Впрочем, что я тут тяну… Наливаю.
Чёрт дёрнул Петю поступить в Лесотехнический институт. Он же его толкнул на факультет землеустройства и лесосохранения.
Поэтому Петр не удивился, попав по распределению в Зауралье, где ближайший посёлок деревенского типа гордо носил вкусное название
Куличики.
— У чёрта, на Куличиках! — беззлобно, но абсолютно честно огрызался Петя, когда его спрашивали, где он в те времена брал водку и хлеб.
Выездная станция наблюдения, вотчина нашего героя, стояла от Центральной станции в тридцати километрах, а там находились Серёга и Антонина
Фёдоровна — их начальница.
Это прелюдия. Или как говорят более сведущие господа — преамбула.
А вот и фуга.
Освежеванный заяц не прельщал в то трагическое воскресенье Петра. С утра был произведён обход участка, сняты необходимые замеры, а счастье всё не наступало и не наступало.
"Для бешеной коровы тридцать вёрст не крюк" — справедливо решил Пётр, тоскливо посмотрев на пустые запылённые бутылки в углу своего
"кабинета".
Да и на днях у Фёдоровны День рождения. Есть повод.
Заяц в вещмешок. Легкие кроссовки. Вместо винтовки наган. И в путь! К
Серёге и Антонине Фёдоровне. Ужасно хотелось радостного, лёгкого загула без тяжёлых последствий…
Тут я хочу пропустить тридцать километров трусцой и шагом. Вы не против?
………………………. . …………………………. ……………………………………………………………………. .
(Там где пропуски — Петя отдыхал).
Через четыре часа Петя устало, но вполне внятно, постучал рукояткой нагана в окно Центральной станции.
— Кто там! — голосом воронёнка из мультика проговорили за окном и за дверью.
— Кто, кто… В Караганде! — как всегда с лёгким, изящным и незамутнённым юмором отвечал Пётр, войдя и небрежно кидая тушку зайца на стол.
— Жидкий хлеб имеется к этому деликатесу? — с грубой улыбкой спросил наш герой. (Вы поверили этому? Конечно, он сначала поздоровался, расцеловался и спросил где находится Антонина Фёдоровна…) Через полчаса заяц, по-быстрому прожаренный, а потом также плохо тушёный в сметане с луком, быстро расползался на тарелке, оставляя после себя хаотичное, нехудожественное нагромождение косточек.
— Вот, что осталось от Lepus timidus, — облизывая косточку блеснул эрудицией Пётр.
— Только не ругайся матом, когда придёт Фёдоровна- она этого не любит, — быстро "перевёл" латынь Сергей, доставая жестом фокусника из-за спины вторую бутылку.
— А закусить ещё есть чем? — тщательно вытирая остатком хлеба свою тарелку от сметаны, абстракционистки размазанной по краям, спросил
Петя.
Серёга внимательно осмотрел пустые тарелки и уверенно поставил новую бутылку на центр стола.
— Белая начинает и выигрывает…- зачем-то двусмысленно и расплывчато ответил на чёткий вопрос Сергей.
И добавил:
— Там, за завалинкой, у Антонины шампиньоны растут. Иди посмотри…- и посмотрев на стакан, сквозь начавшиеся сумерки, по всем законом пития наполнил его на две трети.
Темнело быстро и непоправимо, но грибы белели довольно отчётливо.
Петя набросал прямо в сковородку, где полчаса назад нежился заяц, десяток великолепной лесной закуски.
Зашкворчало, засипело-зашипело, пол-луковки дали неповторимый аромат, от которого увлажнились глаза. Этот аромат усилил слюноотделение и словохотливость.
— Эх, хорошо-то как, Маша!!!
А вот и грибочки подоспели!
Под грибочки налили ещё две трети. Полился огненный ручеёк в желудок, а также тихий, с милыми каламбурами разговор. Добавили… И громкости тоже.
И только тут Петя начал замечать, что в глазах его потемнело.
Серёгу через стол он уже не видел. Только тёмный расплывчатый силуэт.
Рези в районе живота подвигли Петра на вполне законный и справедливый вопрос: — Серёга, а водка ещё осталась?
И схватившись за живот, словно хотел руками нащупать эту боль, добавил:
— А что за грибы мы ели?
— Как! ? – забеспокоился Серёга, — я же сказал, чтобы ты посмотрел что за грибы!
— Что значит "посмотрел"? Ты меня за ними послал! Сказал что шампиньоны!
И какие грибы просто так будут расти около дома, в тайге?! Только бледные поганки!!! — выдохнул Петя.
Серёга вытер пот со лба.
— Вот и у тебя началось обильное потовыделение, первичный признак, — мрачно сообщил Пётр своё наблюдение.
— Ноги холодеют? — с холодным участием спросил он Серёгу.
Серёга кивнул и с тоской спросил: — А противоядие может есть?
— Уже нет. — Пётр поднял последнюю пустую бутылку и посмотрел сквозь неё, как смотрит опоздавший на хвост уходящего поезда .
— Ночь продержимся, — скрежетнул он зубами, — а завтра финита и не ля-ля… От бледных поганок без медицинской помощи не выживают.
— А я ещё не дожил даже до лермонтовских лет! — чуть не плача, сообщил Серёга.
— Белеет поганка одиноко… — зачем-то продекламировал Петя, подливая масла в огонь под названием "жажды жизни". — И добавил: — У меня кажется отказали ноги…
Серёга тихо взвыл и бросился в сенцы за топором.
— Дурак, — абсолютно доверительно, но мрачновато сообщил ему Петя и прикрыл глаза.
— Есть противоядие, есть!!! — Серёга подбежал к стоящему в углу сейфу и постучал обухом по металлу.
— Там у Фёдоровны бутылка коньяка! — радостно закричал он, пытаясь неуклюже и непрофессионально вставить лезвие в дверцу.
Как два умирающих стремились к жизни, сколько ножовочных полотен было сломано, и зачем была использована бензопила — Петя в своих рассказах каждый раз тактично упускал.
Но факт остался фактом — под утро сейф был вскрыт и резкая боль отступила.
А к полдню приехала Антонина Фёдоровна и долго эхом по тайге перекатывался крик, заставлявший навострить уши лосям, прижимать их зайцам, тревожно стрекотать сорокам.
Эхо металось между деревьями, пытаясь рассказать, что бутылка коньяка, купленная на день рождения всё равно досталась бы им, и что шампиньоны, специально привезённые и посаженные около дома, должны были срезаны именно на день рождения. Всё это ребята слушали молча.
И только под конец, когда уставшее эхо чуть затихло, Петя смущённо сказал: — Шампиньоны ваши нас очень порадовали! С днём рождения,
Фёдоровна!
| 04 ноября 2009 |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
* * *
* * *
* * *
