Детские истории #дом

братьями. Постоянная практика против нескольких противников одновременно, отточила мои боевые навыки до того, что врукопашную я мог навешать любому пацану в поселке от 4 до 6 лет. (тех, кто моложе меня, я не бил, дедушка запретил). Все киргизята это знали и потому выбрали подлую тактику. В случае конфликта они отбегали и начинали швыряться камнями. Естественно, получив в голову камнем, я плакал и убегал домой, но не ябедничал. Однажды мы играли у моего дома. Дедушка курил на лавочке неподалеку. Не поделив игрушку с Мирланом, мы заспорили. Мирлан, Улан, Самат, Азамат отбежали и начали швырять в меня камни. Попали пару раз, и я сбежал домой, а они забрали игрушку.

Вечером, когда я пришел с очередной прогулки, дедушка позвал меня в мастерскую. Он вручил мне щит, сделанный из куска фанеры. Рука удобно продевалась в петли и, по сути, была свободна для любых действий. У меня появилась надежная защита от летящих камней.

Вечером дедушка вернулся с работы и прифигел. Его встречал строй шагающих в ногу побитых киргизят. Я со щитом на руке шел рядом и вел счет. По моей команде они, как смогли, хором проорали: "Здравствуй, дед Женя! ".

растяжки на животе по сравнению с радостью стать мамой.

И вот рядом с тобой лежат 3. 800 орущего счастья и начинаются бессонные ночи, у тебя от усталости серый цвет лица, прыщики, сыплются волосы и ты покупаешь себе витамины. Потом у него колики, температура, первые зубки и у тебя появляются подглазины и первые морщинки возле глаз. Ты покупаешь хороший крем, но понимаешь, что буквально не успеваешь им пользоваться.

Потом тебе звонят из яслей, потому что он упал с горки. У тебя появляется первый седой волос и первый штраф за превышение скорости, потому что ты летишь с работы, как Шумахер через весь город в ясли, чтоб понять, что в этот раз тьфу-тьфу обошлось.

Потом скарлатина, ветрянка, отиты, бронхиты, тонзилиты, фарингиты и прочие «иты», ты качаешь его на руках и у тебя начинает болеть спина. Ты учишься правильно поднимать вес, сгибая коленки и держишь дома вольтарен на всякий случай.

Потом он на выпускном в саду читает километровые стихи, ты умиляешь и таешь от радости. И у тебя появляются самые лучшие из всех морщин- те, которые от улыбки. У мужа предательски блестит слеза и, кажется, он впервые замечает, что ребенок то уже подрос.

Потом поделки из шишек, прописи, таблица умножения, сочинения, контурные карты, уравнения, презент индефинит темз, чертежи и лабораторные по химии. У тебя появляется командный голос, центральные морщины между нахмуренных бровей и стальные нервы. У меня лично осталось мало следов от этого периода, сын учился хорошо. Но другие мамы в комментариях все расскажут. .

Потом в твою жизнь приходит музыка. Прости, Господи, кто назвал это какафонию звуков и шепелявый речитатив музыкой? Ты знаешь всех современных итальянских рэперов с милыми именами Монстр, БебиКиллер, ПолоГэнг или ЮгиБой. Ты пьешь валерьянку и можешь состязаться в терпении с буддисткими монахами. К счастью, твой гараж не подходит для репетиций и ты не рискуешь оглохнуть, во всяком случае не сейчас.

Потом в твой жизни появляется условная Наташа. Твоя будущая сноха, само собой. Ты пытаешься объяснить, что в 16 лет- это не любовь всей жизни и все еще 100 раз изменится и поменяется. Муж просит тебя не вмешиваться, сами разберутся и по-мужски кратко: «Ну вы поаккуратнее, мне рано с внуками гулять» закрывает вопрос. Ты привыкаешь к Наташе, знакомишься с ее родителями, привозишь ей из Тосканы красивую сумочку и в тот же вечер слышишь: «Мы с Маринкой сегодня идем на пиццу». С Маринкой? У тебя первый раз что-то нехорошо покалывает в груди, ты только успела привыкнуть к Наташе.

Настя, Лена, Лиза, Люда, Даша, Маша и Глаша проходят незаметно и ты даже не пытаешься запомнить их имена.

Потом он заканчивает школу с отличием и тебя распирает от гордости. А после выпускного он едет с друзьями в Хорватию и у тебя сдают нервы, т. к он не отвечает по телефону, а мама друга, которая отслеживает положение телефона, говорит что весь день нет движения, телефон только вечером меняет локализацию. Ты заедаешь стресс пирожными с риском не влезть в юбку, обещаешь его прибить, как только вернется, но вместо этого обнимаешь. Он единственный из всей компании привез маме какую-то мелочь в подарок и у тебя улыбка до ушей.

