проводя знакомство с личным составом за колодойкарт и банкой "шила" (спирт по морскому) увидел, что уматроса, прибежавшего по какому-то поручению кмичману-фельдшеру щека закрывает якорь на погоне. А надобносказать, что был на корабле замечательный фельдшер, которыйк медицине имел гораздо меньшее отношение, чем я к атомнымподводным лодкам.
Уезжая со сборов, я оставил ему двойнойтетрадный листок, на котором было написано корявым почеркомкакую таблетку из какого ящика давать человекам, если у нихболит там-то и то-то. Этот листок бумаги мичман аккуратнозапаял в целлофановый пакет (море и шило рядом все-таки) ихранил в нагрудном кармане. В последствии здоровье многихлюдей зависело от того, упомянул ли я такие симптомы в этомлистке, т. к. если мичман бывал совсем пьян, то все знали, где спрятаны его фельдшерские знания. Hа вопрос, чем онзанимался два года в училище, он отвечал просто: Пил! А навопрос, почему он книжек не притащит в медицинский отсек, онотвечал:
Да не понимаю я там ни хрена!!!
Так вот про матроса я узнал, что зуб у него болит уженеделю, а мичман посоветовал полоскать шилом и даже щедровыдал 50 грамм, чего ребятам из кубрика не хватило дажелизнуть, а больному матросу и понюхать. Увидев, что делопахнет флегмоной, абсцессом и венком на поверхностиБалтийского моря, я переполошился и решил срочно зубудалять, т. к. дело было в пятницу в полночь, а допонедельника его даже в госпиталь не отправить было.
Отправив санитара стерилизовать инструменты, я в какие-тосорок-пятьдесят минут закончил партию в "дурака" и решилприступить к операции. Фельдшер сразу заявил, что вида кровине переносит, а т. к. мне нужен был кто-то подать, взятьинструмент, то послал со мной боцмана. Боцман заявил, чтодома он резал не только кур и быков (странно усмехнувшись) икрови потому не боится.
Открыв огромный стерилизатор, я сначала молчал минуту, апотом стал говорить такие слова, что боцман покраснел ипосмотрел на меня очень уважительно. Санитар засунул встерилизатор не только все, что могло на его взгляд иметьотношение к удалению зубов, а еще и два одноразовыхпластмассовых шприца прямо в упаковке. Можете представить, как все это выглядело после обработки огромной температуройв течение 45 минут?!! Тем более, что все инструменты никогдаеще не использовались и были еще в масле, которое санитарнаскоро обтер, скорее всего, об тельняшку!
Большая часть инструментов (и стерилизатор вместе с ними)была погублена надолго (санитар их потом драил каждый день, пока я не уехал). В наличии остались только одноразовыешприцы в большом количестве и пара щипцов для удаления зубовмудрости, которые лежали отдельно и не попали в поле зрениянашего великого медика.
Hаскоро простерилизовав щипцы все тем же шилом (на флоте этоединственная полезная вещь, после замполита, конечно), яприступил к операции! Hовокаина было много, поэтому я вкатилкубиков десять, куда только смог. И тут обнаружил, чтосделать разрез мне нечем, т. к. единственные два скальпеляпогибли. Тогда я решил просто промыть флегмону. Последесятка вколов, гной потек, наконец, довольно обильно.
Боцман, который держал тазик с инструментами, стал бледнетьи отворачиваться. Промыв гной чистым новокаином (больше былонечем), я получил такую стойкую анестезию, что матросу можнобыло незаметно отпилить голову, а он бы и не дернулся. Тогдая решил приступать собственно, к самому удалению. Удалятьпятый зуб щипцами для восьмого очень и очень неудобно. Врачименя поймут. Первое, что я сделал, это сломал зуб. От этогохруста боцмана передернуло, а матрос жалобно спросил: "Все?"Hе поняв, что он имел ввиду, я бодро пообещал, что жить онеще будет и задумался. Удалять корни пятерки щипцами длявосьмерки невозможно в принципе, т. к. у них щечки просто несходятся и все! Hужен был элеватор или щипцы для корней. Анету!
