Свежие истории от 3 октября 2025

остёр, как лезвие, а взгляд — пристален, как у гроссмейстера.

Внезапно в дверь стучат. Входит Наталья Иосифовна — руководитель театрального кружка "Молодая гвардия", женщина с энергией, способной затмить даже самый яркий прожектор. Она обращается к руководителю шахматного кружка Сергею Петровичу:

— Извините, что прерываю — нам бы надо троих парней на массовку. А то сами знаете, у нас одни девчонки...

Трое ребят, включая Олега, отрываются от шахматных досок и уходят в мир, пахнущий гримом, кулисами и трепетом сцены. Для них это было лишь небольшое приключение, возможность прогулять занятия и посмотреть на девчонок. Но для Олега это стало поворотным моментом.

Он втянулся. Ему понравилось. Шахматные фигуры, некогда такие важные, постепенно уступили место театральным ролям. Занятия шахматами сошли на нет, а вот страсть к сцене разгорелась с невероятной силой.

Эту историю рассказал гроссмейстер Сергей Шипов — как одно случайное вмешательство подарило нам великого актёра. Наталья Иосифовна Сухостав, в будущем заслуженный работник культуры РСФСР, даже не подозревала, что её просьба о массовке станет тем самым ключом, который откроет дверь в мир театра для Олега Табакова.

Теперь, оглядываясь назад, понимаешь: иногда судьба делает неожиданный ход. И то, что кажется случайностью, на самом деле — часть большой игры. Шахматы научили Олега думать, анализировать, предвидеть. Но театр подарил ему нечто большее — возможность проживать тысячи жизней, быть разным, оставаясь собой.

И кто знает, может, именно шахматная логика помогла ему впоследствии выстраивать роли с ювелирной точностью, а умение просчитывать ходы — управлять театром и находить верные решения.

Такие дела... Одна случайная просьба, три парня из шахматного кружка, и среди них — будущая легенда. Вот так, в тихом Саратовском Дворце пионеров, судьба разыграла свою партию — и поставила мат шахматам в пользу театра.

уже дачу и давай кайфовать. И тут на тебе – вода кончилась. В скважине воды 200 литров и все, больше нету. Насос гудит, а вода не течет них[рена]. Я к старым хозяевам – а че такое, а всмысле, а где вода? А они мне в ответ: а всегда так было, экономь. Подожди час, там еще наберется. Я подождал, набралось литров писят еще. Ну них[рена] себе. Че то я этот момент как-то упустил. [фиг]ли, дачу смотрели, в доме кран открыли – течет, за[ши]бись. На этом и успокоились, вода есть. А жена там уже садит во всю свои растения, ей уже поливать надо, в баню помыться только литров сто на двоих, в туалете смыть – короче, категорически не хватает воды. Так дело не пойдет.

Я в интернет, Авито, первое объявление – прочистка скважин. Думал может засорилось че. Давай говорю срочно сюда. Приехал какой-то х[рен], сунул шланг в скважину, подключил компрессор Вихрь на другой конец и давай там пузыри пускать. Стоит важный такой: технология Эйрлифт называется. А там короче суть – две трубы ПНД до дна скважины опускаются, по одной воздух из компрессора подается и этим воздухом вода вытесняется во вторую трубу и выкачивается наверх. Попутно там булькает еще. Хуета короче. Еще компрессор чуть ли не велосипедам колеса качать. Детским. Попердел он этим своим эйрлифтом с час, вода в скважине кончилась. Все, говорит, будет как новая, с тебя пять косарей.

Них[рена]. Воды больше не стало, зато она стала мутная, грязная и с песком. А до него чистая была. Мало было, но хоть чистая. Больше напортил пе[тух], чем пользы. Пять косарей на ветер.

