Истории о армии #офицер

в будущем пригодится.

Препод же вместо консультации травит байки о своей учёбе в школе военных переводчиков. Также сообщу комментаторам первой части, что я пишу чистую правду про то, что Я делал, видел или слышал от препода. А уж что ОН приврал или выдумал – решайте сами.

Итак, мы с вами, рассказчик, а в его рассказе - и его однокурсники остановились на моменте приближающейся к ним сессии.

В один из дней на занятие явился собственной персоной начальник школы и сообщил, что курсанты вместо увольнительной идут разбирать стену соседнего корпуса. Насладившись вытянутыми физиономиями подопечных, начальник пояснил, что он шуткует. Разбирать стену они будут вместо ближайшего занятия по строевой подготовке, а в случае успешного завершения мероприятия группа идёт в увольнение на оба выходных целиком и полностью. Надо ли говорить, что после такого гениального психологического приема курсанты взялись за работу ударными темпами, и вскоре стена корпуса была разобрана в буквальном смысле по кирпичику. Не целиком, конечно, просто на первом этаже был создан проём шириной метров в десять.

На следующий день курсанты радостно отправились в увольнение. Насколько бурно они провели тот день, рассказчик, а потому и история, умалчивают. Но вернувшись, они увидели сквозь проём стоящий в аудитории танк. Поначалу даже (если такие были) те, кто в этом увольнении не порочил честь будущего советского офицера потреблением напитков, начали склоняться к тому, чтобы дать отныне зарок трезвости. Умылись холодной водой.

Танк не исчез. Был он далеко не новым и в большой степени разукомплектованным, и нагло выглядывал из проёма, пока тот не был заделан. Надо понимать, ударным трудом курсантов какого-то другого года обучения, поскольку гастарбайтеров тогда в Москве не водилось.

Рассказчик и его одногруппники недолго удивлялись явлению танка народу, на носу у них были более важные мысли – о сессии. Во время подготовки у них появлялись другие поводы удивляться. Например – практическим заданиям на экзамене, точнее, их формулировкам, типа такой: «Нашими войсками были захвачены в плен несколько бойцов войск НАТО, среди которых оказался внедренный в подразделение сотрудник разведки Королевства Таиланд. С целью выяснения сведений, собранных им, и возможного привлечения его к сотрудничеству, принято решение провести допрос на его родном языке. Задача: выяснить известную ему информацию и склонить к сотрудничеству с нашей разведкой». Другой билет, соответственно, содержал задание для курсанта, играющего роль отважного тайского разведчика.

Нет, ну а что? Учебная программа в целом и экзаменационные билеты в частности должны были соответствовать военной доктрине. Доктрина однозначно называла наиболее вероятным противником агрессивный блок НАТО. И как прикажете формулировать задания для изучающих тайский язык, чтобы они были разными? Если тайский дипломат, просящий защиты от злых натовцев и местный крестьянин, спасенный нашей доблестной армией угадайте от кого, уже есть в других билетах?

Изучив в большей или меньшей степени всё это разнообразие взаимодействия жителей древнего Сиама с разжигателями войны из североатлантического альянса, курсанты явились на экзамен. Там их ждал сюрприз в виде второго пришествия начальника школы, который возжелал поднять боевой дух курсантов анекдотом об экзамене же, но только в доблестных воздушно-десантных войсках.

Итак, питомцы училища войск дяди Васи сдают очередной экзамен, состоящий в том, чтобы забить гвоздь в стену ударом головы. Один выполняет задачу на «отлично», затем второй, а у третьего случается заминка. Ну никак. Он жалуется принимающему экзамен майору на обстоятельства непреодолимой силы, тот пытается собственноголовно забить гвоздь. И также терпит фиаско. Удивившись, майор обходит стену и видит там генерала, прислонившегося лбом к месту дислокации третьего гвоздя. «Товарищ генерал, а что вы тут делаете? » «Осложняю боевую задачу! »

Конечно, курсанты уже слышали этот бородатый анекдот. Тем более, что именно анекдоты про ВДВ были почему-то в их среде популярны. Но если его рассказывает начальник… Короче, когда смех курсантов отгремел положенное уставом время, начальник продолжил: «Вот и я собираюсь вам немножечко осложнить…»

