Медицинские истории

1930-х годах никто не знал о таком синдроме.

Её отвели к врачу. Она пришла туда с матерью, её посадили в кресло в дальнем конце комнаты, где она просидела, подложив ладошки под ноги целых двадцать минут, пока врач разговаривал о её проблемах в школе. Она всем мешала, невовремя сдавала домашнюю работу — и так далее. В конце концов, доктор сел рядом с Джилиан и сказал ей, что выслушал её маму, осознал все проблемы Джилиан, но теперь хотел бы поговорить с её мамой с глазу на глаз. Он попросил Джилиан подождать немного, и вышел вместе с мамой из комнаты. До того как выйти, он включил стоящее на столе радио. Как только взрослые вышли, доктор попросил маму Джиллиан взглянуть на то, что делает дочь.

Она сразу же вскочила на ноги и начала двигаться в такт музыке. Доктор и мама Джилиан посмотрели на это пару минут, потом доктор повернулся и сказал: «Миссис Линн, Джилиан не больна. Она танцовщица. Отдайте её в хореографическую школу». Мама последовала совету врача.

... Они вошли в комнату, где были похожие на Джилиан люди, непоседы, люди, которым чтобы думать, нужно было двигаться. Они учились балету, степу, джазовому стилю, занимались модерном и современным танцем. Со временем её приняли в Королевскую балетную школу, она стала солисткой, сделала замечательную карьеру в Королевской балетной труппе. В конце концов она закончила Королевскую балетную школу и основала собственную компанию, Танцевальную компанию Джилиан Линн и встретила Эндрю Ллойда Вебера. Джилиан сделала одни из самых известных музыкальных постановок в истории, принесла радость миллионам людей и стала мультимиллионером.

Попадись матери Джилиан другой врач, он бы посадил ребёнка на таблетки, чтобы заставить его успокоиться.

Нина Егоровна и поругалась. Не шутка, говорит, более шестидесяти лет под одной крышей, совсем опротивели друг другу. И начались у бабушек трения. Кто больше пользуется холодильником? Кто вносит больше денег в покупку продуктов? Кто должен платить за квартиру? Одна живет в комнате 15 кв. м. , другая занимает комнату в 14 кв. м. Неужели должны платить одинаково? А где же социальная справедливость? А Ольга Егоровна еще посуду за собой не всегда моет! А лампочка в туалете сгорела, кому менять? Сгорела, когда на горшке сидела Нина Егоровна, но по журналу учета туалетного времени (! - да, есть у них такой, завели и заполняют! ) Ольга Егоровна проводит в туалете времени поболее, чем ее сестрица.

Одним словом, эскалация международной напряженности. Дело бодро идет либо к установлению порядка пользования квартирой в судебном порядке, либо размену панельных хором на две однушки у черта на рогах, что и было бабушкам посоветовано в бесплатной юридической консультации.

Переезд на рабочую окраину ни одну из конфликтующих сторон не устраивает, потому решили топать в суд и в судебном порядке определять, кто кому и где чего должен остался. Но нечуткий суд отказался даже принимать участие в судьбе склочных старушек. Ну и финал - у нас в приемной, помогите восстановить справедливость!

Эмоции эмоциями, но давать советы, не имея перед глазами документов, затея очень нездоровая. И потому стал изучать ворох бумажек, принесенных бабушкой.

А бумаги более чем странные. В справке 23-КХ Ольга Егоровна не значится. Суд отказал в приеме заявления к рассмотрению как раз на этом основании. Дескать, раз нет лица, с которым происходит деления прав и обязанностей, значит нет и спора. Копии паспорта второй сестрицы тоже нет. Лицевой счет в управляющей компании и документы о собственности на квартиру оформлены на одну только Нину Егоровну. В документах о приватизации никакая Ольга Егоровна не фигурирует, только мама Нины Егоровны. Ольгу, конечно, могли не включить в приватизацию, но в этом случае бумажный след все равно бы остался. Нина унаследовала долю матери, когда та умерла пять лет назад и опять-таки в документах о принятии наследства Ольга Егоровна проносится мимо нотариуса бестелесной тенью, никак не обнаруживая своего присутствия и на наследство не претендуя, от доли не отказываясь.

Так что либо документы липовые, либо посетительница чего-то недоговаривает.

- Нина Егоровна, - говорю, - у вас кое-каких документов не хватает, - вы приходите в следующий раз с Ольгой Егоровной, нужно будет у нее кое-какие вопросы выяснить. Тогда и подумаем, как лучше вам помочь.

- Что значит в другой раз?! – возмущается Нина Егоровна, - вот же она, выясняйте! Мы что, так и будем к вам ходить каждый день? - и кивает головой на пустой стул.

- О, так вы и сестру ссобой привели… - осторожно зондирую я ситуацию, - а отчего же она такая молчаливая?

- Ох, вы бы знали, сколько мне сил стоило ее притащить сюда! Она же дома сидит, никуда не выходит. И в суд не пошла. Потому нам отказали, сказали в следующий раз вдвоем приходите. А она говорит, что в суд ни за что не пойдет. Никакая она не преступница.

