Семейные истории

например, лучше вообще приходить с вечера с раскладушкой, чтобы утром был хоть какой-то шанс попасть на приём. Ходить надо часто, пропускать нельзя, иначе могут быть проблемы с оформлением документов.

И вот, чудесным летним днём, вместо прогулки в тенистом парке, я в очередной раз отправилась сидеть (или стоять, как повезёт) в душный узкий и длинный коридор консультации. Жара стояла нечеловеческая, даже асфальт плавился. Когда я увидела очередь, сразу приуныла - коридор был набит битком, врачи в отпуске, принимает только один, шансов попасть практически не было. Но я так долго шла, обидно было разворачиваться, я вздохнула и встала вместе со всеми. Про кондиционер в этом здании похоже и не слышали. Духота и жара страшная, беременные обмахивались журнальчикам и делали вид, что падают в обморок. Но при такой концентрации беременных на метр квадратный никаких преимуществ волшебное состояние конечно не давало.

Очередь уже успела переругаться на вечную тему "Вас тут не стояло", и теперь злобно напряженно гудела. До конца приёма оставалось минут 40, а народу не уменьшилось и на треть.

В начале коридора показалась очередная посетительница. Совершенно юная девушка, очень красивая, худенькая, без следа косметики, светлые волосы в косичке, огромные голубые глаза - она производила впечатление школьницы, которая заблудилась и невесть как попала в это странное место. Если бы не её спутники. За руку девушку тянул вперёд хорошенький мальчик лет четырёх: "Мама, давай побежали, кто быстрей! ". Мама побежать явно не могла, потому что за другую руку её тянула назад девочка лет двух: "Хочу качели... аааа. . качели! . . " Замыкал шествие такой же юный и красивый папа, на руках у него был совсем уж малюсенький дитёнок, месяцев трёх, которому папа безуспешно пытался вставить соску на ходу. Вид у молодых родителей был такой даже не усталый, а какой-то обалдевший...

Несмотря на очень милый вид семейства, очередь встретила их нерадостно, хмуро поглядывая исподлобья: всем было понятно, что девушка специально взяла с собой детей, чтобы пройти без очереди к врачу, и придётся ведь её пустить...

НО! В середине коридора девушка остановилась и, обращаясь ко всем, громко спросила отчаянно высоким голосом:

- Скажите пожалуйста, а где здесь кабинет планирования семьи? ?

В коридоре повисла МХАТовская пауза. Слышно было, как летает муха. Будущие мамы в ступоре смотрели на юную семью. В конце очереди кто-то сказал: "М-да. . лучше поздно. . "

... Даже медсестра выглянула из кабинета - посмотреть на причину такого небывалого веселья...

Самое интересное, что местонахождение кабинета, где планируют семью, не знал НИКТО! А ведь он был - в самом конце коридора, куда никто не доходил.

от времени отправления поезда, могут пробыть и до поздней ночи.

Но сегодняшний визит просто некстати и главный вопрос, посвящать ли этих дальних родственников в перипетии последнего месяца.

Месяц назад младшая дочь, первокурсница сообщила, что она беременна. В ходе мучительных рассуждений, рассмотрения всевозможных вариантов, совершения необходимых действий и переговоров пришли к сегодняшнему событию.

Так как гражданский брак отмёлся сразу категорически, вариант оставался один, законный брак. Молодежь в принципе не была против, проблема в том что жениха курсанта военного училища просто так не отпустят.

Папа жениха офицер запаса, мама жениха оперная певица, местного художественного театра. Подключив все возможные связи, договорились о подаче заявления в загс задним числом, о внеочередном отпуске курсанта на три дня.

Завтра молодые должны расписаться, на сегодня запланирован вечер с условным названием сватовством будущего майора.

Стол накрыт, количество приглашенных ограничено только двумя семьями, со стороны жениха есть еще его крёстная, со стороны невесты нежданные дальние родственники.

