Истории о армии #начальник

с селёдкой. Всё удовольствие – 70 копеек. Но в тот раз не получилось. До заведения остается совсем немного. Вдруг из стоящего недалеко жигуля вылазит наш начальник курса и призывно машет. Подходите мол, подходите. Мы с Витькой в экстремальных ситуациях всегда действовали решительно. Я сказал только одно слово – "назад"! Мы со спринтерской скоростью бежим назад, не помня себя перепрыгиваем через забор, залетаем в казарму. Дневальному только одно слово "смотри". Залетаем в кубрик (спальное помещение), до пояса раздеваемся, берём полотенца и к умывальникам. Быстро опрыскиваемся, в том числе и сапоги. Мы готовы... А начальнику курса нужно было развернуться и обьехать территорию училища. Т. е. мы успели раньше его. Он залетает в казарму. Дневальному: "Эти, эти где? Ко мне". Дневальный всё понял и под стать ему "Эти умываются". И выкрикивает наши фамилии. Мы только этого и ждали. Выходим спокойно, с полотенцами на плечах и идём к начальнику. От такой наглости он зарычал, махнул рукой и ушёл.

Важным для будущего оказалось вот что. Перепрыгивая через забор, я зацепился за колючую проволоку и порвал подол шинели. Снизу сантиметров 5. Прикинул, ровно пришить не получится. Взял да и по горизонтали всё остальное и отрезал. Шинель укоротилась на эти 5 см.

Через какое-то время наш курс заступает в наряд в гарнизонную комендатуру. Часть народа уходит в патруль, часть остаётся на гаупвахте конвойными. Это приглядывать за арестованными, выводить их на прогулку и прочая мелочёвка. Не служба, а отдых. Мне лично повезло – в тот раз попал в конвойные. А случилось вот что. У командира группы, а он был в патрульных, в тот день был день рождения. Каким-то образом, сейчас не помню, именинник вечером собрал почти всех патрульных и где-то они крепко "вмазали". Да так крепко, что их собственные начальники повязали и доставили на гаупвахту. Прямиком за решётку. Суммарный итог на всех – 130 суток ареста. Уникальный результат. Наш начальник курса даже ящик мыла на гаупвахту привёз, чтобы только по полной программе отсидели. Да куда там. На весь гарнизон 39 камер – просто смех. Никто из наших полный срок не отсидел. Кстати, была ещё 40-я. Но она всегда пустовала. Экскурсионная. В своё время там сидел Валерий Чкалов.

Следующий факт. У нашего начальника курса угнали жигули.

А теперь всё вместе. Обьявляется строевой смотр в зимней форме одежды. Место проведения в спортивном зале. Нас предупреждают, чтобы все были наглажены, побриты, подстрижены и прочая, как никогда. Потому что, неслыханное дело, смотр проводит лично зам. начальника училища. Курс выстраивается в линейку по ранжиру, т. е. по убыванию роста кадета. Я продолговатый, стою третьим от начала. Заходит проверяющий и начинается смотр. Осматривает первого. Тот плохо стрижен. Тихое рычание проверяющего. Подходит ко второму. А этот плохо побрит. Рычание усиливается.

У меня вроде всё нормально, кроме длины шинели. Про это я вспомнил, когда уже построились. И придумал вот что. Думаю подойдёт ко мне проверяющий, а я предварительно присяду. Пять сантиметров – ерунда. Что присевший, не будет видно. А шинель будет как у всех, на нормальной высоте от пола. Но второпях не учёл одного. Рост-то тоже на 5 см уменьшится. И в ровной линейке стоящих образуется провал. Проверяющий подходит ко мне. Рычание прекращается. На его лице появляется изумление. Я честно на него смотрю. А чего, у меня всё в порядке. Но он-то по этому провалу всё понял. Мне – встаньте, товарищ курсант. Чего делать, встаю. Он уже не рычал, не кричал. Просто вышел к середине строя. И произнёс короткую речь. Дословно не помню, а смысл таков.

Этот ваш курс всех достал! И командование, и партийный, и комсомольский, и преподавательский состав. Не стрижены, не бриты. А этот вообще в военном полупальто стоит. Сто тридцать суток ареста за один раз. Это немыслимо! Вас уже на гаупвахту отказываются брать. Машину и ту спи@дили у кого? Естественно, у начальника этого курса! К экзаменам готовятся на крыше, загорают и пьют пиво (тычет пальцем на потолок). Комендант видит, а поймать их не может. Да что комендант, от патрулей как зайцы разбегаются. Всё, строевой смотр закончен.