Красота. Вот и прояснилась ситуация.

- Нина Егоровна, для таких случаев, как ваш, у нас есть особый специалист. Надо обязательно осмотреть вашу сестру у доктора. Потому как, если она такой склочный характер имеет, может быть и судиться с ней не надо, у нее дееспособность ограниченная.

- А ограниченная, это как?

- Это значит, что вы будете теперь главная и пенсию за нее получать будете. А она у вас, как бы, на попечении. Ограниченное право на вас влиять имеет. Не может вам приказывать. Вот вам телефончик доктора, подойдите к нему обязательно вместе с сестрой и доктор вам объяснит, как дальше.

Нина Егоровна убыла к нашему дружественному психиатру, а я тогда впервые столкнулся с гражданином, который вознамерился подать в суд на свое собственное альтер-эго.

в хорошую клинику, потребовала направить меня к лучшему ревматологу. К лучшему! Попав в кабинет, смело предъявила подагру, для убедительности процитировав Швейка.

Мельком взглянув на мою подагру, лучший ревматолог сдержанно фыркнул, и сказал:

- Это к дерматологу. Денег не возьму. Ступайте, и не грешите. И да, поменьше читайте, что ли.

Вернувшись в регистратуру, потребовала лучшего дерматолога.

- Лучший уходит, - сказали в регистратуре. - Пересменка у них. Бегите, может, застанете.

Лучший дерматолог оказался белокурым юношей лет тридцати. Поймав его на пороге, я умоляла остаться и непременно поставить диагноз.

- Нейродермит, - небрежно сообщил лучший дерматолог, одним взглядом окинув мою несбывшуюся подагру, - Лечение долгое, но справимся. Приходите завтра, сейчас мне некогда.

В это время его сменщица, дама сильно пенсионного возраста, сидя за столом, молча смотрела на меня и внимательно слушала коллегу. Когда юноша выбежал, дама предложила:

- А присядь, деточка. Давай я тебя посмотрю.

Отказать старушке было неудобно, да и лучший дерматолог уже ушел. Я решила остаться - пусть смотрит какой уж есть врач.

- Ручки какие у тебя красивые, с маникюром, - одобрила дама. - И ножки хорошие. Эх, молодость... А скажи мне, деточка: ты правша?

Я молча кивнула, не понимая, к чему ведет какой уж есть врач.

- А теперь вот еще, деточка, - продолжала дама. - Смотрю, ты на нерусскую похожа. Ты любишь сидеть по-турецки? И если да, то где?

Я действительно люблю сидеть на полу по-турецки, и так работать на ноуте, поэтому снова кивнула.

- Ну так вот, деточка, - резюмировала дама. - Ты не сиди на жестком полу, а сиди на ковре или там покрывале. Костяшки на ножках ты просто надавила. А ручки... Вспоминай, что травмирующее ты все время носишь в правой руке?

- Поводок, - обалдело ответила я.

- Вот и натерла, - подытожила дама. - Иди домой, деточка.

- А как же... нейродермит? - пролепетала я.

Какой есть врач вздохнула:

- Гений он у нас. Молодой еще. Лечить любит...

С тех пор я стараюсь обращаться не к самому лучшему доктору, а к самому опытному.

