ПОЧЕМУ РАЗВАЛИЛСЯ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ?
Информация к размышлению.
Делая генеральную уборку в квартире, наткнулась на забавный раритет — пригласительный билет на пионерское собрание, состоявшееся в 18 ч. 45 мин. 4 декабря 1959 г. в г. Горьком (ныне Нижний Новгород). Для молодого поколения объясняю, что пионеры — это те, кого сейчас называют "тинэйджеры" — подростки от 10 лет и старше.
Все полностью приводить не буду — текст достаточно длинный, с цитатами из классиков. Только несколько фраз.
"Дорогой друг! Ты хочешь повторить жизнь Овода, Павки Корчагина, Алексея Мересьева...?
Сделай, и ты совершишь подвиг! "
Теперь: что предлагается в качестве примера для подражания подросткам?
Овод — герой романов Э. Л. Войнич "Овод" и "Прерванная дружба". По собственной дурости отказался от возможности прожить благополучную, обеспеченную жизнь, получить хорошее образование, сбежал из дома, бродяжничал, нищенствовал, был неоднократно бит (один раз — саблей), потерял несколько пальцев, заразился какой-то дрянью, постоянно страдал от нестерпимых болей. Испортил жизнь всем, кто с ним связывался. Никого не сделал счастливым. Плюнул в душу двум любившим его девушкам (по одной — на каждый роман). Не создал семьи, не воспитал детей. Связался с террористической организацией (кому — патриоты, а законной власти — террористы), попал в тюрьму, расстрелян.
Павка Корчагин — герой романа Н. Островского "Как закалялась сталь", его "альтер эго". Хулиган, сбежал из дома, бродяжничал, прибился к "красным" (в принципе, мог — к кому угодно, хоть к анархистам, к махновцам — у подростков нет никаких собственных убеждений, они не выбирают себе круг в соответствии со своими убеждениями, а принимают убеждения тех, к кому прибились; "наши всегда правы, потому что они — НАШИ! "). Испортил жизнь всем, кто с ним связывался. Никого не сделал счастливым. Плюнул в душу любившей его девушке. Не создал семьи, не воспитал детей. Получил тяжелые ранения, в результате чего совсем молодым оказался слепым и парализованным, страдал от нестерпимых болей. Умер (Островский) в страшных мучениях, едва дожив до тридцати лет.
Алексей Мересьев (Маресьев)... В высшей степени достойный человек, о котором невозможно сказать ничего плохого. После войны женился, воспитал двух сыновей, работал, помог тысячам людей. НО! Маресьев сам говорил вполне определённо: "С большим удовольствием я летал бы с настоящими, а не с этими ногами". Для него самого его жизнь была уж никак не подвигом, а трагедией. Желающие могут посмотреть интервью с ним; Маресьев сказал очень просто и страшно: "Очнувшись и поняв, что у меня нет ног, я умер". В прямом смысле слова: сердце от ужаса отказало. Врачи спасли...
А теперь представьте: нормальному жизнерадостному подростку предлагают: "Хочешь, дружок, стать калекой, мучиться от боли, быть одиноким, нищим и помереть в муках? Сделай, и ты совершишь подвиг! "
Кстати, что сделать-то? В свете вышесказанного — прыгнуть под электричку, не иначе: мигом повторишь подвиг или Маресьева, и всю жизнь будешь носить замечательные протезы, или Корчагина, и лежи себе...
А кто-нибудь может навскидку вспомнить хоть одно произведение русской классической или советской литературы, где положительный герой в конце был бы здоров, богат, счастлив и уважаем? Если даже здоров и уважаем - то уж никак не счастлив и тем более — не богат! За этим — пожалуйста, в зарубежную литературу: это там Том Сойер нашёл клад, а Смок Беллью — добыл золото. Для русских — увы, такого не предусмотрено.
Вот и одна из причин, по которой нет больше Советского Союза: идеала для нормального человека не было. Тем, кто был на этом собрании, в девяностые стало лет по сорок-сорок пять. Те, кто сильно хотели "совершить", насовершались досыта: благо, тогда было полно возможностей попасть в тюрьму или быть битым до состояния "подвига". А все остальные... Остальные хотели просто жить. Желательно на своих ногах, со своими руками, глазами и прочими органами в комплекте, со своей семьёй, с детьми. И желательно — имея кое-что в кармане. И им совершенно не нужна была страна, которая хотела принудительно сделать из них "героев". И не стало страны...
