Медицинские истории #операция

родившийся и выросший в Москве, и никаким боком на армянина не похожий, скорее уж на еврея. Один из оставшихся был кучерявым блондином лет

25-ти, то же абсолютно непохожим на армянина, но с характерным именем

Ашот, другого, дедка лет семидесяти, величали Степанов Степан - но, несмотря на свои русские имя-фамилию, внешне он был типичным представителем Кавказа.

Жили мы весело, только дед все огорчался, что никаких процедур, кроме утреннего осмотра, ему не делают. Но в день, когда нам с Ашотом должны были делать операцию, произошло чудо. Вошла медсестра и под одобрительное кряхтение деда, вколола какой-то укол. Видать, процесс лечения начался.

Что было дальше - помню смутно, поскольку мне то же вкололи какой-то укол (думаю, сильный транквилизатор), от которого я моментально поплыл и воспринимал все происходящее как во сне (операция делалась под местным наркозом). Одно могу сказать точно, что когда тебе разрезают челюсть и шуруют внутри какими-то скребками, ощущение не из приятных, даже под действием транквилизатора.

В себя я стал приходить только к следующему утру. Рядом, примерно в таком же состоянии рядом лежал Ашот. На утреннем обходе нас осмотрел хирург, который делал операцию. Он остался доволен и, уже собираясь уходить, обратился к Ашоту. "Ты на будущее знай" - сказал он, "на тебя наркотики не действуют". "Какие наркотики? " - удивился Ашот. "Ну как же", теперь уже удивился врач, "тебе же перед операцией укол делали? ".

"Нет" - ответил Ашот. Лицо врача окаменело. Мхатовская пауза длилась секунды три. Быстрыми шагами врач вышел в коридор и рявкнул:

"Медсестра! ". Судя по тону, та уже понимала, что произошло что-то совсем не то. "Кому укол вчера перед операцией делала? " - с порога припер ее врач. Медсестра не успела ответить, но по ее взгляду мы все поняли.

Взгляд был направлен на кровать Степана.

Боже! Ну кому могло прийти в голову, что в одной палате будет лежать характерный кавказец по имени Степанов Степан и европейского вида блондинчик по имени Ашот.

Но все закончилось хорошо. Степан проснулся только к обеду, проспав, таким образом, часов тридцать. Ашот с юмором отнесся к ситуации и не имел претензии ни к кому, кроме Степана (в шутку, конечно). И до самой выписки время от времени подкалывал глуховатого Степана: "Что дед, украл мой дорогостоящий укол! ". На что обычно Степан, который был изрядно глуховат и в половине случаев не слышал, что ему говорили, отвечал дежурной фразой, которой прикрывался, когда не слышал, что ему говорили: "А что поделать! "

P. S. В заключении - спасибо врачам, которые без всяких денег и вымогательств замечательно меня полатали. Сейчас это, думаю, из области фантастики. "А что поделать! ", как сказал бы Степан.

дочь — это просто катастрофа, получает очень плохие оценки, и она еще не видела такого тупого ребенка за всю преподавательскую карьеру. Мать была в шоке, она забрала дочурку из школы и они переехали в другую деревню.

Двадцать лет спустя у учительницы диагностировали серьезное заболевание.

Ей посоветовали операцию, которую во всей округе может сделать лишь одна женщина-хирург. Проанализировав ситуацию и понимая, что у нее нет другого выхода, учительница согласилась на операцию, которая прошла успешно.

Когда она открыла глаза после операции, то увидела симпатичную врачиху, которая улыбалась, глядя на нее. Она хотела поблагодарить ее, но не могла говорить. Ее лицо начало синеть, учительница подняла руку, пытаясь ей что-то сказать, но умерла, так и не произнеся ни слова. Врачиха была в шоке.

Когда она повернулась, то увидела Катеньку, работающую уборщицей в этой больнице. Эта дегенератка отключила кислородный аппарат, чтобы подключить свой пылесос.

А вы серьезно подумали, что Катенька стала хирургом? . .

***

Эвона! Врожденная киста, ранее умещавшаяся в крошечном уголке правого глаза, выросла не на шутку. Того и гляди зрачок закроет. Записался в клинику Гельмгольца на платный прием, она ближайшая к моей работе, приехал и пару часов там слонялся между врачами и анализами. Меня после первого осмотра направили в онкологическое отделение, далее моими путями по больнице ведало оно. Да, установлена опухоль, остается вопрос - злокачественная она или доброкачественная?

