Время позднее. Выхожу из метро — прикопался "чотенький", мол, пацан, сигареты есть? На что бодро отвечаю: "Не-а. А у вас не будет? ". Гоп кивает, привычным движением достает пачку, протягивает сигарету. Беру, благодарю и иду дальше мимо намертво зависшего гопника. Занавес...
* * *
Майские праздники — это время, когда в гости к россиянам приходят зеленый змий, адская белочка и иногда даже санитары. Другими словами, народ пьет почти столько же, сколько на Новый год — и так же мало относительно выпитого закусывает. Сами понимаете, вероятность забавных происшествий в этих условиях резко повышается. Так, в Петербурге буквально два дня назад случилась история, до боли напоминающая сюжет известного фильма... У Степы и Вадима, которые когда-то были одноклассниками, а теперь превратились в успешных бизнесменов средней руки, есть традиция — каждое 8 мая они арендуют речной московский теплоходик и там бухают. В честь праздника. Причем Степа, ввиду индивидуальных особенностей организма, очень быстро пьянеет. Речь Степы коснеет, взгляд затуманивается, ноги начинают жить собственной жизнью, а главное — после первой рюмки и вплоть до полного отрезвления он не помнит абсолютно ни-че-го. Так разрушительно влияет на его организм алкоголь — отключая не только отдел мозга, отвечающий за координацию, но и отдел памяти. Случилось так и на сей раз. Степа очень прилично выпил за деда и за победу, и уже днем был в состоянии полнейшей невменяемости. А в это время Вадиму неожиданно позвонил еще один школьный друг — Никита — который давно эмигрировал в США. Никита звонил из Питера, куда он только что прилетел приятно провести время и поглядеть, изменилась ли Россия за годы его отсутствия. Диалог двух друзей звучал примерно так: — Никитос, братишка! Ха-ха-ха! Сколько лет! Ты где? — В Питере я. На недельку, понимаешь, решил выбраться на Родину. — Вот дела! Что ж не предупредил? Мы бы тебя так встретили! — Я хотел позвонить раньше. Да вот только сейчас твой телефон узнал. — Ну да, ну да. Как сам? — Да все путем. Вот, сына старшего привез — пусть поглядит на Россию, посмотрит, в каком городе батя родился. — А он что, у нас ни разу не был? — Неа. — Вот дела! А лет твоему старшему сколько? — Восемнадцать. — Едрит-мадрид! Восемнадцать лет! Никитос, как время-то летит, а?! Слушай, это все-таки подло, что ты нас не предупредил. Ты где остановился? — В "Прибалтийской". А на ночь сегодня арендовал речной теплоходик. Будем девятое мая отмечать. — Ха-ха! Ты на теплоходе будешь?! И мы сейчас со Степой на теплоходе... Слушай, Никитос, а ведь это идея! Я сейчас Степу растолкаю, и мы выдвинемся к тебе в Питер. На "Сапсане" за три часа домчим и вечером на Неве встретимся. Прыгнем с одного теплоходика на другой! — Отличная идея! — Да я тоже так думаю. Ну, тогда давай. До встречи. Мы уже выезжаем. Вадим принялся будить Степу и вскоре энергичными пинками привел друга из невменяемого состояния в ходячее. На степино мычание "куда мм-ы ед-дем? " Вадим коротко ответил: "На вокзал". Степа удовлетворился этим ответом и больше не доставлял Вадиму проблем до самого Петербурга — и в такси до Ленинградского вокзала, и в "Сапсане" до Питера он просто-напросто спал. Проблема приключилась поздней ночью, уже на Неве, на речном теплоходике. К этому времени Степа наконец проспался, продрал глаза и, чувствуя сильную головную боль, решил выйти на палубу проветриться. Через пять минут с палубы раздался жуткий, душераздирающий крик — такой, что у официанта с грохотом упал поднос, а все присутствующие разом протрезвели. Вадим и Никита выбежали наружу и увидели незабываемую картину. Посреди палубы, с белым как мел лицом, с дыбом вставшими волосами и клацающими от страха зубами стоял Степа и указывал рукой на реку. — Что, что такое, Степа?! — спросил Вадим. — Мост!!! Чертов Москворецкий мост! Он... двигается! ! Вы видите?! Все воззрились на мост. Мост, действительно, двигался — точнее, раздвигался на две части. — Степа, — мягко сказал Вадим, — во-первых, это не Москворецкий мост, а Дворцовый. Во-вторых, это не Москва-река, а Нева, потому что мы в Питере. И, в-третьих, мост двигается, потому что это ночная разводка и ему положено двигаться. — К-как Н-нева? П-почему в Питере? Мы же б-брали теплоход в Москве, с видом на К-кремль... — Ну да. Но мы же вечером поехали в Питер к Никите. Ты разве ничего не помнишь? — Н-ничего. Долго пришлось объяснять Степе, что к чему, пока он поверил, что все происходящее — не галлюцинация и не шизофрения. Но зато от рюмки коньяка, предложенной ему "для успокоения нервов", он отказался наотрез: — Больше ни капли! Ни в жизни! Начиная с сегодняшнего дня считайте меня трезвенником...
