Свежие истории от 18 декабря 2009

бумажка промокает. Идти до урны далеко и в лом. Вобщем обламывает в некторой степени весь кайф. Но голь, как говорится, на выдумку хитра и придумал я таки решение этой мировой проблемы — быстрой транспортировки использованных чайных пакетиков до мусорного ведра, не сходя с рабочего места. Решение было простое и как все простое гениальное!

Я эти пакетики, метким броском баскетболиста, посылал через всю комнату до урны и ПОПАДАЛ! Конечно не сразу, пришлось немного потренероваться, но это стоило того! Пакетики четко летели в урну. Чай от этого стал еще вкуснее. Жизнь налаживалась. До определенного момента.

Дело в том, что мусорное ведро стояло рядом с дверью. И чтобы попасть в него нужно чтобы пакетик пролетел совсем рядом с ней.

В таком случае есть большая вероятность попасть по морде случайно входящему в дверь.

Так и произошло. Попал я прямо по нагло зашедшей морде главного инженера, который шел к нам с проверкой. Да как попал! Прямо по щеке как шлепнет, пакетик как порвется, чаинки вместе с брызгами как разлетятся, да весь дрогущий костюм как заляпают. Но самое интересное то, что он как пернет... от неожиданности, видать. Да так шибко, что наверно в соседнем здание слышно было, а эхо пронеслось по всему заводу.

Вы бы видели эти выпученные глаза, Они наверняка зрачками стали касаться толстенных линз очков. Которые предовали особый колорит всему не описуемому виду удивления его лица. И тут не совсем понятно чему он был удивлен больше. Тому, что ему зарядили пакетиком по морде или тому, что он громко пернул. Но все ровно его морда, как бы немного вытянулась. Губы надулсь. Уши покраснели. На мгновение мне показалось, что он сейчас заплачет. Но я сильно ошибался... Вместо этого он начал жутко возмущаться и орать. Долго бегал по комнате, видать запашок разгонял.

Конечно я не зпомнил точно, что он говорил, но в итоге я остался с кучей замечаний. Выговором и полным отсутствием премии.

Сейчас ведро пододвинул ближе к себе и не боясь кидаю пакетики.

ногой стопку таких же, но уже "свинченных" табуреток и была в плохом настроении. Мало того, что ей по жребию выпал "руль" их с Юркой общей машины и весь праздник прошел мимо, так еще и по всему было видно, что домой она повезет совершенно никчемное тело. Видя такую грусть симпатичной тетки Леха не мог не спросить:

— Оль, может чем помочь?

— Чем же ты поможешь, Леха, — Ольга окинула оценивающим взглядом Лехину могучую фигуру, — его ж теперь никакой силой из-за стола не вытащишь. а мне еще табуретку свинчивать.

— Нет проблем, — Леха, толком не разобрал зачем, кого и куда вытаскивать, но слово табуретка расслышал отчетливо. Он подошел к Юрке и одним движением выдернул из под него табурет.

Юрий Александрович, не ожидая ни от кого такой подлости, только что открыл рот, поднеся к нему рюмку холодной водки, и уж зажмурил было глаза в предвкушении удовольствия от заедания водочки маринованным конишончиком, как из под него вылетел табурет.

Видимо Юрке помогло его предвкушаемое состояние нирваны. Он не упал, нет. Но и в воздухе не повис, — до состояния левитации еще не хватало пары рюмок. Он обкатил спиной ковер, как обкатывает бумагу пресс-папье с промокашкой, или кресло качалка. Рюмку Юрка в падении не выпустил. Он ее выпил в рот, не пролив ни капли. Наверное, он бы и закусить успел, но падать было невысоко. Все зааплодировали, а Юрий Александрович к радости жены засобирался домой.

Вечером следующего дня я встретил Леху на улице. Передвигался он странным мелким шагом, руками не размахивал совсем, держал спину неестественно прямо, а на морде имел кислую кислую мину и много царапин.

На мои вопросы он вдруг ответил, что теперь совершенно уверен, что Колька именно его сын.

— У тя чо сомнения были!? — я офигел от таких слов до невозможности: достаточно одного взгляда на эту семейку, чтоб понять, что Колька Лёхин сын, а Танька — дочь, то есть жена (у Лехи рост 198, а Танька дотягивается до метр семьдесят только, подпрыгивая на каблуках, когда семенит за мужем).

— Нет, не было у меня никаких сомнений, — мрачно ответил Леха, — зато доказательства теперь есть. Менделя и наследственные признаки помнишь?

Я кивнул.

— А помнишь, как я из-под Саныча табуретку выдернул?

Я опять кивнул.

— Вчера вечером стою я на табуретке и белье за окно вешаю. Танька попросила. Она не дотягивается. Вот этот юный мендель, этот Колька, табуретку из-под меня возьми и выдерни. Я в окно вылетел. В куст спиной и мордой одновременно. Жасмин, е[ж]т. Пахнет. Так что Колька у меня весь в папу. В меня, то есть. — Леха нахмурился и спросил — Чего ржешь-то? Больно ведь. — И сам счастливо засмеялся.

Кольке на тот момент исполнилось пять лет, и, к счастью, они жили на первом этаже.