Несколько скованно все себя чувствуют, в тишине наливают водочки по стаканам, невеста по понятным причинам отказывается, деревенский житель, желая разрядить напряженную обстановку решает пошутить:

- Что это Оля отказываешься? Резко завязывать нельзя! Раньше помню пила большими стаканами.

Только супруга мужичка оценила шутку смешком, остальных же она повергла в глубокий шок, одних от несправедливого обвинения, других от сомнения в правильности выбора.

Брак был под угрозой срыва еще не начавшись, но любовь победила, хотя свекровь с опаской очень долго еще присматривала за невесткой.

А вот деревенская пара теперь ночует на вокзале…

эффект попутчика в кубе.

Была там довольно странная пара лет пятидесяти. Странная тем, насколько они не подходили друг другу. Он – просто идеал мужчины. Высокий, стройный, моложавый, правильные черты лица, бывалый походник, который всё знает и всем готов помочь, великолепный рассказчик с нестандартным чувством юмора, душа компании. Привез с собой казан и все ингредиенты и соорудил в походных условиях такой плов, какой и в ресторане не попробуешь. При этом в имени и внешности ничего восточного, просто любит и умеет готовить.

А жена – ну никакая. На вид старше мужа, ростом ему по плечо, фигура обыкновенная, а лицо... даже на знаю, как описать. На первый взгляд всё на месте: рот, нос, два глаза, но какое-то неживое. Как у куклы из фильма ужасов – вроде похоже на человеческое, но именно это сходство и пугает. И весь день доставала мужа, весь день ныла с интонациями капризной девочки:

– Митя, я ногу натерла... Митя, мне холодно... Митя, мостик узкий, я упаду... Митя, кому нужен твой плов, пойдем спать.

Что удивительно, муж на ее нытье абсолютно не раздражался. Гладил по голове, целовал в макушку, успокаивал, доставал из рюкзака пластырь и теплый свитер, переносил на руках через мостик, уговаривал пойти спать без него. Такая любовь и нежность бывает к маленькому ребенку, а не к немолодой некрасивой женщине. Неловко было смотреть, как он перед ней пресмыкается.

Поздно вечером, когда чисто мужской компанией допивали недопитое и чистили мангал и казан, заговорили о женах (все, кроме меня, были женатые), и кто-то спросил Митю напрямую:

– Объясни, чего ты с ней носишься? Ты видный мужик, очевидно не бедный, мог выбрать любую, а выбрал – внешность на троечку, характер на два с плюсом. Какие скрытые достоинства мы в ней не видим? Может, она невероятная умница и талант? Или в постели фейерверки устраивает?

– Да нет, IQ у нее обычный, звезд с неба не хватает, работает где-то как-то, могла бы и не работать, моей зарплаты достаточно. Вот дети у нас хорошо получились, но дети – явление временное, сегодня в них вся жизнь, а завтра выросли и разлетелись, а с женой ты остался навсегда. Фейерверки есть, каждую ночь 4 июля, но это не причина, а следствие. Если есть любовь, будут и фейерверки, а если нет, то мне хоть Памелу Андерсон положи, хоть трехрублевую проститутку, никакой разницы.

– А в чем секрет тогда?

– Тут надо рассказывать сначала. Я по профессии пластический хирург. Долго не мог жениться. От женщин отбоя не было, первые красавицы вешались на шею, но внешность для меня значения не имеет, личико и сиськи я и сам нарисую какие захочу. Я на женщин смотрю профессионально, 90% достаточно чуть-чуть подправить, и будет красавица. А за душу ни одна не зацепила так, чтобы предпочесть ее всем остальным. И тут родители приводят на прием двадцатилетнюю девочку.

– Двадцатилетнюю?

