконами). Без особого конфликта интересов... До поры, до времени.
Ольга Ивановна никак, несмотря на христианское смирение, не могла принять того, что ее внучка Таня (моя старшая сестра) не крещена. А, стало быть — грешница по умолчанию, без абонемента на райские кущи. Отец же, даже если б захотел — не мог позволить этого обряда. В середине 60-х годов прошлого века за подобную причуду можно было расстаться и с партбилетом, и с должностью (зам. директора леспромхоза). И тогда бабушка спланировала целую операцию: договорилась со священником окрестить Татьяну на дому. Но, как говорят верующие, "слава богу" — мир не без добрых, а самое главное — бдительных людей. Соседи оперативно довели информацию до конторы леспромхоза и, рысью примчавшийся отец, пресек поповский беспредел при помощи запасного оружия пролетариата, а именно — простой, неосвященной штакетины. Что называется: Кто с крестом к нам пришел, тот штакетом покрещен. Ну а когда, лет через 10, родился я — вопрос о крещении даже не поднимался. Просто назвали в честь деда — Дмитрием.