Свежие истории от 23 июня 2015

снимать деньги с карточки. Вроде ничего не забыли, но не надо забывать, что время-то было еще докомпьютерное и эта сегодня такая рутинная операция, многим тогда давалась нелегко. Итак, день выдачи зарплаты: кто-то засунул карточку не так, не туда, ввел неправильный пин-код, образовалась очередь, появилось недовольство. Короче, не получается так красиво, как в телевизоре показывали. Работницы бальзаковского возраста были просто в ужасе: свои кровные никак не могут получить. А тут вылазит откуда-то местная достопримечательность, грузчик Вася, недоучившийся студент политехнического института, словом, программист, инженер и вообще, мастер на все руки. Подошел к женщинам, помог одной снять деньги, потом другой, третьей. С тех пор его зауважали и, как-только кому-то надо было снять деньги в банкомате, звали Васю. Сначала он помогал людям по доброте душевной, а потом в нем проснулся предпринимательский дух. Да и люди наши добрые были непротив заплатить пару рублей Васе, чтобы без лишних хлопот получить деньги у этого чудовища — банкомата.

Доходило до того, что Васе приносили пачку карточек какого-то цеха или отдела и список работников с пин-кодами их карточек. Вася аккуратно по списку снимал деньги, раскладывал их по конвертам, вкладывал туда карточку и квитанцию по снятию наличности, брал причитающуюся ему комиссию. Все были довольны: удобно, дешево и сердито. А Вася получал пару лишних зарплат в месяц. Скоро у него появились помощники на всем заводе из своих же специально обученных грузчиков. Слава и влияние Васи на заводе росли. Во время дружеских застолий он уже открыто называл себя вторым человеком на заводе. Это тщеславие его и погубило.

Один раз зарплату директора в банкомате снимала не секретарша, а один из Васиных помощников. Деньги-то тот снять снял и квитанцию не забыл положить в конверт, но не забыл снять и Васину комиссию. Об этом узнал директор и это ему страшно не понравилось. В следующий день зарплаты из банка вызвали специалистов, которые помогали работникам завода и через какое-то время люди научились правильно пользоваться карточкой в банкомате и проблема исчезла. Звезда Васи закатилась, он уволился с завода и стал искать работу там, где еще собирались внедрять зарплатный проект.

прямо напротив меня. Мне сразу стало как-то стыдно за свои действия.

Дедок посмотрел на меня и только тяжело вздохнул. От чего мне стало совсем не по себе.

Передаю через него за проезд, а ему из-за позиции "спиной к водителю" крайне неудобно протягивать деньги, но вывернувшись, он все же умудрился протянуть. Водитель в этот момент отвлекся на звонок по телефону, дедушка старый, чувствует, что если повернется обратно, то уже вообще поворачиваться не сможет. Поэтому сидит и терпеливо ждет, пока тот наговорится.

Проехав так минут десять, водила, наконец, заканчивает и протягивает руку, в этот момент так долго ждавший дедушка убирает деньги обратно, поворачивается и выходит на остановке, не заплатив.

Я, восторженно:

— Вот, будете знать теперь.

Водила:

— Чему вы радуетесь? Оплачивайте проезд.

— Ааа... дед с моими деньгами ушел.

— Платите или высаживайтесь.

Пришлось выйти.

Деда не искал, он совсем не виноват, просто забыл, наверное.

На симпозиум я опоздал, да и фиг с ним. Кое — как добрался до дома, да и забыл обо всем. На следующий день, как ни в чем ни бывало, стою на остановке и вижу — приближается ко мне знакомая фигура, точно, тот дед с клюшкой! Подходит ко мне и трясущимися руками отдает деньги. Слезы брызнули у меня из глаз. Я решительно сказал ему стоять и не уходить.

Сбегав в гастроном и успокоившись, отблагодарил его хорошим чаем.

