Смешные истории

сказался на укладе жизни "истинного арийца" и его детей. Он все так же трудолюбиво возделывал свой участок и вероятно занимался бы этим всю жизнь. Война внесла свои коррективы в размеренную сельскую жизнь. Двое старших сыновей Фридриха ушли на фронт. Один погиб в 40м при английской бомбежке, второй — в 42м под Москвой.

Оставшиеся 3 ребенка подрастали и обещали стать хорошими помощниками отцу по хозяйству. Отгремела и закончилась война, в 4х км от земель Фридриха пролегла граница между ГДР и ФРГ. Фридрих оказался на территории ФРГ и был этому рад.

И тут выяснилось, что за землей Фридриха на территорию ФРГ также попала деревушка Варта, оказавшаяся на самой границе. А единственная дорога из Варты в Айзенах пролегала через реку Верра и через территорию новообразованной ГДР. Мост был разрушен во время войны и деревушка оказалась фактически отрезана от остальной страны. Восстанавливать дорогу в другое, теперь уже, государство никто не хотел. Между деревушкой и остальной частью ФРГ лежали земли Фридриха и непроходимое болото в пойме реки.

К Фридриху пришел мэр местной общины с предложением выкупить часть земли на постройку дороги к затерянной деревушке. Фридрих прикинул: время было напряженное, в 4х км, на том берегу реки стояли советские войска. Продать землю — означало продать средства к существованию, а сможет ли он уберечь полученные деньги в случае нового конфликта — уверенности не было. И Фридрих совершил неслыханную по меркам Германии вещь: отказал Родине когда она обратилась к нему за помощью. Примерно полгода прошло в уговорах мэром. На носу были местные перевыборы и мэру очень хотелось построить дорогу, получив таким образом голоса деревушки. Через полгода к Фридриху пришел судебный пристав и пригласил его на судебное заседание по вопросу принудительной продажи части его земли в пользу государства в связи с государственной необходимостью. На суд съехалась вся деревушка Варта и половина всей общины. Фридриху пришлось выслушать немало "лестных" слов в свой адрес, пока до него дошло слово. Фридрих был немногословен. Он лишь достал кодекс законов третьего рейха от 35го года...

НСДАП была прежде всего социалистической партией и о трудящихся до войны заботилась. В кодексе черным по белому было написано, что фермерское хозяйство имеет право на гарантированное владение землей из расчета 0.75 гектара на человека. На дворе был 1950й год, в ходе послевоенных реформ законы менялись не спеша и до этого закона очередь ещё не дошла. Семья Фридриха насчитывала 5 человек: 3х детей и Фридриха с женой. Таким образом Фридрих гарантированно владел 3.75 гектара из 4х. После этого Фридрих продемонстрировал постановление фюрера от 1944 года, в котором говорилось об изъятии сельскохозяйственных земель на нужды фронта. Исключение составляли лишь семьи, потерявшие 2х и более членов на фронтах родины. Казалось бы: не тот случай. Однако постановление было написано в духе военного времени и содержало формулировку "пожизненно". Само собой, после войны постановление фюрера никому не пришло в голову отменить.

Судья провел в совещательной комнате 4 часа. Решение его было однозначным: земли Фридриха не подлежали принудительной продаже. С Фридрихом поссорилась вся община. От него отвернулись друзья, с ним перестали здороваться, жители отрезанной деревушки Варта при встрече с ним демонстративно отворачивались и поворачивали с другую сторону.

Ещё через полгода Фридрих пришел к мэру сам. Предложение его было простым: продавать свою землю он не хотел, но предложил сдать её общине в аренду. Особого выхода у мэра не было и договор аренды земли на 100 лет был подписан.

Дорога была построена, деревушка получила связь с остальной страной, мэр был переизбран. Понемногу о ссоре с Фридрихом забыли и жизнь его пошла как и прежде.

Сегодня Фридрих Штаанбаум покоится в могиле на семейном кладбище, а дети его являются самыми богатыми землевладельцами Германии. На их счетах находится порядка 125 миллионов евро. Кто в 1950м году мог знать, что арендованная по контракту на 100 лет земля за 50 лет вырастет в цене в 500 раз. Ежегодно государство выплачивает наследникам Фридриха порядка 2х миллионов евро за аренду земли под дорогой. Как говорят сами наследники, самое большое счастье в жизни — жить в стране, где всегда соблюдаются законы.

