Медицинские истории #кабинет

Но умиротворения нет…Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало. .

Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным. .

В общем, диагноз – «старость средней тяжести».

В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.

Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит».

А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать.

Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.

Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках.

– Сколько вам лет? – говорит.

– Да вот, – говорю, – четыреста будет.

– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.

Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите».

Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас? » Я говорю:

– Во-первых, коленки болят утром.

– А у меня, наоборот, вечером. Что еще?

– Одышка.

– Ну это нормально.

– Я стал быстро уставать.

– Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть.

И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить?

На прощание я сказал, что бросил курить.

Он посмотрел на меня через золотые очки:

– Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть. .

Я поцеловал его в грамоты и ушел. Гений!

Александр Ширвиндт. "Старость средней тяжести".

персонал и сервис для многих медицинских учреждений.

Дело было лет 15 назад, когда Мишу (моего брата тоже зовут Мишей) только перевели в этот госпиталь, и он еще не до конца разобрался в том бардаке, который оставил ему предшественник.

Идет совещание руководства о закупках оборудования. Задача это непростая: госпиталь государственный, вернее, финансируется из бюджета штата. Бюрократия хуже, чем в СССР, заявки надо подавать на год вперед. Что именно понадобится госпиталю через год, известно только господу богу, а то, какие заявки бюджетная комиссия штата решит удовлетворить, а какие пошлет подальше, неизвестно даже ему. Поэтому запрашивают на всякий случай всего и побольше. Потом ненужное оборудование валяется по складам, а без нужного Миша выкручивается как может.

Выступает один из докторов, в нашей терминологии зав. неврологическим отделением. Рассказывает, что у него много инсультников, а согласно последним исследованиям таким хорошо помогает лечебная гипотермия. То есть если пациента в первые сутки после инсульта поместить в криокамеру и снизить его собственную температуру с 36.6 до 34-35 градусов, то инсульт переносится гораздо легче и с менее фатальными последствиями. Вот хорошо бы эти криокамеры закупить, хотя бы на будущий год, хотя бы парочку.

Миша говорит: покажите мне эти криокамеры, чтобы я хоть знал, что искать. Доктор показывает (на экране компьютера, смартфоны еще были не особо в ходу). Это, оказывается, не гроб на колесиках, а что-то вроде большого одеяла, пронизанного трубками. Пациента в него заворачивают, по трубкам пускают ледяную воду, получается охлаждение.

Миша:

– Так у нас есть эти одеяла! Лежат на складе в количестве шести штук, артикул такой-то.

Все доктора хором:

– Да нет, это совсем другие одеяла. Не охлаждающие, а согревающие. Для помощи при обморожениях. Обморожений у нас, правда, давно не было, кругом не Аляска, и вообще глобальное потепление на дворе.

Миша:

– А какая разница, что на них написано? Пустим по трубкам холодную воду вместо горячей, и вуаля, получите гипотермию и распишитесь.

Пока доктора переваривают эту мысль, опять встревает невролог. Одних криокамер мало, нужен еще специальный монитор, который отображает активность мозга, типа упрощенной энцефалограммы, чтобы пациента ненароком не заморозить насмерть.

Миша:

– А чем вам обычные прикроватные мониторы не хороши?

Доктора опять хором:

– Майкл, вот вы не врач, так и не лезьте не в свое дело. Нам нужна активность мозга, а эти мониторы показывают только пульс, давление и температуру.

Миша:

– Так это потому, что мы к ним присоединили пульсометр, тонометр и термометр. А мониторы сами по себе универсальные, я вам на них любой график выведу, хоть биржевой курс, хоть урожай гуано в Венесуэле, лишь бы был USB-разъем. Покажите мне сам датчик, который эту активность мозга снимает, а как прицепить его к монитору, я придумаю.

Невролог показывает. Это тряпичная повязка на голову, в ней два электрода на висках, простенькая микросхема и, действительно, USB-разъем. Фитюлька ценой 100 долларов в базарный день, по сравнению с бюджетом госпиталя копейки. Одна беда: в магазинах эта фитюлька не продается, надо заказывать по всей форме через бюджетную комиссию, то есть из-за ерунды все-таки задержка как минимум на год.

В обеденный перерыв Миша рассказывает эту эпопею своей команде, то есть тем людям, которые непосредственно обслуживают и ремонтируют госпитальную технику. А на обеде присутствует жена одного из техников, немолодая мексиканка, которая тоже работает в госпитале в должности... ну, не прачки, а что-то вроде кладовщицы или сестры-хозяйки. Заведует бинтами, халатами, швабрами и тому подобным барахлом в одном из отделений. Очень активная и общительная тетенька, всегда вникает во все рабочие дела мужа. Мишу, как мужниного начальника, бесконечно уважает и приносит на обед домашние энчиладас специально для него.

