Розыгрыши и обломы

его регистрацию, – пусть еще хоть кто-нибудь улыбнется этой шутке.

Шутить он любил. Не то чтобы судьба располагала его к шуткам, скорее она сама шутила над ним по-черному. В юности, окончив пермский строительный техникум, он уехал по распределению в Узбекистан. Тогда же, что в Перми, что в Узбекистане была одна советская власть, только в Узбекистане теплее и яблок больше. Работал он там до пятидесяти лет – по служебной лестнице до главного инженера строительного треста поднялся. Женился, квартиру получил, когда дочь родилась, дачу какую-никакую построил, сад вырастил. Только тут советская власть вместе Советским Союзом кончилась. Неожиданно. И стал он в Узбекистане не нужен. Не нужен, до такой степени, что зарезать обещали, если не уедет. Так и уехали, оставив все нажитое. Хотя ехать-то, по большому счету и некуда было: ни друзей, ни родни в России не было. Года полтора мыкались беженцами. Пермь, Пенза, в конце концов, в Уфе работа подвернулась. Не главным инженером, конечно. Разнорабочим. Ну, и это ничего: во-первых, он за полгода из разнорабочего начальником участка стал, а, во-вторых, жилье все-таки – сначала прям на объекте, потом общежитие квартирного типа, потом дом собственный в поселке Москово построил: стройматериалами фирма помогла, а строил-то сам, конечно. Так и жил, и шутил, естественно, постоянно, характер такой – ничем не сломаешь.

Внуки с ним жили. Он, тогда, чтобы настроение жене поднять, внуку-первокласснику старую байку рассказал, как служил в годы гражданской войны на секретной подводной лодке. И как ходила та подводная лодка по подземным рекам Урала, помогая Чапаеву громить Колчака и Корнилова, тоже рассказал. Посмеялись. Он же не думал, что внук это в школе перескажет. Учительнице. А она к ним домой придет, правду о гражданской войне послушать.

Эт ничего еще. Зимой решил семью свежей рыбкой побаловать, сел на свой УАЗ и поехал на речку Белую с притоками и старицами рыбаков искать. Купил два ведра разной рыбы. Только, когда обратно возвращался, колесо пробил, аккурат напротив болотца одного, большого, но мелкого, сантиметров сорок воды – зимой насквозь промерзает. Кузов открыл, запаску достал – меняет. Тут его другие рыбаки нашли, они, неместные, место искали, где клюет лучше. Остановились рядом, рыбу в кузове увидели, и спрашивают, где наловил, мол. Он и показал на то болотце. Рыбачки по льду метров на сорок от дороги отошли, разложились, и бурить начали. А он колесо еще быстрее менять начал.

- Слышь, мужик, - говорят ему рыбаки, - ты точно здесь ловил? А то мы уже до земли добурились, а воды нет еще.

- Неее, не здесь, вы еще метров на сто отойдите, - он им ответил, - а то вдруг догоните.

Последние слова он, правда, не очень громко сказал. Пробитое колесо только в кузов закинул и уехал. Не знаю, как те рыбаки, а все смеялись, когда он рассказывал.

А еще, два соседа, заядлых охотника, ему пять ночей участок сторожили с ружьями. Он им сказал, что на простые петли восемнадцать зайцев, за одну ночь, на том участке, "взял". И зайцев ведь показал, что интересно. Они же не знали, что он этих зайцев у других охотников "занял", на день всего, похвастаться. Соседи, конечно, обиделись, но сами и посмеялись потом, когда он для примирения два литра белой выставил. Ну, вот и милиция показалась, на Красной площади без регистрации долго не погуляешь: "Предъявите, - говорят, - Вашу регистрацию, гражданин". Он паспорт посмотреть отдал – очень ему интересно было, как они отреагируют. Соседи по купе в поезде очень уж смеялись, когда он им паспорт показывал. Там, в паспорте, так и написано: "зарегистрирован по адресу…". И штамп стоит: "Московский сельсовет". Поселок-то – "Москово" назывался.

