Истории о армии #служба

чем сына прапорщика". Повторюсь - не ко всем прапорам это относится, со многими выпито не мало водки и ... (сами понимаете что) девок, о чем я совсем не жалею (не о девках, дурни, а о совместно выпитой водке!)

Так вот. Служил я заместителем командира медицинского взвода, проще сказать санинструктором, еще проще - бациллой. Служба на этой должности полная и стопроцентная синекура (кто не въехал - посмотри в словаре иностранных слов), вызывающая зависть сослуживцев и ненависть отдельных тупорогих представителей командного состава. Особенно не жаловали меня отцы-командиры автороты. Интересно за что? Колеса им я не протыкал и в баки не мочился... А! Наверное из-за того, что имел персональную машину - уазик-санитарку, а им, бедолагам приходилось ее вылизывать и держать в полной боевой готовности! А как иначе? Как же мне в самоволки было срываться? Пешком что ли?!!! Ага! Продолжим. Кроме необременительных обязанностей дрыхнуть полдня и пить слитый из шприц-контейнеров спирт, санинструктор должен был три раза в день, кряхтя дошаркать до столовой и записать в специальный журнал нетленные строки: "Санитарное состояние столовой соответствует гигиеническим нормам, пища приготовлена удовлетворительно". Вторая часть фразы относилась к стараниям поваров, которых я никогда не обижал, за что они платили мне сторицей (см. словарь русского языка). Сторица, как правило, ничем не отличалась от жареной картошки с мясом (кто служил - поймет) ежевечерне, после отбоя. За санитарное состояние же столовой целиком и полностью отвечал дежурный по пищеблоку. Дежурными в порядке очередности назначались те самые прапора-старшины... Журнал при смене дежурного просматривал и визировал комбат. Если кто еще не понял, то это был пролог к истории... Что - длинно и затянуто? Зато как раскрыта тема и вся картина просто стоит в глазах читателя! ...конечно если воображение меньше муравьиного яйца, то ничего не стоит... И вообще я сторонник больших форм (да в литературе, а не в том, о чем вы подумали!)

Итак, теперь собственно инструкция как правильно ниизводить ((с) Карлсон) прапорщиков.

Случилось так, что один из прапорюг (да, тот самый из автороты) крепко меня обидел. Интересно как? Ну ладно, расскажу. Стоял я себе у продовольственного склада, ждал пока хороший человек, завскладом, вынесет мне небольшой, еженедельный доппаек для поддержания истощенного неусыпной заботой о здоровье сослуживцев санинструктора, когда за продуктами для столовой приехал дежурный прапор. Как уже догадались самые проницательные - это был тот самый говнюк-автомобилист. Увидев меня у склада он принял командную стойку (грудь вперед, руки в боки, глаза выпучены) и заорал: "Солдат! Ко мне"!!! Я эту команду само собой не выполнил, но не по причине вышеописанного истощения, а по причине того, что я положил на этого [ч]удака прибором. Нет, не тем у которого есть стрелка и шкала, а тем который толстый и волосатый... Прапор еще пару раз повторил свой призыв (он видать думал, что я такой же как он тупой и не въезжаю с первого раза) и убедившись, что мне наплевать на его вопли, поскакал ко мне. Далее произошел следующий диалог:

- Солдат! Я кому командовал «Ко мне»?!

- Ты что ж, сам не знаешь кому командовал?

- Почему обращаетесь к старшему по званию на ты?! Смирррнааа!!!

- Иди в жопу...

- Что?!! Да я тебя на губе сгною!!!

- Слушай, отвали, че тебе надо?

- Это не подчинение приказу!!! По Уставу я могу вас застрелить на месте!!!

- Из чего? Из соленого огурца? Так ты даже их еще не получил на складе.

- Я сейчас применю к вам меры физического воздействия (начитался, умник)!

- Давай, применяй... (Во мне росту под 190 и весу за центнер, в нем два фунта вони и от горшка два вершка...)

- Я доложу командиру батальона!

- Угу, докладывай...

