Свежие истории от 27 декабря 2025
www.anekdo.net - наше зеркало для заграницы
* * *
Рассказал(а) Биржан Чукин
Считается, что Жюль Верн предсказал полет на Луну, подводные лодки, акваланг, массовое применение электричества, дирижабли, самолеты и даже Интернет.
Иногда вспоминают, что Жюль Верн первым рассчитал точное значение Первой и Второй космической скорости. В книге "Из пушки на Луну" приведены обе громоздкие математические формулы.
Есть
даже такое утверждение в биографии:
— "Расчет был сделан столь точно и профессионально, что спустя столетие его почти в точности повторили при запуске к Луне "Аполлон-VIII".
(Интервью: если формула Жюль Верна начала применяться с "Аполлон-VIII", то "Аполлон-VII" летал без Жюль Верна, вообще без расчетов).
Есть сомнения в таком утверждении: неужели NASA без Жюль Верна само не додумалось до расчета Второй космической скорости?
Лунные экспедиции, если стартуют с полуострова Флорида, могут приземляться только в определенной точке Тихого океана. Такова траектория возвращения.
И вот тут Жюль Верн за более чем 100 лет удивительно точно назвал координаты точки приводнения в Тихом океане. Последующие полеты "Аполлон" показали расхождение всего в 4 километра...
Другой прогноз Жюль Верна вовсе не вспоминают. А он тоже удивительно точен. Этот прогноз — место расположения космодрома.
Если необходимо просто выйти на орбиту, то космодром должен находиться как можно ближе (из-за вращения Земли) к экватору. Тут просто. А вот полет на Луну — это дурдом: Земля вращается вокруг своей оси, Земля вращается вокруг Солнца, Луна вращается вокруг Земли, перигей-апогей, прецессия... При старте к Луне экватор уже не является оптимальной широтой. Где должен быть космодром для полетов к Луне?
Жюль Верн предсказал оптимальное расположение старта на Луну с территории США (место действия книги) — "28 градусов северной широты". В США таким условиям отвечают только центральная Флорида и небольшой юго-западный угол Техаса.
Жюль Верн располагает свой стартовый комплекс в Stonehill, Florida. Это 28.38 градусов северной широты.
Спустя 80 лет был построен космодром на мысе Канаверал — 28.28 градусов северной широты... Всего в 70 километрах от космодрома Жюль Верна.
Космодром Starbase Илона Маска для полетов на Луну — самый юго-западный угол Техаса, 25.59 градусов северной широты...
А как Жюль Верн мог так точно все рассчитать? Ведь он по образованию — юрист, адвокат. Работал маклером на бирже. Откуда у него знания баллистики, математики и прочей небесной механики? Самоучка?
Жюль Верн не проводил никаких расчетов. Образованиев не хватило.
Как обычно, родственничек выручил. Жюль Верн попросил своего кузена профессора математики Анри Гарсе произвести необходимые расчеты. Вот кузен Анри, по просьбе брательника, и посчитал.
После выхода книги, Жюль Верн проставился брательнику Анри ящиком старого бургундского.
* * *
* * *
Рассказал знакомый флотский:) За что купил — за то и продаю. (С)
Вечером проходило торжественное мероприятие, связанное с присвоением очередных званий и приемом новых офицеров в экипаж. Мероприятие, как всегда, удалось... Выжрано -немеряно.
Утро. На корабле идет проворачивание оружия и технических средств. Командир звонит в центральный и орет:
— Механик, срочно ко мне в каюту!
Прибегает механик к командиру, (вид весьма помятый). Командир ему примерительно:
— Ну что Мех, похмелиться хочешь? — и наливает ему пол-стакана "шила".
Механик выпивает эту целебную жидкость и открывает кран пресной воды, чтобы запить, а оттуда только "П-ш-ш-ш-ш-ш!.."звук воздуха, он и застывает с открытым ртом и выпученными глазами (механик боролся за расход пресной воды, и система нагружалась только перед приемом пищи).
Командир ему:
— А я МЛЯ вот так каждое утро мучаюсь!!!