| Новые истории от читателей |
|  |
* * *
* * *
Бабушка моя, Ольга Ивановна, родилась в 1905 году в Калужской губернии. Как и большинство крестьян того, довольно смутного времени (мировая война, революция, гражданская война), имела весьма скромное образование (2 класса церковно-приходской школы), но зато — глубокую и искреннюю веру в бога. Эту веру не поколебали ни снос церквей, ни гитлеровская оккупация, ни расстрелянный нацистами за взятый со стола кусочек сала, 7-летний сын — брат моего, на то время — 5-летнего отца, ни погибший в боях под Киевом муж... А вот выжившие дети — совсем не разделяли ее религиозных взглядов. Пришла более прогрессивная вера — коммунизм. Да и с образованием у них было получше — у кого среднее-специальное, а у кого (моего отца) — высшее техническое. Ну а высшее образование, почти в обязательном порядке, требовало вступления в КПСС. Так и жили — у отца свой иконостас (книжные полки), а у бабушки — свой (уголок с иконами). Без особого конфликта интересов... До поры, до времени.
Ольга Ивановна никак, несмотря на христианское смирение, не могла принять того, что ее внучка Таня (моя старшая сестра) не крещена. А, стало быть — грешница по умолчанию, без абонемента на райские кущи. Отец же, даже если б захотел — не мог позволить этого обряда. В середине 60-х годов прошлого века за подобную причуду можно было расстаться и с партбилетом, и с должностью (зам. директора леспромхоза). И тогда бабушка спланировала целую операцию: договорилась со священником окрестить Татьяну на дому. Но, как говорят верующие, "слава богу" — мир не без добрых, а самое главное — бдительных людей. Соседи оперативно довели информацию до конторы леспромхоза и, рысью примчавшийся отец, пресек поповский беспредел при помощи запасного оружия пролетариата, а именно — простой, неосвященной штакетины. Что называется: Кто с крестом к нам пришел, тот штакетом покрещен®. Ну а когда, лет через 10, родился я — вопрос о крещении даже не поднимался. Просто назвали в честь деда — Дмитрием. * * *
В 1957 г. неожиданно выяснилось, что товарищ Молотов не оправдал высокого доверия партии. Редиска оказался, нехороший человек. Товарища Молотова раскритиковали и вышвырнули на пенсию.
По всей стране были тысячи "имени Молотова": заводов, фабрик, колхозов-совхозов, институтов, училищ, школ и пр. Все срочно переименовывалось, таблички сдирались, портреты и бюсты летели в мусорку, названия замазывались.
Сверху поступила устная команда: имя Молотова впредь нигде не упоминать. Как будто его не было на этом свете.
Еще был крейсер "Молотов". Понятно, что название корабля срочно замазали. А какое будет новое название?
В истории флота когда-то был корабль "Слава". Пойдет? Никита Сергеевич сказал, что пойдет. И "Молотов" стал "Слава".
Моряки не поняли: а где переименование? Как был имени товарища Молотова, так и остался. Имя же товарища Молотова — Вячеслав, Слава.
На флоте к кораблю сразу приклеилась кличка — "Славик". * * *
После учебки я попал служить в подмосковный гарнизон Остафьево. Обстановка там очень спокойная — никаких выездов в поля, внезапных тревог и особых треволнений, что было обусловлено самой спецификой службы (батальон связи при аэродроме). Разного рода тусовки происходили только раз в полгода во время итоговой проверки, причём в такой форме — вечером командиры рот строят личный состав и объявляют:
— Завтра, как всегда неожиданно, в пять тридцать утра будет тревога. Поэтому радисты идут заряжать аккумуляторы, остальным — ещё раз ознакомиться с боевым расчётом. Отбой на час раньше.
Естественно, всё проходило без с@чка и задоринки, но однажды какой-то проверяющий устроил самую настоящую неожиданную боевую тревогу. С грехом пополам батальон разбежался по местам, а радисты, надо сказать, должны были со своими Р-105 обеспечивать связью начальника гарнизона и командиров частей, расположенных в гарнизоне. Короче, вызывает проверяющий радиста в кабинет начальника гарнизона и ставит задачу:
— Соедини-ка меня с полковником таким-то.
Радист отвечает:
— Не могу, аккумуляторы разряжены.
Проверяющий, начальник гарнизона и прочее начальство слегка охренели, и кто-то сурово спросил:
— В чём дело, твою мать? Почему не зарядили?
На что радист очень возмущённо ответил:
— Так ведь нас же вчера не предупредили, что сегодня тревога будет!
Воистину, когда Бог наводил на Земле порядок, авиация была в небе.