Повернулся и ушёл.

— богатства общества. Тут он был прав. Если целый день ждешь разрешения на вылет, то чем-то надо заниматься.

Кто-то спит, играют в карты — особый разговор, некоторые читают. Но это вызывало подозрение у бдительных товарищей, да и политотдел не дремал.

Разговор не об этом. Такую операцию готовили, ждали подходящую кандидатуру.

Представьте: пара "прапоров" бегает по службам с обходным листом. Проходя мимо финчасти, наш кандидат видит, как другой "прапор" у кабинета финансиста, слюнявя пальцы, пересчитывает толстую пачку рублей.

— Это чего?

— Да за баню...

— Какую баню?

— Мы — прапорщики, сверхсрочники, нам по уставу полагалось бесплатно мыться в солдатской бане. Мы же не ходили? — Нет. Так вот, 1800 рублей — за 25 лет.

Течет слюна, и он ничего не видит, кроме этих денег. Рыба клюнула.

— А че делать?

— Зайди к финансисту.

— Ага...

1800 рэ по тем временам — это "Урал" с коляской, который в соседней деревне оторвут с руками за 2500!

— Товарищ капитан, мне бы 1800 за баню.

Капитан (наш человек) протягивает бумагу:

— Пишите рапорт.

— Какой?

— Можно в свободной форме.

— А как?

— Ну, пишите: Я, прапорщик Нечипоренко, прослужил в армии 25 лет и ни разу не был в бане. Прошу выплатить компенсацию.

"Воистину, золото сводит с ума". (Паниковский)

Тот трясущейся рукой пишет.

Капитан ставит пару печатей и посылает его в санчасть.

— Зачем?

— Порядок такой, потом — ко мне.

Бедный прапор, под бдительным оком наблюдателей, бежит в санчасть к полковому врачу.

А там - тоже наши люди.

Врач приглашает комиссию (так положено), заставляет прапора раздеться, и на этой бумаге пишет:

"Комиссия в составе (полк. врач, зубной врач, ухо-горло-нос, рентгенолог и ГИНЕКОЛОГ!) путем углубленного осмотра пациента подтверждает, что он 25 лет не мылся в бане и заслуживает полагающейся компенсации". Подписи, печати...

Финансист, удовлетворенный бумагой, посылает прапора к начальнику штаба дивизии. Этажом выше.

Начштаба дивизии, собачья должность (ведь на нем все: от боевой подготовки до последней пьянки у солдат, кражи, драки, недостача, самострелы...), спускает с лестницы прапора с его бумагой, и мат стелется густым слоем по военному городку.

Выговора получили все соучастники событий. Но их сняли к 7 ноября. Иначе 13 получку не получить...

parrot

оператором ЭВМ, то этот юморист частенько озадачивал меня всякой работой, а в перерывах развлекал офицеров штаба своими историями, вот собствнно одна из них:

БУдучи еще курсантом (правда уже 4-го курса, что равносильно "старику" у срочников) заступил в наряд помошником начальника караула, одним из караульных был этакий Вася молодой курсант (ничего не знаю не умею) и выпал ему самый дальний пост, который граничил с колхозными угодьями (в частности с пастбищем). Вот ходит этот Вася вдоль забора с колючкой по верху, мается от безделья и вдруг замечает по другую сторону забора мирно пасущегося быка. Предвкушая развлечение курсант подходит к забору (благо бык стоял удачно — к лесу передом к Васе задом) и не смущаясь тыкает штыком автомата быку в яйца, от такого "нежного" обращения бык офигевает и резко поворачивается, но достать Васю через забор не может, этот садюга продолжает обход ввереной еме территории вдоль забора, бык идет за ним по другую сторону, время от времени Вася для подержания веселья продолжает колоть быка штыком, медленно приводя его в состояние аффекта. Идет эта порачка вдоль забора, Вася ржет, бым мычит, причем его мычание переходит в непредвещающий ничего хорошего хрип, глазки кровью наливаются, Васи же все до фени, и вот...