Впрочем, поселок и сейчас так называется. Дома у него только теперь там нет. Он его продал. Продал, через шесть лет после поездки в Москву. За год до этого опухоль у него нашли. Почку вырезали. Не помогло только. Когда врачи сказали, что жить ему месяц осталось, он дом и продал. Квартиру дочери в Пензе купил. На своем характере прожил там не месяц – год еще. Я его за месяц до смерти видел. Он и тогда шутил, сам не смеялся только - больно было смеяться.

Постскриптум: Просьба есть. Когда в обсуждении ругаться будете, вы автора ругайте, а не того "о ком написано": не сумел, значит, автор донести чего хотел до читателей.

два года, отличался безграничным раз[гиль]дяйством и упрямством, но был парнем веселым. По словам дедушки, Валера был точной копией его старшего брата Михаила, во что мне верилось с трудом, так как дядя Миша был уважаемым человеком, фронтовиком с кучей всяческих медалей и орденов, и по совместительству незаурядным плотником.

Так получилось, что в скором времени приехал и дядя Миша помочь деду установить крышу на баню, в блестящих хромовых сапогах, которыми он очень гордился. На второй день его пребывания в гостях, предположительно на воспитательной почве, между дядей Мишей и Валерой произошел конфликт, закончившийся заслуженным подзатыльником Валере. Это было начало партизанской «войны» между Валерой и дядей Мишей.

В одно прекрасное летнее утро по всему дому раздалась дяди Мишина виртуозная матерная брань с изредка проскальзывающим в ней определением

«Валера засранец». Поводом к которой послужило наличие одного левого сапога в сенях и полное отсутствие правого. Чьих это рук дело, сомнений не было.

- Миша, а нах[рен]а ему оба брать, достаточно одного, ты же в одном левом ходить не будешь? – резонно заметил дед.

После недолгого воспитательного процесса сапог был принесен самим

Валерой. Спрятан он был в кустах смородины. Больше сапоги не пропадали.

Дня через три, с утра, из сеней зашел озадаченный и растерянный Валера.

Обратился почему-то не к деду, а ко мне.

- У меня это, кроссовки что-то…

Остальные, услышавшие это, невозмутимо продолжали завтракать. Только дедушка на секунду о чем-то задумался и чуть улыбнулся.

Выйдя в сени и подойдя к кроссовкам, дед осмотрел их, вынул из них стельки, и подозвал меня. Кроссовки были прикручены к деревянному полу саморезами.

- Ну вот, видишь? А ты не верил, что они друг друга стОят, - сказал мне дедушка улыбнувшись.

- Валерка, с кем ты «воевать» вздумал, а? С фронтовой разведкой? – обратился дед к Валере. Потом добавил в открытую дверь:

- Миш, давай отворачивай, шутник старый.

После этого, для Валеры не было более высокого авторитета как дядя Миша.

компьютера юная энергия шла на битьё витрин, лазанье по баррикадам и устройство фанатских бунтов, а ещё раньше были кружки по интересам типа «СС» и «Гитлерюгенда». Поэтому я рад, что теперь мужские позывы пустить ближнему кровь отчасти сублимируются безобидным расстрелом монстров на мониторе.

Ещё все парни хоть раз в жизни должны сделать какую-нибудь смелую глупость на «слабо». Во всех мировых универах и вузах есть студенческие клубы, куда не войдёшь без ритуала посвящения. А все эти ритуалы основаны на «слабо».

Есть такой клуб, куда очень почётно быть принятым, и в Сеченовке. Это клуб старост, принимают туда только парней, и притом самых отчаянных – в общем, настоящих лидеров. Существует этот клуб лет 130. Засада состоит в том, что если провалишь испытание, тебя нарекают «тёткой» - и все старосты зовут тебя «тёткой» до следующего испытания. А испытание – раз в год, на Татьянин День. Так и ходи в «тётках» два семестра.