– Ну да. Ей сейчас 37, а вы думали? Как она тогда выглядела – я такого в своей практике не видел, и в учебниках не читал. Фото не покажу, потом спать не сможете. Ее два парня не поделили, и тот, которого она отвергла, сжег ей лицо кислотой. Мол, не доставайся же ты никому. И не плеснул издалека, как обычно, а заманил домой, связал и методично поливал под её крики. Чудо, что глаза уцелели. Предварительно чем-то ширнулся, в трезвом уме такое не сотворишь. Его посадили, конечно, а толку? А второй мальчик, которого она выбрала, моментально сбежал, как только ее увидел. Хотела покончить с собой, родители не дали. Привели ко мне, умоляли хоть что-то сделать.

Я пять лет провозился, делая ей новое лицо. Операций провел больше десятка, что страховка не оплатила, то за мой счет. И сделал! Вы же видели: совершенно нормальное лицо, ни шрамов не видно, ничего. Только мимику не удалось восстановить, поэтому странновато смотрится, но тут медицина бессильна.

А пока делал – влюбился. Она мой шедевр. Она меня тоже полюбила, что не удивительно, и оказалась в целом хорошей женой. А что невеликого ума и капризная – это такие пустяки по сравнению с главным. Меня не напрягает. Я на нее часами могу любоваться, смотрю и раздуваюсь от гордости: ах, какая работа! В мире человека три могли бы сделать такую работу. А может, и трех не наберется.

Про Пигмалиона и Галатею читали? Главная вещь о любви в мировой литературе. Подумайте и поймете, что вас это тоже касается: мы любим людей не за то добро, которое они для нас сделали, а за то, которое мы сделали для них. Не благодарность, а самоуважение. А в этом со мной мало кто может сравниться.

мужа-спецназовца, который вдруг раскаялся, то ради бывшего парня, откинувшегося с зоны, то ещё приключалась какая-то стопудовая заморочка. В отчаянии он пошёл лечить депрессняк по ночным клубам и запутался окончательно с новыми знакомствами. В довершение ко всему, двум бросившим его девушкам вдруг приспичило с ним снова встречаться, но связывать с ним свою жизнь они не хотели. Новых серьезных отношений на своём горизонте он больше не видел, гормоны играли, подержанная иномарка ещё дышала, и он принялся жить как мог. Этот город полон прекрасных девушек, несчастных в личной жизни, и у каждой был какой-то головняк, мешающий жить вместе долго и счастливо.

Перейдя на гаремное положение, сам он счастливым от такой жизни абсолютно не выглядел – осунулся, почернел и где-то даже обуглился.

В самую мерзкую погоду, засыпая от усталости, он нёсся вечерами по одному из адресов, чувствуя себя вероятно добрым доктором Айболитом – он всегда летел туда, где чувствовал себя наиболее нужным.

От нескольких месяцев такой жизни его финансы заколебались петь романсы и однажды перешли к конкретному реквиему – занял не у тех людей. Он хватался за любую подработку и как-то нашёл хорошую халяву – детский праздник. Местный спонсор подкинул денег детскому онкологическому диспансеру. Директор диспансера, заткнув этой суммой главные дыры в бюджете, на остатки решила пригласить к детям артиста. До Нового года оставался всего месяц, но по понятным причинам она не стала откладывать детям праздник.

Имевшийся у приятеля потрёпанный костюм Деда Мороза для этой цели не подходил, но он одолжил у знакомых великолепный костюм клоуна. Приятель тщательно подготовил сотню шуток и игр, наложил прикольный густой грим и добросовестно отыграл этот праздник.

При виде этих детей у него встал ком в горле, но вскоре он с удивлением обнаружил, что они находятся в гораздо лучшем настроении, чем он сам – праздники случались у них не так часто. Дети смогли быстро растормошить своего клоуна, и все свои номера он провёл с таким подъемом и блеском, с каким никогда больше не выступал.