спектакли из чего угодно, например: У нашего взвода комсомольское собрание. Командир взвода — старлей:

— Товарищи комсомольцы, у нас в стране перестройка и ускорение, поэтому предлагаю вызвать первый взвод на соцсоревнование, какие будут предложения?

Поднимаю руку, получаю слово:

— Товарищ старший лейтенант, я предлагаю не вызывать их на соревнование.

Так и им спокойнее и мы не проиграем...

— Что за ерунда, это странная позиция, а как же померяться силами и умениями в настоящем соревновании, отстоять честь нашего четвертого взвода?

Опять беру слово:

— Раз у нас гласность и открытость, то скажу за себя. Лично от меня не зависело, попасть в наш взвод или нет, без меня решили, даже в каком городе я буду служить и даже в какой республике. Так же никто не спрашивал, в каких я желаю служить войсках. Я, например, желал бы служить в разведке, лежал бы на своем домашнем диване и разведывал бы, что сегодня по телику. Так, что если честно, то я дорожу честью нашего взвода точно так же как и первого.

Старлей начал терять лицо:

— Ах так, тогда вы в субботу вместо кино, будете подметать спортгородок!

Беру слово:

— Поскольку мы тут люди подневольные, и будучи на свободе ни за что бы не пошли на черно-белое кино про красный Туркестан, то нам все равно — та неволя или эта.

Мои товарищи меня поддержали:

— Лучше на воздухе в цветном спортгородке, чем в душном черно-белом кино.

Я продолжаю:

— Да и потом, мне кажется, что член комсомольской организации, не должен грозить репрессиями всей комсомольской организации взвода.

Старлей позеленел и заорал: Вы не понимаете, уроды, если мы не проголосуем за мое предложение, то меня вздрючат в штабе, а я буду дрючить вас!!!

Поднимаю руку:

— Товарищи комсомольцы, предлагаю проголосовать за предложение командира взвода и вызвать этот несчастный первый взвод на соревнование, чтоб нашего командира не вздрючили в штабе. Кто за?

Старлей закрыл голову руками и тихо шептал под нос:

— Что, б%%%ь, я тут делаю....?

В результате вместо часовой борьбы со сном, мы весело провели время.

А самый первый раз, когда я "включил" Швейка, был в первые дни службы, когда командир роты спросил:

— Есть ли бытовые жалобы?

Я честно признался, что у меня какое-то куцее и короткое одеяло, ноги из под него торчат. Капитан "включил Петросяна"и выдал солдатскую шутку допетровской эпохи:

— Одеяло короткое? А ты отрежь от него полоску сверху и пришей внизу, там где ноги.

Все заржали, кроме меня. Назавтра, когда мои сержанты доложили командиру, что я так и поступил, командир, посмотрев на мое сшитое белыми нитками одеяло, спросил: — Ты что, идиот…? Я ответил: — совет и вправду странный, но я подумал, что Вы не посоветуете ничего плохого, что навредит Вашему подчиненному или имуществу роты. Капитан сразу приказал выдать мне новое и больше со мной не шутили ни офицеры, ни сержанты, а я спал под большим нулЕвым, теплым одеялом и про себя благодарил своего дедушку Васю.

жизнь.

Вова был вечный студент и наш институт был у него шестым. До этого он приобретал знания в различных городах и по совершенно разным специальностям, и на журналиста учился, и в педагогическом, в политехе какой-то Тмутаракани, говорят, даже в

Литературный институт поступал, наконец, приехал в Москву изучать теоретическую физику. В 27 лет. А до лихой студенческой жизни занимался спортом (боксом), дотянул до мастера спорта в тяжелом весе и в армии попал в какой-то из спецназов и 2 года бегал по болотам Восточной Сибири. Из армии он вынес настоящий пофигизм и жизнерадостность плюс отвращение к спорту и любой физической нагрузке, я думаю, это многим знакомо: -).

Всех интересует, конечно, не как Вова учился, а как он пил. А он практически и не пил. То есть он в компании поглощал эквивалентную положеную дозу, но когда братья по разуму уползали спать или становились персонажами других историй с этого сайта, он был ни в одном глазу и спокойно шел читать учебник по квантовой механике. Бутылка водки на него не влияла, а пить больше других не позволяла студенческая солидарность, так что пьяным Вову никто не видел.

