Когда учился в инернатуре, аксакалы рассказывали реальный случай:
Ночь. Областной морг. Из дальнего района пришла машина с трупом в кузове — ЗИЛ самосвал. Как это часто делается в районах, труп с сопровождающим отправляется на попутке. В ЗИЛе — водила, два мента-стажера и труп в кузове. Машину встречает эксперт из дежурной смены и пара ночных санитаров (обычно наши же студенты). Санитары рьяно пытаются залезть в кузов самосвала. Находчивый водитель пресекает попытки — "Ща!" и включает подъем кузова. Труп благополучно скатывается из кузова ногами вниз и благодаря выраженному окоченению оказывается стоящим на ногах, но ненадолго. Медленно наклоняется вперед и складывается пополам. При этом через сжатые голосовые складки трупа вырывается страшный и довольно громкий рев. В результате один из милиционеров-стажеров упал в обморок, другой описался.
Как Витя стал морпехам.
Мама с бабушкой вывезли Витю из промозглого Питера в солнечную Флориду ещё в дошкольном возрасте. Так что он, в первый раз в первый класс, пошёл не в русскую школу с углубленным изучением английского языка, а американскую, где русского языка не было вообще.
Дома они общались, в основном, по-русски, и каждое
После окончания школы Виктор, как обычно, проводил лето в Питере. Он праздновал своё восемнадцатилетние, когда ему и была вручена повестка: сначала приглашающая посетить районный военкомат, а потом и послужить ближайший год в российской армии.
"Вот это поворот! " — удивился Витя и вопросительно посмотрел на бабушку.
Из флоридского Санкт-Петербурга в российский была срочно вызвана мама мальчика. В районном военкомате ей объяснили, что: "На воинский учёт ее сына не ставили и приписное удостоверение не вручали, так как он постоянно проживает за границей и воинскому учету не подлежит! А вот служить гражданин обязан! "
На разумный аргумент взволнованной мамаши о том, что ее сын с трудом читает и пишет по-русски ей ответили в духе безапелляционного казарменного юмора: "Не может — научим, не хочет — заставим! "
Сам же Витя, воспитанный законопослушным гражданином в частной американской школе, желал следовать букве закона и год в армии, если положено, отслужить.
"Мой бывший одноклассник Даниэль, когда летал к родственникам в Женеву, служил четыре месяца в швейцарской армии, а чем я хуже?! " — аргументировал Витя свою позицию бабушке.
Бабушка не смогла внятно объяснить внуку разницу между российской и швейцарской армиями и отправила маму на консультацию к юристам. Те квалифицированно пояснили, что "откосить по медицине" уже не получится. Анализы и справки надо было собирать сильно заранее, а, загорелый, под флоридским солнцем, Витя с американской белозубой улыбкой и десятилетним стажем круглогодичной гребли на каноэ вряд ли произведёт на медкомиссию нужное впечатление.
В общем выходило так, что Вите придётся годик послужить.
"Мы его в самые секретные войска направим, — пугал родственников призывника военком. — Он после службы в армии ещё лет пять из страны выехать не сможет! Даже в Белоруссию! "
Бабушка с мамой, окончательно испорченные долгой жизнью в Америке, намеков военкома не понимали и впали в тихую панику.
"Пора брать судьбу в свои руки! " — решил юноша.
Целую ночь Витя думал, что же делать: как избежать службы, не нарушая закон?! А под утро он, по интернету, подписал трехгодичный контракт с Корпусом Морской пехоты США.
— Однако, — сказал обескураженный военком, — отмазаться от службы в армии службой в армии — это оригинально!
Вспомнил почему-то следующий случай.
У меня батя — военный летчик. С 1988 по 1993 год служил в Германии (ЗГВ). Гарнизон был возле городка Вернойхен. Само собой, аэродром был старый немецкий. И вот как-то на день ВВС командование гарнизона решило разнообразить праздник. В самом Вернойхене была школа (немецкая), и там старый
Будни стройбата
На первом году службы в стройбате командиром роты у нас был капитан Филин. Уже довольно немолодой, пофигист был полный, вдобавок большой любитель выпить, но был у него серьезный плюс – он никогда не обижал солдат без повода. Даже когда повод был, все равно нередко прощал. У меня у самого было два раза по трое суток
И был у нас замполит роты, старший лейтенант, который недолгое время побыл капитаном, но через полгода был опять разжалован в старлеи. Ростом полтора метра в прыжке, он старался быть с солдатами запанибрата. Это у него получалось, все остальное – не очень, авторитетом он не пользовался. Была у него некрасивая черта – он любил выпить с солдатами, а потом сдавать их, выпивших, на гауптвахту.