Таак. Жена еще под руку: я с подругой разговаривала, у нее у сестры мужа сын ездит на вахту бурильщиком, давай ее попросим с ним поговорить, позвоним… Иди говорю борщ вари, женщина. Сейчас я сам бурильщиком стану. Вон, полный интернет информации, я че тебе? Ща погоди, разберемся с этими скважинами-хуяжинами. Новую зах[рена]чим рядом если че.

Давай я значит всю эту х[ер]ню бурильную читать-изучать, как там все устроено. Словечек ихних поднахватался, водоносные горизонты, дебет-ху[дол]бет, типы грунтов, глубины, технологии бурения почитал... Подготовился в общем.

Звоню уже в фирму которая бурением скважин занимается и сразу им слету: Здарова пацаны! Слушайте задачу. В общем надо в дно скважины че-то такое вставить полое, да поглубже и подать туда давление, да побольше. Будем гидроразрыв пласта делать. Мы давлением глину разорвем, там образуются каверны и отдача водоноса вырастет, это и есть наша цель. У вас насос на буровой сколько выдает? Двести атмосфер всего, этого может не хватить. У нефтяников вроде есть установки на 2000 атмосфер, надо у них арендовать и ко мне на участок привезти, поработать и отдать. Я если че в выходные могу. Посчитайте там, сколько стоить будет?

На том конце трубки притихли. Слышу там шушушу какое-то, советуются. Потом вкрадчивый голос очень так вежливо:

— А что у Вас за проблема? Как вам такая идея, хм, дикая, в голову вообще пришла? Гидроразрыв пласта.

— Да хуе-мое, воды мало, вот и пришла. Я читал так нефть добывают, а мы че, воду не сможем? Не, вы если не можете, так и скажите, я другим позвоню.

— Подождите, подождите, вы не первый с такой проблемой, мы знаем что делать. У вас, наверное, просто фильтры забились, скважина старая, надо ее промыть и все. Может сначала попробуем промывку сделать?

— Технология Эйрлифт? Приезжал уже один лифтер, ноль эффекта, только хуже сделал. Знаю я ваши промывки. Деньги только ни за что берете, одна видимость, а результата нет. Вот гидроразрыв точно эффект даст. Там дополнительные полости образуются, которых сейчас нет, а ваша промывка… Какой от нее толк? Так можете или нет?

— Послушай парень, мы двадцать лет в бурении, каждый год десятки скважин бурим и промываем. Какой район, глубина? Знаем эти места, бурили там. Добавит тебе промывка дебит, хоть немного, но добавит. В твоем районе водонос хороший, просто фильтры в скважине забиты. Давай так, делаем промывку, если результата нет — денег не берем.

Возразить было нечего… Денег не берем убойный конечно аргумент.

— Ладно, [фиг]ли, давайте делать, раз знаете. А чем гидроразрыв то плох? Нормальная же идея.

— Забудь. Не для дач это технология.

Ладно, пох[рен]. Договорились на выходные. Я скептически отнесся все равно конечно. Жулики какие-то, думаю, не могут них[рена] гидроразрыв сделать, наплели х[ер]ни какой-то, промывка-хуивка. А у самих небось и насоса-то нет нормального. Я все вспоминал этого х[рена] с эирлифтом и детским компрессором. Ладно, посмотрим, что за промывка. Не поможет – буду тогда нефтяникам уже звонить, они точно гидроразрыв умеют делать. Вода на даче будет любой ценой.

Ох [м]лядь. Ну, обо всем по порядку. В субботу с утра пригнали значит Камаз бортовой с баком на 8 кубов и к нему рукава пожарные с ногу толщиной. Насос я не видел, он в Камазе стоял. Я его потом услышал. Но было уже поздно.

В общем, они пока разворачивали свое хозяйство, настраивали там, я еще с умным видом ходил вокруг, строил из себя ниибацца специалиста и выражал сомнения в эффективности промывки, задавая наводящие вопросы. По реакции было видно, что вопросы парней застают врасплох:

— А че у вас сколько давления насос выдает?

— Да х[рен] знает. Может пару очков выдает.

