Свежие истории от 5 сентября 2025

края. Встречались недолго, гуляли по окрестным лесам и полям, говорили обо всем и ни о чем. Как это обычно бывает в начале отношений.

Однажды, во время их прогулки, с вокзала донесся протяжный, тоскливый гудок паровоза. Алёна остановилась, прислушалась и сказала: "Паровозы гудят – к дождю".

Алексей усмехнулся. "С чего это вдруг? "

Алёна пожала плечами. "Бабушка так всегда говорила. И знаешь, всегда сбывалось".

Алексей, скептик по натуре, пропустил слова Алёны мимо ушей. Но что-то в них зацепило. Он стал прислушиваться. И действительно, замечал: если гудки паровозов слышны отчетливо, громко, доносятся до дома, то вскоре начинался дождь. А в ясные, солнечные дни, когда, казалось, весь мир залит светом и теплом, гудки практически не слышно.

Он стал спрашивать у соседей, у знакомых, у случайных прохожих. И многие подтверждали: "Да, есть такое дело. Перед дождем паровозы гудят сильнее".

Алёна торжествовала. "Я же говорила! "

Алексей недоумевал. Какая связь между паровозом и дождем? Паровозы же гудят по расписанию, вне зависимости от погоды. Это же не барометр какой-нибудь.

И вот однажды, сидя на веранде с чашкой чая, Алексей вдруг все понял. Гудят паровозы всегда. И в дождь, и в солнце, и в снег. Просто перед дождем воздух становится влажным, плотным, и звук распространяется гораздо лучше. А в сухую, солнечную погоду звук рассеивается, поглощается, и до дома почти не доходит.

Все оказалось до банальности просто. Никакой мистики, никакой народной мудрости. Просто физика, акустика и немного наблюдательности.

Он рассказал об этом Алёне. Она сначала расстроилась. "Так что, бабушка ошибалась? "

Алексей улыбнулся. "Нет. Просто бабушка не знала, почему так происходит. Но примету подметила верно".

Алёна задумалась. "Знаешь, а может, все-таки есть какая-то связь? Может, паровозы чувствуют приближение дождя и гудят громче? "

Алексей рассмеялся. "Ну, это уже из области фантастики".

Но, глядя в сияющие глаза Алёны, он подумал, что, может быть, и хорошо, что некоторые вещи остаются необъясненными. Может, в этом и есть прелесть жизни – в вере в чудеса, в таинственную связь между человеком и природой. И пусть гудят паровозы, предвещая дождь. Главное – быть рядом с тем, кто верит в сказку. А объяснить все с научной точки зрения всегда успеется...

на судне было 50 детей. Практически все пассажиры – граждане Российской Империи, команда же судна состояла из датчан.

Помимо прочих, на пароходе находились известный поэт и литературный критик князь Петр Андреевич Вяземский, а также 19-летний начинающий писатель Иван Сергеевич Тургенев.

Первый ехал в Германию поправить здоровье, для второго поездка была первым заграничным вояжем.

Пожар "Николая 1" стал для Тургенева одним из самых болезненных событий в жизни. И не только потому, что он оказался на волосок от смерти, но и потому, что в пожаре сгорела его репутация.

Согласно рассказам пассажиров парохода, князь Вяземский вел себя в минуту смертельной опасности исключительно хладнокровно. Он вместе с командой занимался организацией эвакуации пассажиров, сажал в лодки женщин и детей.

Поведение Тургенева было прямо противоположным. Будущим писателем овладела настоящая паника. Он метался по палубе, хватал за руки матросов, умолял спасти его, предлагал крупные суммы, которыми владеет его маменька – пожилая богатая вдова.

Когда началась погрузка в шлюпки, Тургенев ломанулся к лодкам, отталкивая женщин и детей. Он кричал: "Я единственный сын богатой пожилой вдовы, спасите меня!". Что интересно, у Тургенева был старший брат. Эта фраза впоследствии буквально преследовала Ивана Сергеевича.