Теперь, когда встречаемся на остановке, обязательно здороваемся и болтаем о жизни.

: -)

клиника. Но официальных путей не было, или цена была неподходящая. Поэтому возили так.

В пути много всего случалось, могу долго рассказывать: и ДАИшники за биту в багажнике пытались в отделение отвезти, и откупался служебными баксами (сотенными, а мне сдачу пытались дать) за превышение скорости и травился свежей клубникой, купленной на обочине. А как таможню в

Нехотеевке проходил с ампулами под обшивкой! Но расскажу о собаке.

Представь, выезжаю с деньгами из Москвы с Каширки, пилю до Белгорода, точнее, до небольшого поселка возле города, сажаю в машину охранника — квадратного деревенского парня — зато проверенного и без московских запросов. Пилим до таможенного терминала в Нехотеевке, а сезон отпусков, машины на КПП в несколько рядов, на километр очередь, не меньше. Свой таможенник на нашей стороне получает "заказанную" книжку со сканвордами, проезжаем вне очереди — все дешевле, чем на солнцепеке в машине париться часа 2-3.

Дальше — накатанным маршрутом. Пролетает за окном Харьков,

Днепропетровск, Запорожье... Чуден Днепр при хорошей погоде по мосту тоже преодалевается со свистом. По пути у обочины — вареные раки, гарны дивчины и просто бабищи торгуют клубникой за копейки. Романтика.

В Херсоне в полпервого ночи. Еще не спал и в глазах уже песочек. На хвост от въезда в город какая то машина села, с погашенным светом идет.

Охранник напрягается, тащит из багажника биту поближе к себе. Уф, пронесло, видимо, местные гопы, связываться не стали, хоть и номера у нас московские, о п а с н ы е.

Получаем груз, рассчитываемся — и в обратный путь. Времени мало.

Сумка-холодильник пассивная, надолго не хватит. В этот раз еще на развязке заблудился и чуть в Джанкой не уехал, пришлось возвращаться почти 12 км, искать правильную дорогу. И вот, скоро Днепропетровск.

Еду, кругом чернота, перед глазами серое полотно дороги. В свете фар выбоины и канавки на лужи с темной водой похожи, нервы уже не напрягаются, устали. От монотонности начинаю задремывать и вдруг откуда ни возьмись на дороге появляется собака — дворняжка такая, с пятнами — и бежит впереди машины. Я добавляю газа почему-то, скорость за под сотню, а она впереди бежит, на расстоянии. Мистика, даже сейчас холодок по спине побежал, как вспомнил. Охранник спит, спросить, видит ли он ее, не у кого.

И тут дошло, что глюк. Или предупреждение. Что еще немного и от усталости улечу в кювет на одном из поворотов. А тут корчма как раз впереди замаячила. Поспал часа 3. А собаку запомнил на всю жизнь. Может и жизнь спасла тогда нам.

но так и не заимел, даже самого скромного шрамика, или ушиба на голове, а это большая редкость.

Вот только с везением у Клауса были большие проблемы…

Эта история началась ровно сорок лет назад в Подмосковье.

Пионер Коля, поехал с ребятами рыбачить, купаться и загорать. Принялись они копать червей, как вдруг наткнулись на металлическую пряжку с таким рисунком, за который директор школы с любого пионера, мог бы моментально снять красный галстук и вызвать родителей. Ребятишки заинтересовались, ускорились, углубились и вскоре докопались до серо-коричневых костей, пуговиц, черепов, ложек, остатков сапог и ржавых немецких касок.

Это оказалась наспех устроенная братская могила десятка немецких солдат.

Пионеры с перепугу позвали взрослого, тот, конечно же, наказал ничего руками не трогать, а сам побежал звонить в милицию.

Но девятилетний Коля, ослушался инструкций взрослого, он никак не мог оторвать взгляда от зияющей черноты глазниц одного из немецких солдат. Снял Коля с себя футболку, завернул в нее череп и под шумок, помчался с ним домой.