Слухи об этом дошли до капитана Филина. Однажды на выходных он остался дежурным по части. Ответственным по роте был замполит. Филин послал за ним посыльного и пригласил старлея сесть за стол. Достал закуску и бутылку водки: "Будешь? "Мог бы и не спрашивать, когда это замполит от халявной выпивки отказывался! Они сели, поговорили, незаметно выпили бутылочку. Филин достал вторую, вскоре подошла очередь и до третьей. И тут капитан Филин, пошатываясь, приподнялся и нацепил красную повязку Дежурного по части. Потом надел фуражку и встал по стойке "смирно". Следом поднес руку к козырьку и сказал: "Товарищ старший лейтенант, вы пьяны! Я отправляю вас на гауптвахту." У того аж челюсть подвисла: "Володя, ты чего? Мы же вместе пили! "Филин, продолжая слегка покачиваться, прочеканил: "Товарищ старший лейтенант, вы пьяны! Я – отправляю – вас – на – гаупт — вахту!" И в сторону, посыльному: "Сынок, сбегай на КПП, приведи команду с губы".
После этого у замполита привычку пить с солдатами, а потом сдавать их – как бабка отшептала. Мамин-Сибиряк (с)
Мамин-Сибиряк (с)
Было это на военных сборах.
После отбоя прошло минут двадцать. В казарму заходят два громко разговаривающих тела. Подполковник и майор, как оказалось, в хорошем настроении и навеселе. Подходят к дневальному и начинают друг с другом и с ним говорить. Один из них принялся травить байки про армию и ПВО.
После очередного громкого рассказа состоялся примерно такой разговор:
— Ну, что ты так громко-то? Перебудишь всех.
— Да ладно тебе! Ты думаешь, они спят?
— Конечно, спят. Смотри... Товарищи курсанты, вы спите?!
Мы, хором, сдерживая смех: — Так точно! — Вот видишь, спят. А ты орёшь тут.
— Так точно!
— Вот видишь, спят. А ты орёшь тут.
Друг вернулся из штатов. Рассказывает историю, которая поразила его до глубины души...
Он с друзьями путешествовал на машине. Запутались, не знают, по какому шоссе ехать до Лос-Анжелеса. Остановились в небольшом городе. Друг подходит с картой к полицейскому. Спрашивает (диалог на английском):
— Извините, господин полицейский, не подскажете, как нам проехать...
Тот грозно спрашивает:
— Как тебя зовут?
Мой друг, немного теряясь, опять ему: извините, вы не поняли. господин полицейскй, нам проехать, пожалуйста, подскажите... тот опять, еще грознее:
— Как тебя зовут? друг понял, что шутки плохи, отвечает:
— Алеша.
Лицо полицейского озарилось улыбкой...
— Здравствуйте, Алеша, чем я могу Вам быть полезен? Инструкция, однако...
Инструкция, однако...
Лет двадцать назад зазвонил телефон.
Тогда еще проводной работал.
— Дима, это тебя. Теща передала трубку.
— Дмитрий, это прапорщик Матушок, помнишь в твоем взводе был? Я в Одессу приезжаю, так мне остановится негде...
— Пошел нах.. й. Я бросил трубку, а во мне все кипело.
— Кто это? испуганно спросили домашние. Я промолчал. Это как если бы надзиратель из тюрьмы позвонил и весело попросился на ночлег. Я бегал в ОВЗК вокруг казармы 5 раз потому как прапорщику Матушку показалось, что я непочтительный. Я реально думал, что умру. Пот выливал из сапог.
Жрал смолу с деревьев от голода.
Матушок отправлял меня на хозработы. Я строил гаражи армейскому начальству, грузил унитазы в вагоны и чистил шкуры на бойне от опарышей.
Я был заключенным 2 года. Он позвонил, потому как был уверен, что я его пущу. Ведь так принято: Угостить, приютить командира и выпить с ним. Пошел нахрен. У меня нет гордости за еханные два года в советской армии. Одно лишь отторжение. И ненависть.
Вчера. Сижу в баре с друзьями. Приходит мой брат, с задумчиво болезненным выражением на лице.
Рассказывает (далее от первого лица): иду через двор, возле одного из подъездов стоят три "господина полицейских". Спрашивают не здесь ли я живу и немогу ли я открыть им дверь (кодовый замок). Имея некоторый опыт, быстро подбираю комбинацию, пинаю дверь (дверь перекосило, неоткрывалась просто так) и получаю в ответ сначало дверью, а потом и дубиной по (еб...) лицу, перлетаю через пирила крыльца и падаю в сугроб
(метра полтар летел) — аут.
Оказалось в этот момент другая группа "господ полицейских" задержонного выводили — сработали на автомате. Достали из сугроба, извинились, купили пива посадили на такси. Помогать, непомогть решайте............
Помогать, непомогть решайте............
Одно из самых сильных потрясений в моей жизни, было знакомство с рядовым Адижоновым.