Вот такая содержательная беседа произошла. Так вот, возвращаюсь я в часть аккурат к обеду, и как велит мне служебный долг, иду инспектировать столовую. В столовой с отвращением осматриваю пол, брезгливо провожу пальцем по тарелкам, вытираю платком с пальцев воображаемый жир, кривлю рожу как светская дама на помойке и вывожу в журнале: "Санитарное состояние столовой не соответствует гигиеническим нормам, посуда не промыта, уборка помещения проведена не должным образом. Пища приготовлена удовлетворительно (помните? – я не кусаю кормящую руку). Дурачок-прапор меня в упор не замечает и естественно в журнал не заглядывает… Так происходит и к ужину, и к завтраку, после которого ему должна придти долгожданная смена, когда он отправится домой, выпьет свои обязательные 300 грамм и залезет на свою прапорщицу, чтобы выстругать ей маленького прапоренка. Опля! Не тут-то было! Этот чучел со звездочками генерал-лейтенанта в миниатюре шлепает в штаб, вытягивается во фрунт и начинает нести обычную околесицу – происшествий, де не случилось, дежурство сдал и прочий бред. Надо заметить, что комбат наш зверюга был еще тот! Но надо отдать должное к солдату относился как отец родной. Холил, лелеял и в попу заглядывал. Нет, не п@дик он. Заботился просто – покакал служивый или нет. Открывает, значица, комбат журнал, читает, глаза кровью налитые на бедолагу-прапора поднимает и… Увы, я не мастер описывать батальные сцены,, да и не хочу, чтобы общество осудило меня за пропаганду разнузданного насилия. В общем прапорок автоматически назначается дежурным по столовой на ближайшую неделю, без права на 300 грамм внутрь, а тем более на воспроизводство таких же как он тупых наследников.

Я продолжал экзекуцию еще два дня, пока этот чемпион среди недоношенных дебилов не приполз в санчасть на пузе и, обливаясь слезами, не вымолил прощения за поведение недостойное прапорщика Советской Армии. Я был великодушен как Фудзияма и даровал ему отпущение грехов… За пару бутылок архи… Кто не знает, что такое Арха пусть посмотрит в словаре монгольского языка!

Наш главный комсомолец всех собрал и собщил:

- Мы, люди искусства, должны и обязаны. Сценка, комедийная - порвем зал. Заключается в следующем: Никулина в цирке с бревном видели? Ну, вот. Вместо бревна будем носить Вову – секретчика, а чтоб смешнее было, будем его после каждого дубля с грохотом бросать на пол. Успокойся Вова. Вова? Помогите Вове подняться. Пол специальный, пружинистый.

Стали репетировать. Положили на пол мат. Режиссер изголялся как мог. То просил медленнее, то быстрее. Вова весил 100 кг. Мы с каждым дублем швыряли его все сильнее. Вова летал с удовольствием. Шлепался об мат и улыбался.

Настал день премьеры. Все очень волновались. В этом дурдоме все перепутали и пол оказался самым обыкновенным.

Вот несем мы Вову балдой вперед, он улыбается. Я держу его за ноги и вижу, что пол, хоть и деревянный, но обыкновенный. Делаю знаки второму несуну, он тупой – ничего не понимает. И, пока я пытался нежно опустить Вовины ноги, второй зафигачил его балдой об пол от всей души. Вова заколдобился и перестал улыбаться. Придурок – режиссер возвращает нас на исходную. Мы все начинаем заново. Вова шепотом матерится. «Валим» его еще раз, стараемся чтоб не очень. Но 100 кг об деревянный пол – грохот стоит. Зал ржот.

Понесли третий, раз «с чувством» как просил режиссер. Вова глазки закатывает: «Братцы, пощадите, не лишайте жизни. Мама дома ждет, девушка. А-а-а» Ё[ж]! Вова на полу. Руки раскинул. Зал ухохатывается – аж заходиться.

Ну, по сценарию – все. Собираемся уходить. Но тут режиссер (ну придурок же) в творческом припадке начинает импровизировать. И гонит нас еще раз. Вовка раком ползет к нему, не цензурно пытаясь закончить выступление. Тот нифига не поняв скачет козлом уворачиваясь от Вована. Мы решаем просто унести Вову со сцены, хватаем его еще раз и несем. Вова – дурак дрыгает ногами и требует режиссера. В результате этих дрыганий, он выпал из наших рук и попал теперь уже на бетон… Смеху было.

Такой вот дембельский аккорд.

Поскольку пешком пилить было далековато, он выпрашивает у какого-то дежурного прапорщика велосипед. Путь пролегает через взлетно-посадочную полосу, а нужно заметить, что базировавшиеся на этом аэродроме истребители-бомбардировщики СУ-21 обладали забавным свойством практически бесшумной посадки. И вот, пересекая на велосипеде взлетно-посадочную полосу, наш капитан совершенно случайно замечаетв 100 метрах от себя заходящий на посадку самолет. Нужно также отметить, что истребители-бомбардировщики, в отличии от автомобиля не снабжены сигналом, и летчик уже давно, используя выразительные средства могучего русского языка, ведет диалог с командным пунктом. Капитан изо всех силжмет на педали, штанина попадает в велосипедную цепь, и он падает. На карачках, волоча за собой велосипед, он пытается добраться до края взлетно-посадочной полосы, это ему почти удается, и в этот момент непонятно каким образом вывалившийся из кобуры пистолет цепляетсякурком за какой-то крючок велосипеда и выстреливает. Пуля попадает в колесо самолета. СУ-21, коснувшись полосы, начинает "козлить". Молодой неопытный пилот в панике решает катапультироваться, нажимает на кнопку, но катапульта не срабатывает. Самолет сносит с полосы на газон, но какими-то невероятными усилиями летчику удается справиться с управлением. Он выскакивает из остановившегося самолета и собирается подбежать к притаившемуся на краю взлетно-посадочной полосы капитану и задушить его. В этот момент срабатывает заевшая катапульта. Сидение пилота отлетает на полкилометра, попадает во двор частного домаи убивает корову. Благодаря тому, что в наших доблестных вооруженных силах не очень любят афишировать подобные истории, наш герой отделался всего лишь фонарем под глазом, десятью сутками ареста, денежным начетом за корову и мокрыми штанами.