* * *
Ночь под Тверью
Несколько лет назад я поехал на юг из Питера на своём стареньком Опеле. Выехали поздно, поэтому до Твери доехали уже в сумерках. Проехав Тверь, мой старичок заглох, причём стало понятно, что дело серьёзное. Местные жители пояснили, что ближайший автосервис — в Твери, а это километров 5 назад по шоссе. Сгоряча мы с женой и дочкой в темноте стали толкать автомобиль в сторону цивилизации, но дорога пошла в гору, и мы выдохлись. Неожиданно рядом останавливается Мерседес, из окон которого доносится бравурная музыка, выходят человек 5 крепеньких пареньков и идут к нам. Я, признаться, загрустил. Вокруг — темнота, только проносятся редкие автомобили. Они подходят к нам и спрашивают: — Какие проблемы? И тут я гляжу, что на Мерине-то номера питерские! Земляки! Оказалось, что это фаны "Зенита" возвращаются из Москвы после победы над каким-то московским клубом. Оттого и музыка гремит, оттого и выхлоп пивной от ребят. Ну, объяснил ситуацию. Они быстро подогнали свой Мерин задом, прицепили меня на буксир. Я только попросил сильно не гнать, потому что у Опеля тормоза без работающего двигателя не очень эффективны. Они сказали: — Ja, ja, натюрлих, и полетели под 100. .. Приехали в Тверь, отцепили меня у автосервиса и сгинули в ночи.
* * *
Эта история произошла в старом и очень приличном доме. Пожилой дедушка, которому нужно было рано ложиться спать, решил спуститься на этаж ниже и урезонить соседей, которые слегка расшумелись. И как был, в пижаме и тапочках, пошёл исполнять своё намерение.
В квартире этажом ниже большая группа студентов физфака распивала кофе. С тортиками.
Потому что это был очень приличный дом. В котором жил очень приличный студент. У которого были дома очень приличная мама и безумно приличная бабушка. Поэтому студенты пили кофе. С молоком. Активно подливая и подливая в кофе молоко из нескольких молочников. Ну а что и откуда подливалось в молочники кроме молока, пусть останется скрытым покровом тайны.
Итак, пожилой дедушка спустился на этаж ниже и позвонил в дверь. В тесноте советской квартиры хозяину было крайне трудно пробраться к выходу, поэтому открывать пошёл ближайший к двери студент, столкнувшийся сразу с несколькими сложными задачами: во-первых, ему нужно было встать, во-вторых, дойти, в-третьих, открыть, а в-четвёртых, ещё и не шататься и вообще выглядеть в глазах выглянувшей мамы приличным молодым человеком. Решение этих многочисленных задач загрузило все доступные вычислительные мощности, поэтому, открыв дверь и сопоставив едва успевшего открыть рот дедушку с фотографией, на которую студент почти ежедневно любовался, молодой человек обвиняюще ткнул в соседа пальцем и громко провозгласил ровно то, что подумал:
— А я тебя знаю! Ты тот козёл, который написал учебник Савельева!
P. S. Всё закончилось благополучно. Настолько благополучно, что где-то через час сын уважаемого академика, спустившийся искать пропавшего родителя, с большим трудом вырвал его из окружения восторженных студенток, причём возвращаемый домой пожилой профессор больше всего рвался прихватить с собой хотя бы один молочник.
* * *
Заранее извиняюсь за орфографию, печатаю с мобилы, это вам не СМСку накропать. Итак!
Pаботал я на одном заводе, в г. Н-ск, и был со мной в бригаде один балагур, бабник и пр. Любил он сильно как нибудь прихворнуть и — в медпункт, к нашим красавицам и светильничкам медицины. Это все преамбула.
А вот и сама история. Прихватил
его не на шутку радикулит, и он ракообразно побрел в свой горяче любимый медпункт, а я, как человек отзывчивый и сердобольный, его придерживаю, дабы он не запнулся, и не расколбасил себе башку в добавок. Довел болезного до кабинета, и жду, а ну как его еще и обратно переть придется. И диалог за дверью весьма захватывает, что-то там про блокаду, позвонки, нервные окончания, и т. д. Все это перемежалось с хихиканьем и подозрительными придыханиями. Дождавшись выхода, я узнал вердикт: электрофорез, и чего-то еще. Повел его в физкабинет. Уложили его на стол пятой точкой кверху, и медсестра начала обкладывать ему поясницу тряпочками, электродами, из какого-то аппарата с кучей кнопок и ручек. Я же был выдворен за ширму. С любопытством слушаю.
— Сейчас я буду крутить вариатор, должно защипать. Как защиплет, скажешь.
— Угу, а стоять потом будет?
— Дурак! Ну как, щиплет?
— Неа
— А сейчас?
— Да ничего я не чую!
— Не может быть, я на полную уже подала! У тебя кожа, как у носорога!
— И не только кожа!(гордо)
— Ой! Да тут проводок отошел!!!
— Аааааа!!!
Дальше грохот, трехэтажная непереводимая игра слов, и промелькнувший мимо меня на второй космической пациент.
Вот такая шоковая терапия!
P.S. Полгода не болел;-)
Некоторое количество лет назад судьба занесла меня с делегацией иностранных гостей на родину выдающегося русского писателя, Соломона Марковича Шлема. После скучных деловых процедур гости наскоро не впечатлились рестораном "Петровский причал" и на следующее утро были готовы к продолжению культурной программы.