Было это в конце восьмидесятых, когда жители кишлаков служили в Советской Армии. Рядовой Адижонов был одним из них, обычный невысокий узбек, не говорящий на русском.
По службе мы не пересекались, он служил в роте охраны, а я — аэродромного
Например, только Адижонов мог поинтересоваться у дежурного по части:
— Таварыщ прапщик, я наряд прышел, сталовый нэ кушал, на х[рена] пы%дышь?
И все это совершенно обыденно, с честными глазами. Когда вокруг смеялись, удивленно оглядывался, поправлений не понимал. В батальоне сначала возмущались, потом махнули рукой.
В тот день был мой последний наряд, завтра я демобилизовался. Не спалось. В час ночи, я, помдеж по роте вышел покурить. На крылечке стоял и дымил рядовой Адижонов. Я подошел и хлопнул его по спине:
— Ну че, земеля, завтра домой еду. А тебе тут еще пол-года херачить, братан. Понимаешь? Да ни х[рена] ты не понимаешь....
— Пол-года ху%ня, — отозвался вдруг Адижонов. — Полтора прослужили, еще пол-года как-нибудь протянем. Да, земеля?
Сигарета едва не выпала у меня из пальцев. Я медленно повернулся и встретил веселый взгляд раскосых глаз.
Адижонов говорил на русском не хуже меня. За полтора года службы об этом никто не догaдался. Так и оставили его, туповатого, в покое. То-то он над всеми прикалывался. Не знаю, как каким-то там десантникам и спецназовцам, а Адижонову будет о чем дома порассказать. А вы говорите — узбек...
А вы говорите — узбек...
У меня есть приятель, он живет в пригороде. По выходным он приезжает на собственной машине зарабатывать, таксовать. Но в течении последнего месяца его постоянно останавливают гаишники, за превышение скорости. И вот он мне рассказывает:
— Еду по улице, останавливает гаишник, спрашивает почему медленно едешь? Я его спрашиваю: — А ты что ответил? — Я спал...
Я его спрашиваю:
— А ты что ответил?
— Я спал...
Военная смекалка вещь в армии необходимая, дезориентировать противника это вам не поле перейти. На тех учениях наша группа была создана из представителей разных родов войск, по легенде, остатков разбитых частей оставшихся в глубоком тылу противника. Цель и задача — выживание без связи, без владения общевойсковой
— Вовремя братушки! Сейчас мы их с двух сторон жахнем! — заставил спецназ раствориться в снежной мгле.
Нет, они не струсили, не сбежали, просто воинская наука их подразделений говорит о том, что если разведданные не совпадают с реальной обстановкой развивать операцию нельзя во избежание потерь личного состава.
Это не было чистой победой в схватке, но дало выжить нам ночь, а посветлу идти в лобовую любому даже сверхобученному спецназу, просто чревато. Мы представляли их разбор и были горды тем, что и мы не лыком шиты. Что, кстати, по окончанию учений подтвердило и командование.
Прочитана в журнале израильского общества солдат-инвалидов.
— ---------------
Война Судного дня. Израильские больницы завалены ранеными. Которых принимают потоком, делают все что могут для спасения жизни и забывают, поскольку идет поток тяжелораненых.
В одной больнице в соседних палатах оказываются
Оба кричат от боли и через стенку будят друг друга. Cтенка тонкая и изоляции никакой.
При этом фазы сна у них не совпадают, и когда один кричит, второй стучит в стенку, чтоб тот перестал... Потихоньку боли утихают, но они уже привыкли стучать в стенку и продолжают перестукиваться, изобретая по ходу дела код. Типа "Как дела? " и "Все в порядке?".
Потом решают познакомиться. Криком через стенку. Остальные раненые в палатах в таком состоянии, что не замечают.
Выясняется, что это солдат и солдатка. У солдата тяжелые ранения на поле боя, а солдатка попала в тяжелую аварию.
Быстро выясняется, что без друга они не могут, и мешают больным своими разговорами.
И тут в госпиталь приезжает Рафуль - тот самый, член партии которого... Увидев этих пациентов, он приказывает поставить им телефон...
Совсем быстро оба объясняют врачам, что хотят увидеть друг друга. Вестимо "Не положено! "
Ну и понятно, что медсестер им удалось уговорить... Ночью медсестры вывозят кровати в коридор, где солдат как это положено по логике истории, начинает встречу словами "Ты согласна выйти за меня замуж? ", и, естественно — "Да! "
Через полгода обоих выписывают из больницы. После снятия гипса оказалось, что ноги солдата в таком состоянии, что он никогда не сможет ходить.
Начинается тяжелая семейная жизнь...
У них рождается ребёнок. Оба работают, чтобы содержать семью, на бензоколонке, где далеко ходить не надо.
