Медицинские истории

хотелось её узнать. Но банковладелец молчал, как партизан на допросе. И вот однажды, за бутылкой вискаря, его удалось разговорить.

В конце девяностых Стасик подался «под флаг» - завербовался через крюинговую компанию на иностранный пароход. Судно оказалось не совсем иностранным – бывший советский контейнеровоз, проданный на Кипр за долги. Последний год настоящего электромеханика на пароходе не было и Стасик не вылезал из текущего ремонта, пытаясь восстановить всё то, что до него не смогли сохранить его предшественники. Но ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Однажды, во время сильного шторма в Южно-Китайском море, горячее трансформаторное масло выплеснулось ему на ноги и затекло в сапоги. Так Стасик, в первый раз в жизни, попал в Таиланд.

У судоходной компании оказалась хорошая страховка и он очутился в одной из самых комфортабельных больниц Бангкока. Госпиталь был красивый и кормили вкусно, а вот лечили не очень. Ожоги не заживали, а, в условиях тропиков, даже начали гноиться.

Как-то раз, месяца через три, к Стасику подошел дежурный врач и спросил:

- Вы, вообще, из какой страны?

- Из России, - ответил недоуменный Стасик.

- Домой слетать, попрощаться с родными, друзьями не хотите? – вежливо поинтересовался доктор.

Стасик понял: «Надо отсюда бежать, и быстро! А то будет поздно! »

В Питер он вернулся в феврале. Штурман Макс с матросом Шуриком поехали его встречать в Пулково. Сотрудник авиакомпании вывез Стасика в инвалидном кресле и пересадил на скамейку в зале ожидания, а кресло попытался забрать. Шурик средство передвижения электромеханика решил не отдавать. Но выяснилось, что кресло принадлежит авиакомпании и вернуть его все-таки придется.

Стасик находился в депрессии: просил виски и умереть.

- Что делать будем? – спросил Макс у Шурика.

- Не знаю, может скорую вызовем?

Минут через сорок в аэропорт приехала скорая. Увидев ноги Стасика, врач со скорой сказал, что ожогам месяца два и пусть больной возвращается туда, где начал лечиться.

Шурик аргументированно ответил бутылкой «Джонни Волкера». В результате переговоров, блока Мальборо и еще одной бутылки вискаря Стасика увезли в Джанелидзе – больницу скорой помощи в Купчино. А уже через две недели выписали оттуда на домашнее излечение, дав на прощанье ту самую банку с мазью Вишневского, ставшей для него «счастливой».

симптомы на игры разума и тела и продолжили изучение симптоматики, лечение заболеваний и заучивание хода операций. На следующее утро надев комбинезон, сверху рубашечку, пошла на экзамен.

Сдала экзамен и вместо того, чтобы выйти, как нормальные студенты, села на свое место. Я все же решила подстраховаться, т. к. симптомы не проходили. Препод в непонятках, конечно, спросил, в чем дело, а потом пригласил в соседний кабинет (экзамен, как и учеба, проходил в стационаре). Когда начала расстегивать пуговицы рубашки у препода глаза на лоб полезли, рукой начал махать, говоря: - нет, нет, нет... от хохота живот еще больше заболел. Ну, зачем мне раздеваться, если экзамен я уже сдала 5 минут назад? Удалось объяснить, что под рубашкой комбинезон и другого способа добраться до живота нет. Определив признаки аппендицита, препод тут же отправил меня на операционный стол.

Оперирующие хирурги решили резать под местным наркозом. Узнав, что я - студенка медфака и только что сдала экзамен, попросили рассказать последовательность операции при аппендиците. Они резали и говорили, до какого этапа дошли. Вырезав аппендикс, предложили полюбоваться им и повесили мне перед носом. Вот тогда мне резко захотелось спать. Спать, конечно, мне не дали, нашатырь под нос, привели в сознание, зашили благополучно и отправили в палату.

Так я сдала по хирургии теорию и практику на себе.

массаж предстательной железы.

Мужчины, особенно старшего возраста знают, что это такое, а кто не знает, коротенько поясню - в прямую кишку (проще говоря, в задницу) пациента врач вставляет палец и затем совершает достаточно энергичные вращательно-поступательные движения. Пациент в это время стоит нагнувшись вперед, за ширмой, выставив наружу лишь заднюю часть своего тела.

Врач же, одной рукой совершая действие, другую кладет на плечо больного, дабы таким упором добиться более жесткого, а, следовательно, качественного массирования.

Так вот, процедуру эту проводил мой приятель, тоже недавно закончивший институт. Ну, трудится он, значит, в поте лица, одна рука (вернее, указательной палец) у пациента в заднице, второй рукой, как и положено, держит его за плечо. В это время заходит в процедурный кабинет его старший наставник, чтобы лично проверить, как его подопечный справляется с работой. Заходит, молча подходит к больному (который, ессно, его не видит) и так же молча кладет больному руку на плечо.