— А че слабый такой?

— Да нормальный вроде. Хватает.

Я тогда не знал что насосы не по давлению меряют, а по расходу в час. То, что два очка на конце садового шланга и два очка на конце пожарного рукава это ох[рен]енно разные [м]лядь очки. То есть очки-то одинаковые, а вот расход воды… них[рена] не одинаковый. Но осознание пришло позже.

— Куда воду отводить будем? – спросил меня старший.

— Да вон сюда, под кустик. – беспечно махнул я рукой, все еще ничего не подозревая.

Старший бурильщик прицепил на конец шланга стальную трубу и опустил ее на дно скважины. Он перекинул шланг через плечо, уперся ногами в землю, крепко так встал и крикнул помощнику – давай! Другой конец шланга, предназначенный для отвода, лежал рядом, как я и показал, под кустиком. Какие-то смутные сомнения начали закрадываться, когда помощник по команде ДАЛ и я услышал звук работы насоса. Ого, подумал я. Я зачарованно смотрел как пожарный рукав наливается, деревенеет и обретает твердость. В скважине зашумело. Это не было похоже на эирлифт. Старший держал шланг обняв его двумя руками изо всех сил. Видно было как он напрягается, направляя его в скважину, сколько сил отнимает эта борьба, шланг норовил распрямиться и вырваться на волю. Меня охватила непонятная тревога и я перевел взгляд на пока еще пустой конец шланга.

Секунд десять ничего не происходило, а потом началось. Из конца шланга [бах]нула такая струя, что он аж подпрыгнул, обрызгав конек крыши дома. Кустик в момент лег на землю горизонтально, прижатый напором воды в два очка или х[рен] его знает сколько там, толщиной в ногу. Пять секунд, показались корни, еще две – кустик смыло к х[рена]м и отбросило в сторону. На его месте начало образовываться озеро. Я стоял и смотрел в полном ох[рен]ении от происходящего, медленно переводя взгляд с растущей запруды на месте кустика на Камаз с баком на восемь кубов воды. Вода конечно нужна, но озера в плане небыло. А тем временем водичка веселыми ручейками уже заполняла тропинки между грядок. Мне пи[c]ец – грустно подумал я и вздохнул. Жена меня тут и закопает на этих грядках. Увидит пруд вместо грядок и просто молча [бах]нет тяпкой по голове. В этот момент к старшему подошел помощник и тот начал что-то кричать ему. Шум стоял такой что приходилось кричать. Затрубная не идет! – орал старший – ПРИБАВЬ ТАМ! Помощник кивнул и пошел прибавлять. Тут у меня сработал инстинкт самосохранения.

— Стой! Стой нах[рен]! Выключай! Хватит! – заорал я и замахал руками. – Щас тут все затопим к х[рена]м! Тяните свои шланги нах[рен] с участка! На дорогу, куда хотите, нах[рен] отсюда подальше!

Короче, мы затопили все. Участок, дорогу и немножко соседей. 8 кубов воды, разлитой по участку это оказалось дох[рена]. Тропинки еще долго потом хлюпали жижей. Зато результат!

Промывка дала эффект, в скважине воды стало 500 литров за раз и каждый час еще по 500 набирается. С избытком теперь, столько и не надо даже. Хорошо, что я не стал настаивать на гидроразрыве пласта и звонить нефтяникам. А то вдруг бы согласились и приехали еще. В общем, доверяйте профессионалам чуваки и не читайте всякую х[ер]ню в интернете.

Слесарь с завода

А разбалтывать было чего! Взять хотя бы историю замужества воспитанницы деда писателя, Прасковьи Ивановны. Мексиканские страсти отдыхают!

Дед, писателя, Степан Тимофеевич, был нрава крутого, когда гневался, вся семья пряталась в ближайшем лесу. Но был человек очень открытый и справедливый. И была у него воспитанница, двоюродная племянница, сиротка Параша. К слову "сиротка" напрашивается эпитет "бедная", но в данном случае сиротка была отнюдь не бедная, от родителей досталось ей большое наследство.