истории. А по этому предмету, будучи студенткой, я даже учебника не брала в библиотеке. Потому как по программе полагался нам учебник некоего Р. , относительно коего у всех более-менее сведущих в истории личностей велось тайное соревнование: кто обнаружит в нём больше чуши. Историю же я всегда любила, хотя порой имела точку зрения, отличную от официальной, зато всегда могла подтвердить её фактами и ссылками на источники. Соответственно, преподавателям бойкая студентка, демонстративно заявившая, что "эту хрень" не возьмёт даже в руки, запомнилась, и на экзамене - я точно знала - какой бы билет я ни вытащила, только им не отделаюсь. "Пытали" меня где-то с час, "прогнав" по всем эпохам от Гостомысла до новейшего времени, отпустили с пятёркой, после чего я вдруг ощутила ЭТО. Как будто во рту у меня - орех. Неудобно. Заглянула в рот с помощью зеркала: под языком имелась непонятная штука... Ну, если я скажу, что с грецкий орех величиной, то совру; скажем, с крупный орех-фундук. Почему оно не ощущалось раньше - совершенно непонятно. Разве что оно выросло за какие-то час-два. Могло или не могло? На вид штука напоминала очень твёрдый упругий шар белого цвета и не болела. На чирей - непохоже, гноя внутри вроде бы не наблюдается... Есть - неудобно, дикция - как у Цицерона - того самого, который камешки во рту держал. Что характерно - не проколоть, не раздавить, ибо неудобно, больно, страшно, негигиенично... Резать! К чёртовой матери! Так начался мой поход по врачам. Первым, естественно, был терапевт. Посмотрел... Направил к хирургу. Хирург сказал, что находящимся в полости рта не занимается, и отправил к стоматологу. Стоматолог сказал, что занимается только зубами и дёснами, а язык - не в его компетенции, и отправил... к венерологу: удостовериться, что сия дрянь - не венерического происхождения. Венеролог сказал, что не знает, что это такое, но к его сфере компетенции точно не имеет никакого отношения. Несколько прибалдев уже от хождения по кабинетам (кто-то думает, что это всё было в один день? Да фигушки! К каждому врачу нужно ещё взять талончик и дождаться своей очереди), я вернулась обратно к хирургу. Тот посмотрел на меня недружелюбно и послал... Не туда, куда вы подумали. А к челюстно-лицевому хирургу, вообще далеко. Челюстно-лицевой хирург сказал, что может изменить мне форму челюсти, а язык его не касается, чтобы я не валяла дурака и отправлялась... к стоматологу. Отправилась я в итоге к главврачу. Устроив образцово-показательную истерику, добилась того, что терапевта, хирурга и стоматолога собрали в одном кабинете, чтобы они между собой разобрались, в чьей компетенции должна находиться данная пациентка. Все трое жаждали видеть меня снова примерно так же, как упитанного наглого таракана, и прямо-таки мечтали не встречаться со мной больше никогда в жизни. Посовещавшись, троица "эскулапов" решила: "ни вам, ни нам", и отправила меня... К онкологу! Что само по себе было нехилым таким шоком. Онколог, меланхолично обозрев не-пойми-что, "обрадовал" меня тем, что будь это рак, он уже был бы неоперабельным, впрочем, на рак вроде бы не так чтобы очень похоже, но если удалять, то как бы не пришлось вместе с языком(! ), потому как непонятно, насколько широко и глубоко эта дрянь уходит... В общем, что это такое, он точно сказать не может, а потому рекомендует встать на учёт в онкодиспансер и проверяться каждый месяц в течении двух лет: может, само пройдёт. А может, язык за это время отвалится... Короче, либо сд@хнет ишак, либо падишах. В онкодиспансер я не пошла: на фиг надо. Все возможные варианты врачей, имеющих хотя бы гипотетическое отношение к проблеме, исчерпались. Куда дальше? К гинекологу или к окулисту? Или уж прямо к психиатру?! Естественно, ни к тому, ни к другому, ни к третьему. А отправилась я... в косметологический кабинет. Опыт лечения прыщей прижиганием (правда, на лбу подбородке) имелся, и косметолог знакомый, пусть и шапочно, - тоже. Сначала, конечно, замотал головой: никак нельзя, надо идти к... Я объяснила, что там уже была, и меня послали... Так что, без записи посещений, за красивые бумажки из рук в руки и под мою личную ответственность очень прошу плеснуть от души жидкого азота... В общем, дня через три "бяка" отвалилась без последствий. Что это было - не знаю по сей день. Внимание, вопрос: о чём думали все врачи, гоняя меня по замкнутому кругу? И за что все они получали зарплату?

установить следующее: За полночь, уложив детей, две подружки садятся на крылечко попить медовушки да посудачить о том, о сём. В это время на бреющем полете в ухо одной врезается здоровущая ночная бабочка и заползает внутрь, после чего начинает тщетные попытки выбраться. Пытаясь освободиться, животное бешено скребет лапами о барабанную перепонку. Выясняется, что это очень больно. Так же становится очевидным факт, что женское ухо достаточно глубоко, чтобы вместить довольно крупное насекомое, и извлечь его пальцами не представляется возможным.

На Чрезвычайном Совете принимается решение Шойгу пока не вызывать, а обойтись подручными средствами. Например, зубочисткой. После нескольких чувствительных уколов в зад потыканная тварь решает уходить от садистов через мозг, но женская барабанная перепонка оказывается достаточно прочной и попытка побега проваливается.

Далее Совет решает членистоногое утопить, а от тела избавиться с помощью сильной струи воды. Пострадавшая перемещается в душ. Промывание приносит некоторые результаты в виде прекращения корябания, после чего экспертами делается вывод о наступлении смерти вследствие утопления. Однако извлечь труп напором воды не представляется возможным.

Следует попытка заменить воду воздухом. В действие вступает мощный пылесос Delonghi со съемным контейнером для сбора пыли. Визуальный осмотр контейнера показывает отсутствие в нем бабочки, визуальный осмотр уха подтверждает неутешительные выводы экспертов – утопление привело к раздутию тела, что помешало высасыванию.

Высокий Совет принимает гениальное решение. Поскольку при взлете самолета закладывание ушей можно ликвидировать сглатыванием, эксперты приходят к выводу о связи ушей с носоглоткой, а стало быть и между собой. На свет Божий извлекается насос для надувания воздушных шариков.

Внимание! Под барабанную дробь насос, естественно, вставляется в ухо, противолежащее пораженному. Однако провал эксперимента доказывает ошибочность теоретических расчетов.

Наконец Совет постановляет - отказаться от тщетной борьбы, от помощи зала и от 50/50. Выбран звонок другу. Дальше вы знаете.

P. S. Извлеченное насекомое немедленно поднялось в воздух и тихо матерясь, полетело к ближайшему фонарю жаловаться.