И тут отец решает учиться ходить вместе с сыном. Вываливается из коляски и ползает вместе с ребенком, потом становится на четвереньки. Копируя его движения. И падая немного чаще, чем ребенок... Когда ребенок пошел, он пошел вместе с ребенком. Шок был у всех.
И когда ребенок побежал, он тоже побежал... Хотя и медленно...
Когда ребенок сел на велосипед, он купил велосипед...
Через пару лет им позвонили, что надо поменять коляску на новую модель, и удивились, что коляска больше не нужна.
Врачи написали статью про неизвестный до сих пор науке метод реабилитации.
Сейчас они на пенсии. Четверо детей, десять внуков. До сих пор он ходит сам. Правда, уже на небольшие расстояния...
Третьего дня был в Несусветных Ебуках.
По делам. А заодно и ящик водки привёз. Ну попросила меня одна знакомая предприимчивая бабулька. Она эту водку соседям перепродаёт. И вот только подъезжаю, она уже навстречу бежит "Ну чего так долго ехал, мне уже чуть калитку не изломали. О! Давай сразу бутылку, вон Ленка бежит уже". И на самом деле — летит по дороге Ленка, вихри снежные вздымая. И тут — оп — наперерез ей откуда ни возьмись милиционер. В форме и даже чуть ли не с кобурой. Ну всё, — думаю, — щаз и бабульку за незаконную торговлю повяжут, и меня ещё, чего доброго, приплетут, и на хрен я только согласился этот ящик долбанный везти.
А бабулька спокойно так "Ага, вон и Славик, доставай ещё две бутылки. Им одной мало будет, контртеррористические учения вечером" Ваше имя
Ваше имя
Это совершенно подлинная история, мамой клянусь. Работал я врачом скорой в городе Белая Калитва Ростовской области. Часа в два ночи поступает вызов: — Приезжайте скорей, здесь муж жену избил. Уазик подкатил к стандартной панельной пятиэтажке на окраине. Девчушка фельдшерица сонно поплелась на третий этаж, выискивая на двери
Не знаю, где как, а в нашей школе учителя всякие были. Кого мы любили, кого нет. Непонятно, за что их любили и не любили. Сейчас, думается, что все они — обыкновенные люди, со своими заморочками и достоинствами. А тогда сразу как-то было известно: вот этого надо любить, этого не надо, этого надо довести до каления с горячкой, а этого — потом
Борис Федорович, наш военрук, по прозвищу, понятное дело, "БФ" от всех особняком стоял, вообще "не обсуждался" и пользовался уважением почище родительского. Тоже непонятно почему. Ну полковник, ну ветеран, ну воевал. Подтягивался в свои 58 тридцать раз почти. А из моего класса восемь человек в военные училища поехали поступать. Семь в Рязань, один вообще в политическое. Не из-за его же спортивных успехов на старости лет? Уважали, в общем, БФа.
А началось все у нас как бы наоборот. Он нас постриг. Стричься на два пальца от воротника в школе тогда страсть как не любили. А он постриг.
Не сам конечно, но прям с первого своего урока отправил. Спросил у кого денег нет, дал тем по сорок копеек (на модельную, между прочим, стрижку) и отправил в парикмахерскую. Некоторые от жалости к себе и вредности даже наголо постриглись. Остальные длиннее чем наголо, но все одно короче чем по уставу положено.
И решили отомстить. По-простому, чо. Стул ему, гаду, клеем намазать.
Замок на кабинете по военной подготовке — плевый. То есть железный, конечно, замок, но открыть плевое дело. Вообще я на такое дело последним подписался. БФ воевал вместе с дедом все-таки. Но против коллектива не упрешь иногда. Не то что бы убедили... Намазали стул после последнего урока, когда у нас на следующий день военная подготовка у первых. Надо же лицезреть, как прилипнет. А то никакого удовольствия.
У нас в этот кабинет, как в физику, химию и биологию только после звонка войти можно было. Вместе с учителем. То есть, именно в данном случае, непосредственно перед, как положено "младшим по званию", но под присмотром. Вошли, расставились. Леха, по кличке "Начальник", равняйсь-смирно скомандовал, когда БФ вошел:
— Здравствуйте, товарищи!
— Зравжелтрищполковник!
— Вольно, прошу садиться.
И сам на стул уселся. Ну и мы тоже седалищами не промахнулись. Кроме
Лехи — ему кто-то стул отодвинул. Посмеялись.
— Встать, — командует БФ, — что за смех на занятиях?
Все встают, он тоже поднимается. Но все на него не смотрят, хотя знают, что ему стул клеем намазали. Все заняты, все продолжают ржать. Потому что двадцать два стула прилипли к жопам. У всех, кроме Лехи, БФа и девчонок. Хотя Леха тоже бы к стулу прилип, если бы мимо него не грохнулся.
Девчонок БФ пожалел. И запомнил ведь, кто где сидит. С одного раза. Разведчик, фигли.
Разведчик, фигли.