В очередях принялся листать новости и все узнал про короновирус. Понял, что накроется скорее всего конференция, которую я готовил на конец марта, и что это полная фигня по сравнению с тем, что вообще ожидает человечество - стало ясно, что переболеют все, а смертность на тот момент составляла примерно треть от поступивших в больницы.

Примерно через час после вступления в клинику Гельмгольца я отчетливо понимал - хрен с ней с этой Италией. Выжили бы мои родные и близкие. Относительно себя сразу поставил крест, не пережить мне 2020:

1. Онкология эта

2. Курящий и за пятьдесят, даже если избавлюсь от опухоли, добьет корона

3. Если выживу, у меня своеобразная манера скоростной езды на электровелике, а реакция неизбежно теряется с возрастом.

В общем, мир, в котором мне грядет скорый пи[c]ец, заиграл для меня новыми красками. Я обзвонил несколько бывших и искренне извинился перед ними. Позвонил родителям, им ничего не сказал. Развлек многим прочитанным в этих очередях.

Заключительный прием в онкологии. Опухоль оказалась доброкачественная. Записали на операцию.

Из Гельмгольца вырвалось сверхсущество. Был прекрасный весенний день, я втопил на электровелике 70. Это всё, что я смог из него выжать. Радостно хохотал. Девушки отвечали улыбками. Добравшись до дома, понял почему - я забыл снять бахилы. Чувак явно сбежал из дурдома.

В конце сороковых он окончил с отличием ВУЗ по специальности "физика". А тут как раз новое направление стало развиваться, и он в числе немногих получил второе образование, уже медицинское. После завершения учебы он попал на сверхсекретный завод где-то возле полярного круга, на котором делали первые советские ядерные бомбы.

Рассказал такую историю.

Бомбы тогда собирали медленно, одну штуку в месяц. Изделие стоило немеряных денег и ответственность за сборку была мама-не-горюй! Не дай бог запороть - расстрел кучи народа однозначно! В конце сборки была какая-то очень ответственная операция, которую мог проделать один-единственный слесарь. Доверяли ему и только ему. Мужик получал генеральскую зарплату и приходил на работу один раз в месяц, к каждой новой бомбе. Все остальное время он беспробудно бухал, благо было на что. Дня за три до очередной операции к нему наведывались ГБшники, выводили из запоя, потом он делал свое дело и снова уходил в нирванну. И так несколько лет подряд.

Мой попутчик работал долго на этом заводе, имел возможность вести наблюдения. Говорит, что каждый раз слесарь ловил совершенно недетскую дозу. Другой кто сход бы давно, а этот видать алкоголем вымывал радионуклеиды.

- Знаешь, - сказал врач, - я четко заметил: кто из сослуживцев не пил совсем - в могиле давно, а кто бухали как черти - до сих пор многие живы.

Но нужна консультация специалиста. Так как до ближайшей больницы километров 150 и вовсе не асфальта, надо идти в медпункт, чтобы выписали направление в больницу и только тогда дадут машину. Так как нормальные медики сюда не едут, под их личиной принимают... Сейчас сами поймете. Заходим в медпункт с другом, совсем ему хреновато стало. Там сидит милое создание, весело что-то щебечущее в телефон. Начинаем объяснять, она, кивая головой, выписывает нам направление к хирургу. Позвольте, но нам нужно к терапевту, спрашиваю. Вот здесь начинается самое интересное.

- Что вы меня учите, у вашего друга - аппендицит, все симптомы налицо.

- Но ведь, аппендикс - справа, - говорю я.

- Вы со мной что, спорить пришли, - выдает она.

Я просто зависаю, не находя ответа. Друг молча спускает штаны, показывая шрам от операции.

- Что вы мне тут тычете в лицо своим шрамом, - говорит она, - вы за направлением пришли или меня учить?

Мы с другом молча обалдеваем, берем направление к хирургу и тихо сваливаем. Давненько мы так не ржали. У друга даже боль прошла, правда, не надолго. Потом стало интересно: где же таких "медиков" берут. Растят в своем коллективе, что ли?

уровень стресса. У них самая страшная ситуация — это когда клиент здоров. Для них это как для автомеханика услышать: «У меня машина работает, масло менять не надо».

Говорят, по медицинской статистике у стоматологов один из самых высоких уровней самоубийств среди врачей. И знаете что? Я понимаю.

Во-первых, представьте: каждый день сидишь в замкнутом кабинете и часами смотришь людям в рот.

— «Откройте шире…»

А там вчерашняя шаурма.

Во-вторых, стресс и перфекционизм. У хирурга: «Операция прошла, пациент жив». У стоматолога: «Пломба кривая — всё, репутация в трубу».