Но Степан Тимофеевич, будучи опекуном, никакой корысти не имел, а воспитанницу свою очень любил, наравне с дочерями, именуя её не иначе, как Парашенькой.

Надо заметить, что в те времена уголовная субкультура не проникла ещё в общественное сознание, как сейчас, и имя "Параша" никакого негативного оттенка не несло. Тогда бы группа "Ума Турман" могла бы спеть не только "Прасковья, девушка из Подмосковья", но и "Параша, красотка ты наша", — и прекрасно зашло бы. Но я отвлёкся.

Отдалённым соседом Багровых был некто Куролесов, мелкий помещик, человек весьма никчёмный, но на военном поприще сумевший дослужиться до майора. Положительных качеств у него никаких не было, кроме умения подольститься и подъехать к нужным ему людям, за счёт этого и процветал.

И вот это самый Куролесов без памяти влюбился в Парашу. Девушка не была красавицей, но у неё была природная живость, весёлый характер, а, главное, — более тысячи душ крепостных и весьма прибыльные имения, против чего красавец-майор устоять не мог.

Куролесов весьма быстро сумел очаровать бабушку Параши, и всё её окружение, и саму девушку он тоже очаровал подарками и обходительностью, что было нетрудно: девушке было четырнадцать лет.

Также он попробовал подкатить к Степану Тимофеевичу, и тут нашла коса на камень: лесть и угождение, которыми Куролесов решал все свои задачи, Багрову-старшему были глубоко противны, и соискатель был отправлен восвояси безо всякой надежды.

Но однако же вскорости опекуну богатой сиротки потребовалось убыть из имения по насущным делам на несколько месяцев, и за это время Куролесов всё обтяпал: пользуясь всеобщим к себе расположением, быстро уладил и с обручением, и с венчанием, притом невесте в метрике приписали три года, чтобы всё было прилично.

Степан Тимофеевич, вернувшись, и узнав, что произошло, устроил расправу невиданную — супруга его лишилась косы, и год ходила с пластырем на голове, всем остальным заговорщикам тоже досталось. Но изменить ничего было нельзя.

Куролесов однако сперва показал себя идеальным супругом: жену свою ублажал, как мог, имения привёл в порядок, в обществе блистал своей добропорядочностью.

Но уезжая в отдалённые башкирские имения, давал выход своей гнилой натуре: предавался дикому пьянству и разврату, а, хуже всего, в пьяном виде он становился настоящим садистом, и издевался над людьми, мучил их и пытал, так что и не все в живых оставались. Губернские власти все были подкуплены и закрывали глаза на любые преступления.

До жены слухи доходили, но она всё отметала, считая поклёпом: возвращаясь домой, муженёк был само совершенство. Но однажды, получив очень весомые известия, Прасковья решилась на отважный шаг: с доверенными людьми отправилась она в далёкий путь, в результате чего сама убедилась в том, что муж её — настоящий изверг и мерзавец.

Она объявила мужу, что лишает его доверенности на управление её имениями, а самому ему запрещает появляться в её владениях во веки вечные. В ответ муженёк избил её до полусмерти, и приказал запереть в подвал, не давать еды и воды, пока она не подпишет ему купчую крепость на всю собственность.

Жена проявила твёрдость, хотя это явно грозило ей неминуемой смертью.

Но некоторые из бывших с нею слуг сумели бежать, и болотами, лесами, добрались до Степана Тимофеевича. Узнав, в какой беде его воспитанница, тот собрал бригаду из самых здоровых своих крестьян, вооружил их ружьями, и отправился в экспедицию — добрался до имения Куролесова, выбил дверь в подвал и забрал Парашеньку.

Куролесов побоялся выйти из флигеля под прицелом наставленных на него ружей.