О самом, наверное, чудовищном пьяном загуле я узнал, как это ни странно, из тома старой советской книжной серии ЖЗЛ (Жизнь замечательных людей), посвященного знаменитому авиаконструктору Бартини. Он вообще-то итальянец, граф Родольфо Лодовико ди Бартини. В молодости – коммунист и пламенный революционер. После прихода к власти Муссолини эмигрировал в СССР, где стал Рудольфом Людвиговичем, с мировой революции переключился на авиацию и оставил в ее истории яркий след. И был он яркой личностью не только в своей профессиональной области… Идут однажды Бартини с замом его Ермолаевым по напоенному солнцем и весной южному городу Таганрогу – там было их КБ. Вдруг у Бартини рвется шнурок на ботинке. Ну, не беда – вот магазин, зашли, купили, заменили. И тут Бартини спохватывается: — Слышь, негоже оно так. Обмыть надо, а то носиться не будет. — Резонно. Зашли куда-то, тяпнули, потом еще, еще… Потом – провал. Очнулись, совсем как в анекдоте, в тюремной камере. Первая мысль – взяли! Время-то – 1938 г. Но нет, НКВДшники их бы вместе не заперли. Это же азбука любого дознания – держать подследственных порознь, чтобы не сговаривались, как врать будут. Сидят, смотрят друг на друга. Ничего не понятно. А пока два выдающихся авиаталанта решали эту шараду, открывается окошко на двери и показывается вертухайская рожа типично северо-азиатского облика: — Ага, очухались, пьяницы-хулиганы! На выход, вам теперь 15 суток снег чистить! — Погоди, ты чего… Какой снег?! Да где мы вообще?! ! — Гы-гы-ы! Где? В тюрьме, не видишь! — Да видим, что в тюрьме! А в городе в каком? — Что значит – в каком городе? В нашем городе – в Анадыре! P. S. До слез обидно, что не увижу я лица некоего несведущего в географии читателя, который не поленится взглянуть на карту и посмотреть, где Таганрог, а где – Анадырь.