Родителям рискнул показать только через месяц, все дожидался благоприятного настроения. Не дождался.

Папа был категорически против немецкого черепа в квартире, мама, еще под вопросом, но скорее всего – тоже против, просто у нее речь ненадолго отнялась и ноги подкосились.

А пионер Коля катался в рыданиях по полу, доказывая родителям все преимущества наличия в доме головы убитого немецкого солдата, но родители были суровы и непреклонны, и тогда хулиган и двоечник Коля, пустил в ход последний аргумент:

— Мама, Папа, давайте так – если я получу хоть одну двойку по любому предмету, то сам эту голову отнесу на мусор, а пока не получил, то пусть она лежит, хотя бы в подвале в посылочном ящике…

Несмотря на кощунственность ситуации – это было неплохое предложение и родители со скрипом согласились, ведь они знали наверняка, что их оболтус, завтра же, как миленький нахватает "пар" и "колов".

Но, Коля не нахватал. Он держался из последних сил — тянул на уроках руку, делал все домашние задания, не прогуливал труд и физкультуру, понимал, что родительское слово – кремень и все зависело только от него самого.

В его простенькой пионерской жизни, никогда раньше не было чего-нибудь настолько же неигрушечного и настоящего, как человеческий череп, да еще и немецкий – это практически, как иметь бивень мамонта и не просто мамонта, а мамонта — фашиста…

Каждый день Коля вызывался сходить в подвал за картошкой и подолгу там сидел, разглядывая свое богатство, а однажды он спросил у мамы:

— Мама, а как мое имя будет по-немецки?

— Ну, наверное — Клаус, а что?

— Клаус? Не плохо, мне нравится. Буду звать его Клаус, а то все — череп, да череп…

Прошли годы, Николай (спасибо Клаусу) почти на отлично закончил школу и без всякого блата поступил в медицинский институт, хотя до этого, врачей в Колином роду не наблюдалось.

В веселые студенческие годы, Клаус помогал своему другу как мог – служил ему наглядным пособием, пару раз вполне убедительно сыграл в студенческом театре роль бедного Йорика, и даже помог Николаю защитить кандидатскую…

Спустя много лет, Николай Сергеевич, стал доктором наук и очень хорошим детским врачом, а старина Клаус, уже давно не пылился в сыром подвале в посылочном ящике, а спокойно спал в старинном письменном столе. Даже старенькую маму Николая, Клаус уже не пугал, наоборот, она относилась к нему, как к дальнему родственнику и была благодарна ему за то, что когда-то, он так или иначе, заставил сыночка взяться за (свою) голову…

Однажды в гости к Николаю Сергеичу заглянула младшая сестра с сыном-тинейджером. Пока Коля с сестрой возились на кухне, племянник вытащил Клауса, схватил со стола чернильную ручку и не долго думая, нарисовал на черепе эсэсовские молнии и свастику.

Николай пришел в бешенство, он наорал на племянника, кричал, что это скотство, кощунство, и все в таком же духе, и когда гости разошлись, Коля принялся спичечными головками отчищать Клауса от похабных рисунков и тут он вдруг подумал: — Племяш мой, конечно, законченный балбес и циник, но чем же я лучше него? Я ведь и сам, уже сорок лет издеваюсь над трупом бедного Клауса, не давая ему покоя… Да и что я про него знаю, кроме того, что у него было богатырское здоровье, чуть лопоухие ушные раковины и того, что он погиб под Москвой? Ничего. Я даже имени его не знаю…

Бывший пионер Коля напряг все свои связи и попытался узнать — Куда сорок лет назад подевали останки немецких солдат из той братской могилы? Но так ничего и не выяснил. Ему объяснили, что, скорее всего, чтобы не поднимать ненужной огласки, их увезли куда-нибудь на свалку и затрамбовали катком…

И тогда Николай Сергеевич списался со своими коллегами — врачами из Германии, объяснил ситуацию и… не прошло и месяца, как под его окнами припарковался огромный серебристый автопоезд, похожий на самолет и из него вылез толстый усатый немец. Немец поздоровался с Николаем, взял в руки коробку с Клаусом и осторожно открыл ее.