В прошлом году на Татьянин День пришла очередь войти в клуб старост Тёме и Ярику. Был жуткий мороз, и Тёму пожалели: большинство испытаний так или иначе связано с раздеванием (или в прорубь нырнуть, или станцевать голым на проезжей части), но Тёме сделали послабление. Совершенно одетый, он прошёл на руках полсотни метров по льду Москвы-реки – перед девушками, которые на мосту хохотали и аплодировали.

Ярику повезло меньше. Оценив его богатырскую комплекцию, старшекурсники решили, что «этому простуда не грозит». И повели Ярика к культовому месту – на Потешную улицу.

- Вот это, Яр, бывшее общежитие медицинского факультета МГУ. По преданию, сам Сеченов однажды ночью, в сильный мороз, вылез из окна и в одном исподнем побежал к своей любовнице – она жила вооон в том доме, по ту сторону улицы, - пояснил один из старшекурсников, указывая на здание за кирпичным забором. – Тебе придётся даже проще, чем Сеченову. Он-то бежал два раза – туда и обратно – а тебе только и надо, что перелезть через забор, сделать круг вокруг дома и вернуться. Так что не трусь!

Ярик кивнул и стал раздеваться. Оставшись в одних трусах и ботинках, он похлопал себя по бокам:

- Бррр, холодно!

- Ничего, это недолго. Пошёл!

Только одну вещь утаили от Ярика старшекурсники – бывшее общежитие МГУ на Потешной давно стало седьмой градской психиатрической больницей.

Кое-как перебравшись через высокую кирпичную ограду, Яр спрыгнул во двор больницы и не спеша побежал. Не спеша – чтобы не слишком обдувало ледяным воздухом.

Через минуту глазам дежурного врача предстала любопытная картина – мимо главного входа больницы бежал лунатически-медленно молодой здоровяк, в трусах и ботинках, с улыбкой на лице.

А надо сказать, что время от времени больным действительно удаётся обмануть бдительность врачей (перед изощрённой фантазией безумца пасует любая разумная предусмотрительность) и сбежать, поэтому рука дежурного тут же нащупала кнопку вызова санитаров.

- Псих, стой! Стой, тебе говорю! – заорал врач, выбежав во двор.

Через полминуты Ярика окружили семеро дюжих санитаров.

- Вы ч-ч-чего? – клацая зубами от страха и холода, спросил Яр. – Я такой же, как вы! Я будущий хирург!

- О, хирург! Мужики, осторожнее – этот буйный.

- Да никакой я не буйный. Вот, видите, даже руки за голову уберу, - обиженно сказал Яр. И едва он поднял руки, сзади коршуном налетел санитар и молниеносным движением сделал укол снотворного.

…Вытащили Ярика из психушки быстро. Уже минут через пятнадцать целая делегация старшекурсников стояла в регистратуре, требуя выдать тело павшего товарища. Да санитары и сами успели убедиться, что среди постояльцев больницы беглецов нет. Тем не менее, Яру ввиду невменяемого состояния пришлось остаться в больнице до вечера. Пока он приходил в себя, санитары поили его чаем и травили байки про будни дурдома.

Да, и самое главное – Ярик был принят в клуб старост. С большим студенческим почётом.

у моего приятеля (назовем его Вано) была в то время пассия,

которую он жутко ревновал ввиду ее шалавистости. И ведь нет бы хоть раз ее, стерву и поучить!

Все норовил ее случайных кавалеров отлавливать и расправу над ними учинять. А сам-то

худющий, низенький... В общем, "расправится" так с очередным крепышом, а потом дома

отлеживается, а эта курва ему компрессы делает - идиллия...

Но вот влип Вано однажды основательно. Прознал он, что снюхалась его ненаглядная не с

кем-нибудь, а с Камазом. Редкостный был козел, да еще и габариты подстать погонялову. Бандит

студгородковского масштаба, в общем.