Приметы или совпадения? С некоторых пор я стал верить в приметы. До этого, попадая в различные ситуации, я особо не задумывался, отчего происходит со мной тот или иной случай. Ну, перебежала черная кошка дорогу, ну, ладонь чешется, ну, в ухе звенит, с левой ноги или с правой встал утром. Никогда не верил и всегда смеялся над теми, кто в приметы верит. Но однажды последовательность событий заставила меня не то, чтобы поверить, но задуматься о приметах в нашей жизни. Лето в Прибалтике, если хорошая погода, да еще на побережье балтийского моря, изумительно и бодряще. При +25 или + 28 градусов, ветерок, запах сосен, бархатный песок дюн и пляжей в Паланге, Неринге, Йодкранте и освежающее море с запахом йода! Наш эстрадный оркестр, 9 человек музыкантов и три певца, так называемый «шведский состав», гастролировал в Жемайтии. Это побережье Балтийского моря. Однажды, поздно вечером, после концерта в Клайпеде, мы переезжали в город Каунас. Автострады в Литве уже в семидесятые годы были великолепны. Мы ехали по одной такой трассе – Клайпеда – Каунас – Вильнюс. Трехполосное движение в обе стороны, разделенное широким газоном для прохода танков. На каждой стороне такой трассы могли садиться самолеты. Ночью дороги в Литве в 70 годах были пустынны. Редкий автомобиль проедет в ту или иную сторону. Перпендикулярных, пересекающих основную трассу дорог, было мало, но они были. Мы только что отыграли сотый концерт с песнями известного композитора Беньяминаса Горбульскиса и с хорошим настроении выехали из Клайпеды. Композитор купил для оркестра 2 ящика с литовской колбасой «Скилантис» и «Жемайчу», пару бутылок с шампанским и ящик с водкой «Вильнюс», пару ящиков с пивом и необходимую закусь. Эти ящики стояли в проходе новенького автобуса «Пазика» и каждый наливал в пластмассовые стаканчики, что ему по душе. Произносились тосты и пожелания. Поскольку я был непьющим, около меня поставили ящик с колбасой, но шутливо приказали не увлекаться. Композитор Горбульскис в шутку сказал, что выпивать в компании трезвого человека – это плохая примета. Но мне это не помешало основательно закусить и заснуть, под монотонный шум разговоров. Рассказывались байки, пели песни. Литовцы — народ малоэмоциональный и вежливый, поэтому беспорядочного галдежа в автобусе не было, даже когда все основательно закусили и выпили. Проснулся я от некоего дискомфорта. Автобус лежал на боку в поле, недалеко от дороги. Светила луна, было светло как днем. Меня тянули за руки в дверь автобуса, которая почему-то находилась вверху, я был обильно вымочен водкой и шампанским, в руке был зажат кусок колбасы «Скилантис», который у меня пытались вырвать из руки. Правда, без особого успеха. Сильно болела правое колено. Оказалось, что по пересекающему трассу шоссе местного значения ехала телега с уснувшим и пьяным возчиком. Лошадь, не получая указаний от уснувшего возчика, мерным шагом шла знакомой дорогой к дому, пересекая трассу, по которой ехали мы. И вот именно на нашей полосе лошадь остановилась. Наверное тоже заснула, как и ее хозяин, причем остановилась, загородив правую сторону дороги. И надо же так случиться, что именно в этот момент навстречу несся легковой автомобиль. Наш водитель, не придумав ничего другого, чтобы избежать столкновения, послал автобус в поле, надеясь вырулить на земле. Слава богу, что скорость была небольшая и мы, теряя движение, наехали правыми колесами на камень и перевернулись. Конечно, побились, но не сильно. Главное – губы и пальцы у музыкантов были целы! Первое, что сказал композитор, когда мы собрали раскиданную колбасу и, собрав уцелевшие бутылки с водкой и пивом, уселись в кружок, ожидая помощь из соседнего городка: — Что я вам говорил? Если в компании имеется непьющий, всегда жди неприятностей. И действительно, каждый раз, когда я засыпал в автобусе, случались всякие происшествия: то проколотое колесо, то сломавшийся автобус, то мы попадали на проселочной дороге в ямы. И всегда в автобусе выпивали и закусывали, а я не пил и спал. Однажды, сильно устав, в автобусе спали все. А наш шофер, ночью, недалеко от Паневежиса, сбил переходящую дорогу женщину. Слава богу, она осталась жива, поскольку, как и предыдущая лошадь, переходила дорогу на «автомате», в неположенном месте, будучи пьяной в стельку. Общее мнение озвучил вновь композитор Горбульскис: — С этого момента, в автобусе пить будем только, когда этот поц или будет пить или не будет спать, или я с ним в одном автобусе не поеду. Поскольку пить я не захотел, меня перевели в автобус «Латвия», где ехало начальство. Начальство не решалось пить при подчиненном и никаких несчастных случаев с нашими автобусами уже не происходило. А я с тех пор верю в приметы.
Читаю на автофоруме пост про телепортацию. Автор из России пишет — я будучи студентом самолично наблюдал этот эффект. Ставил перед лазером колбу с окрашенной жидкостью и далее с такой же бесцветной. В результате бесцветная тоже окрашивалась. Но получив звездюлей от начальства за испорченный ядовитой краской спирт бросил свои эксперименты... Вот почему не получают россияне нобелевские — для их вумных начальников спирт всегда был важнее науки.