Еще одна фраза будущего писателя – "Умереть таким молодым! " - тоже стала своего рода мемом 19 века.

Ситуации добавляет колоритности и тот факт, что Тургенев был около 2 метров роста и очень толстый. Паникующий молодой здоровяк, лезущий к шлюпкам, отлично запомнился пассажирам парохода, большинство из которых, кстати, сохранили хладнокровие.

Пожар на "Николае 1" Тургеневу припоминали всегда. Малодушие, проявленное в минуту опасности, и трусость, которая так порицалась в дворянской среде. Даже родная мать писала Ивану Сергеевичу, что его поведение на пароходе было недостойным. Она указывала на то, что даже матери семейств не устроили такого представления, как Тургенев.

Впоследствии писатель неоднократно пытался оправдаться. В своем очерке "Пожар на море", написанном за 3 месяца до смерти, он признает, что предлагал 10 тысяч рублей матросу за спасение своей жизни "для пожилой маменьки". Но тут же он пишет, что проявил хладнокровие и мужество и ловил женщин, прыгающих в шлюпки. Читатели не поверили Тургеневу.

В конце приведу стихотворение Петра Вяземского, которому не нужно было оправдываться за события на "Николае Первом".

Я на море горел, и сквозь ночную тьму

(Не мне бы тут стоять, а Данте самому),

Не сонный, наяву, я зрел две смерти рядом,

И каждую с своим широкозевным адом:

Один весь огненный и пышущий, другой —

Холодный, сумрачный, бездонный и сырой;

И оставалось мне на выбор произвольный

Быть гусем жареным иль рыбой малосольной.

жду сигнала по аське. А вот и они...

— Добрый вечер!

— Здравствуйте, Руслан! Меня зовут Лера.

— Очень приятно. Ну, а меня можно называть просто atos, так короче

— Хорошо, atos.

— Вы согласны рассказать мне немного о Вашей жизни и о своей работе, в частности?

— Да, конечно, за этим и пришла.

— Тогда начнем, пожалуй, но Вы должны иметь в виду, что наша беседа будет опубликована в Интернет. Вы готовы к этому?

— Да. Никаких проблем.

— Лера, сколько Вам лет?

— Интересное начало. А какая разница? Ну, 23.

— Разница есть. С молодыми девушками всегда приятнее общаться, это я Вам как мужчина говорю

— Забавно. Я Вам верю.

— Расскажите, как так получилось, что Вы выбрали такую профессию.

— Все произошло случайно. У меня был друг. Он меня чему-то и научил, а дальше я уже сама...

— И как давно Вы этим занимаетесь?

— Года четыре.

— И Вы довольны?

— Да, конечно, зачем делать то, что не нравится...

— Ну, некоторые занимаются этим только из-за денег.

— Деньги — да, но меня еще и сам процесс увлекает.

— Ваша увлеченность, наверное, сильно зависит от того, с кем Вы имеете дело?

— В известной степени. Клиенты разные бывают.

— А каких Вы предпочитаете?

— А разве это не очевидно? Молодых, красивых и богатых! Но я одинаково ответственно отношусь ко всем клиентам. Может быть даже больше люблю работать с женщинами.

— Да? И часто попадаются женщины среди клиентов?

— Достаточно. С ними бывает проще. Хотя у мужчин тоже есть свои положительные качества.

— Какие?

— Мужчина платит легче. Меньше сомневается в своих желаниях.

— А отрицательные черты мужчины?

— Увлеченность. Их сильно заносит, многого хотят, а потом выясняется, что не могут оплатить и половины заказанного.

— Да, вероятно Вы правы А Вы работаете только индивидуально, или бывают групповые заказы?

— Разные бывают. Чем больше в команде мужиков — тем тяжелее. В команде из одних мужиков вообще, столько идей прет, что частенько и удовлетворить-то всех не могу. Приходится обращаться за помощью. А этого я не люблю.