Вот эта донна Роза, посмотрев через плечо мужа на картинку с повязками, необычайно оживилась и говорит:

– Где-то я эти штуки уже видела. Ах да, конечно, они уже лет пять валяются у меня в отделении в кладовке, всем мешают. Никто не знает, откуда они взялись и для чего.

Миша тут же побежал в кладовку смотреть. Действительно, те самые повязки с электродами. Поднял документы – они, оказывается, числились за кабинетом лечебной физкультуры как повязки для фитнеса. Кто-то заказал, чтобы мониторить активность мозга во время упражнений, потом обнаружил, что они с тренажерами никак не стыкуются, и забил на это дело.

Вот так благодаря цепочке совпадений криокамеры запустили в работу не через год-полтора, а всего через неделю после совещания. Спасли энное количество инсультников. Главный невролог ходил именинником, говорил, что за его 30 лет стажа еще ни одна проблема не решалась так быстро. Донне Розе выписали премию, очень приличную в сравнении с ее небольшой зарплатой. А Мише – только моральное удовлетворение, он же не сотрудник госпиталя.

собирала меня ответственно и запихнула также мой паспорт в сумку. До сих пор не понимаю как он у меня остался, так как все сослуживцы говорят что сдали его в военкомате. Но как бы там не было в часть я прибыл с паспортом, и мне сказали вложить его в конверт и сдать в штаб. Ну и естественно после двух лет службы, когда я демобилизовался я про него и не вспомнил. Но история не об этом. В общем пришел я с армии паспорта нет, в паспортном столе отправили запрос в воинскую часть, но ни ответа ни привета. А так как это был 1996 год, если кто помнит была жуткая безработица а те кто работал частенько получали зарплату с задержкой месяца три или вообще тем что производило предприятие. В общем в этой ситуации когда денег нет и нет паспорта заболел у меня зуб коренной, да так заболел что места себе не могу найти. Естественно в платную поликлинику пойти не могу нет денег, а в бесплатную не принимают без полиса, а его не могу получить потому что нет паспорта. Короче замкнутый круг. Ну и отважился я на единственное что мой мозг выдал, взять полис моего младшего брата(ему было тогда 14 лет) его свидетельство о рождении(благо на нем нет фотографии) и под личиной как будто я это он записаться на приём к врачу. Все бы ничего, да только оказалось что до 15 лет юноши и девушки относятся к детской стоматологической поликлинике. Ну делать нечего, побрился как мог чище, невозмутимое лицо, в общем записался на приём, бабушке в регистратуре видать было параллельно на меня, дал документы все значит так оно и есть. В общем сижу на скамейке перед кабинетом с табличкой "детский стоматологический кабинет", в кабинет живая очередь. В очереди сидят девушки моего возраста и немного постарше( мне тогда было 21) на руках у них их дети от 4 до 7 лет, все плачут бояться, мамы их успокаивают, а рядом я мужик с багажом прошедшего горячую точку, который пил спирт, курил сигареты последние пару лет, да к тому же уже мужчина в отношении к женскому полу(ну вы понимаете о чем я). Сижу короче, начали вызывать на укол обезболивающий, захожу в кабинете стоматолог девчонка лет 25-26 видать только как с института и помощница бабулька уже почти лет под 50. Оба изумлённо смотрят на меня, взглядом ищут моего ребенка, в общем 30 секундная пауза стопор. Ну я и бахнул с порога: "Здравствуйте, я на приём к вам". Они смотрят карточку и говорят " Вам 14 лет" . Не знаю почему, но в той ситуации единственное что я мог сказать " Да, я баскетболист". Наверное я все таки подумал что сомнение в моем возрасте вызвал мой рост (181 см) а не внешность. В общем зуб мне вырывали, а не лечили и это было что-то. Зуб оказался очень упорным и не хотел покидать мою челюсть. В общем она минут 20 пыталась схватить его щипцами и вырвать, но единственное что ей удавалось это отколоть кусочек. В итоге под зуб они вставили какую-то штуковину и как рычаг используя вместе с щипцами его одолели. Весь процесс я наблюдал неотрывно смотря ей в глаза(кстати очень красивые), помощница промакивала тампоном ей пот со лба каждую минуту. Ну немудрено после молочных зубов детишек, вырвать мой оказалось ей непросто. Врач конечно все поняла, что мне не 14 лет, в глазах ее искрился юмор и она периодически меня подкалывала. В кабинете был ещё мальчик лет 11 с флюсом, я так понимаю они хотели заняться его проблемой сразу после меня. И этот мальчик периодически постанывал от боли. Ну и представьте ситуацию она пытается вырвать мой зуб и смотря мне в глаза спрашивает мальчика" Сильно болит, наверное ночью не спал", мальчишка мотает головой мол нет болит но спал хорошо. А она воюет с моим зубом смотрит на меня и говорит " а вот баскетболист наверное не спал, трудился" имея ввиду что я провел ночь с девушкой. В общем все закончилось. Через месяц я получил паспорт новый, с части так и не пришло ответа, пришлось уплатить штраф за утерю, к тому времени я уже немного смог заработать денег, купил коробку конфет и занёс моей спасительнице.