Ну, это была предыстория. А теперь сама амбула.

Лето, жаркая ночь, студенческий лагерь отдыха, берег Волги. В лагере на берегу есть домики, а есть стоящий на приколе старый пароход, в котором в каютах тоже живут студенты. И вот случилось ЧП: Вова пришел в каюту к девушкам и напился. Так как это были первокурсницы и разделить ложе с

Вовой никто не планировал, то они попросили его уйти. Он засмеялся и не ушел. Они все вместе попросили. Он не ушел. Потом они били его вчетвером тапочком и тащили к двери, но, как сами понимаете, настроение у

Вовы повышалось, а вот мысли уйти даже не появилось. Расстроенные девки пошли искать дежурного по лагерю, и, о счастье, в этот вечер дежурила сборная по самбо во главе с

Тренером, бывшим чемпионом СССР, который и до сих пор был на голову сильнее любого в своей секции.

Тренер (одному из своих самбистов, самому младшему): « Так, Леша, пойдешь и аккуратно, я подчеркиваю, аккуратно выведешь Вову и проводишь его домой». Леша уходит пружинистой спортивной походкой, но возвращается неожиданно быстро с порваной футболкой и из его путаного рассказа выходило, что, войдя в номер, он поскользнулся на банановой кожуре и упал, стукнувшись об стенку спиной и носом одновременно.

Тренер почесал репу и сказал: « Так, ребята, пойдете втроем и постарайтесь ничего не повредить из пароходного инвентаря». Три больших самбиста, среди которых парень с кличкой

Непотопляемый Шкаф, ушли в сторону каюты.

Процессия из Тренера, девушек и примкнувших любопытных к этому моменту достигла места действия и дальнейшее я видел своими глазами.

Трое вошли в номер и закрыли дверь.

С минуту из номера доносились их убеждающие голоса и смех Вовы, потом звук перемещающихся стульев, стола, пыхнетье, сопенье и громовые удары о стены и дверь. Все ждали развязки и она наступила. Как Вова умудрялся передавать им столько кинетической энергии — непонятно, но из двери они вылетали. На их лицах светилось счастье: Живой!

Повисла тишина. Все посмотрели на

Тренера. « Слабаки» — сказал Тренер и вошел внутрь. Судя по звуку, проломили дверцу шкафа и как бегемоты передавили все стулья.

Дверь каюты несколько раз открывалась и тут же с грохотом захлопывалась. Наконец, шум стал стихать. Прошло 10 минут. Из дверей вышел Тренер и сказал: « Ну, что вы пристали к человеку? Хороший парень, пусть сидит... »

фокусироваться на информации. Помню, как мы с братом злились, отдавая долги, не понимали импульсивности её поступка. Я настояла на походе к врачу, и выяснилось, что у неё агрессивная форма деменции (болезнь Пика).

Сейчас ей 56 лет, и болезнь почти сожрала её личность и совсем отняла у неё речь. Мы о ней заботимся и содержим её. Стараемся сделать всё, чтобы ей было комфортно последние годы… Понимаем, что мама умирает. Вроде и смирились уже, хотя всё равно больно видеть её такой.

А я не могу не вспоминать о том случае с кредиткой. Не потому что злюсь, совсем не из-за денег, а потому что мне становится горько за маму. Она считала, что, если не сможет работать, её просто вышвырнут, как мусор, и была в настоящем ужасе, покупая те курсы. Ей удалось мне это объяснить с горем пополам, и я потом долго ревела от сочувствия к маме. Мы с братом никогда ничем подобным ей не угрожали, не знаю, откуда она это взяла. И как же плохо ей должно было быть, если она жила с такими мыслями! Не проходит и дня, чтобы я об этом не думала. Очень хочу лишний раз обнять и сказать: "Мамочка, мне так жаль", — только она уже не поймёт.

можно перечислять — это всё я. Волшебная фраза коллег: "Ну пожааалуйстааа, ты такая милая у нас! " — и я могла согласиться на всё.

Но в один прекрасный день меня это выбесило: перед Новым годом мы собрались в офисе немного отметить праздник, а потом нам заказали микроавтобус, и мы должны были ехать в кафе. Все нарядились, выпили в зале, попросили меня отнести чашки. Я, пока мыла, разбила одну, подметала, убирала мусор, а когда пришла, увидела, что все уехали. И никто, с@ка, меня не вспомнил! Ни один не позвонил, хотя я так и не появилась вечером в кафе. Меня как током ударило.