— От чего же?

— Потом выяснять кто что делал, кому было труднее, соответственно и гонорар делить... Да, ну... Хотя, вроде группой веселее. А то бывает, попадется батан какой-нибудь. Денег мало, слюни пускает, скучно, заснуть за работой можно.

— Да, работа у Вас не из легких...

— Все-таки не бревна грузить.

— А клиенты довольны Вами?

— Конечно. Я же все делаю профессионально. Если настроение хорошее, то могу и сверх нормы сделать что-то. Так, в виде жеста доброй воли

— Вы всему сами научились?

— Ну да. В таком деле главное опыт. Книг, конечно, появилось много. У каждого метро продаются, но без практики все равно никак.

— Это да. Тут я Вас хорошо понимаю. Вы работаете дома, или у Вас для этого есть специальное помещение? Рабочее место, так сказать...

— Люблю дома. Дома, как говорится, и стены помогают.

— И сколько Вы берете с клиента?

— Ну, все зависит от заказа. Но не меньше тысячи. Я девочка уже не маленькая, чего мне крохи собирать. Опыт есть, клиентура широкая. Много постоянных клиентов...

— Тысячу рублей?

— Долларов, уважаемый atos, долларов. Я же не дешевка, какая-нибудь. Я могу выполнить достаточно сложный, не стандартный заказ, потому и беру не дешево.

— А бывает, что клиенты "кидают"?

— Бывает. Вообще я вперед оплату беру. Но Вы же знаете, как это бывает. Сначала хотят одно, платят, а потом разойдутся — давай еще это, это и то... заплатим потом, и прочее. Я, так, вроде, матерый уже программист, знаю, чем все это заканчивается, но все равно попадаю, как маленькая.

— Как, простите, Вы сказали? Программист?!

— Ну да. Опытный программист, говорю. А все равно попадаю иногда.

— Что-то я не пойму. Вы еще и программист?

— Что значит еще? Программист и есть. Это я Вас что-то не пойму. Димка тут тоже ржет. Вы что-то задумали, разыгрываете меня?

— Мне Дмитрий обещал устроить интервью с профессиональной проституткой... вообще-то...

— ЧЕГО? Ах, он козел. Ну, я сейчас из него самого педика сделаю!

Как потом выяснилось, Димка с кем-то поспорил, что интервью все равно состоится. Т. к. мне воспитание не позволит обозвать Леру проституткой, а остальные рабочие термины наемного программиста и современной гетеры сильно совпадают. В чем, собственно, и оказался прав...

нажимать, и был таков. Забирая вечером усталую благоверную, муж злорадно выставил калькуляцию, мол, одна пятидесятая шубы у нас в кармане, еще сорок девять дней, и едем за покупкой.

И тут план дал сбой, ибо молодая супруга не желала отступать. И пошло, как говорится, поехало. Вечерами дама изучала в интернете подробности о станках. Так сказать, повышала квалификацию. Ну, а день приходилось проводить в цеху, ударно трудясь на благо собственного гардероба.

Однажды (примерно на восьмой день работы) героиня этой истории шла в столовую, мудро используя положенный перерыв на обед. Навстречу ей печально шествовали директор завода и его доверенный заместитель, все такие грустные-грустные. Из их разговора следовало, что заводу предстоит закупить в славном городе N партию станков за кругленькую сумму.

— Позвольте, — вмешалась в чужой разговор шубохотельщица, — но ведь в не менее славном городе M те же самые станки, того же самого производителя можно приобрести в 30 раз дешевле.

Посмеявшись над хорошей шуткой, директор завода отправлся в свой кабинет проверить полученную информацию. Исключительно смеха ради, ну нельзя же на полном серьезе поверить в такое чудо.