А надо сказать что в этой части да и во всей округе со стройматериалами было как везде - то есть не густо, и вот не задолго до етого события кто то не смущаясь спер несколько секций забора, и на беду именно с Васиной территории, а теперь представте себе чувства Васи ( а шел он уже не глядя на забор), когда перед его глазами не оказалось спасительной решетки, и радость быка от появившейся возможности разделаться со своим мучителем...

Стометровку с полной выкладкой (каска, бронижилет, автомат и боеприпасы) Васе можно было засчитывать сразу, а поскольку деревьев по близости не наблюдалось то садист-неудачник помчался к единственному месту где надеялся обрести спасение — к ангарам, в это время тройка курсантов красила стену одного из них, поскольку ангар был высокий то красили с помощью лестницы которая доставала до крыши, и вот видя этот бег наперегонки с быком тройка маляров — словно слаженый пожарный расчет взлетели по лестнице на самую крышу и словно осажаемые полчищами врагов втянули ее за собой не взирая на душераздирающие вопли Васи.

Уперевшись в стенку ангара Вася поняв что спасение утопающих — дело рук самих утопающих решился таки на крайнее средство а именно сорвал с плеча автомат и с разворота выпустил всю обойму мужду рогов ни в чем ниповинного животного.

Боевой расчет прибывший на место проишествия застал белого как мел Васю с дымяшимся стволом возле бездыханного тела, ухохатывающихся курсантов-маляров на крыше ангара

Но как потом сказал подполковник самое обидное было то что колхоз не отдал говядину на съедение курсантам, да еще и потребовал денежного возмещения, Вася с караула убрали и потом долго говорили что слону в ж. .. прикладом он не попадет, а вот быку штыком по яйцам очень даже...

а дежурный по щтабу

(рядовой) сидит за столом. Вдруг слышу "Бип. Бип. Бип". Так сейчас детекторы дыма попискивают, когда в них батарейки садятся. В дежурке есть только одна вещь, способная на такие звуки — индикатор-дозиметр

ДП64. Срабатывает при уровне радиации, если правильно помню, больше 2 рентген в час. Лениво прикрикиваю на дежурного, чтобы перестал играться и не трогал тестовый режим. Он отвечает, что и не думал трогать.

Пришлось вставать. Смотрю — тумблер в рабочем положении. И пикает.

Комбата в части нет, начальника штаба тоже. Дежурный по части (офицер) спит, ему с утра и до обеда спать положено. Причём, в какую нору он забился, чтобы спокойно поспать, никому не известно. Если строго по уставу, то самый главный в части сейчас я.

И что делать? Тревогу объявлять? Так в нашем железнодорожном батальоне объявить тревогу — это значит послать дежурного по штабу бегать по всем казармам, искать дежурных по ротам и объяснять, что тревога. И каждый будет спрашивать "а кто приказал? ", "а что случилось?". Ну, в конце концов, построятся они через полчаса, а дальше что? Костюмов радиационной защиты всё равно в части штуки три, у меня в дежурке в шкафу лежат. Может самому надеть? Несолидно как-то, дембель всё-таки.

Первая мысль — проверить, может просто прибор сломался. У нас в гарнизоне пять отдельных батальонов рядом стоят. Звоню в соседний, самый образцовый. Там в дежурке какой-то молодой узбек сидит. Я его спрашиваю, прибор на стене висит? Висит. Пишит? Пищит, а что это? Объявляй тревогу, говорю. Не думал, что он такой послушный окажется, мало ли кто там звонить может. Это у нас такой бардак был, а у него батальон образцовый, ему тревогу объявить — кнопку нажать. И тут же слышу от их штаба сирену, их взвод охраны бежит оборону вокруг нашего штаба занимать (у нас один взвод охраны на две части был), двое с автоматами в штаб забегают — один караульного у знамени дублировать, второй к дежурке — меня от врагов защищать. Ну положено ему так.

Пока всё это происходит, посылаю дежурного по штабу искать и будить дежурного по части, а сам звоню в управление бригады. Докладываю, так, мол и так, сработал ДП64. Долго объясняю какому-то майору что это такое.

Обещает прислать к нам начальника химической службы. Ждём. Хорошо бы замерить уровень радиации, но единственный прибор со стрелкой, ДП5-А

(удивительно, что до сих пор эти названия помню), лежит далеко на складе, причём на каком именно, знаю только я и начальник материально-технической службы — я ему обычно помогал бумаги составлять.