Группа была препровождена в тот самый класс с танком. Около танка обнаружились две увесистые кувалды. И начался экзамен. Пара, разыгрывающая сценку с допросом, залезала в танк, надевала шлемофоны, которые были соединены с гарнитурами, надетыми на экзаменаторов во главе с начальником. А следующая по очереди пара брала кувалды и била ими изо всех сил по броне танка, «создавая боевую обстановку». Причем было заранее объявлено, что упражнения с кувалдой являются допуском к экзамену, и при недостаточном усердии он не будет засчитан (первой парой стали отличники боевой и политической подготовки, надо понимать, получившие допуск автоматом). Но, честно говоря, многие курсанты с удовольствием поразвлекались бы с кувалдами во всю мочь и без объявления про допуск.

У рассказчика впечатление от пребывания в танке оставалось незабываемое, хотя он, как преподаватель самого МГУ, был крайне ограничен в эпитетах. Но мы всё-таки прониклись, как прониклись и герои рассказа. Им казалось, что они в полной мере ощутили на себе «боевую обстановку». Однако начальник, видимо, опасался забывчивости курсантов и впоследствии время от времени снова отправлял группу сдавать зачеты или экзамены «в танк». Выражение «для тех, кто в танке» заиграло для курсантов новыми красками.

Как ни странно, в процессе ни у кого из них слух не пострадал (видимо, сказалась тренировка времён гипнопедии). Почти все они успешно добрались до победного окончания учёбы и, после выпуска, отправились отдавать родине долг за оную учёбу.

Но это была уже другая история, рассказанная, впрочем, на том же семинаре.

из представителей Средней Азии, но каких-то серьезных проблем с неуставняком не было. Ходили в караул, летали по нарядам. Все, как у всех. Плавно пролетели первые 6 месяцев, как вдруг после очередной вечерней поверки мне и ещё нескольким пацанам моего призыва было приказано выйти из строя. Объявили: завтра с утра с вещами на выход. Что, куда, зачем? Без комментариев. Мы лишь пожали плечами и пошли собираться.

На утро нас посадили в «буханку» и мы поехали. Долго ехали, часа три, не меньше. Приехали в какую-то огромную часть. Нас отвели в казарму, где таких, как мы, было уже человек 200. Передали нас прапору, тот выдал постельные принадлежности и свалил.

В казарме царила казачья вольница: все одного призыва, одни студенты. Куча земляков и знакомых пацанов ещё с карантина. Целыми днями в течении недели мы ничего не делали, прерываясь на завтрак, обед и ужин. Гадали: на кой черт нас тут всех собрали вместе.

В течении недели прибывали ещё солдаты и сержанты. Все нашего призыва и только студенты. Наконец после ужина нас всех построили и приказали собираться, завтра уезжаем. Опять! Куда? Без объяснений.

На следующий день, погрузившись, мы двинулись в путь. Ехали опять же долго. Приехали в какую-то заброшенную воинскую часть. Выгрузились возле трехэтажной казармы. Приказ: обживаемся. Кровати, постельное белье, все дела.

Народу человек 200. Не успели обжиться привезли молодняк. В основном с Молдавии.

Появились офицеры и прапорщики.

Нас всех распределили по подразделениям.

Лейтенанты были тоже все молодые. Только год-два как после училищ.

Хорошие, умные ребята. Адекватные. Разве только что старший лейтенант Салупаев и прапорщик Бугай полностью оправдывали свои фамилии. С остальными можно было ладить.

Наконец нам объявили, что формируется полк ПВО, который будет нести боевое дежурство на новом мобильном комплексе С300.

Для этого большенство из нас поедет в учебку на восток страны для переобучения.

Через месяц нас почти всех погрузили в воинский эшелон и отправили на восток. В общей сложности, включая солдат, офицеров и прапорщиков, человек 300. Ехали неделю. Прибыли в огромную учебную часть.

Разместились в отдельной казарме. Началось обучение. 3 месяца ежедневных занятий. Потом пару недель мы ездили в степь потренироваться вживую на новой технике. В начале июля погрузились в эшелон и назад в родную часть.

Прибыли 14 июля. Побритые и начищенные, как на парад.

Заходим в казарму, а там те, кто не поехал и остался для поддержания порядка в части, ходят, как бродяги: небритые, нечесаные.

Мы им: че за дела пацаны?!

