Медицинские истории #жизнь

сном решил почитать и уснул.

Проснулся в кромешной темноте, хотя помню, что свет был включён у меня и ещё в паре комнат. Первая мысль, что коллега лёг позднее и везде выключил свет. Телефон, как на зло, на столе не нащупал. Щелкаю выключатель — тьма. Думаю ну может перегорела лампочка. В туалете точно должен работать. Нащупал выключатель — эффект тот же. Вожу руками перед глазами и понимаю, что вообще ничего не вижу! Сопоставив все факты (кто-то меня ужалил, алкоголь, свет наверняка включается, только я его не вижу!), я понял, что ослеп! Пытаюсь успокоить себя, а трясет уже прилично. В мыслях может есть какая вакцина и ещё можно исправить ситуацию. Решаю идти за помощью. По стенке добираюсь до коллеги, бужу его и говорю (после застолья, он уснул в гостиной), что я ослеп! Он спрашивает, вижу ли я хоть что-нибудь?? Я естественно говорю, что вообще ноль, ни одного блика! Он начинает что-то делать, я стою и пытаюсь все это осознать. В голове мысли как жить дальше, как теперь обеспечивать семью и насколько же глупо все произошло, да и куча других нехороших мыслей. Сердце бьётся как бешеное! Но буквально через пару минут включается свет и начинают работать кондеры! Тупо отрубили электричество во всем поселке, пока я спал!

Это, пожалуй, было лучшее в моей жизни, что я испытывал — я прозрел! Но эти минут 5 слепоты я запомню на всю жизнь! Берегите себя!

— К мату, — говорит наш читатель, — всегда испытывал брезгливое презрение, но это там, в России, а здесь, в Израиле, мат этот буквально воскресил меня к жизни.

Дело в том, что сразу, после репатриации, он тяжело заболел, а случилось это в самом начале девяностых годов, когда русскую речь в больницах слышать приходилось не так часто, как ныне.

Так вот, сделали нашему читателю тяжелую полостную операцию, чувствовал он себя первые дни отвратительно, даже к смерти, как он теперь признается, готовился. Лежит совершенно в чужом, иноязычном мире и даже пожаловаться на боль и недомогание никому толком не может.

И вот однажды, ранним утром, вывел его из болезненного забытья голос родной, знакомый. Открыл больной глаза и увидел уборщицу, с каким-то даже остервенением занятую мытьем полов в палате.

— Разлеглись тут! – ворчала грудастая дама с ведром и шваброй. – Филонят, — затем повернулась к нашему бедняге и сказала, оснащая речь крутым матюшком: — Ну, чего…. трам-тара-рам! Мать твою туда, помог бы. Лежит здоровый мужик и смотрит, как баба корячится. Хватит отдыхать, трам, тарарам!

— И слушаю я ее речь похабную, как сладкую музыку, — рассказывал наш читатель. – Понял – шутит уборщица, видит она, что лежу я под двумя капельницами, а как вдруг мне стало хорошо от этих ненавистных прежде слов. Даже улыбнулся впервые после операции.

Тут она эту мою улыбку заметила и подошла поближе.

— Чего лыбишься? — говорит. – Хрен моржовый. Тебе бы бабу сейчас в койку, быстро бы оклемался…. Ну, будь здоров!

— Скажи еще что-нибудь, — попросил я.

Она и сказала, по новой программе, но с той же лихой подкруткой.

С этого утра я и начал поправляться. Понимаю, что медицина в Израиле на высоком уровне, но мне почему-то до сих пор кажется, что поднял меня с койки тот отборный, русский мат.

так и указано: "молитва".

Ученые использовали так называемое рандомизированное двойное слепое исследование с контрольной группой: учитывая отсутствие специфических лекарств от вирусной инфекции, медики могли предложить ковидным больным лишь симптоматическое лечение, потому и основной целью эксперимента было проверить, повлияют ли молитвы о скорейшем выздоровлении пациентов на процент летальных исходов среди них (то есть на их выживаемость).