Поглазев на Воскресенский
войсковой собор, с удивлением послушав рассказ экскурсовода о загадочной русской реке Дон, что могла весной разливаться аж до вторых этажей станичников, мы по протоколу должны были отправиться играть в гольф. Вот только, не снижая скорости, промчались мимо клуба дальше.
— Владимир Леонидович, да мы никак увеселительное место проехали, — сказал я директору принимавшего нас завода.
— Гольф — бусурманская игра, — ответил директор и отпил из фляжки добрый глоток виски времен развала Союза.
— А вы на русской земле, на ростовской. На казачьей. К лошадям поедем!
К счастью, до лошадей было недалеко. Правда их было девять, нас — восемнадцать. Решили разделиться на две группы, и пока одни отправились в неспешную прогулку вдоль речки, другие оккупировали местную харчевню. До этого дня я на лошади сидел всего один раз, когда в пятилетнем возрасте меня провели верхом по городскому парку, и эта неопытность страшно не нравилось моему коню. В конце концов, устав бороться со скотиной, на обратной дороге я отпустил поводья, и вместе с одной кобылой мы оторвались от основного пелотона.
В этот момент в небе буревестником парил дельталет, в котором сидел один недалекий папаша с ребенком. Увидев внизу мирно бредущую пару лошадей, он спикировал вниз и пронесся на бреющем полете мимо, чтобы дитя могло их рассмотреть. Но дитя не рассмотрело, и двухтактный "мессершмидт", заложив вираж, пошел на второй заход. Самым эффектным получился третий: лошади, наконец, понесли.
Наверно, генетическая память существует. Или ноосфера Вернадского. Или все вместе. После первых метров галопа я неожиданно для себя встал в стременах, согнув колени и прижавшись к холке. Впереди мчалась кобыла, скинувшая седока. Свистел ветер в ушах. Мой конь скорее с удовольствием, чем со страхом несся по полю, не обращая внимания на регулярные призывы: "Стой, [м]лядь! "
Через какое-то время, почувствовав, что конь начинает замедляться и стал слушаться повода, я направил его в сторону кобылы, которая уже почти остановилась и теперь думала, чем ей заняться дальше. Не знаю, каким образом, но мне удалось ее поймать и привязать поводья к своему седлу.
Обратно шли шагом и молча. Лошади виновато пряли ушами. Я пытался свистеть главную тему из "На несколько долларов больше". Получалось не очень. Периодически все трое вздыхали. Минут через 20 мы подъехали к ферме, на которой, кроме старого конюха, не было ни души. Наш эффектный выезд не остался не замеченным. Когда остальная группа вернулась, директор и все инструкторы мгновенно растворились в воздухе. После тщетных попыток их найти вся делегация расселась по минивэнам и ждала только меня.
— Казак! — с уважением произнес конюх, приняв у меня поводья.
И порывшись в карманах, достал и протянул мне бутылку. Сделав глоток, я ощутил знакомый с юности вкус яблочного самогона.
На обратном пути в Ростов мы с директором, по очереди прикладываясь к его фляжке, фальшиво тянули "Уста-а-алость забыта, колы-ы-шется чад! ", чем весьма веселили иностранцев.
* * *
Рассказал(а) Алексашка Неменьшиков
Любой сведущий математик скажет вам, что его наука, при всей ее строгости и точности – не абсолют, и в действительности случается такое, что ни в какие рамки, тонкости и глубины никаких теорий не лезет. В пример – не далее, как произошедшее со мною сегодняшним утром.
Вышел из дому, пройтись по магазинам, за продуктами. Иду себе обычным путем, которым до того сотни раз проходил туда-обратно. Случайно глянул под ноги – монетка лежит на асфальте. Почти что черная от застарелой патины, но вроде как побольше "десюнчика" (10 рублей бронзовые).
Поднял, глянул – а это советские 3 копейки 1980-го года. Патина тонкая, очень плотная, явно натуральная многолетняя, а не искусственно наведенная. Ни себе чего… Это ж сколько же лет этот троячок вот так вот под открытым небом провалялся?
Ладно, сунул в карман, иду дальше. Буквально через 4-5 шагов, не более – опять монетка под ногами! Такая же темная, но немного больше той. Поднял – советский же пятак 1976-го года!
Не знаю, может, какой-нибудь новый Гаусс и сможет высчитать вероятность такого вот совпадения, а я – нет. Пробовал, бросил выкладки, почуяв, что голова и вовсе кругом идет. Остается лишь принять, как факт. Монетки-то никуда не делись, полеживают в шкатулочке с мелкими безделушками. Не выкинул, разумеется, ведь такие экземпляры и у нумизматов не последними ценятся, и со временем не дешевеют.
* * *