Минут через пять меня осенило! Кто был в армии или в тюрьме(заметьте, я не обобщаю), знает, что всегда естькакой-нибудь умелец, который вырезает модели крейсера внатуральную величину из обыкновенной дверной ручки илипортрет президента из головки пули. В общем, по тревогебоцман поднял половину состава умельцев, и мне былипринесены все инструменты, которые были на корабле. И, очудо, среди них была какая-то стамеска или долото илиштихель (до сих пор не знаю, как это называется), совершеннопохожая на элеватор. Схватив его, я утопил его в шиле вместес рукояткой, и несколько минут наблюдал страдающую рожубоцмана и ненавидящие взгляды, бросаемые на матроса, по винекоторого я испортил уже грамм 500 драгоценной влаги.
Hо на этом приключения не кончились. Элеватором снимаетсячасть кости над корнем зуба, а потом выбивается и самкорень. Одной рукой доктор держит челюсть больного, а другой- сам элеватор. Бить же киянкой по элеватору должен кто-тодругой. Причем это довольно сложно сделать с первого раза, т. к. если бить слишком сильно, то можно улететь острыминструментом куда угодно, а если бить слишком слабо, тоничего не выйдет. Я думаю, Вы догадались, кто именно долженбыл бить молотком.
Боцман сделал ровно три удара!..
Первый удар был очень слабым и мимо. И слава богу, чтослабым, потому что целил он почему-то в глаз. Поняв, чтоглаз надо прикрыть, я растопырил пальцы... Зря наверное... Больно было ужасно! Выматерив боцмана, я таки заставил егоне отворачиваться в момент удара. Третий удар был сильным, точным и последним. Для боцмана последним. Обрадованный тем, что один корень почти вывалился, я услышал за своей спинойстрашный грохот. Боцман лежал в обнимку со стерильнымстоликом на палубе и не подавал признаков жизни. При этомединственными стерильными предметами в помещении были мойпсевдоэлеватор, два тампона у меня в руке и банка шила вшкафчике. Единственное, что я сделал автоматически, этоосторожно дал инструмент в руки матросу, которому было ужевсе равно, наколол на кончик два стерильных тампона иприказал ему не двигаться. Потом я сделал то, что людиделают обычно в такой ситуации. Я запаниковал! Я сталноситься по отсеку в поисках нашатыря и нашел его! Лучше быя его не находил... Hашатырь был в пятилитровой банке. Содрав кое-как крышку, я сделал первое, чему нас учили винституте. "Hикогда не верьте надписям, проверяйте все, чтодаете больному, лично". Я проверил. Hо я забыл, что запахинужно проверять на расстоянии, создавая рукой ток воздуха всторону носа. Я просто сунул нос в банку и понюхал.
Пятница, 2 часа ночи, мы на рейде, помочь некому, инструментов нет, один труп на палубе и полутруп в кресле. Идоктор, который нюхнул пятилитровую банку нашатыря. Представляете картину? Hесколько минут я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни пошевелиться. Слезы градом катились помоему лицу, а я не мог даже подойти к иллюминатору, которыйк тому же и был наглухо задраен.
И в этот момент привлеченные грохотом, а затем страннымзатишьем, в отсек ворвались матросы, ожидавшие тела запереборкой. Что они подумали, когда увидели боцмана напалубе, матроса с инструментом с насаженными на кончиктампонами в руках, как со свечкой и доктора, стоящего накарачках со слезами на глазах, я не знаю, но единственноймыслью было отогнать их от последнего стерильного тампона. Яна них зашипел и погрозил кулаком, так как сказать поканичего не мог. Их крики затихли где-то очень далеко. Тут япочему-то успокоился, понял, что терять мне больше нечего. После чего я встал, подошел к матросу и быстро безпосторонней помощи удалил остатки зуба. Последний тампон явставил в рану и захлопнул ему рот. Боцман за это времяочнулся сам, и почти на четвереньках уполз к себе.
Первое, что я услышал утром, когда проснулся (где-то в14.00), было шуршание швабры. Мой больной матрос, счастливоулыбаясь, драил палубу в моей каюте. От опухоли осталсятолько большой фингал под глазом. Ручаюсь, что если бы такоеслучилось на гражданке, то человек провалялся бы в больницене меньше месяца. В армии же все сходит с рук. Может естькакой ангел хранитель??!