Две сотни взрослых пациентов больницы с подтвержденным коронавирусным диагнозом случайным образом разделили на две группы (предварительно исключив тех, кому по тои? или иной причине помочь было уже нельзя). В какую из групп попадали больные не знали ни сами инфицированные, ни лечащие их врачи. Обе группы пациентов получали медицинскую помощь "в соответствии с принятым протоколом лечения коронавирусных пациентов".

Единственное отличие заключалось в том, что по просьбе медиков о выздоровлении каждого из пациентов экспериментальной группы на протяжении всего лечения регулярно, трижды в день (в общей сложности по четыре часа ежедневно) молились лидеры местной христианской общины. Делать это разрешалось в свободной форме, однако просить нужно было о сохранении жизни пациента, а также об отказе от искусственной вентиляции легких и сокращении пребывания больного в реанимации (и в больнице в целом).

Результаты испытании? в обеих группах показали, что число погибших от ковида в обоих случаях оказалось одним и тем же (по восемь человек). Тогда исследователи начали сравнивать другие показатели: необходимость и продолжительность подключения больного к аппарату ИВЛ, перевод в палату интенсивной терапии и длительность нахождения в реанимации, а также общую протяженность госпитализации.

По каждому из этих параметров расхождение оказалось минимальным. Ученые заключили: молитвы о выздоровлении ковидных больных — пусть и в рамках относительно небольшой выборки — "не оказали какого-либо существенного влияния" ни на общий результат лечения пациентов, ни на его скорость.

то за них родственники всегда шли.

Есть у меня один сосед по даче. Его участок далеко от моего, но общаемся достаточно. Он очень противный. Ему только-только стукнуло прошлым летом 40, а выглядел на все 50. Очень скверный характер, считает, ему все должны. Для простоты буду называть его Васильевым. Васильев думает, что за те несчастные копейки налогов, что он отдаёт бюджету, каждый врач, гаишник и учитель обязан облизывать его нижние полушария.

Естественно, все представители этих ремёсел ниже него по жизненному статусу. Когда мы с ним однажды вместе шли с вёдрами к скважине, у нас выдался короткий, но примечательный разговор. Васильев похвастался тем, как пару лет назад засудил одного врача реанимации, когда тот откачал его при остановке сердца.

Во время непрямого массажа сердца повредились рёбра и усугубилась невралгия, которой Васильев страдал уже десятилетие как. Врача отстранили, а затем уволили по статье с записью в личное. Васильев поднапрягся и ещё отсудил у него энное количество денег. Я ещё удивился: на моей практике ни разу не увольняли реаниматологов. А тем более их не удавалось засудить. Ни один главврач не допустит такого, больницы держатся за свой персонал крепко. И как можно судить человека, который тебе жизнь вообще-то спасал?

Васильев довольно погладил хлипенький ус и недвусмысленно обозначил свои связи в нужных местах с нужными людьми. Пациенты нередко идиоты, но чтоб такие — впервые видел. Спрашиваю его, а как же врачу надо было поступить тогда, не спасать тебя что ли?

— А мне всё равно, как бы он поступил — заржал сосед. — Если бы я умер, то мне уже всё равно было бы, а так всё что смог с него поиметь — всё выдоил. И мог он меня спасти без ломания рёбер или не мог, это не моё вообще дело.

— А в чём тогда твоё дело?

— В том, что я смог у этих иждивенцев вернуть из своих налогов.

Дальше я молча нёс вёдра и много думал.

У врачей не принято распространяться о профессии. Потому что сразу же ты перестаёшь быть для окружающих человеком, и интересен им лишь как личный доктор. В любом случае, поверьте на слово, из чистосердечных признаний "я врач", ничего хорошего не выходит. НИ-КО-ГДА.

И вот какая-то нечистая душа заприметила у меня огромный чемодан "аптечки" и соседи сделали выводы. Теперь каждый приезд на дачу меня встречала толпа, чтобы одолжить лекарств и проконсультироваться. Я хирург, как я вас буду консультировать, дурни?!

Но вслух, конечно, отрицал всякие свои связи с врачебным делом. А потом как-то работы навалилось со всеми нововведениями. Зимой, весной и летом на даче не появлялся. Когда в сентябре приехал, надеялся, что забыли про соседа с кучей бесплатных лекарств.