Они нам: нам дембелям все пофиг.

Мы: какие вы дембеля?! Мы же одного с вами призыва.

Они нам: вы что не читали постановление Совета Министров от 11 июля?!

Всех студентов дневного отделения демобилизовать и отправить домой. Постановление было подписано Горбачёвым М. С.

Что творилось в ту ночь в казарме, словами не передать. Мы просто обезумели от радости. А что с нас было взять? Пацаны...

На следующий утро нам официально эту новость объявили на построении. Отцы-командиры пребывали, мягко говоря, в ступоре.

В конце августа я был уже дома, а в сентябре вернулся в институт.

К чему я это все рассказываю?

На данном примере можно попытаться хотя бы примерно представить, сколько было потрачено средств и ресурсов для осуществления формирования нашего нового полка, чтобы потом взять и все это слить. Сколько таких полков и частей по всему СССР прошло через подобное! Поражает масштаб удара по обороноспособности страны. Кому нужен был этот указ, какова была его цель? Неужели просто решили позаботиться о студентах? А как же студенты, которые служили до нас?

Четыре года спустя я оказался в тех краях и заехал навестить свою родную часть. Что я узнал: в итоге полк просуществовал ещё пару-тройку лет. Никакой комплекс С300, конечно же, полк не получил и на боевое дежурство не заступил. Молодые и перспективные офицеры, соответственно, кто спился, кто уволился, кто перевёлся в другие места службы.

Вот такие, вот, дела.

Эпилог.

Осенью 1995 года я стоял у входа в отель Seelbach в городе Louisville, штат Kentucky, USA. У меня там была встреча назначена. Смотрю, из отеля выходит, как живой, сам Михал Сергеич. Один, без охраны. Я подошел, поздоровался. Спрашиваю: вы как тут в наших краях?

Отвечает: моему фонду выделили премию в размере $100 000. 00 (Grawemeyer Award). За это я приехал прочитать тут лекцию.

Тут подоспел, задержавшейся, видимо, внутри отеля охранник. Подъехала машина и М. С. отчалил читать лекцию, наверное, о Перестройке и Гласности.

Теперь все.

наведывались офицеры, проверить как они работают, ну и заодно рыбу половить. Горбушу, кету, семгу. Этого добра было тогда много. Ее тоже заготавливали, солили в бочках для солдат. Когда шел "ход", река вся кипела от рыбы. Утром я с отцом отправился на рыбалку. Отец всегда с собой брал ружье и бинокль. На всякий случай. Идем вдоль берега. Вдруг отец останавливается и тихо говорит мне: "Не шуми, смотри вон туда! " и показывает мне в сторону речки. Видим мы в бинокль следующую картину.

Небольшая песчаная коса, между ней и берегом метра два. В реке стоит медведь и... ловит рыбу! Раз лапой по воде, когтями цепляет рыбину и выкидывает, как он считает, на косу. Ну, силища-то дурная, медвежья, рыбина перелетает через косу, она тоже метра полтора, и опять падает в воду, между косой и берегом, и уплывает. Медведь наверно так штук с десяток перебросил, поворачивается, а рыбы-то КУ! Нету! Разобидившись на жизнь такую звериную, как начал он рычать благим матом, и бить что есть силы по воде лапами, да от злости подпрыгивать. Ну точно как человек!

Потом повернулся и опустив морду пошел в лес. Отец тогда очень жалел, что фотоаппарата с собой не было или кинокамеры, вот это б были снимки.

замешивалось в железном баке из-под мин и выставлялось на афганское, горячее солнышко.

2 дня и брага готова, но пить это пойло было тяжело и противно, хотя, все лучше чем отцеживать спирт из гуталина через хлеб. Но вот однажды, наш капитан привез канистру спирта для самолетов. Для тех, кто не понял, могу по слогам: К-А-Н-И-С-Т-Р-У С-П-И-Р-Т-А.

Это 20 литров живительной влаги, которую можно разбавить 20 литрами воды и все равно будет крепче чем водка. К нашему полку потянулись офицеры со всей части, пьянки были каждый день, а мы, солдаты только слюни глотали.

