Свежие истории от 29 июня 2014

горным мастером, что он стал отцом.

Василич отпросился с работы и рванул в роддом. Там его ждало две новости: одна хорошая – дочка здоровая и красивая, другая плохая – тёща с женой уже дали имя ребёнку Светлана. Это никак не вязалось с мечтами Василича, он хотел, что бы дочку назвали Верой.

Пока жена лежала в роддоме, у Василича с оппозицией шли уговоры, переговоры, скандалы. Бабы стояли на своём.

Долго ли коротко – жену с ребёнком выписали и привезли домой. Все радовались и уже неделю называли девочку Светой. И только Василич ходил мрачнее тучи, а оставаясь один на один ласково называл дочку Верочкой.

Началась приятная суета: пелёнки, коляски, пироги, приглашены гости. И тут женщинами была совершена ошибка: муж (зять) как ненужный балласт (пироги не готовит, стол не накрывает) был отправлен в ЗАГС получить свидетельство о рождении. В ЗАГСЕ на вопрос "как будем называть ребёнка? "Василич с гордостью сказал – ВЕРА!

Домой Василич летел как на крыльях. Зайдя (впорхнув) домой, светясь как медный пятак не раздеваясь прошёл в гостиную. При уже сидящих за столом гостях налил себе водки, выпил и как козырную карту на стол шлёпнул свидетельство и выдохнул: "Нате вам СВЕТУ"!

Скандал был. Как без этого... Зато уже почти сорок лет у Василича есть любимая дочка — Вера в которой он души не чает.

Если читаешь — здоровья тебе, Василич!

вынужденное ничегонеделанье и привело к тому, что неожиданно для себя я впервые в жизни влюбился. Естественно, что, как это и бывает в таком возрасте, влюбился я пылко и беспощадно. Просто рухнул в любовь, как говорят англичане.

Объект моей страсти звали Анита и жила она в соседнем со мною подъезде. Не знаю, почему раньше я её совсем не замечал, теперь же её облик стал для меня поистине захватывающим. Всё в ней я находил необыкновенным – и её имя, и внешность, и ямочки на её щеках и необычную манеру одеваться во всё чёрное, из-за чего моя бабка называла её "сатана". Наверное, она косила под какую-то неформалку типа готтов, я не знаю. Мне она казалась похожей на какую-то мультяшку из клипов Глюкозы, что тогда крутили по телеку. Она и в самом деле на неё очень походила – такая же стильная и независимая. И даже собака у неё была той же породы – доберманша по кличке Нора.

Доберманов, кстати сказать, я почему-то никогда не любил. Возможно потому, что в детстве у меня была книжка про Буратино, где эти мерзкие твари представали в роли злобных полицейских и делали различные пакости правильным куклам.

Тем не менее, надо было как-то знакомиться. Какие-либо амурные отношения были тогда для меня обратною стороною Луны, и просто так подойти и заговорить я как-то не решился. Осознав, что без мудрого совета мне не обойтись, я пошёл мириться к Витьке, голова у которого, надо признать, работала здорово. К счастью, Пузырь уже не обижался и с энтузиазмом взялся мне помочь, как он выразился, "уложить лялю".

Первым делом он авторитетно мне пояснил, что ямочки на Анитиных щёчках это не что иное, как последствия жёсткого ceкса её родителей в период беременности. Звучало это весьма логично и убедительно и сразу выдало в Витьке человека искушённого.

Затем он разработал дьявольский и беспроигрышный план "нашей случайной встречи". Согласно ему, мне нужно было дождаться, когда она будет возвращаться с прогулки с собакой, добежать раньше её до лифта, попридержать его дверь и….

Что делать потом, Пузырь почему-то придумать не мог, как не старался:

— Не ссы, — сказал он мне после некоторых размышлений – всё равно лучше места нету, интимная зона любого человека начинается с расстояния в один метр. А в лифте вы по любому ещё ближе будете, сама ещё липнуть начнёт, вот увидишь. Я так сто раз уже знакомился.

Выглядело всё это заманчиво, и я, решив, что дальше буду действовать просто по обстоятельствам, начал готовиться.

И вот тем же вечером, причесавшись, наодеколонившись и нарядившись в лучшие одежды, я уже караулил свою пассию. Ждать мне пришлось недолго и вскоре, заметив её силуэт в глубине двора, я нырнул в её подъезд, метнулся к лифту и, вставив ногу между его дверок, принялся ждать её появления. Расчёт мой оказался верен и, примерно через минуту, дверь в подъезд скрипя отворилась. Я выждал ещё немножко и заскочил в лифт, приняв, по возможности, непринуждённый и мужественный вид.

Ждать мне пришлось недолго. Буквально спустя мгновенье у двери раздалось какое-то пыхтенье, и в лифт с разбегу заскочила Нора, Анитина доберманша. Стремительно оббежав пару раз вокруг меня, она остановилась сзади, чуть отдышалась и совершенно спокойно и деловито вцепилась зубами мне в задницу. Всё это произошло за какие-то секунды.

Не успел я взвыть от боли, как где-то рядом раздался звонкий Анитин возглас.

— Нора, ко мне! а ну пешком, лентяйка! – Нора выскочила из лифта, откуда-то сверху послышался энергичный топот молодых ног и вскоре всё стихло.

В больнице, куда доковыляли мы с Витькой, мне определили укушение правой ягодичной мышцы, безжалостно смазали мои раны йодом, назначили компрессы и курс лечения из дюжины уколов, за неделю истыкав в сито уцелевшее левое полупопие.

— Не жопа, а сыр швейцарский – нетолерантно приговаривала моя бабка, накладывая мне вечерами компрессы на мягкое место – и чего на тебя, махновца, всё валится-то? Вот, погоди, вернётся отец, всё ему выложу.

Самое обидное во всей этой истории было то, что вскоре, так и не познав всю силу и глубину моего к ней чувства, как и бездну моих страданий, Анита вместе с родителями внезапно переехала жить в другой район и больше её я, увы, не видел.

Такая вот она и была у меня – первая любовь. Наверняка у многих из вас она была куда как более распрекрасней, но тут, как говорится, дело такое, кому как повезёт. И к тому же, как правильно заметил классик, без горечи наша жизнь была бы совершенно непереносима…