Проверил. Снял своего зама по снабжению и назначил на эту должность временную работницу, которая немало узнала из интернета за долгие вечера.

В тот день, как обычно, за любящей супругой заехал муж. Видели бы его глаза.

просто добавляешь к названию слово "сетевой" или "интернет" — и акции взлетали. Справился бы даже шимпанзе.

И такой шимпанзе нашёлся. Имя у него, кстати, было очень благородное: Рейвен Торогуд III. И это была не простая макака: Рейвен Торогуд III был голивудской звездой — прежде чем стать брокером, он снялся в трех фильмах и десятке реклам.

В Голливуде Рейвена обучили важному для брокера с Уолл-стрит качеству: бросать дротики в мишень. Так что перед ним повесили список из 133 доткомов и выдали десять дротиков. Обезьяна прицелилась — и выбрала десять интернет-компаний.

Перечислять их бесполезно — доткомы продержались недолго. Но в январе 1999-го портфель шимпанзе выглядел неплохо. В январе 2000-го эксперимент был окончен: доходность составила 213%, что поставило Рейвена Торогуда III на третье место среди брокеров Уолл-стрит (обезьяна была лучше как минимум 6000 конкурентов). Шимпанзе с Уолл-стрит получила свою статью в книге рекордов Гиннеса и, наверное, пару бананов.

А вот люди, которые последовали её примеру в выборе акций, скорее всего, даже бананов не получили: уже в марте 2000-го пузырь доткомов эпично лопнул.

отказ. Что же так шокировало японского бизнесмена в СССР?

Дело было в 1970-х годах, когда Советский Союз активно искал технологии для модернизации своей промышленности. Особый интерес вызывала японская корпорация Sony с её революционными разработками в области электроники. Приглашение основателю компании было направлено на самом высоком уровне.

Перед поездкой друзья предупреждали Мориту с женой о "примитивных условиях жизни" в СССР и советовали взять с собой бутылки с водой, полотенца и туалетную бумагу. Но эти предосторожности, естественно, оказались излишними. Морита прибыл в Москву, и с первых минут стало ясно — гостей принимают особо. Правительственный автомобиль подъехал прямо к самолёту, персональные переводчики не оставляли их ни на минуту, таможенные формальности были отменены.

Заботе о гостях не было предела. Когда жена Мориты захотела попробовать пирожки, это вызвало настоящий переполох среди сопровождающих. "Пирожки — это пища рабочих, вы едва ли будете их есть", — терпеливо объясняла переводчица. Но после долгих телефонных звонков желание гостьи все же исполнили, и супруги с удовольствием ели вкусные пирожки с мясом и овощами, стоя вместе с рабочими.

Заместитель председателя Госкомитета по науке и технике Джермен Гвишиани лично сопровождал делегацию по предприятиям Москвы и Ленинграда, демонстрируя достижения советской электронной промышленности. Но то, что увидел Морита на заводах, его не впечатлило. По его словам, советские предприятия отставали от Японии и Запада в области электроники на 8-10 лет. Использовались примитивные инструменты и неэффективные производственные процессы. Главное же — японский предприниматель заметил полное безразличие рабочих и руководства к качеству продукции. Никто не был заинтересован в совершенствовании технологий. В стране, где не было конкуренции, отсутствовали стимулы для инноваций.

В финале визита Гвишиани сделал заманчивое предложение о сотрудничестве, подчеркнув преимущества советской экономики: отсутствие инфляции, низкие зарплаты, стабильная рабочая сила. Когда он попросил Мориту высказать своё мнение, японец был предельно откровенен. Он объяснил, что в Японии тратят годы на совершенствование даже таких простых вещей, как отвёртка, проводят детальные исследования температурных режимов для пайки, а в СССР из-за коммунистической идеологии, противоречащей самой сути бизнеса, якобы никто из работников не заинтересован в результатах своего труда.