Утратив жену и все жизненные перспективы, Куролесов ударился в самое жестокое пьянство и издевательство над дворовыми своими людьми, так, что, не вынеся мук, через три дня они отравили барина мышьяком.

Как вам сюжет??!! Вот о чём кино надо снимать!!

очень проста: мы поставили, нам не заплатили, претензия уже отправлена. Нужно сделать исковое заявление, срок – до следующей пятницы (почти 2 недели).

Вспоминаю недавний диалог с товарищем и решаю передать ему это небольшое дельце. Задача абсолютно несложная, особенно для него, а деньги платят очень даже неплохие. Даже, если будут какие-то косяки, то смогу достаточно быстро всё исправить. Звоню герою истории:

— Лёш, привет. Помню, ты денег просил, ситуация не изменилась?

— Привет, нет, не изменилась? Можешь помочь?

— Да, могу. Но надо немножко поработать.

— А просто одолжить?

Ответ сразу насторожил, но я решил не придавать этому особого значения.

— К сожалению, только так.

— Понял, рассказывай.

— Слушай. Обратилась организация, которая поставила товар в срок, а ей не заплатили. Договор поставки есть, УПД тоже, даже акт сверки есть подписанный. Претензию им уже писали, ответа не было. С тебя только исковое заявление, как только напишешь и отошлёшь мне – я переведу тебе X денег. Сделать надо будет до следующей пятницы.

— Понял, подумаю.

Поразмышляв неделю, и, соответственно, потеряв половину срока, Алексей согласился на работу и получил по эл. почте копии всех нужных документов.

За пару дней до дедлайна звонит клиент:

— Привет. Как там моё дело продвигается? К пятнице всё будет?

— Здравствуйте Иван Иваныч, всё будет сделано, не переживайте.

— Понял, в пятницу на обеде заеду. Если что — звони, пока.

— Всего доброго.

Сразу набираю Алексея:

— Лёша, привет, звонил клиент и интересовался продвижением составления искового.

— Привет, ты же сказал, что времени еще до пятницы.

— Всё так и есть. Просто звоню тебе напомнить.

— Я всё помню, не надо меня контролировать.

— Хорошо.

В четверг пятая точка полдня чувствовала скорое приближение приключений, но верить в это не хотелось. В 5 часов вечера всё же звоню герою истории, и… Никто не берёт трубку. Ну, думаю, всякое бывает, перезвонит еще.

В 6 часов никто не перезвонил, и в 7, и в 8. Безрезультатно пытаюсь дозвониться около получаса, стучусь во все мессенджеры, результата никакого.

Захожу в профиль одной из соцсетей к его жене и вижу там свеженькие фотографии, на которых красуются она, её родители и сам Алексей, сидящие на даче, и потребляющие шашлындос под горячительные напитки.

Звоню его жене:

— Оля, привет. Ищу твоего мужа, можешь мне с этим помочь?

— Привет, а что случилось?

— Лёша должен сделать к завтрашнему утру кое-какую работу и переслать мне. Хочу узнать о его успехах.

— Так он уехал с тестем на рыбалку, водочки с собой прихватили, будут только в субботу.

— Ты сейчас серьезно?

— Да, конечно.

— Замечательно, привет ему передавай.

Спустя 5 минут приходит смска от Алексея: "Не смогу, давай до понедельника".

Просто великолепно!

С тем клиентом работаем уже не один год, и терять его совсем не хочется. Благо, сканы документов остались на почте и можно не пилить в офис за оригиналами в столь поздний час.

В итоге сделал всё сам и на следующий день передал клиенту. Алексей позвонил в субботу вечером:

— Привет, слушай, не успел всё сделать. Давай до вторника, а то меня совсем тут на даче уработали.

— Привет. А уработали тебя до или после того как ты ухерачил с тестем на рыбалку водку жрать?

— В смысле?

— В прямом, мне Оля рассказала, чем ты занят. А за работу не переживай, я всё сделал, клиенту отдал и деньги тоже получил.