о ней заботился. А она и так уже в доме престарелых несколько месяцев жила.

Они были в курсе, что я клиентов в госпиталя вожу, вот и пристали. Я сначала поотнекивался, но после озвучки условий и зарплаты согласился. Познакомили меня с Нателлой, подписали докУменты о передаче мне опеки, открыли счёт на моё имя и уехали…

Бабка 75 лет. Метр шестьдесят с кепкой и 120 кило веса. Лёгкие недомогания как на её возраст. Диабет там второго типа, какие-то шумы в сердце, проблемы с психикой немного. Ну или как иначе назвать даже нежелание и невозможность самостоятельно передвигаться. Бывшая директор ресторана в Союзе, кстати. Не главный инженер, как обычно.

Но норсинг хоум отличный. Комната на одного, врачи, медсёстры, массажисты, реабилитологи. Еду можно по меню у них заказывать или из ресторана по телефону. Телевизор, прогулки на кресле каталке. Ну и я 2-3 раза в неделю с разными деликатесами из разных ебеней. А шо делать, если женщина просит?

Присмотрелся я, значит, к этой ситуации и понял, что денежки то мимо меня плывут. Бабке вряд ли уже поможешь. Вставать она даже не хочет. Душ тоже не любит. Да что там душ. Посрать, извиняюсь, может неделю не ходить и нужно клизму делать. Тоесть, на ладан дышит старушка. А все расходы я оплачиваю. И за норсинг хоум, и за её телефон, и за рестораны, и за деликатесы. Да ещё и за свои деньги как на работу к ней езжу… Ну как за свои? . . За сына деньги. Но они то могли бы быть моими, если бы бабушка меньше тратила или умерла.

Ну, до роли Раскольникова я ещё не созрел, но план созревания составить смог.

Во первых перевёл её в другой дом опеки. Только не надо на меня так смотреть! Не в чёрное же гетто, а к нашим, русским. Она даже обрадовалась поначалу. А разница в оплате чуть ли не на порядок. Ну, нету врача на постоянку. Но ведь заходит! Медсестёр не десяток, канешно, но дежурная всегда на месте. Я проверял. Даже массажиста раз у них видел.

Комната, канешно, на четырёх. Но это как товар прорекламируешь. А вот ей теперь есть с кем поговорить, а не только с телевизором. Радовалась, как ребёнок. Кредитную карту забрал. Как говорится нету тела, нету дела. Тоесть нету карты, никто и денег не тратит.

Труднее было с телефоном. Но удалось поменять на кнопочный. Типа, удобнее. А для меня главное, чтобы дети увидеть ничего не могли. Без меня. А с моего телефона - пожалуйста. Америкосы полёты на Луну в павильоне снимали, а я чё, букетик не куплю для антуража? Тем более что у бабульки появилась светобоязнь, склонность к фантазиям и разные страхи. Типа, что обеда не дадут. А почему это не дадут? Даже можно выбрать. Между вчерашней курицей и сегодняшним хеком. Белая рыба! . . [фиг]ли?! . .

Месяц проходил за месяцем. Я всё реже виделся с Нателлой. Да и на что там смотреть? Слушать плачи, как она с голода помирает, как никто из персонала ничем помочь без денег в руку не хочет, как соседки спокойно спать не дают? Не, я там раз в месяц приносил какие-то дешёвые яблоки, но зачем? У неё и так 2-3 раза на неделе творожная запеканка бывала, да и греча с подливой - пальчики оближешь.

Но у заведующей появлялся регулярно. Деньги ей платил за то чтобы языком не молола, ну и интересовался когда уже бабулька будет готова уехать в мир иной. А встречаться с нею самому лично, как то не с руки было. Ну опять плакаться начнёт. А я ведь не железный. Пойду и бананов куплю. А нах[рен]а, если копейка доллар бережёт.