Николай Сергеевич заранее принял лошадиную дозу валокордина и предпринял нечеловеческие усилия, чтобы не разрыдаться, прощаясь со стариной Клаусом.

Успокаивало только то, что этот толстый немец — дальнобойщик, был единственным человеком, кто за последние сорок лет, так же трепетно отнесся к Клаусу, как и сам Коля…

Умом-то Коля все понимал, но его душа никак не могла примириться с тем, что Клауса нужно вот так взять и вдруг зарыть в грязную землю. И почему сейчас? Может еще парочку лет подождать? Ну что с ним может случиться, он ведь уже сорок лет все смотрит на нас глазной чернотой и улыбается своими белыми, здоровыми зубами?

Автопоезд на прощанье душераздирающе посигналил и уехал… а бывший пионер Коля, сразу почувствовал, что на душе у него стало пусто, грустно и одиноко, но легко — легко, как космонавту на Луне…

Вскоре позвонили коллеги из Германии и сообщили, что Клаус со всеми воинскими почестями был торжественно похоронен на воинском кладбище в братской могиле.

P. S.

Пока мы, с моим, изрядно заболевшим сыном сидели в кабинете в ожидании результата анализа крови, доктор Николай Сергеевич курил и рассказывал мне всю эту историю…

(Сегодня, спустя неделю, мой Юрка уже почти совсем выздоровел — тьфу, тьфу, тьфу, и все благодаря глубокоуважаемому Доктору и убитому под Москвой немецкому солдату Клаусу…)

Прощаясь, Николай Сергеевич задумчиво улыбнулся и очень серьезно сказал:

— Можете обо мне думать что хотите, но рано или поздно, я, так или иначе, съезжу к своему Клаусу на могилку…

у них своя тусовка. Междугороднего масштаба. Их же не так уж и много, и они общаются там между собой, переписываются, дружат, и ездят друг к другу в гости.

И вот как-то Галю пригласили на свадьбу, к друзьям, таким же маленьких.

Ну, она купила подарки, собрала чемодан, и поехала.

Здесь-то мы её проводили, конечно, и на поезд посадили. Там её тоже встретили. Свадьба закончилась, её обратно на поезд посадили. Ну а мы уж тут приготовились встречать. Поезд приходит ночью, транзитный, стоит три минуты.

И вот на обратном-то пути приключилась с ней такая беда.

Она днём когда в поезд-то села, ей попутчики по купе чемодан-то наверх забросили. Потом все спать легли. А ночью она просыпается, за полчаса до прибытия, а в купе ни-ко-го. Все сошли.

А чемодан там, наверху, в багажном отсеке.

Что делать?

Будить проводника.

Оделась, побежала. Проводника нету. Вагон спит.

Побежала обратно.

Смотрит — в соседнем купе дверь приоткрыта.

Заглянула — спит мужик на нижней полке.

Она давай его трясти. "Дяденька! Дяденька! Помогите христа ради чемодан сверху снять! "

Мужик глаза открыл, смотрит на неё ошалело, и говорит "Да сниму я чемодан! Ты с коленей-то встань! Что ж мы, совсем звери?! "

Когда мужик понял, что никто перед ним на коленях не стоит, прибалдел ещё больше.

Короче, когда поезд подошел, на перрон (низкая платформа) спустился огромный, метра под два, мужик в трусах, в одной руке чемодан, подмышкой наша Галя. Осторожно опустил её на землю, погрозил нам пальцем, и хриплым сонным голосом говорит:

— С ума сошли, одну её отпускать?

И полез обратно в вагон.