Днем канистра была в кабинете начштаба из которого он не вылазил, а ночью это чудо хранилось в вагончике, без окон, с железной дверью, с огромным засовом и навесным замком и под охраной. Еще там хранились инструменты и прочая ерунда, которой мы пользовались днем. То есть задача была простая, ночью вскрыть вагончик, слить пару, тройку литров, добавить воды, закрыть вагончик и замести следы, чтобы охране не досталось на орехи. То есть замок ломать нельзя. Пол был деревянный, предлагали сделать подкоп, но тот кто хоть однажды копал окоп в Афгане знает, ломы гнутся на глубине 10 см, а тут надо было под вагон стоящий без колес на земле копать. Посадили меня перед вагончиком на весь день как самого умного (единственный студент в роте) и сказали: к вечеру не придумаешь как спиз@@ть, бить будем всей ротой. Стимул, я вам скажу хороший, не хуже денег. Сидел я и с тоской глядел на дверь и вдруг как молнией ударило!

Уже этой ночью все деды и черпаки были в умат, а офицеры еще неделю ничего не замечали, пока в канистре почти одна вода не осталась.

А ларчик открывался просто, двери железные, на огромных петлях снаружи, на толстых болтах, сбитых на концах за гайками. Отпилить концы болтов было для молодых делом плевым. Прихватить гайки сваркой, чтобы не прокручивались, зачистить и все. Открывали двери с другой стороны и наслаждались. Офицеры так и не догадались почему спирт в воду превратился.

повалялись на пляжах, были полностью готовы к отбытию в Ленинград и получению звания лейтенантов запаса ВМФ.

Последний день в части. Взять с нас уже нечего и командование разрешает нам уволиться всей ротой "по списку". Ситуация с дежурным тоже благоприятно разрешилась, т.к. один из наших накануне играя в баскетбол сломал ногу и волей случая стал узником тумбочки. Олег, наш старшина роты, сунул мне лист из блокнота, мол напиши список и отдай дежурному офицеру. Что я по-быстрому и сделал. Затем повертел бумажку в руках, прикидывая, что бы такого сделать, так сказать, "на дембель". Взгляд падает на газету с заметкой о возвращении "Керчи" с боевого дежурства в Персидском заливе и моя рука, как-то сама-собой, вписывает в увольнитеьную "последнего бойца" №46 - Хусейн ибн Хатаб. Дежурный на КП сверять по головам нас не стал, но строго попросил всем быть в расположении до 23-59.

00-10, т.е. уже ночь следующего дня, все готовятся к отвальной в кочегарке. Ессно все пришли не то что бы в 23-59, а даже раньше, чтобы начальство не смущалось и с проверками в роту, а далее и в кочегарку не сунолось. И тут, дверь распахивается, "тумбочка" пытается стоять смирно на костылях, не смотря на явные неудобств создаваемые загипсованой по-колено ногой... В роту заходит Кап 2!

"Мать Вашу, я вас всех... где старшина, кто командир 3-го отделения???" Я с Олегом тут же рисуюсь пред светлые очи, в трусах но в гюйсе, - "в чём дело?". "Б..ь, просили как людей, а не как,..., что бы до нулей все в части были" и далее - военно морской язык с коленцами. Мы со старшиной на всякий случай проверяем бойцов, пересчитываем, перекликаем. ВСЕ НА МЕСТЕ. "Товарищь капитан 2-го ранга, все в роте!". "В какой,мать твою, роте?, все расписывались когда проходили КП?", наши почти хором "ВСЕ!", "Вот, старшина, сам смотри, умник, последнего нет, вот видишь, Хусейн в часть не вернулся!". Тишина. "Какой Хусейн, тов. капитан 2-го...". Тот, с начинаюшейся зарождаться мыслью, что его сделали: "Хусейн ибн Хатаб!". Рота грохнула в полуобморочное состояние, ржачь стоял немыслемый, в 46 рыл. Вот так, хорошо, что на утро к 10-00 мы уже грузились в ЗИЛки и отправились на вокзал, ибо, "КЭП" был в таком состоянии после Хусейна, что если бы не окончание партизанства...

Начинается это мероприятие церемонией приема парада. Кто-то из вторых лиц докладывает первому лицу, что личный состав для проведения бла-бла-бла построен. Первым лицом, естественно, являлся начальник училища, без малого генерал-лейтенант. Докладывать ему выпало полковнику - начальнику штаба училища. Главной интригой было то, что построение происходило после обеда, а офицеры, естественно не могли так долго ждать... Обычно они конечно не доводят дело до перегибов, но так уж вышло...