Состояние пациента, как рассказывает мой приятель, выразилось в полном ужаса хриплом шепоте:

"Доктор! А чем Вы меня массируете?! "

Сергей

лучшей участью, если вы можете себе это представить.

Лечения не было до середины 50ых, прошлого века, то есть сравнительно недавно лепрозории( колонии для прокаженных) стали закрываться.

Вот об одной такой колонии моя история.

Проказа на Гавайских островах не водилась - её вместе с китайскими рабочими завезли, она перекинулась на гавайцев и распространилась как лесной пожар...

Традиционно большие семьи полинезийцев способствовали этому, лечения не было, единственный выход - изоляция больных, в лепрозории.

Впопыхах создали: на острове Молокаи, часть которого была доступна с океана и практически почти недоступна с остальной части острова.

Заболевший человек немедленно терял все права гражданина и переводился в строгую изоляцию, ожидая судно на Молокаи.

Все контакты с семьёй обрывались немедленно и навсегда.

Заключённых прокажённых погружали на корабль и плыли на Молокаи, где гавань и причал построили позже, вначале они должны были вплавь добираться до своей вечной тюрьмы. .

Для здорового гавайца проплыть полмили не проблема, но это для здорового, больные отчаявшиеся прокажённые доплывали не все...

Вся эта жуть полной изоляции и бесправия продолжалась до тех пор, пока в общество не просочились слухи о многолетнем кошмаре лепрозория.

Первым отреагировал священник, отец Демиан.

Добровольно, вещь неслыханной храбрости, он добирается до колонии и принимается за дело.

Первым делом он строит церковь и устраивает регулярные службы, налаживает уход за тяжелобольными.

Также он вступает в переписку со множеством благотворителей , священнослужителей и властями, умоляя и требуя помощи и смягчения участи отверженных прокажённых.

И один в поле воин, он добивается реформ и помощи, постепенно смягчается режим, разрешается переписка и посещения, волна пожертвований и посылок, вахтовым методом прибывают священники и добровольцы.

Всё это он не увидит, заразившись и умерев от проказы, войдя в число самых любимых святых Гавайских островов. И моим.

А вот и история, прошу прощения за долгую присказку.

Молокаи редко посещаются туристами, неважные пляжи, мутная от песка и глины вода, немного там и отелей, да и добираться далековато...

Я же упёрся, надо мне туда, начитался в детстве Джека Лондона.

Врать не буду - так себе остров, грустный , смотреть особенно нечего.

Кроме визита в бывший лепрозорий.

Добраться туда и сегодня нелегко, пешком я поленился, мул довёз меня до той части острова по крутой горной тропинке.

Прибыли.

Выходит экскурсовод, живущий в колонии, приветствует нас, знакомится.

Доходит очередь и до меня, я протягиваю ему руку для рукопожатия, нимало не подумав, инстинктивно, как делал тысячи раз в жизни.

Его глаза странно сверкнули, после секундного замешательства он ответил рукопожатием, крепким и странным, ладонь была жёсткая, как доска, и пару пальцев были деформированы.

Он явно был рад рукопожатию, мы разговорились, и тут пришёл мой черёд сморгнуть пару раз, прогоняя влагу.

Его история началась, когда ему было 16 лет и его отправили на Молокаи с диагнозом проказы.

Через пару месяцев выяснилось, что проказы у него нет, это ошибка, надо выпускать...

К несчастью, амнистия пришла слишком поздно для него, он таки заразился проказой - в колонии.

Там он и прожил всю свою жизнь, потом случилось чудо, появился Дапсон и он вылечился, но, увы, возвращаться было некуда, вылечившиеся прокажённые остались доживать в колонии. .

Их там уже очень немного, полностью на щедром содержании виноватого перед ними государства. Там же живут и монашки, помогающие им в быту.

Посетил я и своего святого, могилу и церковь отца Демиана, постоял и подумал...

Уезжали мы вечером, дав отдохнуть мулам.

Я простился с нашим гидом, опять пожал ему руку и услышал, что мои два рукопожатия стали номер 11 и 12 в его жизни!

Он тут же поторопился заверить меня в своём полном излечении...

Я же признался ему, что я не подумав пожал ему руку, инстинктивно.

И не жалею - ни тогда ни сейчас, 20 лет спустя, доставил мужику великую радость простым и обычным жестом.

Надеюсь, что моя история воспримется как оптимистическая трагедия.

Постскриптум- нарушение прав человека больных проказой признаны вопиющими, многочисленные извинения и выплаты компенсаций стремятся хоть немного возместить тот неимоверный урон нанесённый гуманности и состраданию.