с борта парохода «Америка» в порту Саутгемтона на английскую землю. Так началась нелегальная работа в Англии, пожалуй, самого удачливого советского разведчика эпохи «холодной войны». Конана Трофимовича Молодого и… история электронных автомобильных охранных систем.

Надо сказать, что К. Т. Молодый был человеком очень интересной судьбы. Он родился в Москве в 1922 году. В 1932-м с разрешения Советского правительства Конан выезжал в США и в течение шести лет жил в Сан-Франциско у своей тетки, которая уехала в Штаты еще в 1914 году. В 1938 году Молодый вернулся в Москву, в 1940-м закончил школу и был призван в армию. Прошел всю войну во фронтовой разведке. Демобилизовавшись в 1946 году, он поступил в Институт внешней торговли, который и закончил в 51-м.

Все в том же 1951 году Молодого привлекли к работе в нелегальной разведке органов госбезопасности. С 1956 года он стал резидентом советской разведки в Великобритании под видом канадского гражданина Гордона Лонсдейла.

Как каждый нелегал, Молодый нуждался в хорошеем прикрытии. Сам Конан Трофимович вспоминал, что ему, помимо учебы в лондонском университете, требовалось заняться каким-то бизнесом, который, с одной стороны, должен был отнимать минимум времени, а с другой - оправдывать наличие у мистера Лонсдейла приличных денежных средств, без коих разведчик не в состоянии заниматься своим делом.

Молодый довольно быстро нашел такой бизнес. Он стал одним из первых в Европе дельцов, занявшихся торговыми автоматами. Эти устройства могли торговать любым мелким товаром - от жевательных резинок до презервативов. При этом налоговые службы практически не могли проверить доход от них. Такой аппарат, будучи установлен в бойком месте, мог «наторговать» практически на любую сумму.

Дело Лонсдейла быстро начало «процветать». Его фирма к концу 50-х превратилась в респектабельную компанию с приличным штатом сотрудников. Да и разведдеятельность Молодого тоже достигла впечатляющих масштабов. Он сумел завести агентов во многих госучреждениях Британии, неоднократно лично присутствовал на закрытых заседаниях парламента в качестве почетного гостя. Времени на бизнес у нашего разведчика оставалось все меньше и меньше. И тогда он решил организовать новое дело, которое приносило бы прибыль, практически не требуя его вмешательства. Молодому было очевидно, что это должно было быть производство какого-то нового товара, причем такого, что его потенциальными потребителями могли стать сотни тысяч, если не миллионы людей. Конан Трофимович справедливо считал, что, наладив производство и оптовый сбыт такого продукта, потом он сможет в течение нескольких лет получать прибыль, тратя на управление бизнесом минимум времени.

Поиски подходящего товара долгое время не приносили результата, но Молодому помог случай. В середине 1959 года один из сотрудников его фирмы по обслуживанию торговых аппаратов, молодой парень по имени Томми Рурк как-то сказал шефу, что у него есть к нему серьезное деловое предложение. «Я хочу познакомить вас, мистер Лонсдейл, со своим отцом, - сказал Томми. – Он изобрел стоящую штуку».

В этот же вечер «канадский» бизнесмен посетил Рурка старшего. Старик оказался занятным человеком, а прибор, изобретенный им, очень перспективным.

Английский «кулибин» выложил на стол перед нашим разведчиком черную металлическую коробочку и снял с нее крышку. Внутри виднелись разноцветные провода, соединяющие различные радиодетали.

- Это сторож, - с гордостью сказал старик. – Автомобильный сторож. Вот этими клеммами вы соединяете прибор с системой зажигания и стартером автомобиля. Теперь вам не удастся завести его, пока вы не наберете вот на этом диске цифровой код.

После этого Рурк выкатил из гаража свой старенький «Остин» и предложил Лонсдейлу завести двигатель. Как только Гордон повернул ключ в замке зажигания, пронзительно взревел клаксон автомобиля и замигали его фары. Машину завести так и не удалось.