Короче представьте построенных в коробки по курсам курсантов в идеальном строю. Посреди плаца с правого фланга нач. штаба, на левом - нач училища. Подаются команды "Равняйсь"... "Смирно"... Нач штаба и нач училища поворачиваются лицами друг к другу, четко вскидывают руки в воинском приветствии к папахам и строевым шагом идут навстречу друг другу для вышеописанного доклада. В тишине слышны четко печатающие удары сапог... Не знаю, у кого чего двоилось и троилось, но дальше начинается полный сюр... Не сбивая шага начальники... проходят мимо друг друга и продолжают свой путь уже расходясь... Шагов через 10 после несостоявшейся встречи до полковника вдруг доходит, что что-то не так и он замирает на месте... на лице 15 сек. полета мысли, недоуменно оглядывается, замечает удаляющегося командира и срывается вдогонку придерживая папаху с криком "товарищ генерал, подождите"... Праздник удался, курсанты рыдали...

маловато. И повадились наши ребята после отбоя ходить в ближайшую деревеньку за 2 км кто на танцы, кто по девкам, что почти одно и то же. Как-то раз мы втроем возвращались из такого похода далеко заполночь. Надо было незаметно пройти мимо плаца (единственное освещенное место - один столб и один фонарь на весь лагерь) и через лесок найти свою палатку. Но то ли мы были уставшие, то ли пофигисты, но решили быстренько пробежать по плацу, сократив приличное расстояние. И тут как назло на середине плаца слышим голос дежурного офицера - "Курсанты, ко мне!!! ". Ну мы и драпанули обратно в лес. Офицер за нами бежит и все командовать пытается. Один из нас, кто отставающим был, кричит - дескать, мужики, а че это мы бежим, нас трое а он один, давайте ему п%%%лей навалим. Остановились мы.

Развернулись. И к нему навстречу. Офицер понял все сразу (а может и услышал предоженный вариант) и развернувшить быстро ретировался в темноту леса. Смеяться сил уже не было - отдышка мешала. А на утро сам лично слышал, стоя за командирской палаткой, как этот офицер докладывал начальнику кафедры что мол ". .. за время моего дежурства никаких происшествий не произошло".

Тридцать лет, а уже лейтенант". У него, как и у многих его друзей, было тогда уже двое малолетних детей, и достаточно успешное продвижение по корпоративной лестнице, которое тоже прерывать ой как не хотелось. И задумали они с другом от этого призыва откосить. У друга дядя оказался генералом, поэтому и пошли они к тому за помощью. Чем же помог им тогда генерал? "Ребятки, - сказал он друзьям, - я вас очень хорошо понимаю, но ничем помочь не могу. Дело это серьезное, идет по всей стране, и загребут вас всех как одного. Единственное, что я могу, это дать вам хороший совет: прежде чем пойдете служить, вам придется проходить несколько комиссий, медицинских и не только. На каждой из них вам будут задавать вопрос, хотите ли вы служить. Так вот: отвечайте, что хотите, и тогда у вас будет шанс по крайней мере попасть в хорошее место. " Так и оказалось. Комиссий действительно было несколько, и ни на одной из них не забыли спросить, хотят ли те служить.

Как два стойких оловянных солдатика друзья отвечали, что хотят. Их товарищи по-призыву и несчастью думали, что эта парочка сошла с ума: вы чё, у вас же по двое детей; вы же через пару лет станете заместителями директоров и т. д. И сами, конечно же, отстаивали противоположное - куда нам служить; у нас семьи, дети, и прочее.

Нужно ли говорить, что мой отец был отправлен на службу в Евпаторию на центр дальней космической связи; что форму он носил только для вида; что оба года проработал по специальности инженером, получая при этом две зарплаты - одну инженера, а другую - офицера; получил грандиозный опыт работы с самыми передовыми на то время технологиями, а вернувшись, стал-таки заместителем директора. Когда же он называл имена тех пунктов, куда отправились отказники, то я их даже и не запомнил.

по потребности.