Финансовое давление — оборудование стоит как квартира, аренда клиники как самолёт, а пациент приходит и говорит:

— «Доктор, а что так дорого? Я же всего один зуб принёс! »

Негатив от пациентов — люди редко бегут к стоматологу с радостью. В лучшем случае — с обезболивающей таблеткой, в худшем — с маминым криком: «Иди, иди, хватит ныть! »

И наконец — социальное одиночество. Хирурги оперируют в команде: ассистенты, анестезиолог, медсёстры. А стоматолог один на один.

— «Ну что, поговорим? »

— «Ааааааааа…»

Это не разговор, это хор имени «Спаси Господи».

Вот и получается: профессия стоматолога — реально опасная.

Опасная не для пациента… опасная для самого стоматолога!

Переехал я в новый район и решил зубы проверить. Гуглю: «дантист рядом со мной» — выскакивает Басман. Фамилия серьёзная: будто сразу видно — с детства скрипка, гаммы, конкурсы. Думаю: если человек столько мучился с виолончелью, чужие зубы ему — отдых.

Прихожу. Говорю:

— Пломбу поставьте.

Он посмотрел, поморщился и сразу:

— Тут нервы удалять! Операция, 800 долларов… но для вас — 600.

Я:

— Дело не в деньгах, а надо ли вообще?

Он не привык, что пациент разговаривает. Обычно рот открыл — и молчи. Но согласился.

Раздосадованный Басман лепит пломбу. Я иду к ресепшн, карточку достаю… и прямо на полпути — «чпок»! Пломба выпала. Я ещё даже оплатить не успел.

Возвращаюсь, показываю. А Басман, даже не моргнув:

— Это вы языком трогали, сами виноваты.

Я стою, держу пломбу в руках и думаю: «Если бы я языком так умел — я бы не у вас лечился, а в цирке на гастролях выступал! »

Прошло 25 лет. Зуб — жив, нервы работают.

А пломбу мне потом поставила китаянка из Гонконга. Сделала идеально! Но мечтала о другой жизни:

— У меня брат скрипач, — вздыхает.

— Так вы тоже могли!

Я чуть не подавился слюной: «Так это вы от отчаяния людям зубы делаете? »

А ещё у меня пломба времён СССР. Ставила студентка. Так вот она дожила до капитализма, пережила дефолт и, похоже, внуков моих переживёт. Эта пломба — как Ленин: никто не верит, что жива, а она лежит и лежит.

Недавно пошёл чистку делать. Молодая, симпатичная стоматолог говорит:

— Всё отлично. Но надо ещё под дёснами почистить. Это у нас называется «глубокая чистка карманов»… с вас к Вашим $200 еще 261 доллар.

Я кивнул, но в душе ахнул: «Глубокая чистка нужна, когда десна кровоточат. А пока они молчат — пусть и деньги молчат! »

Вышел и написал отзыв:

«Спасибо за улыбку, но за такие цены — любитесь с конём».

судорожно вспоминать, кому и зачем, собственно говоря. Как оказалось, я уже до этого приходила в себя и первым делом попросила у медсестры телефон. После обзвона всех знакомых, мне пришла в голову гениальная идея (только вот автор этой идеи был явно ещё не отошедший до конца наркоз) — нужно купить козу. КОЗУ, КАРЛ. Я зашла на всем известный сайт объявлений и в городе Белебей, республики Башкортостан, нашла подходящую. Как потом выяснилось, я ещё умудрилась позвонить хозяину этой парнокопытной красотки и задавала серьёзные вопросы о состоянии рогов, зубов, копыт и даже, чем обрабатывают вымя. К слову, от сельского хозяйства я далека, как Солнце от Юпитера. Но тем не менее, завершив диалог, я благополучно перевела деньги за животное и провалилась обратно в сон.

Придя окончательно в себя и поняв, что произошло, я на удачу решила позвонить по последнему набранному. Объяснив ситуацию, в ответ услышала расстроенный голос: «Так я не понял, Машку никуда везти не надо? ». Ну, как бы можно было бы, наверное, из Башкирии-то прокатить.

Слава богу, что человек оказался порядочным и вернул деньги, которые были очень нужны.

Надо ли говорить, что к вечеру о моей покупке знало почти все отделение. Но апогеем всего стало, когда я приехала через полгода в эту же клинику на осмотр, и идущая по коридору медсестра, увидев меня, крикнула: «О, Танюха! Ну что, в этот раз корову брать будем? ».

Поведала родственница участников событий.

Зима 1944 года, январь, февраль или декабрь - не знаю.