Как оказалось, старик уже успел запатентовать свое изобретение, работал над новой, более совершенной моделью, а вот найти инвесторов для организации производства ему не удавалось. Поняв, что он напал на золотую жилу, Молодый пообещал наладить массовый выпуск автомобильных сторожей.

В самые короткие срок наш разведчик создал фирму по выпуску первой в мире электронной сигнализации. Успех пришел не сразу, но уже через год компания понемногу начала приносить прибыль, и Лонсдейл свернул свой бизнес по обслуживанию торговых автоматов.

Массовую же популярность сигнализации получили после Международной выставки инновации 1960 года в Брюсселе. На ней Гордон Лонсдейл и Рурк старший представили свое детище, и оно получило Большую золотую медаль «как лучший британский экспонат». После выставки сигнализации начали продаваться по всей Европе. Оборот фирмы увеличивался, готовилась к производству новая модель, Лонсдейлу стали поступать предложения о покупке у него компании за очень приличные деньги, но…

В конце 1960 года сотрудник польской разведки Михаил Гонелевский перебежал на Запад. Вскоре ЦРУ передало британским спецслужбам полученные от него данные об агентах нелегального советского резидента в Англии Бена (под таким кодовым именем проходил в закрытых документах Молодый) на базе ВМС в Портленде. За ним установили слежку и в январе 1961 года Лонсдейл был арестован во время конспиративной встречи со своими информаторами.

В ходе следствия британской контрразведке не удалось расколоть нашего резидента – он не выдал никого. Более того, англичане даже не смогли узнать его настоящего имени – Конан Молодый во всех материалах следствия проходил под именем Гордона Лонсдейла. Тем не менее состоявшийся над ним в марте того же года суд приговорил его к 25 годам тюремного заключения.

Сидя в английской тюрьме, Конан Молодый продолжал управлять своим бизнесом вплоть до конца 1963 года, когда ему стало известно, что его собираются обменять на британского шпиона Гервилла Винна, задержанного в СССР. Тогда, по некоторым данным, Молодый продал принадлежавший ему контрольный пакет акций фирмы американскому электронному концерну «Saturn» (средства от этой сделки естественно пополнили казну Советского Союза). Эта компания известна сегодня в России своими сигнализациями «Alligator», « Pantera», « APS», «Jaguar», «Clifford» и… «КGВ».

Народный артист СССР Донатас Банионис неоднократно встречался с Конаном Молодым во время съемок фильма «Мертвый сезон». Излишне говорить о том, кто стал прототипом главного героя картины.

перечислять, скажу, что русских было четверо, остальные по одному представителю от своей национальности. Превосходно уживались, ладили во всём, вместе бухали, воровали, шланговали и вытворяли всё, на что способен солдат срочник в те времена. Было абсолютно пох кто какой национальности. Это если бы сейчас в коллективе начать выяснять какой твой рост, как будто от этого зависит как к тебе относиться. Единственный солдат, который не имел никаких претензий к жизни вообще и к окружающим в частности (даже к офицерам, вернее к их придиркам), был узбек Юлдашев. Луноподобная физиономия с раскосыми глазами, всегда улыбчивая, приветливая. Просишь ты его о чем-то, приказываешь (в качестве сержанта), хвалишь, ругаешь – всегда на физии добрая, и какая-то виноватая, улыбка. Его никто никогда не обижал, не напрягал, он был для нас как ребенок-даун – все его жалели, как обиженного судьбой. И вот однажды на территории части поставили времянки, что-то типа щитовых домиков, и туда въехали 40–60 солдат (может ошибаюсь в цифре, давно было), рота охраны. Старшина сказал, что будут строить кирпичную казарму и соседи поселились навсегда. 90% состава роты охраны были узбеки. Среди них - трое конкретных богатырей и полсотни просто узбеков в СВОЕЙ СТАЕ. У нас пятеро качков-драчунов и поддержка в лице простых пацанов в количестве 21. Драки начались в день приезда соседей, и мы естественно были биты, сильно. Но не сдавались, хотя понимали, что скоро может всё дурно закончиться. Наши – армянин и дагестанец уже точили конкретные, не сабли, но кинжалы, самодельные, сантиметров по 30 лезвия. И вот в это трудное время, Юлдашев, «наш», эскадрильский, вдруг разительно изменился. Не было больше улыбки на лице, глаза стали злыми, в голосе появился металл, начал пытаться отдавать команды. Когда он ударил ногой по жопе кого-то из наших, то естественно получил в рыло, но через двадцать минут были избиты его обидчики соседями (мы все были на работах). Не стану рассказывать что потом, а что после потом, это долго. Скажу так: через пару месяцев роту охраны поселили в казармах километрах в шести от нас, на дивизионке, и возили их для несения караульной службы на 131 ЗИЛах, так что мы с ними больше никогда не пересекались. А что же Юлдашев? Лучше не спрашивайте…. Мне уже много лет, всякого повидал, но такой доли, какая досталась впоследствии Юлдашеву, мало кому достаётся. Какая мораль? А я и не знаю. ПодскажИте. Но где-то я слышал, что дружба – это сообщество индивидуумов, нуждающихся друг в друге. То есть, взять с тебя нечего, идёшь на... А что, логично.