Потом он хватается за любую работу, у него мечта- машина. Ты добавляешь ему какую-то сумму, чтоб из всех предложеных корыт купил то, которое хотя бы заведется в день покупки. Ты надеешься, что ездить он будет очень аккуратно, но у тебя появляется бессонница. Ты не можешь уснуть, пока не услышишь, что приехал.

Потом тебе звонят в 4 утра с незнакомого номера и ты в пижаме и в куртке летишь в больницу. К счастью, жив и практически цел. Ты обещаешь все смертельные кары ему (заднему пассажиру без ремня) и особенно придурку-водителю. Но рядом стоит мама водителя, тоже в пижаме и вся заплаканная. И вы мамы обнимаетесь и обещаете напиться в тот же вечер. Муж с другими папами просто нервно курит на крылечке. Вечером ты не узнаешь себя в зеркале, у тебя пряди седых волос, подглазины и нервный тик.

Потом ты месяц ездишь с ним по врачам и страховым конторам. У тебя помятый вид, но парикмахер и косметичка делают свою работу и ты снова сияешь, как раньше. Нервы тоже успокоились, сын выздоровел и это важнее всего.

Потом он отлично сдает очередную сессию, обещает закончить университет с красным дипломом и фантазирует на тему стажировки где-то за океаном и у тебя опять бессонница. Ты понимаешь, что это не ребенок и рано или поздно он улетит из гнезда, но ведь это все так быстро произошло, буквально вчера «Синьора, мальчик, 3. 800», а вот сегодня в Америку собрался на длительную стажировку. Ты его отговориваешь, а муж молчит, наверное знает, что нет смысла отговаривать.

... а сегодня - День Матери, и в 7 утра на столе я увидела розу в стакане воды и записку « Мама, ты самая лучшая! ». И мой любимый круассан к кофе, теплый и ароматный, аж прослезилась, не поленился мой лапочка в 6. 30 утра в бар сходить и купить для мамы. Или он вообще спать не ложился и пришел домой в 6. 30 утра? Ладно, потом разберемся, сейчас пусть отсыпается, главное, чтоб в Америку не уехал.

так что, наверное, не ветрянка или чесотка, а какие-то безобидные болячки. Но выглядело жутенько.

Из-за этих болячек девочки постарше ее гоняли, называли паршивой. А она тянулась ко всем, видимо, не хватало ласки в своем детдоме. И в первый же день, когда я пришел в столовую и сел на стул, она подбежала, по штанам вскарабкалась ко мне на колени, обняла и замерла пугливо. Видно было, что она и боится, и надеется, что не прогонят.

А я не стал ее прогонять. Мне самому очень не хватало тактильных ощущений. У нас в семье телячьи нежности были не приняты, родители почти никогда нас не обнимали, с братом мы если не дрались, то играли во что-нибудь шумное. А в больнице пропало и то немногое, что было. Так что я обнял эту малышку, прижал к себе и стал покачивать. А она что-то такое завыла-запела, без слов, но очень уютное и ласковое.

Не помню ее имени. Все называли ее Мартышкой, у нее и правда было что-то обезьянье в личике. Когда я утром выходил из палаты, нянечки мне говорили: «Ну где же ты, невеста уже заждалась». Я негромко звал: «Мартышка! », и она, где бы ни была, слышала и бежала по больничному коридору мне навстречу с радостным воплем. Я подхватывал ее на руки и потом таскал на себе весь день, то на плечах, то под мышкой, то садился и сажал на колени.

Хотелось бы написать что-то вроде: «Мои родители удочерили Мартышку, и теперь она моя сестра». Но я рассказываю не рождественскую сказочку, а кусочек реальной жизни. Я ничего не знаю о ее судьбе. Может быть, ее и правда потом удочерили. Может быть, нет, и она покатилась по наклонной и спилась, как 90% детдомовцев. Может, преодолела всё и прожила достойную жизнь. А может, так и не научилась говорить и кончила свои дни в инвалидном доме.

А меня эта встреча перевернула. Я потом очень сильно тосковал по этому ощущению, когда мелкое теплое существо сидит у тебя на коленях и доверчиво обнимает. До сих пор считаю, что это – самое восхитительное, что может почувствовать человек в своей жизни, никакие сигары с коньяком, орг@змы и спортивные победы рядом не стояли.