Наконец, в штаб пришёл дежурный офицер. И начхим из бригады как раз подъехал со своим прибором. А наш прибор вдруг замолчал. И его ничего не показывает. Он снимает с себя часы, говорит "Я в этих часах в Чернобыле был", ставит свой прибор на максимальную чувствительность и подносит к часам. Прибор: "трррррррр". "Всё работает" — говорит. И уезжает. Через десять минут наш прибор опять запищал. И в остальных батальонах тоже.

Звоним начхиму. Он отвечает "Да выключите вы их"...

Тут я пересчитал имевшуюся в кармане наличность, дождался начальника штаба и пошёл договариваться. Вечером поезд уже нёс меня в Благовещенск, к ближайшему аэропорту.

Что это было я так и не знаю. Недалеко от нас была жутко засекреченная воинская часть с тремя заборами и кучей охраны. По слухам — РВСН

(ракетные войска стратегического назначения). Может у них какая-нибудь авария случилась.

колючей проволокой с вспаханым пространством между этими заборами из колючей проволоки. Когда я первый раз зашел в этот цех, то чувствовал себя как Штирдиц в тылу врага. Каждый попадавшийся навстречу зэк спрашивал: "Начальник, дай закурить". Я не курил, поэтому и отвечал, что не курю. Были случаи когда зэки пытались бежать. Система была такая — они прятались и их неделю искали. Если их в течении недели не находили, то через неделю оцепление снималось и они могли спокойно уйти с завода. В тот день когда они спрятались и не являлись на построение для отъезда с завода, то всех остальных держали в холодных железных кузовах на морозе несколько часов, они от холода колотили ногами по стенам кузова. Если беглецов находили, то они потом получали по полной от своих же зэков. Был один жуткий случай. Трое зэков попытались сбежать по трубе диаметром метра полтора, по которой периодически сливают отработанную горячую пульпу с прокатных прессов. Как оказалось внутри эти трубы были через определенные промежутки перекрыты приваренными решетками. Этих сбежавших троих зэков нашли через несколько дней сваренными в этой горячей пульпе в трубе. На участках в цехе часто что-нибудь пропадало — сверла, дрели, разный инструмент, одежда гражданских работающих и прочее. Все списывали на зэков. Мой мастер давал мне на подпись бумаги по списанию разных вещей. Кроме инструментов в этом списке были листы металла, сухая штукатурка, сварочные аппараты и много еще чего. Я тогда не мог понять — зэков ни с чем привозили и ни с чем увозили, так куда девалась эта масса инструментов и материала. Понял я это когда увидел как зэки варят двери для гаража нашему мастеру и еще начальнику нашего цеха. А также когда побывал в доме у мастера, когда он был на больничном и увидел у него в прихожей вместо коврика текстолитовый лист. Потом узнал, что материалы и все прочее с завода увозили машинами и списывали это все на зэков. Еще интересно как меня мастер учил что либо брать в цеху, что лежит без присмотра и принадлежит другим службам. Он говорил: "Никогда не бери все, потому что тогда будут искать, а если взять часть, то искать не будут". Зеков, которые работали на заводе охраняли с автоматами солдаты из Казахстана, Киргизии, Узбекистана, которые плохо говорили по русски. В связи с этим тогда ходил такой анекдот: Приезжает к ним в часть генерал. Все были построены. Генерал подходит к одному из солдат и спрашивает: "Как служите товарищ солдат? ". Тот отвечает: "Капитана сказала зае@ись е@аный чурека".