- начал капитан.

- По человечески? Это пожалуй можно. - сказал я и подойдя к приставному столу выдвинул стул и присел. Удивился ли капитан? Да походу он ох[рен]ел настолько, что поначалу потерял дар речи. Когда речь к нему вернулась он гаркнул что было сил:

- Кто давал разрешение садится?!

- Так вы же, - тоже ох[рен]ел я, - вы же сказали давай поговорим по человечески. Или у вас по человечески по другому? Я могу конечно встать. Но вряд-ли это будет по человечески если вы сидя, а я на полусогнутых в стиле раба.

- Ладно, сиди уж. Вот ты мне объясни чего ты хочешь?

- Так в отпуск не мешало бы смотаться. - и я даже немного мечтательно закатил глаза

- Воин ты сейчас дуркуешь или по жизни такой?

- Ну какая дурость в отпуск действительно хочется.

- Да тебе не отпуск светит, а дисбат! Ты хоть это понимаешь? Ты поднял руку на старшего по званию.

- Я поднял? А когда он своим кирзачищем охреначил меня по позвоночнику я должен был ему сказать «добрый вечер»? Я товарищ капитан шел в армию служить, а не на роль терпилы. И раз за свои действия я несу ответственность почему он не должен? У него же в руках устав пусть он им и руководствуется, если выживет конечно.

- Вот ты откуда такой? Где ты всему этому научился? Вот я смотрю твое личное дело, ты не сиделец, приводов не имеешь, а ведешь себя можно сказать нагло.

- Так это, инженер я. - заверил его я и чуть не закинул ногу на ногу. - вот вы капитан, а я сколько снабженцем работал общался и с майорами и полковниками. У нас же рядом дивизия развернута. Плюс военные аэродромы, вояк выше крыши. И всем надо то казарму отремонтировать, то в квартире ремонт затеют и все к нам на завод за стройматериалами. Да и мне, то бензовоз нужен фонды вывезти, то солдатики на спецработы. И когда офицеры ко мне приезжали я на них не орал, а обсуждал вопросы по человечески даже если не за столом.

Пока я втирал ему по ушам он смотрел мое личное дело.

- У тебя же написано экскаваторщик. - посмотрев на меня как рентген произнес капитан.

- Было такое помню. После десятого отучился. Диплом в общей сложности обошелся в три литра икры да сумочку копченных брюшков. Видел и сам экскаватор, но честно скажу не работал. И как в приписном было написано так и оставили. - узрев как капитан услышав про икру и брюшки сглотнул слюну. Я продолжил — сейчас у нас дома как раз нерест и путина. Вот если я все же в отпуск вдруг поеду обязательно вам привезу.

- Да мы решили тебя в третью роту отправить чтобы ты со своим Гефелем до тюрьмы не дошел. Будешь работать с гражданским на экскаваторе. Помощником.

- А где эта третья рота? - только и смог от такой новости задать я вопрос.

- Не волнуйся, отвезут. Сейчас иди к старшине пусть выдаст тебе зимнюю формы одежды. Понадобится, скоро уже зима, а она у нас резко наступает.

Так начался еще один этап моей службы в армии. Как уж меня отрекомендовал в этой роте сопровождающий офицер, а может по телефону было все оговорено, но на утреннем подъеме меня даже не подняли. Если бы не жратва которую желудок уже требовал по расписанию я так бы и спал. Но внезапно сквозь сон пришла мысль — ведь кто нибудь может и мою пайку схавать. Пришлось вставать. Потом было знакомство с моим новым наставником на каком-то известковом карьере, где взрывали первоначально верхний грунт, а потом уже добирались до известняка.

- Ты что ли помощник? - и услышав мое согласие хмыкнул какой-то седоватый мужичок. - Опыт у тебя хотя бы какой нибудь есть? - и отметив для себя мою отрицательную реакцию пришел к выводу. - тогда начнем со шприцовки. Бери вот это ведро с солидолом, одень вон что нибудь с того рванья — кивнул на вешалку в вагончике — и пойдем я покажу. Шприцевать надо здесь. - показав мне на катки своего «монстра» произнес он. - Солидола не жалей. - и ушел с мужиками забивать «козла».

Работа была конечно не сахар, но я же трудолюбивый поэтому хреначил от души. Часа через два солидол кончился. Я посмотрел по сторонам и ничего похожего не обнаружил. Поэтому тоже пошел в вагончик.