Субботний рабочий день в турагентстве. Я с клиентом и его билетами. Семья с детьми выкупает Турцию за соседним столом. Тут мой клиент говорит на весь офис: — Вчера был у пр@ститутки, так она билет купила задешево совсем. Я говорю: — Не при детях, пожалуйста. Он посмотрел по сторонам и сообщил: — Я не в том смысле, я к ней просто за коноплей приезжал! Успокоил, блин. Смеялись даже тараканы в офисе.
Четыре месяца назад было 50. Просыпаюсь от того что кто-то рядом говорит по-русски. Чувствую, рядом лежит женщина, ее волосы на моем лице, пахнет вкусно. Открываю глаза: у себя в доме, потолок в гостинной на первом этаже а не на втором в спальне. Диван, плед, свитер, джинсы. Работает телевизор, включенный на русском канале. К щеке, лежит прижавшись спиной, любимая собачка Лола, породы шорки (50 шитсу, 50 йорки), вчера помытая собачьим шампунем. 7: 45 утра. Плохо. Тяжесть в задней части головы. Выключил телевизор. За дверью закричал кот — просит чтоб пустили. Пытаюсь восстановить что было. Да. Вчера ездил к друзьям, 50 миль на юг — у них в доме новая сауна: пиво, раки, рыба, шашлык, сигары + коньяк. Последнее было лишним. Было много народу. Как уезжал, как доехал — не помню, надо будет спросить. Стыдно. Четыре месяца назад было 50. Господи, когда ж я поумнею.
Однажды ночью дежурим мы с напарником. Едем слегонца, поглядывам в оконце. Где, кто, кого? Тихо. Спит наш городок. И вдруг трам, тарарам! Прям перед носом нашего "Пежо", падает абсолютно голый мужик?! Причем животом вниз, плашмя. Сначала по касательной задел нам переднюю часть автомобиля. Погнул и скатился на землю. Происходило это в довольно спокойном районе, "белых воротничков". Мы с напарником, всегда походу дежурства "отдыхаем", патрулируя этот район. Ну, вообщем, упал мужик и затих. Мы выскочили, револьверы вытащили, водим по окнам — тихо везде. Дом довольно высокий, этажей 6. Я по рации "амбуланс" вызвал. Потрогали пульс у бедолаги. Дышит. Ощупали, переломов вроде нет, крови тоже. Накрыли его плащом, поскольку дождичек накрапывал. Бедолага без сознания, но дышит. Спиртным от него несет, хоть закусывай. Стоим, курим, ждем. А напарник у меня, из Северной Африки, Хаким звать. Он мне рассказывает, что у них в Африке колдуны есть, которые летают. Но только им надо сбросить с себя все одежды, чтобы полететь. И с подробностями рассказывает мне древний ритуал, читает специальное заклятие или не знаю, как оно там называется. Как колдун снимает с себя одежды, одну за другой. При этом колдун читает заклинание на каждую вещь, которую с себя снимает, отдельно. И как он потом начинает подниматься в воздух и летать. Ну, я слушаю, изредка выражая сомнения, в столь удивительных способностях колдунов. Но сомневаюсь не сильно, все таки ожидать скучно, да и дождь сыпет. И вдруг мы слышим хриплый голос, вроде из под земли: — Все правда! — я 10 лет изучаю эти способности колдунов Африки. Все заклинания записал и выучил. 2 года тренируюсь. До сегодняшнего дня не получалось. А сегодня — великий день! Наконец-то я полетел! Глядим, а наш выпавший и выпимший ситуайен уже сидит. Это он к нам обращался. Трясется. то ли от волнения, то ли от холода, а морда счастливая, как у собаки получившей сахарную косточку! По лицу то ли вода, то ли слезы радости льются! Ну, мы его данные спросили, какая квартира, на каком этаже, кто в квартире? мужик хоть и в подпитии, отвечает нормально. Записали. Приехал амбуланс. Потом следователь. Пошли в квартиру. Звоним. Долго не открывали. Хотя слышались шумы. разговоры, музыка играла. Открывает мужичек, лет 