училась на платном отделении престижного московского вуза и жизни себе не представляла без получаемой ею специальности. Бабок для окончания её обучения уже не предвиделось. Мобилизовав все свои знакомства, он устроился на одном московском суперпуперспецскладе обыкновенным охранником. Это было спокойное, хлебное место. Охранниками там работали сплошные отставники, бывшие полковники-подполковники со связями. Но вскоре склад приватизировали, и им назначили нового начальника охраны – совсем молодого парня. То ли ему некомфортно было командовать людьми на тридцать лет старше его по возрасту, то ли своих юных дружков хотел пристроить на блатное место, но стал он отставников выживать всякими разумными с виду издевательствами – установил для них нормы спринтерского бега, отжиманий, приседаний и подтягиваний, а сам стоял над ними с секундомером, блокнотиком и ехидной улыбкой. Отставники терпели, скрипели зубами и нормы выполняли – где бы они ещё нашли в

Москве такую работу. Вскоре двое уволились, когда у них схватило сердце, ещё трое совсем крепких ушли вместе, коротко сказав, что дерьмо хлебать устали. На их место пришла гнусноватенькая молодёжь. Она держалась особняком и своими собственными мелкими пакостями активно выживала оставшихся. Мой знакомый всё стерпел – его дочери к тому времени всего год оставался учиться. Но однажды начальник додумался до новой нормы – прыжки лягушкой на скорость. Об этом упражнении он сообщил строю отставников с самой издевательской ухмылкой. И тут мой знакомый не выдержал – вежливо и неторопливо подошёл к юному начальнику, молниеносным приёмом его развернул, крепко схватил за уши, высоко поднял в воздухе и принялся давать ему мощных пенделей, приговаривая:

"Признайся, шибздик, что у меня достаточная физическая подготовка и без этого упражнения! "Начальник жалобно выл в воздухе, отчаянно дрыгал ногами и не признавался, строй ржал, а юнцы за своего так и не вступились.

Через полчаса мой знакомый шагал по летней Москве голодный и без денег на обратный билет в родной город. В свою московскую съёмную квартиру он мог вернуться только на пять минут забрать вещи – нарушил честное офицерское слово рассчитаться за неё с получки. Его выгнали с работы не заплатив. Но после упражнения с ушами у него было хорошо на душе и легко на сердце. Возле него тормознул таксист и молвил – "я сам отставник, вижу, что хороший ты человек, и что худо тебе очень. Работу хочешь? "

Я познакомился с героем этой истории несколько лет назад, просто голоснув московское такси. Точный год и даже месяц желающие могут восстановить по оставшейся в памяти зацепке – мы тогда проезжали мимо молниеносно возведённой сорокаэтажки на проспекте Вернадского, как раз когда её стала разбирать нафиг обратно московская мэрия. К моменту нашей встречи он давно расплатился с займами на обучение дочери, научился сшибать до ста тысяч в месяц и легко отстёгивал ежемесячный тридцатник за жетон таксиста. Московскую квартиру ему подарила вставшая на ноги дочка. С меня он немилосердно содрал восемьсот рублей, на которые в

Харбине или Шанхае я мог бы хоть сутки напролёт кататься на такси до полного опупения. Но за такой рассказ мне этих денег было не жалко – у самого на работе так иногда хочется крепко схватить кое-кого за уши, высоко поднять в воздухе и надавать пенделей от души, невзирая на последствия…

меня, сидят внутри киоска и пьют пиво (безобразие, в рабочее время). План назрел сам собой. Подхожу к киоску, нагибаюсь к окошку, встречаю взглядом мента. Делаю испуганную физиономию и сматываюсь, но с учетом того, что они должны догнать. Через секунд 20 слышу голос, эй ты, остановись-ка. Останавливаюсь. Дальше по сценарию. Идем в участок. я по дороге ною "дяденька, отпустите, пожалуста". В участке -досмотр.

Я резко меняю тон. Начинаю кричать о беспределе ментов и требовать начальство. Выходит Капитан (К).

К — Что случилось я- беспредел, гражданин начальник

К — как это беспредел? почему задержали? менты — у него с документами лажа... я — не лажа, все нормально... — беспредел... капитан в это время берет паспорт менты — и он увидел нас и побежал... я — очень надо бежать...

К — документы в порядке, почему убегал? я — да не убегал я, им наверно спьяну показалось...

К — ЧТО??? ЧТО ТЫ СКАЗАЛ??? Я ТЕБЕ ПОКАЖУ СПЬЯНУ!!! я — а вот пусть дыхнут...

К — я те щас дыхну... я — а все-же...

Капитан поворачивается к одному из ментов и говорит

— ну, дыхни. мент дыхнул...

Запах пива видимо еще не прошел... капитан еле сдерживал гнев, менты смотрели волком, окружающие покатились от смеха. а меня отпустили. с извинением за беспокойство. с просьбой не развивать тему в официальных кругах.