- Все? - не понял наставник с азартом захреначив дупля.

- Ну да, катка на четыре хватило — ответил я рассматривая женщину годов тридцати которая сидела у окна и отмечала груженные машины. Она кстати тоже бросала взгляды в мою сторону. Но все испортил наставник:

- На каких четыре мне ж там на месяц выписали. Ну-ка пойдем. - нацепил он телогрейку.

Я уже понял, что сделал что-то не так и уныло поплелся следом. Наставник подошел к экскаватору, заглянул в пустое ведро из-под солидола. Хмыкнул. Залез в кабину, завел и немного отъехал. На том месте где стоял экскаватор на земле было четыре кучи солидола:

- Ты понимаешь что ты все манжеты выдавил? - взревел наставник.

- Так вы же сами сказали солидола не жалей. Ну я и не жалел если вам не жалко.

- Да мне-то не жалко, но соображать то надо. Ладно пошли жрать, в выходные поменяешь. Обеды возили с какой-то столовой. Это вам не армейская баланда, но помимо жратвы у меня был еще один интерес и я продолжил пересматривание с учетчицей. И опять вмешался наставник — Танюха, ты зря с ним пересматриваешься, если он так и тебя начнет шприцевать как экскаватор ты с декретов не вылезешь. Так что поаккуратней с ним! - но та только рассмеялась, а я понял что она не замужем.

Но это уже другая история и так лимит уже перебрал.

для чего выходил на проверки тайком, внезапно, без начальника караула. На этот раз он подобрался ночью, чуть ли не ползком, к складу, где стоял тот самый солдатик.

Декорация к спектаклю надо сказать была та еще. Шел нудный осенний дождь, порывистый ветер бросал в лицо холодные капли, раскачивая распроединственный на том угольном складе фонарь, и сполохи его света метались по лужам густой, как сметана, жирной грязи, перемешанной с многолетней угольной пылью и тщательно взболтанной за истекший день колесами грузовиков.

Часовой давно заметил нарушителя, однако, притаившись за угольной кучей, молча ждал, когда "любимый" начфиз зайдет на самую средину самой глубокой лужи, обойти которую стороной было просто невозможно. Проверяющий же, несмотря на собачью погоду, был в восторге: наконец-то он подловил на горячем, сейчас он поведет того раззяву-часового к начальнику караула, прямо на гауптвахту сдаст голубчика, чтобы другим неповадно было спать на посту. Однако в лужу лезть он не жаждал, и, подойдя к краю, негромко позвал:

- Часово-ой!

Часовой само собой не откликнулся. "Крепко спит, зараза, " - подумал начфиз. Но форсировать лужу его что-то все равно не тянуло - охота потом отмывать сапоги от этой ядовитой жижи. Надо бы вытащить часового сюда, а уж тут-то он его, голубчика, поведе-от... (Обычно это делалось так: "А дай-ка глянуть, есть ли в магазине патрон, - после чего автомат брался "на руку" и следовала команда часовому, - Руки вверх! Кругом!

На гауптвахту шагом марш! ")

- Часовой, ко мне! Часовой, твою мать! !

Черт побрал бы этого часового, придется лезть в грязь! И вот когда проверяющий был уже посреди лужи, со стороны склада раздалось грозное:

- Ситой, хито идет?

Капитан от неожиданности чертыхнулся:

- Ситой, стирилять буду!

- С ума спятил - по своим стрелять?! Я начфиз бригады!

- Ложись! Стирилять буду!

- Да ты что, куда ложись? В лужу?! Свой я! Сдурел что ли?

- Моя твоя не знай! Стирилять буду! Ложись! Стириляю!

Воленс-неволенс пришлось проверяющему, проклиная тот миг, когда он надумал пойти без начальника караула, дурацкую погоду, эту грязюку, этого дурака-часового, ни черта не смыслящего по-русски и не факт, что вообще что-нибудь смыслящего, брякнуться прямо в жирную, обжигающую холодом руки жижу, мгновенно промочившую колени и постепенно проникавшую сквозь шинель все дальше и дальше. Надо было что-то делать. Долго в этой грязюке не протянуть - так и коньки можно отбросить. А уж госпитале оказаться - с гарантией.

- Часовой, а ну позвони начальнику караула, вызови его на пост!

- Моя не понимай! Стирилять буду!

- Вот же чурка! Да позвони же, осел, в караулку! Телефон! Телефон!

- Телефон ёк! Стирилять буду!

"Вот, блин, угораздило напороться на идиота!!! А до смены еще почти целый час! Замерзну тут, подохну в этой луже! Вот же понабирали защитничков, мать их! ! Это же надо так влипнуть! Подохну же, как пить дать подохну! "

- мысли горе-испектора отчаянно метались, но ничего путного в голову не приходило. С отчаяния капитан попытался встать. Раздался оглушительный выстрел в воздух. Капитан в ужасе с головой нырнул в черную, вязкую жижу - этот ведь пристрелит, не промахнется, они ведь все там охотники, белку в глаз бьют, дьяволы узкоглазые. Дальнейшие переговоры были бесполезны.