— Ну спасибо тебе, помог другу.

— За что спасибо? Ты там совсем оху…

— (Сбросил звонок)

Угадайте, кто теперь враг народа?

вот, этот мастер был немец. Натуральный немец, рожденный в Германии. В 40-вом его забрали в вермахт, отправили на войну, пулеметчиком. В 44-м под Мозырем (сколько помнится) он, раненым, попал к нам в плен. Там скоро был замечен лагерным начальством, как квалифицированный специалист, добросовестный работник и в целом благонамеренный субъект. Поэтому его расконвоировали и отправили на местную мебельную фабрику, тогда изготовлявшую разные деревяшки военного назначения.

Там он со временем сошелся с нашей девчонкой (которой, к слову, тогда едва исполнилось 13), год-два спустя женился на ней, и да так и остался в СССР. Учить пацанву столярному делу его позвал сам директор того ПТУ. И своим ученикам этот самый Гельмут Штроббе любил повторять: "Ребята, старайтесь делать хорошо. Плёхо, оно само собой получится".

Но это все так, между прочим, а по сути: однажды я вертелся около дворовой беседки, где как раз имели место быть воскресные соседские посиделки. За бутылочкой, разумеется. По ходу дела подслушал их разговоры. И вот, кто-то из мужиков, уже поддатый, и спрашивает Гельмута:

— Слышь, Геля, а тебе тут с нами не страшно? Ты же против нас воевал!

Тот отвечает:

— Я знаю, ты тоже воевал. Честно. И я воевал честно. Если хочешь подраться, то пошли. Но сначала я вот что скажу: воевать с вами, да, страшно. Очень страшно. Но дружить с вами – зер гут, очень хорошо. И женщины ваши очень хорошие, лучше наших.

— А чем же лучше?

— Ну, вот, смотри. Там, в Дёйчланд, моя фрау дала бы мне пять марок на выпивку. Или десять марок. Или даже пятьдесят марок. То, что немцы жадины, это враки. Но, когда я вернусь из гаштет, она бы вычистила мои карманы, и забрала бы обратно все, что осталось. А здесь моя Варя так не делает.

— А как?

— Смотри. У меня хорошая зарплата. И еще я беру заказы со стороны, у меня есть приватные ученики. Вот, новый месяц. Мы с Варей раскладываем, что есть, что точно будет. Считаем, сколько за что надо заплатить, что нужно купить. Откладываем на черный день. Что осталось, делим поровну на личные нужды. Я не спрашиваю ее, откуда у нее новые духи. Или кофточка. Она не спрашивает меня, на что я выпиваю. Или покупаю бензин для мотоцикла. Я знаю, что она мне верна, а она знает, что я лишнего не потрачу.

— Да, мы знаем: баба твоя толковая, домовитая… Слышь, а вот шнапс? И водка? Что лучше?

— Шнапс, он немножко другой. Здесь много зерна, в Германии много картошки. Но хороший шнапс не хуже хорошей водки. А дрянная водка не лучше плохого шнапса. Эст ис аллес гут, абер вир вил шпрахен. Это все хорошо, но мы много наговорили. Драться будем?

— Да ну, зачем же. Все путём. Не парься.

— Так давайте еще выпьем. Дамит аллес иммерберал гут вар. Чтобы все всегда и везде было хорошо.

P. S. Мое мнение (непосредственное, но сугубо личное) о теперешних немцах – дебильный пе[тух]ический отстой (извиняюсь). Но, если такие вот Гельмуты Штроббе там еще не вовсе перевелись, то и для Германии не все еще потеряно.

знал.

"Работа была исполнена, но во всё время работы бабы ругались немилосердно — как умеют ругаться только бабы — всё кляли мужиков, зачем те взяли эту работу: "вот, взяли работу, чтобы им, чертям, пусто было", "работай теперь на них, чтоб им животы выело", и т. д. и т. д. , безостановочно, целые дни.