55-60. Представляемся, спрашиваем: — Такой то здесь проживает? — Здесь, — говорит старичек, — Но его сейчас нет. Он улетел. — Куда улетел? , — спрашивает следователь, — постепенно просачиваясь в коридор? мы за ним. В квартире полно народу. Все основательно "подогретые". — А черт его знает, — отвечает старичек. У него День Рождения сегодня. Мы выпили, закусили. Сидим разговариваем. А ВиктОр нам все про африканских колдунов рассказывает, как они летают. Он уже два года, как вернулся из Африки и все время бухтит про этих летающих колдунов. Достал — сил нет. — И что? — спрашивает следователь. — Стал нам показывать это действо. Снимал одежды и читал какую-то тарабарщину. Потом стал подпрыгивать, но не взлетел. Ну, жалко нам его стало. Тем более День Рождение у него, да и выпили мы много. — Говорим, — Ты встань на окно, колдуны то свои заклинания, небось не в квартире произносили, а на природе. Вдруг полетишь. Окно у нас большое, в рост человека. Ну, ВиктОр и встал, голый. Глаза закрыл и заключительную мантру читает. Очень нам его жалко стало. Он так верил в полеты, Ну мы его слегка и подтолкнули. Он и улетел.
Коллега по работе решил рассказать, как он на прошлой неделе съездил в деревню к родственникам. Весь коллектив валялся уже после первой фразы: — Несут, значит, меня пьяного драться...
ДОМАШНИЙ ПОКАЗ Лев Дуров и Леонид Куравлев как-то пришли проведать заболевшего Бориса Беленького, продюсера и режиссера, "отца-учредителя" московской театральной премии "Хрустальная Турандот". Выпили водки за его здоровье, и Дуров между прочих разговоров стал рассказывать, как он студентом замечательно "показывал" животных. — Ни в жисть не поверю, — подзуживал его Куравлев, — такой серьезный артист, худрук театра!.. Дуров тут же плюхнулся на ковер и стал показывать тигра. Катается, выгибается, рычит, скребет по ковру ногтями... В это время теща Беленького внесла очередную закусочку. Внесла и быстро молча ушла, поджав губы. А уже после ухода гостей высказала зятю Боре: — Не люблю я твоих... артистов этих! Нормальный человек напьется и лежит. А этот — с вы-ы-вер-том!..
Берлин, лето 1945-го. Город уже разделен на зоны оккупации. Как-то вечером трое наших офицеров, уже достаточно веселые, случайно забрели в американский сектор. Зашли в бар. Там сидели, понемногу выпивая, американские и английские офицеры, кто компанией, кто с немецкими подругами. Немцев не было. — Оу, рашен! -пойдем, мол, выпьем. Так с час выпивали с союзниками, разговаривали за жизнь, в основном, конечно, жестами. Наши, еще довольно трезвые, смотрят на часы, вроде пора. И тут один из офицеров заметил на полке хрустальный спортивный кубок объемом примерно с литр. — Давай вот это! Ничего не понимающий хозяин, хитроватый толстый немец достал кубок и поставил на стойку: — Битте. . — Шнапс, виски, ротвайн — сюда лей! Все, что есть — сюда! Немец сразу понял, начал наливать. — Это тоже! И это! Хозяин откупоривал бутылки. В баре постепенно стихал шум. — Битте. . — На посошок! И в мертвой тишине первый офицер выпил этот литровый кубок с какой-то ядовито-коричневой жидкостью. Американцы оцепенели. Немец стоял с круглыми глазами. — Лей еще! Хозяин опомнился и повторил операцию. — Битте. . Также в абсолютной тишине выпил второй. — Еще! — Битте… Осушил кубок и третий офицер. Слышно было только жужжание мух. — Ну, пора – служба! Расплатились, и в гробовой тишине довольно твердой походкой вышли из бара. На следующий день предприимчивый немец в самых больших бокалах продавал по бешеной цене коктейль под названием «Черный Иван».