Проверяющий смирился с судьбой и покорно замерзал в густой холодной жиже...

Через десять минут на звук выстрела, чертыхаясь и скользя по грязи, прибежал начкар с бодрствующей сменой. Караул был поднят в ружье, дежурный уже доложил о нападении на пост начальнику гарнизона, начальник штаба уже несся на УАЗИКе сквозь промозглую ночь в штаб бригады... Злосчастный проверяльщик общими усилиями был вызволен из лужи и доставлен на негнущихся ногах в штаб бригады, где для сугрева получил разнос с занесением за вопиющее нарушение Устава гарнизонной и караульной службы. Начальник штаба, поднятый среди ночи, просто жаждал "отблагодарить" кого-нибудь за это неземное счастье.

Потом был громкий приказ по части, и каждый в нем получил свое. Часовой, кстати, получил благодарность от командования гарнизона за хорошую службу и долгое время ходил в героях. Ну а излишне ретивого начфиза постепенно перевели куда-то, от штаба подальше. Ибо если человек даже по армейским меркам дурак, то это надолго, а как правило, и вовсе неизлечимо...

нравом, но в тот день пока никого не трогал.

А в экипаже лодки был мичман по фамилии Пожар, человек из породы тех, кто всем и всегда нужен. На сей раз он зачем-то вдруг понадобился замкомбригу. Когда выяснилось, что мичмана на штатном месте нет, по лодке дали команду:

- Доложить, в каком отсеке находится мичман Пожар!

Команду дали и в суете о ней тут же забыли.

Вдруг из дизельного отсека по громкоговорящей связи доложили:

- Центральный, Пожар в пятом отсеке! (Но в устной-то речи заглавных букв не видно! )

Реакция центрального поста была мгновенной и однозначной. Раздались короткие звонки, а следом – слова, заставившие вздрогнуть даже самых толстокожих:

- Аварийная тревога! Пожар в пятом отсеке!

Было от чего душе уйти в пятки. В дизельном отсеке очень даже есть чему гореть…

Боцман по команде переложил горизонтальные рули на всплытие, акустики напряжённо прослушивали горизонт (не столкнуться бы с кем-нибудь на поверхности), трюмные готовились задействовать на пятый отсек очень серьёзную систему пожаротушения.

Центральный пост проорал:

- Пятый! Пятый, доложить обстановку! Что там у вас горит?!

Дизелисты ответили спокойно и смущённо:

- Да ничего у нас не горит. Была команда: доложить, в каком отсеке находится мичман Пожар, вот мы и доложили.

После отбоя аварийной тревоги в центральном посту состоялся «разбор полётов» с употреблением всех терминов из военно-морского лексикона. Затем замкомбриг объявил по громкоговорящей связи:

- Внимание, товарищи подводники! Отныне и до конца автономки у этого м…ка фамилия будет Иванов!

Тридцать лет, а уже лейтенант". У него, как и у многих его друзей, было тогда уже двое малолетних детей, и достаточно успешное продвижение по корпоративной лестнице, которое тоже прерывать ой как не хотелось. И задумали они с другом от этого призыва откосить. У друга дядя оказался генералом, поэтому и пошли они к тому за помощью. Чем же помог им тогда генерал? "Ребятки, - сказал он друзьям, - я вас очень хорошо понимаю, но ничем помочь не могу. Дело это серьезное, идет по всей стране, и загребут вас всех как одного. Единственное, что я могу, это дать вам хороший совет: прежде чем пойдете служить, вам придется проходить несколько комиссий, медицинских и не только. На каждой из них вам будут задавать вопрос, хотите ли вы служить. Так вот: отвечайте, что хотите, и тогда у вас будет шанс по крайней мере попасть в хорошее место. " Так и оказалось. Комиссий действительно было несколько, и ни на одной из них не забыли спросить, хотят ли те служить.

Как два стойких оловянных солдатика друзья отвечали, что хотят. Их товарищи по-призыву и несчастью думали, что эта парочка сошла с ума: вы чё, у вас же по двое детей; вы же через пару лет станете заместителями директоров и т. д. И сами, конечно же, отстаивали противоположное - куда нам служить; у нас семьи, дети, и прочее.

Нужно ли говорить, что мой отец был отправлен на службу в Евпаторию на центр дальней космической связи; что форму он носил только для вида; что оба года проработал по специальности инженером, получая при этом две зарплаты - одну инженера, а другую - офицера; получил грандиозный опыт работы с самыми передовыми на то время технологиями, а вернувшись, стал-таки заместителем директора. Когда же он называл имена тех пунктов, куда отправились отказники, то я их даже и не запомнил.