Я застала как раз момент начала заката этого славного завода, когда все только только начало разваливаться, и негативные перемены тогда воспринимались с удивлением, дескать как это так? С нами?! Ну вот. Жильцы дома были очень похожи: женщины напоминали кубышки: низенькие, круглые, плотные, с химическими кудрями и осветлёнными передними прядями. Мужчины, наоборот, худые, с резкими морщинами и своеобразным цветом лица, который бывает при систематическом употреблении... Одевались тоже все одинаково: зимой в шубы из «котика», в межсезонье - в китайские пуховики. На заводе «давали». У меня тогда подрастало малечёткое чадо, которое отвратительно плохо спало. Нервная система была вдрызг расшатана двумя бессонными годами. А на верху жил подросток... в общем репертуар группы «руки вверх» был частью нашей жизни. При этом верхние соседи были людьми жуть гостеприимными, и каждые выходные-праздники стоял сплошной тарарам до глубокой ночи, а то и до утра. Попытки общения сводились к одному ответу: у нас день рождения, именины ну и т. п.

Однажды вдруг гулянка началась вечером среди недели. Ну я пошла выяснить, что в этот раз отмечаем. Узнала две новости: плохая - гулять будут до изнеможения, хорошая - подросток дорос до армии. Но радость была преждевременной, распределили соседского недоросля где-то поблизости, на выходные стали отпускать. Ну он дома конечно отрывался за всю неделю. Закончилось все в один миг. Еду в лифте с соседкой, мамой юного солдата. Ну где типа служит, спрашиваю. Она называет гарнизон. Ой, радостно взвизгиваю, услышав родное название, а у меня там свояк офицер, а сестра стоматолог интернатуру походит, челюсти в основном шинирует! А дальше наступила тишинааааа!

Вот одна из них: В самом начале девяностых, когда Союз только распался, в определенном военном округе, в определенном лесном гарнизоне ("определенный" - любимое слово Юрия Тарасовича. Он даже может сказать, что идет в магазин за определенными продуктами. Ничего не поделаешь - отпечаток службы...) Так вот в этом гарнизоне находилось на боевом дежурстве, определенное количество межконтинентальных ракет, определенной суммарной мощности, выраженной в мегатоннах. Население города - человек двадцать офицеров с семьями и рота солдат. Архитектура города состояла из дома офицерского состава, штаба и казармы. Сразу за городом, начинался городской парк, раскинувшийся во все стороны километров на 500, аж до другого такого же шикарного города... Даже телевизоров в городе не было - не добивал сигнал.

Служил там старлей. Сказать, что рубаха парень, ничего не сказать. Все его просто обожали: добрый, отзывчивый, абсолютно не жадный, что по тем местам и временам было дико. У этого старлея в Москве жил старший брат и не простой, а очень богатый банкир. Он всю дорогу внушал младшему братику - старлею:

-Что ж ты, Вася (назовем его так), сидишь там в лесу, а жизнь проходит? Увольняйся из армии. Приезжай ко мне в Москву, я тебя сделаю своим соучредителем, будем опираться друг на друга. Ну а если ты совсем тупой, то будешь у меня начальником службы безопасности, с зарплатой пять штук зелени.

Но наш Вася не хотел бросать службу, даже товарищи крутили пальцем у виска. Но банкир подогревал "непутевого" брата, присылая на жизнь 2000 баксов в месяц. При том, что зарплата офицера была тогда долларов сорок.

И наш Вася не жлобился, скупал всю автолавку и поил и кормил всех, всех, всех. На машину не хватает 300 баксов? - На, отдашь когда сможешь. На отпуск занять 150? Пожалуйста... не отказывал никому, хотя знал точно, что отдать не смогут, да и не было случая, чтобы кто-то пытался... Ему даже не завидовали, завидовали только тем, кто успевал первый в очереди на заем денег. Врагов у него не было, наоборот, все старались позвать в гости и накормить обедом. Вася был неженат.

Однажды с майорской дочкой случилось горе, она стремительно стала слепнуть, а девчонке 9 лет. Летали на вертолете в больницу, там сказали:

- Мужайтесь, но ваша девочка ослепнет. Помогла бы только операция в Германии, но стоит она 12 тысяч дойчмарок, а это по тем временам как читиллион - шмиллионов, ведь квартира в Москве стоила тогда тысячи четыре...