Тоска прошла, когда родились мои собственные дети, а родились они довольно рано. С первого дня я их бесконечно обнимал, ласкал, таскал и тискал – но, конечно, не только тискал, но и укачивал, переодевал, мыл, кормил и делал всё остальное, что полагается делать с маленькими детьми. Случился в моей семейной жизни такой момент, когда я влюбился в другую женщину и задумался об уходе. Но задумался ровно на минуту, пока не задал себе вопрос: смогу ли я прожить хотя бы день без моих мартышек? Сразу понял, что нет, и вопрос был решен.

У моей жены была подруга Галя, которая вышла замуж за человека, помешаного на чистоте и порядке. Он мыл руки по двадцать раз в день и мог закатить скандал из-за одной крошки на полу или одной капли воды в раковине. Человек вырос в доме, полном грязи и тараканов, и двинулся на этой теме. Конечно, о детях в этой семье нечего было и думать, они ведь писают, какают, пускают слюни, срыгивают, размазывают еду по столу и так далее. Галя сперва переживала, потом смирилась.

Году на шестом этого брака Галя привела мужа к нам в гости. Он с опаской сел на наш не слишком чистый диван, держа руки на весу, как хирург перед операцией, чтобы ничего не коснуться. Но тут подошла наша младшая дочь, ей как раз было два года, и не говоря худого слова полезла к нему на колени.

Я прямо видел внутреннюю борьбу на его лице. Согнать вроде неудобно, не кошка всё-таки. Трогать – страшно и противно. Задал какой-то светский вопрос, типа как зовут твою куклу. Дочка охотно ответила, она в два года неплохо говорила. Сказала ему еще что-то, он ответил. Всё это держа руки на весу. Но постепенно он почувствовал, что ничего страшного не присходит, а происходит что-то хорошее, и перестал следить за стерильностью рук. Обнял дочку за плечи, покачал на колене, погладил по голове. Видно было, как человек оттаивает. Минут через двадцать он уже вел себя как любой другой гость в доме с детьми. Уходил очень довольный и жал всем руки, как нормальный человек.

А назавтра Галя позвонила моей жене в радостном потрясении: вернувшись от нас, муж потребовал немедленно, не откладывая ни на день, завести ребенка. Вот такая эстафета от Мартышки через мою дочь к Галиному сыну, который в ином случае мог бы и не родиться.

щебетать с моей половиной:

– Значит, Семенова подходит к нашему начальнику и как ему…

Что сделала некая Семенова с начальником, я так и не узнал, потому как ангел начал качать свои права совсем не ангельским голосом.

– Соня, – наконец-то обратила внимание на дочь мать. – Ты ведешь себя безобразно. Если будешь продолжать и дальше в таком духе, я отдам тебя дяде.

«Удивительно, – подумал я. – Имею два высших образования, почти законченную диссертацию, вполне интеллигентную внешность, а мной постоянно пугают детей». Но ангел, как ни странно, не испугался.

– Хочу к дяде. Хочу к дяде. Хочу-у-у-у!

Так судьба моя была решена. Жена с подругой погрузились в шопинг, а я с маленькой девочкой направился в райский для поколения Пепси уголок со странным названием «Крэзи-парк».

– Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Отвечаешь головой, Шарапов. Ребенок на твоей совести. Мы только кофточку померяем, и все. Шоколад и мороженое не брать.

– Дядя, купи Пепси-колу и чипсы, – потребовал ангел, как только ее мама исчезла из зоны видимости. Я погладил ребенка по голове и заказал официантке в кафе возле парка пиво и фисташки.

– В коле растворяются даже гвозди, дитя мое. Поэтому мы будем пить пиво и ждать твою маму.

В своей ответной речи ангел сообщил, что вообще-то мы направляемся на аттракционы, что у нее есть целых двадцать рублей, что сегодня чуть ли не единственная возможность отдохнуть после садика и хотелось бы воспользоваться ей в полной мере. Иначе мама узнает, что ее дочь провела свой законный выходной возле барной стойки с пьяными дядями и подозрительными тетями. Горячий спич был подкреплен следующим завыванием:

– У-а-у-у-у!

Пришлось мне отставить пиво в сторону и все-таки войти в детский парк развлечений и отдыха.

Место для отвлечения детей от учебы вполне соответствовало своему названию. Я бы даже назвал его немного короче – вертеп. Здесь постоянно что-то стреляло, прыгало, бегало и орало непонятными голосами. «Неужели для этого мы трудимся по двенадцать часов на работе», – не успел горько задуматься я, как моя спутница восхищенно завизжала:

– Хочу в джунгли. Хочу быть обезьяной!