Мужики отшучивались: "не на нас работаешь, а на свою кишку — ведь жрала зимой хлеб". "Да, жрала, — ворчит баба, — чтоб тебе этот хлеб поперёк горла стал — сами пьянствуете, а тут убивайся". "Ну, ну, работай, — возражает мужик, — знаю я тебя — тебе бы только сидеть да хлеб на г… перегонять, ленива дюже".

И на работе, и идучи с работы, и дома бабы без умолку точили мужчин. Те отбивались, отшучивались, однако же бабы пересилили, во всех делах, где задет бабий интерес, бабы всегда осиливают мужиков, и тот, кто заводит какое-нибудь новое дело, чтобы иметь успех, должен прежде всего обратить внимание, насколько будут задеты бабьи интересы в этом деле, потому что вся сила в бабах, что и понятно для каждого, кто, зная положение бабы в деревне, примет во внимание, что 1) баба не платит податей и 2) что бабу нельзя пороть. Оно, правда, и мужика нельзя выпороть без суда, но ведь устроить суд ничего не стоит".

Эта цитата кончилась, но интересные факты не заканчиваются, из наблюдений Александра Николаевича следует: всё, что баба зимою заработает на стороне, поступает в её собственность. Мужчина ничего не даёт бабе на покупку одежды, баба одевается на свой счёт, мало того, баба должна одевать своего мужа и детей. Волна и лён достаются бабе в сыром, неотделанном виде. Баба должна расчесать волну, вытрепать и вычесать лён, прясть и выткать полотно, сукно, материю для юбок. Баба должна одеть мужика, то есть приготовить ему рубашки и портки, должна одеть себя и детей, а всё, что у неё останется — деньги, вырученные от продажи сческа, лишние полотна, намётки и пр. , — составляет её неотъемлемую собственность, на которую муж не имеет права.

Точно такую же собственность бабы составляет всё то, что она принесла с собою, выходя замуж, что собрала во время свадьбы, все те копейки, которые заработала, собирая ягоды и грибы летом и пр.

Энгельгардт пишет: "Баба всегда падка и жадна на деньги, она всегда дорожит деньгами, всегда стремится их заработать. Между мужиками ещё встречаются такие, которые работают только тогда, когда нет хлеба, а есть хлеб, проводят время в праздности, слоняясь из угла в угол, между бабами — никогда. Баба подвижна, охотно идёт на работу, если видит себе в том пользу, потому что у бабы нет конца желаниям, и, как бы ни был богат двор, как бы ни была богата баба, она не откажется от нескольких копеек, которые достаются на её долю, когда дарят на свадьбе игрицам, величающим молодых и гостей. Баба всегда копит, уже маленькой девочкой она бегает за ягодами и грибами, если есть кому продать их, и копит вырученные деньги на наряды — на платки, крали. Вырастая, она копит на приданое, и деньги, и полотна, и намётки, и вышиванья. Выйдя замуж, баба копит на одежду себе, детям, мужу. Замечательно, что баба считает себя обязанною одевать мужа и мыть ему белье только до тех пор, пока он с нею живёт. Pаз муж изменил ей, сошёлся с другою, первое, что баба делает, это отказывается одевать его: "живёшь с ней, пусть она тебя и одевает, а я себе найду". Угроза эта обыкновенно действует очень сильно.

Под старость баба копит себе на случай смерти: на гроб, на покров, на помин души. В дворе нет денег для уплаты повинностей, нет хлеба, а у бабы есть и деньги, и холсты, и наряды, но все это — её собственность, до которой хозяин не смеет дотронуться. Хозяин должен достать и денег, и хлеба, откуда хочет, а бабьего добра не смей трогать. Бабий сундук — это её неприкосновенная собственность, и если муж, возьмёт что-нибудь из сундука, то это будет воровство, за которое накажет и суд"

Вот так вот. А вы говорите: феминистки в Европе…