Женщина по имени М. с дочерьми дошкольного вораста, Л. и Н. были в эвакуации, в далёком сибирском селении.

Н. с дочерью хозяйки, девочкой постарше, катались на санках и на скорости врезались в дерево. От удара у Н. разорвалась печень. Девочка была жёлто-коричневого цвета, констатировали, что не жилец. Начали готовиться к похоронам, шансов никаких.

В селении из медиков был только фельдшер, по описанию - восточной национальности. Не знаю, как там было с медикаментами, думаю, плохо, но этот фельдшер в свободное время собирал растения, грибы и готовил из них какие-то мази, снадобья и так далее. Как знахарь, что ли?

... Девочка умирала... И вот, или от отчаяния - чтобы просто не сидеть и не наблюдать, как гаснет ребенок, или вследствие каких-то удивительных знаний из восточной медицины, а, может и то, и другое, и десятое, фельдшер решился провести операцию.

Зарезал козу, вытянул у неё желчный пузырь и прооперировал ребёнка, части печени собрал в пузырь, зашил разрез...

Не знаю, было ли описано такое хоть в одном медицинском учебнике в те времена? В советском - вряд ли! И это было не по протоколу, точно!

Девочка выжила, выздоровела, выросла, родила троих детей. Шов от операции выглядел косметическим, очень аккуратным. Обе девочки - красавицы. Не могу сказать были, видела одну недавно - красивые, царственные черты лица. Они до сих пор спорят(по телефону), кто из них покорил больше мужских сердец, да кто влюблен был в какую. Хотя девочкам 70+ и живут на расстоянии в несколько тысяч километров.

Вот такой нестандарт! Хорошо, что умных советников и добреньких советчиков у фельдшера не было!

Не стоит человеку, который поступает не как положено, не как написано, вставлять палки в колёса. Поинтересуйтесь, почему именно так. Возможно, его потрясающие идеи или необычные выводы Вам когда-то пригодятся.

Может быть, эту историю тут описывали? Я не встречала.

в наркозе, разрез, вывинчивание шурупов и удаление фиксирующей пластины. Лёгкая, по моему мнению, операция, 5-10 минут работы хирурга.

Моё мнение, однако, поменялось после одного случая.

Молодой здоровый мужчина, сломал ногу лет пять назад, открыли и применили фиксаторы. А сейчас ему требуется их удалить — начались боли, шурупы начали прорываться через кожу.

Наркоз, пациент на столе, кожу стерилизовали, поехали.

Сразу скажу — уехали недалеко…

Отвёртка, которой положено идеально подходить к шурупам — оказалась из нового набора, другой фирмы, тупо не подходящая по размеру.

Легкая паника, принесли все наборы — того набора, что нужен — нет. Фиаско, полное и чреватое множеством неприятностей. Да и перед пациентом неудобно — понадобится ещё одна операция, ещё один наркоз.

Хирург задумался… и его таки осенило: тщательно замерив размеры, его идея — размыться, перейти через дорогу от госпиталя — громадный хозяйственный магазин, найти подходящий размер отвертки и вернуться, стерилизовать и использовать.

У меня потемнело в глазах, анестезиолог всегда танцует от печки самых скверных сценариев к более приемлемым.

Отозвал его в сторону:

— А если об этом узнает СМИ?! Мы же позору не оберёмся, над нами станет ржать вся страна! Да и госпиталь огребёт массу серьёзных последствий. Я уж не говорю про иск пациента, справедливо недовольного ненужным наркозом и потерей времени.

Я предложил обзвонить все соседские госпиталя и директор оперблока села за телефон. Вещь, кстати, обычная — госпиталя часто помогают друг другу.

А еще попросил позвать самую старую и опытную ассистентку хирурга, со стажем работы в районе 40 лет.

В течение пяти минут мы получили две новости. Первая, плохая — ни один из госпиталей нам помочь не смог, у них уже много лет такие наборы не использовались. Вторая — получше, Карен вспомнила, что был такой ящик для старых инструментов.

Все бросились его искать… и нашли! Затаив дыхание, мы перерыли его содержимое — и вот он, родненький, отвертка из богом забытого набора!

Простерилизовали и в операционную, хирург вывернул шурупы и снял две пластины.

Фуу… ну, слава Творцу, хорошо, что хорошо кончается!

Выводы мы сделали самые жёсткие, обязав хирурга совместно с операционной командой проверять оборудование, ДО ввода в наркоз.

Ну, а лично я — укрепился в главном постулате анестезиологии: всё, что теоретически может случиться — случится, рано или поздно.

Хороших всем вам выходных!