Долго я убеждал приятеля, что добром это не кончится и на этот раз он может не отлежаться -

впустую. "Пойду и жир ему спущу!!!!" - вот и весь его ответ. Ладно, делать нечего, пришлось

плестись вместе с ним на дискотеку, на которой этот Камаз обычно и тусовался (нельзя же друга

в такой беде бросать). Для храбрости оба хлебнули...

Камаза мы нашли сразу - он стоял у стойки и (о ужас!!!) общался с двумя не менее огромными

парнями. Однако ужас испытал только я, а вот Вано, едва завидев обидчика, кинулся на него как

разъяренный кролик на удава. То, что произошло вслед за этим, должно было по идее меня если

не насторожить, то удивить.

После первого же полученного удара (сбоку, примерно по левой щеке) Камаз рухнул на пол и

закрыл голову руками. Вано, обрадованный таким успехом, принялся колотить его, не встречая

никакого сопротивления!

Оба камазовских собеседника офигели настолько, что несколько секунд только тупо смотрели на

избиение. Когда же один из них робко так протянул руку к Вано, я воспринял это как сигнал: с

решительность камикадзе бросился я на обоих, решив, что раз уж Вано справился с Камазом, то

этих двух я одной левой...

Отбивались они ошалело и как бы неохотно, а когда Вано, решив, что с Камаза хватит,

присоединился ко мне, и вовсе начали отступать к выходу. Развязка для меня наступила

мгновенно - я пропустил встречный удар в челюсть и на секунду вырубился, когда же сознание

вернулось, этих двоих уже не было, а дискотека стремительно разбегалась под крики ментов.

Смылись и мы с Вано. Наутро я не мог поверить в произошедшее.

А вот что, как позже выяснилось, рассказал о событиях этого вечера Камаз одному своему

приятелю:

"Зашел я, как всегда, на дискотеку. Полчасика потусовался и тут - мама родная! Двое быков от

Клюева (местный авторитет). А я ему три штуки баксов задолжал. Баксы-то я вернул, но с

опозданием - счетчик уже включили, а проценты отдавать было нечем. Ну вот они, значит

"напомнить" пришли. Отвели они меня в сторонку, чувствую - щас начнется... И точно -

звездонули мне по морде ваще без базаров, я даже не понял, чем. Ну я повалился, они - пинать...

Ну помяли маленько, и тут чувствую - отстали. Глаза открываю, а их два клопа со второго курса

прессуют нещадно. .."

Теперь представьте, что доложили "быки" Клюеву!

я уже сказала, 7 часов. А то и всё 8( как повезёт). И дорога там идёт по побережью.То есть едешь и наблюдаешь: слева пустыня, справа море. Ни домика. ни кустика, ни даже человечка на верблюде. Ну, в автобусе особо не поспишь, народ маленько покемарил, к 5 утра все как один в окошко глазеют, надеются что-нибудь этакое высмотреть. А там слева - пустыня, справа - море... И постепенно народу от этого пейзажа становится не особо- то и весело...Ну, ближе к 6 утра мы, гиды, проснулись.и Адри почувствовал, что пора ему исполнять свои служебные обязанности, т. е. рассказать что нибудь. И вот доползает он до микрофона и начинает речь.

"Вот, значит, мол, дорогие друзья, нам ещё до Каира 3, 5 часа ехать... А едем мы по побережью....И как вы видите, пейзаж у нас довольно унылый......Смотреть совершенно не на что... Слева пустыня, а справа Красное море...Но скоро наш автобус повернёт налево и пейзаж изменится!!!"

Народ оживляется, прилипает к окнам, одним словом, радуется, что будет чего посмотреть,всё равно ж не спится, а Адри тем временем продолжает:

"Слева будет пустыня, и справа будет ТОЖЕ ПУСТЫНЯ"

Какие лица были у туристов!!!!