В общем скоро сказка сказывается… Да и недолго музыка играла, не долго фраер танцевал. Разведчики обычно на мелочах горят. Позвонил сын на бабкин телефон, а уборщица комнату убирала. Вот он у неё всё и выяснил. И название норсинг хоума, и условия содержания и моё участие в этой афёре. Ничего не сказала мне золотая рыбка, а махнула хвостиком и с женой припёрлась в отпуск на неделю. И сразу к заведующей. Та меня, пока они в кабинет поднимались, по быстрому вызвала и бросилась роскошной грудью на амбразуру. Мол, хоть поверьте, хоть проверьте, но не виноватая я… Игорь сам пришёл с такими требованиями. И что мы могли сделать? Он официальный опекун и заказывает уход в соответствии с оплатой. В общем, сдала с потрохами.

Я успел уже к финальной сцене. Разъярённые дети неслись по коридору в палату к умирающей Нателле, а она двигалась им навстречу, толкая перед собою повозку с обедами для неходящих друзей по несчастью. Спокойная, жизнерадостная и на 40 кг легче…

на тебе. Нет, так жить нельзя, необходимо принимать срочные меры.

- Что же делать? – подумал я и тут вспомнил, что недалеко от работы открылось заведение, лечившее алкашей по новейшему методу Довженко. – О! Это можно назвать решением проблемы…

Уточнив с утра по телефону время работы заведения и возможность срочного приема, промучившись ощущениями до обеда, я пошел лечиться.

Кабинет врача был светел, как мои устремления. Пожилой, как мне тогда казалось, доктор задумчиво смотрел в окно и грустно улыбался.

- Здравствуйте, молодой человек, присаживайтесь. Что вас ко мне привело?

- Здравствуйте, доктор! – я решил быть предельно искренним в врачом, - я алкоголик и хочу решить этот вопрос раз и на всегда.

- Давно пьете? – во взгляде медицинского специалиста читалось сомнение.

- Очень давно, как спорт бросил, так и пью. Года два уже с половиной.

- Ну, это не срок. А что пьете, позвольте вас спросить?

- Красное сухое в основном. Коньяк еще. Вот вчера был Дербент КВ.

- И все?

- Нет, спирт еще был медицинский, нам для протирки выдают, на корне Элеутерококка, настаиваем. Коньяк быстро кончился.

- Элеутерококк? Не всякий способен выговорить. А закусываете чем?

- Так я химик, доктор, я и не такое могу произнести. А закусывали вчера сыром, карбонатом и буженинки чуть-чуть, тут недалеко ларек кооперативный открылся.

- Алкоголик? – опять спросил врач, - да вы не алкоголик, вы сибарит какой-то, а это не лечится и не кодируется по методу Довженко.

- Так ощущение с утра прям, что алкоголик без вариантов. Что же делать? Неужели вы не сможете мне помочь?

- Пожалуй смогу, в порядке исключения, - улыбка сделала доктора гораздо моложе, - в качестве одноразового мероприятия. Есть проверенный способ.

Доктор достал из тумбы стола початую бутылку Дербента и два стакана. Одной рукой достал, в отточенных движениях чувствовался немалый опыт.

- Ну, . . – сказал доктор, наливая.

- За советскую медицину! – ответил я, выпил, попрощался и пошел дальше, мирясь с проходящим ощущением.

- Ходят тут всякие, только от работы отрывают, - бурчал мне в след доктор, убирая стаканы, - то же мне алкоголик, даже пузырь не допили!

лет 70. Высокий, благородная осанка, седые волосы, аккуратно подстриженная щеточка седых же усов, золотые очки. Костюм, пошитый в ателье на заказ. Туфли от Гуччи. Клиника не из бедных. Сидим, ждем. В кабинетах кипит работа, жжужит машинка, кто-то попискивает, но не сильно.

И вдруг, я слышу рядом с собой русскую речь, да еще приправленную матом.

Посмотрев на соседа, я услышал, как из под седой щеточки усов вылетали грозные слова русского мата. Примерно так:

- Мать вашу, профурсетки! Долго меня здесь еше будут мариновать?

Это он обращался к девушкам в регистратуре. Они, мило улыбаясь, пытались понять, что он говорит. Я выжидал, что будет дальше.

- Где ваш грёбаный доктор, так вас и перетак через коромысло? - совершенно не повышая голоса, хорошо поставленным командирским голосом спрашивал клиент.

Девушки, хлопая глазами, на трёх языках пытались спросить его, что он хочет.

Ни на один язык клиент не реагировал. Мне стало жалко девочек, которые уже начали по телефонам искать переводчика и озвучил претензии респектабельного господина.