Под конец к нему подошел мальчик и протянул свой подарок – синего плюшевого зайца. Приятель стал было отказываться, но директор под каким-то предлогом отвела этого клоуна немного в сторону и вкратце тихо объяснила диагноз мальчика.

Парень его обнял, покружил в воздухе, взял нелепого зайца, сбивчиво поблагодарил и поспешно распрощался, пока не накрылся его клоунский грим.

Мой приятель в этот диспансер никогда больше не вернулся.

Те, кто в таких местах частый гость, могут смело бросать в него камень.

Но на следующий день он покончил со всеми своими знакомствами, кроме одного. Увидеть хоть какую-то логическую связь между этим поступком и детским праздником было затруднительно. Спустя годы он вдруг разговорился. Он почти ничего не рассказал о диспансере и о том, как вскоре сделал предложение одной из своих девушек - всё это я знал и так.

Но он живо, с веселым самоудивлением вспомнил, что случилось между двумя этими событиями.

В поздний ноябрьский вечер того дня он так и не доехал до одной из своих пассий. Он свернул машину на обочину, прислонился спиной к её побитому боку, слез на корточки и принялся внимательно обозревать пустырь напротив, в котором ни черта не было видно.

Сверху понемногу посыпалась какая-то мокрая мерзость, морось вперемешку со снегом, но он продолжал сидеть на корточках спиной к машине, одной рукой прикрывая сигарету, а другой сжимая синего плюшевого зайца за пазухой. Виновато улыбаясь, приятель сообщил мне, что в те минуты мыслей в его голове вообще не было – одни выражения. В промежутках между ними, глядя на зайца, он продолжал снова и снова шептать свою любимую детскую считалку:

«Раз-два-три-четыре-пять-вышел зайчик погулять». Он задумывался на мгновение над каждым "разом" своей грустной считалки, и с особо издевательской интонацией, ломая ритм, отмечал, что зайчик вышел просто погулять. Ему явно удалось обогатить это простое стихотворение новым для себя смыслом.

На "пиф-паф-ой-ой-ой" перед его внутренним взором отчётливо вставали физиономии достойных людей, у которых он занял денег, а также героического спецназовца с парнем из зоны в обнимку.

Доходя до последней строчки, он орал в темноту:

«Оказался он – живой!!! » - то счастливо, то с горьким упрёком.

При этом он грозно потрясал в воздухе плющевым зайцем.

Устав наконец грозить несчастным зайцем злодейке-судьбе, он принялся на этой строчке изредка шарахать затылком корпус своей любимой и ненавистной машинки доктора Айболита, словно намереваясь доломать её по следам целой череды владивостокских автолюбителей. На его лице воцарилась теперь счастливая улыбка.

У девушки, которой он сделал предложение на следующий день, была наибольшая куча заморочек – она была на четыре года старше его, категорически против его полигамных связей и с двумя детьми от другого.

А ещё у неё с детства остался свой нелепый плюшевый заяц, который по своему внешнему виду годился только на набивку подушки, но гордо восседал у телевизора. Правда, он был совсем другого цвета, но приятелю это было уже совершенно пофиг – у того мальчика из диспансера другого наверное не было …

слушать, зато можно поставить пасти свиней, точнее, своей унылой фигурой обозначать место, где они собрались. Деревенским святым назначают того, на ком лежит благословение божие, совершенно конкретное и практичное.

Дед Славка был благословен трижды. Во-первых, он мог починить любой механизм. От складного ножа до телевизора “Горизонт”, который я за-ради шутки однажды притаранил в деревню. Он чинил всё: трактора и самогонные аппараты, немецкие Maschinengeweren и Singer. Войну он начал младшим воентехником бронеотряда Управления 6 МК, и две его машины докатились-таки от Белостока до малоизвестного поворота трассы Берлин-Варшава-Москва недалеко от нашей веси, где и устроили засаду немецкой тыловой колонне. Броневики уже пылали, но их “сорокопятки” всё ещё весело бахали, разнося немецкие и французские грузовики и бензовозы.