все тяготы караульной службы возложили на нас. И вот очередь идти в караул дошла до Волохи Суворова, достался ему для охраны пост № 2 – свинарник и стоянка тягачей. Надо сказать, что Волоху все очень уважали за ответственное отношение к любому делу и умение держать слово.

Но так как характер у него при этом был абсолютно беззлобный, всегда находилось много желающих разыграть его. Вот и в этот раз несколько наших товарищей решили проверить, как Волоха несет службу, для чего потихоньку подкрасться к нему. Остальные, правда, отговаривали их, мол, Волоха – мужик ответственный и злонамеренного нарушителя охраняемой территории запросто может застрелить. В группе проверяющих был Мунко Раднаев, бурят по национальности, тоже выдающаяся и всеми уважаемая личность. Перед сборами он обрился наголо, купил ярко-желтое кепи и черные очки – вылитый пол-потовец. А теперь, рассказываю, что произошло дальше, с точки зрения разных очевидцев и участников событий:

Мои собственные впечатления: После того как наши проверятели после отбоя отбыли для осуществления своего коварного плана, мы, как обычно, в палатке (огромная армейская палатка, человек на 40) попели песни под гитару, и начали было потихоньку засыпать.

Время примерно 00:30.

Только-только прикемарил и я, как вдруг сквозь сон слышу автоматный выстрел. В тихую августовскую ночь он прозвучал как будто над ухом. Почти все, кто был в палатке, чуть не обделавшись, подскочили (тем более, что большинство из нас в армии не служили и потому народ не обстрелянный) . Мысль у всех одна: Волоха застрелил кого-то из проверяльщиков!!!

Рассказ Мунко Раднаева: Компания проверяльщиков собралась человека четыре. Мы решили подобраться к Волохе в том месте, где густые заросли кустов ближе всего подходят к тропинке часового. Это нам почти удалось. Ночь выдалась темная, облачная, луна лишь изредка проглядывала из-за облаков. Кода до тропинки оставалось метров 15, у кого-то под ногой хрустнула ветка. Мы замерли. В наступившей тишине мы явственно услышали щелчок предохранителя, и через мгновенье раздался выстрел. Прогремел он громовым раскатом. Ноги у всех подогнулись как ватные, мы упали в траву, и я изо всей силы закричал:

«Волоха, не стреля-а-а-й!!! Это я-а-а-а, Мунко Радна-а-а-а-ев!!!»

Рассказ Волохи Суворова: Первый раз мне досталось время с 00:00 до 2:00. Хожу я по тропинке взад-вперед. Вдруг в кустах неподалеку треснула ветка. Ну, думаю, наши придурки проверять меня пришли. Щас я их попугаю: сниму с предохранителя, дерну затвором и покричу, что положено кричать. Только я с предохранителя снял автомат, и вдруг – выстрел!!! Это для меня было полной неожиданностью. Как ?!!! –думаю. Ведь я за затовор даже не взялся, и патрона в патроннике точно не было!!! И спусковой крючок я не трогал!!! Все эти мысли пронеслись в голове в доли секунды, а из кустов раздался крик в смерть перепуганного человека: «Волоха, не стреля-а-а-й!!! Это я-а-а-а, Мунко Радна-а-а-а-ев!!!»

Рассказ Вадима (фамилию не называю из чувства сострадания, ему досталось больше всех):

В караул я попал в первый раз. Было как-то не по себе: ведь охраняли мы не только свинарник, но и боевые ПВО-шные ракеты. С 00:00 до 2:00 я был в отдыхающей смене. Промаявшись минут 20, удалось все-таки уснуть. В это время в дивизион из полка приехал проверяющий и решил проверить как несут службу караульные. Он, взяв с собой начкара, вошел в караулку и орет: «Слушай вводную!!! На территорию части проникли посторонние!!» Ну дежурная и отдыхающая смены повскакивали, за оружие, и вообще делали все как положено. Проверяющий, видя такое дело, дал отбой. По очереди стали подходить к пулеуловителю и разряжать оружие. И тут я, видимо не до конца проснувшись (поднять по тревоге подняли, а разбудить забыли), нарушил последовательность разряжания оружия: снял с предохранителя, передернул затвор, отстегнул магазин, направил ствол в пулеуловитель, нажал спусковой крючок. Выстрел!!!

Теперь опять продолжаю я (авт.):

Ну, что проверяющий чуть на г-но не изошел, это всем понятно. Вадим, окончательно проснувшись, так запереживал (из-за его оплошности мог кто-нибудь погибнуть), что потерял сознание. Ну а все остальные, после выяснения обстоятельств, не могли уснуть еще часа два.