Тем летом, все помнят, жарища стояла. Пиво шло на ура. Ну, и тара под него соответственно тоже. Привезли мы ПЭТ в одну пивнушку. Пока продавщица принимала товар, в окошко сунулось черное-черное лицо и сказало: "Малборо". Я слышал, что в наш колхоз делегация африканская приехала, но возле пивнушки увидеть ее представителя не ожидал. Продавщица спокойно, ничуть не удивившись, дала ему пачку и вернулась к приемке. Под веселым настроением, я решил "блеснуть" перед делегатом английским: "Гуд монинг! Вот из е кантри? ". "Кения". "О, Кения! Гут! Найроби! Нашионал энимал парк! Ранинг мэн! Стайерс! Бьютифал кантри энд пипл! " — на одном дыхании произнес все, что знал об этой стране. Афр покивал головой и убил меня напрочь: "Приходи вечером в отель, бухнем! ". На русском. Совсем с небольшим акцентом. Так как я не пью уж давно, пришлось вежливо отказаться.
ТЕАТРАЛЬНАЯ ЭТИКА Рассказывают, что старейшая актриса Малого театра Елена Николаевна Гоголева была очень щепетильна в вопросах театральной этики. В частности, страстно боролась даже с малейшим запахом алкоголя в стенах театра. Но однажды она была в гостях в подшефной воинской части, и там ее уговорили выпить рюмочку коньяку. Гоголева очень переживала. Придя тем же вечером на спектакль, она встретила Никиту Подгорного. — Никита Владимирович, — сказала она ему, — простите Бога ради! Нам с вами сейчас играть, а я выпила рюмку коньяку! Подгорный, в котором к этому моменту "стояло" этого напитка раз в двадцать больше, тут же громогласно возмутился: — Ну как же вы, Елена Николаевна! То-то я думаю: от кого коньячищем пахнет на весь театр?
АФОНЯ 90-х Рассказал приятель. Далее от первого лица. С некоторых пор трезвые сантехники вызывают у меня стойкое недоверие. В середине 90-х, снимал я квартиру в районе "Динамо". И вот возникла надобность подключить стиральную машину. Побегав по району, отыскал сантехника. Что удивительно, абсолютно трезвого. Надо было бы сразу насторожиться, но я как-то наоборот, даже обрадовался. Хотя паренек был как будто на стимуляторах, но то что сантехник закидывает в топку кокс или еще какую-нибуть дрянь я и подумать не мог. Может, думаю, он по жизни такой, подпрыгивающий от нетерпения, да подергивающийся от предвкушения. Объяснил ему ситуацию. Тот сразу взял деловой тон. — Так. Тебя как зовут? — Степан. — Василий. Все, Степан. Завтра сделаю. Завтра, понял? С десяти до шести. Дома будешь? Ни хрена себе, думаю, у тебя диапазон... — Ладно, буду. — Все. Завтра. Понял? Взял адрес и ушел, подпрыгивая. На следующий день я с отгулом сижу дома. Жду. В два часа — звонок. Вбегает Василий. — Так. Как зовут? — Степан. — Все, Степан, сиди, жди. Ща, пять минут. Не уходи никуда. И с болгаркой наперевес скачет в ванную. Я сижу, смотрю телек. Раздается характерный визг болгарки. Секунд через десять визг смолкает. Слышу громкое млякание и поминание матери. Сразу все понимаю и направляюсь в туалет. По дороге выдергиваю шнур болгарки, чтобы этого муд@ка не убило током. Затем в туалете перекрываю воду. Дохожу до ванной. Василий стоит в позе страдающего прострелом человека, которому сесть на унитаз необходимо, но очень больно. В полуприсяде. По щиколотку в воде. Не оборачивается. Из прорезанной трубы подкапывает вода. Слышу: — Так как ты, говоришь, тебя зовут? — Степан. — Вот видишь, Степан, такая херня... Поворачивается этот "Борщев А. Н. ", и опечаленный уходит, всем видом своим показывая, что да, случается и такая херня в нелегкой жизни сантехника. Больше я его не видел.
Вчера по репортаж был про мужика, который грабил наркоторговцев. В конце репортажа было сказано приблизительно так: "Если вы также пострадали от его преступных действий, звоните по телефону *** ** **"