В самом конце детского парка находился уголок Африки, окруженный со всех сторон металлической сеткой. В этом питомнике бегали, прыгали, ползали по канатам ребятишки от трех до пяти лет. По крайней мере, об этом предупреждала табличка над головой девушки, следящей за порядком в этом орущем загоне для малолетних преступников.

– Скажите, вы гарантируете сохранность ребенка до моего возвращения? – на всякий случай поинтересовался я у дежурной. Получив в ответ приветливую улыбку и жетончик под номером пятнадцать я уже попытался удалиться, как вдруг оказалось, что необходимо расписаться в журнале учета посетителей.

– Как зовут дочку, папаша? И сколько ей лет?

Я задумался. Конечно, приятно, что меня считают отцом такого ангельского создания, уже прыгающего и визжащего в металлической клетке. Но, как на грех, имя ее у меня вылетело из головы сразу же после получения номерка. «Зоя, Оля, Лена… Черт побери, помню какое-то редкое. Пусть будет Света. А то эта смотрящая за клеткой как-то странно на меня смотрит».

– Света Шарапова. Пять лет. – И я, заплатив за полчаса спокойной жизни сто рублей, пошел с чистой на тот момент совестью в уже знакомое кафе.

Полчаса пролетели незаметно за кружечкой чешского светлого и просмотром новостей с чемпионата Европы по футболу. Но оплаченное время пребывания моего ребенка в джунглях на канатах подходило к концу, и пора уже было обменять свой жетончик на одну маленькую девочку.

– Вот, пожалуйста, верните мне мое сокровище, – я улыбнулся девушке-смотрительнице.

Та взяла номерок, посмотрела в журнал и закричала:

– Света Шарапова. Выходи. Твой папа пришел.

Я похолодел, поняв, что ребенок не знает о том, что у нее на некоторое время поменялись имя и фамилия.

– Она, наверное, заигралась. Давайте, я сам ее найду.

– Что вы. Туда взрослым категорически запрещено. Сейчас я ее приведу.

Лучше бы я в тот день остался дома и не поддался на уговоры жены хоть раз в жизни сходить с ней в торговый центр на шопинг. Оказывается, дети после пребывания на аттракционе «Джунгли» все на одно лицо. Потные, грязные и противные.

Через несколько минут мне была предоставлена первая кандидатура. Честно признаюсь, я не очень понял, что мне вынесли. Это был визжащий, полный энергии клубок, изображающий тигра во время нападения на стадо слонов. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это мальчик, и его пришлось отпустить.

Второй мне предъявили девочку, и я уже готов был признать ее своей, но подвели глаза. У моей были ярко синие глаза. А у той, что пытались мне подсунуть, карие. И родители ее явно были откуда-то с очень далекого юга. Точнее сказать, она была чернокожей.

Далее я отмел еще троих девочек и одного мальчика. Пока, наконец, измученная сотрудница детского зоопарка не нашла на одной из пальм моего ребенка.

– Ваша?

– Моя!

– Слава Богу. Так, Света Шарапова, иди быстренько к своему папочке. А то он уже заждался.

Ангел надул губки:

– Я не Света. Я Соня. И не Шарапова, а Бобрикова. А это не мой папа. Мой папа красивый. – И, показав мне язык, ребенок вырвался из рук девушки и убежал обратно в джунгли.

Возникла ничем не подкрепленная пауза, и я попытался ее заполнить:

– Давайте так, девушка. Номерок я вам сдал. Ребенка в обмен не получил. Ну перепутал немного имя и фамилию. Ну, бывает. Поймите, если моя половина увидит меня одного, диссертация о «Естественном сжатии газов в природной среде» останется незаконченной, и наша наука понесет невосполнимые потери. Нам это надо?

Но девушка меня уже не слушала и звонила в службу безопасности парка.

Следующие несколько часов я провел в «обезьяннике» ближайшего опорного пункта милиции. Пока шло выяснение личности, я внимательно выслушивал свои характеристики, которые моя жена выкладывала дежурному по части. Самым мягкими выражениями были:

– Старый склеротик и опустившийся интеллигент.

Но я забыл про все эти неприятности выйдя на волю. Первое, что увидел на улице, был маленький ангел с пронзительно синими глазами.

– Дядя, меня Соня зовут. Запомнишь? Давай будем дружить. – И протянула мне ромашку, явно только что сорванную с клумбы около дежурной части.