Вася в тот же вечер позвонил брату, имел с ним напряженный разговор, но через пару дней вручил майору сумку денег:

- На. В Москве поменяешь на марки...

Немцы не подвели, операция помогла, к девочке вернулось зрение. Вот таков был старлей Вася. Как такого не любить?

Однажды ночью, находясь на боевом дежурстве, глубоко под землей, Вася шарился по всем "определенным" помещениям командного пункта, в поисках сигареты. Из туалета вернулся капитан и говорит:

- Товарищ старший лейтенант, вы не имели права входить в это помещение, у вас нет допуска в эту зону.

- Да ладно тебе, я только хотел сигаретку у тебя тут потырить...

- Сигаретку не сигаретку, но я обязан доложить в особый отдел.

Хотелось капитану стать майором и он заложил Васю. Бывает.

Стали Васю тягать и так и сяк и после "определенной" проверки, выяснилось, что Вася... шпион, завербованный североамериканскими штатами…

Завербовали его еще в училище, подставили девчонку и: либо отчисление и срок за изнасилование, либо - что-то подписать, с кем-то сняться на видео... да собственно и все. Прошло пять лет. Он уж было успокоился.

Но в гарнизоне его нашли, и пришлось Василию сливать потенциальному противнику - "определенные" коды ракет, которые менялись каждый месяц, так что у старлея всегда была «работа».

И конечно же никакого брата у него не было, а все полученные деньги он тратил на общество. При обыске у Васи не нашли ни одного (!!!) доллара.

Старлея навсегда увезли в "определенном" неизвестном направлении. Вроде бы все просто - "по делам вору и мука".

Только вот "Хорошему" капитану, разоблачившему шпиона - Васю, офицерское общество устроило тяжеленькую житуху. Его подставили и вынудили уволиться на гражданку. Не простили ему старлея. Все понимали, что Вася предал Родину, но он черт возьми хороший человек, да и что такое Родина, когда страна лопалась и распадалась вместе с присягой... ?

А попробуйте спросить майора, у которого дочка стала видеть белый свет: а кто же в этой истории гад, и кто хороший?..

конфуз. У них затухли оба реактора и АПЛ с позором теряет ход. Они продуваются, всплывают и встают в дрейф. Всё, как говорится, приплыли тапки к берегу…

Случаев подышать воздухом у подводников очень мало, потому что АПЛ никогда не должен обнаружить вероятный противник, потому как шибко секретно, ну и вообще… Капитан был взбешен. Экипаж вывалил на палубу.

Первыми пришли шведы. За ними японцы. Ну и не заставили себя ждать американцы. Сначала прискакал эсминец, затем крейсер. И самое главное на закуску, пришагал целый линкор. Линкоры они, кстати, списали не так давно. Даже Ирак ими долбили.

Наши совсем приуныли, позор на всё НАТО и всем супостатам, а наш надводный корабль сопровождения где-то шляется.

Ну и тут американский линкорийный кэп делает контрольный в голову. Он гад взял и вывесил сигнальными флагами сигнал: ПРЕДЛАГАЮ СДАТЬСЯ.

Прикололся, с@ка, над нашим капитаном и всем, [м]ля, флотом. Капитан бросился в рубку и к радио. Где, где я вас спрашиваю наше уважаемое командование, вся наша поддержка в конце концов?

Ближайшим кораблем оказался рыболовецкий сейнер. Это такая маааленькая посудинка, не в обиду рыбакам, но по сравнению с линкором - это на самом деле блоха. Он шагал ко всей этой куче кораблей всем своим шестнадцатиузловым ходом.

Первыми, так как у них есть историческая память, стали сваливать шведы и японцы. Они всё правильно поняли, потому что у русского сейнера висели сигнальные флаги ИДУ НА ТАРАН.

И он попер на линкор! И этот маленький кораблик, с пятнадцатью русскими мужиками с капитаном во главе, попер на бандуру, об которую он разбился бы как яичко. Только погромче. Разошлись они чудом. Потому что нефига прикалываться над нашими. Линкор начал сваливать. Сейнер ещё и в погнался за ним!

Мужик, который мне это всё рассказал, говорит, что потом они ещё и видео пересматривали. И они всё поняли то, что произошло - так, как они это поняли.

Представьте ощущения экипажа на сейнере. Но ведь не каждому сейнеру удается погонять американского линкора по морям.