"Вы здесь не прилагаете таких усилий; по-видимому, в этом здесь нет нужды, потому что никто, кажется, не заинтересован. Я должен сказать вам, что я бы не перенёс, если бы увидел, что продукция Sony производится в таких условиях, как здесь у вас. Я не могу предложить вам пока нашу технологию", — пересказал диалог Морита в своей книге.

Показательным для японца стал момент демонстрации советского чёрно-белого телевизора, который планировали экспортировать в Европу. Морита был поражён примитивностью дизайна в стране великого искусства и балета.

Когда он спросил, почему не объединяются технологии и эстетика, представитель Министерства связи честно ответил: "Искусство не по нашей части! "Этот ответ стал для Мориты приговором советской промышленности.

По мнению Мориты, в Советском Союзе развитие техники было сосредоточено в космических и военных программах, но совершенно не касалось потребительских товаров. Там, где речь шла о населении, дизайн и качество техники серьёзно отставали. Sony готова была продавать СССР готовое радиооборудование и даже предложила техническую помощь в улучшении советского телевизора. Но передача ключевых технологий по лицензии, особенно революционной системы Trinitron, была категорически исключена. К слову, эта позиция касалась не только Советского Союза, но и Китая, которому японцы в то время также не раскрывали своих технологий, отказываясь от сотрудничества.

Решающим фактором, судя по всему, стал опыт итальянской компании Fiat. В книге Морита сослался на то, как итальянцы передали СССР технологии производства автомобилей, после чего в Европе появились машины, внешне копирующие Fiat, но, по его мнению, значительно уступающие по качеству. "Репутация компании Fiat из-за этого пострадала, и мы не хотим, чтобы такая же судьба постигла нас", — заявил основатель Sony.

Трудно сказать, был ли прав Морита или это выглядело высокомерно, но факт остаётся фактом — Sony до сих пор является символом качества и продолжает выпускать одни из лучших продуктов на рынке. Например, современные телевизоры компании по-прежнему ассоциируются с премиальным качеством, многие гоняются за ними, несмотря на цену.

Краткая биография Акио Мориты

Акио Морита — японский предприниматель и сооснователь корпорации Sony, сыгравший ключевую роль в превращении компании в мирового лидера в области технологий. Он родился в 1921 году в состоятельной семье, занимавшейся производством сакэ, и с детства увлекался электроникой и физикой. В 1944 году Морита окончил Осакский императорский университет по специальности физика. Во время Второй мировой войны служил офицером японского флота, где познакомился с Масару Ибукой, своим будущим партнёром. В 1946 году они основали компанию Tokyo Tsushin Kogyo с начальным капиталом около 190 000 иен и штатом из 20 человек, которая позже стала Sony. Ибуке было тогда 38 лет, а Морите — 25.

Ибука сосредоточился на технических разработках, а Морита взял на себя маркетинг и управление. Его харизма и стратегическое видение помогли компании выйти на глобальный рынок. Предприниматель придумал название "Sony" (от латинского "sonus" — звук, и японского сленга "sonny" — смышлёный парень), сделав его узнаваемым брендом. Именно он настоял на выпуске культовых продуктов, таких как транзисторный радиоприёмник, первый транзисторный телевизор и Walkman, который стал культурным феноменом, несмотря на отсутствие маркетинговых исследований. Внедрив японскую систему пожизненного найма и создав сплочённую корпоративную культуру, он укрепил лояльность сотрудников, а его философия "доля рынка важнее немедленной прибыли" позволяла инвестировать в долгосрочные проекты.

Морита лично изучал зарубежные рынки, открывая филиалы, включая США, и адаптировал продукцию под потребителей. Его вклад принёс Sony международное признание, а самому предпринимателю — множество наград.

В 1994 году после кровоизлияния в мозг во время игры в теннис он покинул пост главы Sony, оставшись консультантом. Но уже в 1999 году бизнесмен умер от пневмонии. Ему было 78 лет.