Вторым благословением деда Славки была его сверхъестественная живучесть. После того, как его, обгорелого, мужики принесли в деревню, и наша ворожея Стефания, отчего-то положившая на него глаз, поставила его на ноги, он ушел в партизаны. Ну, как ушел - в августе 1942г, когда дядя Коля (Петр Лопатин) во главе группы чекистов вернулся в Беларусь, они живо зазвали его к себе: такие руки должны работать на партизанскую оружейку. Дед Славка с большим удовольствием травил байки про свои партизанские подвиги. И почти все они заканчивались рассказом, как немцы его взяли и предложили выбор: либо что-то очень неблаговидное, либо расстрел. Тут он делал паузу, которую кто-то обязательно прерывал вопросом: “Что же было дальше? ” - на что дед с заметным удовольствием отвечал: “Так расстреляли меня! ” Я проверял: дед минимум 8 раз выползал из расстрельной ямы. Причём последние 2 раза его убивал “русич” из РОНА, хорошо зная, с кем имеет дело. Но - не справился.

Но более всего он был известен своим умением уговорить любую бабу, - а равно женщину и девушку. Славился этим он и в 60, и в 70 лет. И не то, чтобы он был писаным красавцем - обычный крепкий старик среднего роста, правда, с густой шевелюрой цвета осенней листвы. И не то, чтобы он был замечен за облизыванием своих бровей. Но как-то так выходило, что женщина начинала слушать его байки, потом - хихикать, потом - хохотать, потом - хохоча, соглашалась пойти посмотреть, как цветут на болоте кувшинки. И вот уже с дедовой заимки, за которой зимой можно было наблюдать с края болота, доносятся счастливые женские стоны пополам со смехом…

Однажды дед совершил на этой почве подвиг: развел на любовь инструкторшу обкома с райкомовской свитой. Бог знает, что им понадобилось у нас на болотах на Ивана Купалу. Предколхоза был уверен, что они приехали его снимать, с позором и исключением из партии. Отец полагал, что они приехали к нему подлечиться без огласки (были такие болезни советского руководства, которые совершенно не терпели публичности). А сам дед Славка утверждал, что они приехали просто, по-человечески отдохнуть: выпить хорошего самогона, закусить хлебом с салом с огурчиком, попариться в баньке, попрыгать через костер, вообще прикоснуться к земле. К земле они точно прикоснулись - все четверо. Разными частями тела. И, похоже, не по одному разу. Уезжали очень довольные и какие-то расслабленные.

Конечно, деда Славку регулярно пытались бить. Бабка Стефания минимум дважды в неделю гонялась за ним с кочергой или поленом. Мужики, поодиночке и группой, втрезвую и взбодрившись поллитрой, ходили выяснять с ним отношения. Всё напрасно. На четвертом, много - пятом круге вокруг хаты деду удавалось ляпнуть что-то, что окончательно пробивало их на хи-хи, после чего из кустов крыжовника, обрамлявших огород, как из шляпы фокусника, выныривала трехлитровая банка первача, и мужчины, удовлетворенные, расходились по домам, а Стефания со Славкой отправлялись на болота по кувшинки. Чем и восстанавливался хрупкий сельский мир.

Впрочем, женщин моей семьи дед Славка предусмотрительно не трогал. “Докторки! ” - объяснял он мне, - “Вечно смеются не в тех местах, где надо. А кроме того, вот придется твоим меня резать. Зачем мне, чтобы у них были дурные мысли на мой счет? ” Старики, слыша эти рассказы, иронически хмыкали. История про то, как доктор побежал не вдогон Славке, а навстречу ему, и хорошенько размял кулаками его физиономию, не прекращая при этом ржать, была популярна в деревне. Впрочем, моя бабка настаивала, что всё это враки, и что врачу с ненормированным рабочим днем не до флирта. И тяжело вздыхала.