С того дня я вообще перестала угождать всем. "Сама сходишь", "сам помой", "я не буду это делать", "я не приду в выходной, потому что не хочу и точка", "я не поеду", — стали моими любимыми фразами. Дошло даже до того, что я обращалась в трудовую инспекцию, потому что мне не хотели платить за выход и работу по дополнительным обязанностям. Из милой и услужливой девочки я превратилась в стерву. Раньше меня называли Настюшка, потом Настя, а потом и вовсе перестали называть по имени, потому что стали бояться. Внутри я не такая тварь, но снаружи теперь отрастила броню.

семей до благополучных семей у которых все было в порядке — и зарплата стабильна и личная жизнь.

Возвращаюсь как то с работы и наблюдаю такую картину: стоит сын с товарищем вокруг парня который что-то увлеченно лепит из пластилина. Видеть то я его видел изредка, а вот имя не знал, знал только что учился он как и сын в школе недалеко от нашего дома и был старше лет на 5 что ли. Меня они не видят, а я что то и не стал показывать свое присутствие — очень уж заворожила меня картина превращения бесформенного куска пластилина в произведение исскуства не побоюсь этого слова. В конце концов у него получился бравый красногвардеец на коне, в папахе, с шашкой наголо.

И значит отдает он этого красногвардейца сыну и говорит: "Ну держи вот как обещал". Сын смотрит с детским восторгом — он такого никогда не видел, и я, признаться, тоже. И тут мы с ним оба, наверное, в одну секунду, видим с каким обожанием и как на чудо смотрит на эту игрушку товарищ сына. После некоторой паузы малый собирается уходить и тут я слышу как сын говорит: "На Витька, бери, дарю". Витька оборачивается и вся эта гамма чувств отчетливо видна на его лице, берет этого воина как бы не веря еще в то, что это действительно ЕГО вещь теперь. В глазах немой вопрос: "За что мне?"

Я вам не говорил, что бывают моменты когда я понимаю сына с полуслова, и могу угадать о чем он думает, даже если он ничего не говорит? Это был один из тех моментов... я чувствовал, я знал как сын может ответить на этот вопрос. Может быть "Потому что у тебя Вить отца нет и живешь ты с матерью которая видит только дно бутылки, а тебя в пьяном угаре как то не узнала и выгнала из комнаты...". А может "потому что ты приходишь к нам как бы невзначай посмотреть телевизор и когда мама предлагает покушать ты всегда отказывваешься хотя видно, что ты голоден и приходиться тебя заставлять". Сын просто ответил "Ну мы же друзья"!

Они до сих пор лучшие друзья. Сын работает на заводе, инженер, Витька дальнобойщик.

Я воспитал хорошего человека...

"еврейскому вопросу". К спектаклю выпустили роскошный буклет, где в качестве примера, как выглядит настоящий еврей, дали мое фото.

Подошел ко мне в театре японец и говорит: "Мазл тов! "Я ему отвечаю тем же, и он заговорил со мной на иврите. Я смутился и говорю, что, к сожалению, не знаю этого языка. Он подозрительно посмотрел на меня и заговорил на идише. Я опять выразил сожаление. "Хорош еврей" — наверное, подумал он. И стал говорить по-русски, причем довольно чисто. Оказалось, что это ученый-лингвист. И он специализируется по еврейской культуре, консультирует спектакль. Превосходно знает еврейские обычаи и традиции. Оформлен спектакль был в духе Марка Шагала.

А вот восприятие спектакля у нас и там было совсем разное. В "Ленкоме" самая смешная сцена — разговор Тевье с Лейзером, который сватается к дочери Тевье. А тот думает, что разговор идет о продаже коровы. В "Ленкоме" эта сцена идет на сплошном хохоте. А тут сочувственная тишина. Спрашиваю у режиссера:

— А почему тут не смеются?

— Как можно, — отвечает он.

— Два пожилых человека запутались в разговоре, ведь память у них уже не та. Разве можно смеяться над старостью? Вот если бы так произошло с молодыми, то было бы очень смешно. И хотя ответ был для меня не очень убедительным, но отнесся я к нему с уважением и даже с завистью. Старость надо уважать".