- Мсье, - говорю, опуская виртуозные конструкции, - желает знать, когда его примут?

- Простите, мсье, - отвечают мне регистратурные девушки, - Нам кажется, что вы недостаточно хорошо понимаете, что говорит клиент.

Он произнес гораздо больше слов, чем вы нам перевели.

Может быть он еще имеет какие-нибудь пожелания?

- Нет, говорю, мсье хочет всего лишь знать, когда его примет врач.

- Ну хорошо, - недоверчиво говорят мне девушки, - передайте мсье, что у нас два врача. Через 15 минут придет очень опытный врач, который знает 12 языков. Возможно, он поймет клиента лучше, чем вы.

- Хорошо, - отвечаю я им. Перевожу седовласому господину их слова.

Господин же на меня совершенно не обращает внимания, как будто я его слуга и, естессно, обязан заботиться о "понятиях" мсье.

- Мать вашу так и так, и в глаз, и в таз, и через плечо! А быстрее нельзя?

- Мсье, - успокаиваю я его, если у вас сильно болит зуб, медсестры могут дать вам обезболивающее.

- А ты кто такой? - не поворачиваясь, обращается он ко мне.

Я представляюсь, показываю ему свое удостоверение. Он презрительно цедит сквозь зубы:

- Флик, я твою работу и тебя пользовал во все места!

И продолжает с матюгами критиковать работу стоматологов и всех врачей в общем. Причем, делает это совершенно безэмоционально.

От такого нахальства, я потерял дар речи. Но, думаю, черт с тобой. Потерплю. А вот выйдем, я с тобой поговорю иначе.

Ровно через 15 минут, заходит щупленький старичок и проходит в стоматологический кабинет. Через минуту пригласили нашего мсье.

Некоторое время в кабинете был слышен командирский голос недовольного мсье, который бубнил свои претензии доктору. И вдруг мы услышали раскаты грома:

- Твою мать! Задрыга х. . в! Пе... . с российский! Чтоб у тя отсохло там и там! Чтоб твой сраный зуб рос у тебя в жопе и каждый раз, когда ты срешь, он бы у тебя болел! И мать твою и отца я видал в гробу и там же их пользовал во все места и отверстия!

Бас был внушителен и грозен. Я перепугался и, на ходу отстегивая шокер, бросился в кабинет, спасать старичка доктора. Но дверь открылась мне навстречу и оттуда вылетел, красный как бурак, держась за сердце, наш седовласый русскоговорящий мсье и борзо выскочил из стоматологии.

Из кабинета, послышался грозный рык:

- Следующий!

- Вот, видите, сказала мне одна из регистратурных девушек, - наш доктор сразу понял, что бедный клиент глух.

- Да и язык клиента наш доктор знает лучше вас!

- Это очевидно, - добавила другая.

могла не заметить, что доктор очень тщательно перед закрытием все свои кабинеты осматривает.

Я говорю:

— Доктор, вы тут боитесь кого-то забыть?

— А ничего смешного, говорит доктор, и рассказывает историю.

Другой доктор в этой же клинике тоже раскладывал страждущих по разным кабинетам. И им по очереди являлся, чтобы провести животворящие действия.

И вот однажды к нему пришла очередная женщина с больной спиной. Он ее на кушетку положил, навтыкал в нее с тыла иголок по всей площади и говорит: «Отдыхайте 20 минут». Свет в кабинете выключил и пошел к другому пациенту. А женщина действительно решила отдыхать и уснула.

А доктор закрутился. Столько пациентов — поди уследи. Забыл про эту даму, других пациентов отправил по домам, кабинеты закрыл и ушел.

А женщина тем временем по-прежнему неосторожно отдыхает. И в ней с обратной стороны иголок, как в дикобразе.

В какой-то момент эта несчастная дама все-таки выспалась и сразу об этом пожалела. Потому что очнулась она в темном помещении, на медицинской кушетке, в спине кинжалы, сверху тряпка. Думает: морг! Закололи, демоны.

Потом, конечно, вспомнила, что вечером была у приятного доктора, который обещал, что после сеанса она станет другим человеком. И даже, в общем, не соврал.

Кое-как доползла она до телефона, дозвонилась мужу, тот в полицию, полиция — главврачу клиники, главврач дозвонился сразу многим, и темной ночью даму освободили.

Говорят, забывчивый доктор, вынимая из нее иголки, другой рукой подписывал заявление по собственному желанию и пытался сделать харакири.

И теперь в этой клинике такой регламент, что перед закрытием пациентов ищут даже в шкафах. Потому что мало ли кто и где мог устать во время диспансеризации.