Ан нет — только калитку отпирать начал, бежит с дальнего конца участков соседка. Нехорошо как-то бежит. Точно что-то случилось, за километр видно, что не лопата понадобилась. Ещё тридцать метров не добежала до моего забора и кричит:

— У Васильева приступ! – я даже ключи крепче сжал.

— Какой приступ? – соседка запыхалась совсем, но на последнем издыхании выдаёт: "сердце".

— В скорую звонили, они едут уже. Иди скорее помоги, ты врач же, ему плохо, он лежит совсем никакой. – Я её слушаю и понимаю, что скорая не успеет. Ближайшая подстанция почти в тридцати километрах отсюда. Ну совсем никак не доедет. И скорая это знает. Они не пошлют машину так далеко, когда недавно дожди сильные прошли. Многие сейчас по ментовским вызовам на дорожные аварии выезжают.

— Какой Васильев? – спрашиваю.

— Из зелёного трёхэтажного, на выезде почти участок.

— Не знаю оттуда никого.

— Ну какая разница, пошли быстрее. Бери чемодан свой, а то ещё неизвестно, когда врачи приедут, а он уже минут десять лежит весь белый.

— А я-то что? Я не врач, как я ему помогу?

— Как не врач? А всем посёлком к тебе за лекарствами ходим, ты всё знаешь всегда. Пошли быстрее!

— И что, что знаю. Ну дам я ему таблетку какую-нибудь, а ему хуже станет. Я права не имею.

Соседка как рыба молчит, глазами хлопает, рот открывает.

— Я не пойду никуда и лечить его не буду. Тут не больница. — Открыл калитку и пошёл в дом. Соседка у забора с минуту постояла, а потом убежала назад.

Васильев умер. За ним приехали через два часа и констатировали. Мог бы, конечно, его тогда спасти. Но пока в интернете есть хоть какая-то анонимность, с чистой совестью признаю, что не жалею. Пока такие мрази, как он, пытаются засудить врачей, спасающих жизни, люди будут умирать. Так пусть лучше умирают такие как он.

плетьми. Левая еще кое-как сгибалась в локте и сжималась в неуверенный кулак, с правой было совсем безнадежно. Бабушка слонялась по участку и не знала, куда себя деть. Три радости у нее было в жизни, кроме внука: огород, рукоделие и домашние заготовки. И всех трех лишил проклятый инсульт… Соседи поддерживали ее как могли. Как под копирку, пересказывали истории о дальнем родственнике коллеги троюродного брата, у которого был не просто инсульт, а вообще инсультище на всю голову. "И что бы вы думали, восстановился полностью! Не сразу, да, лет пять прошло, но человеческий организм такая штука, так что ты, баб Ев, не теряй надежды! "

Прошлым летом бабушка Ева все так же сидела на крылечке или бродила по огороду. Несмотря на горы лекарств и сложную физиотерапию, за год она смогла только научиться зажимать в кулак левой руки ложку и с грехом пополам доносить до рта. "Не надейтесь особенно" — сказали дочери врачи.

Этим летом мы на дачу не поехали. Возили дитя на море после успешного поступления в университет. Добрались до огорода только в конце августа, яблоки-груши снять. Первым делом смотрю – на соседнем участке бабушка Ева затопила буржуйку во дворе и варит варенье. Одной рукой мешает, другой кастрюлю придерживает. Похорошела, надела яркий спортивный костюм, даже подкрасилась, кажется. Мы всей семьей к ней: поздравлять с удачной реабилитацией, расспрашивать…

А бабушка Ева говорит: "Не было никакой реабилитации. Вылечила меня фельдшер скорой помощи. За одну новогоднюю ночь".

Вот такая удивительная и страшная приключилась история (в медицине не силен, со слов бабушки пишу). Новый год семья бабушки Евы решила встречать на этой самой даче. Как раз предыдущим летом дом утеплили, котельную построили, вот и захотели обновить. Приехали, нарядили елку, стали накрывать стол, включили телевизор. Дочь с зятем готовят, внук возился на полу с игрушками, тут и уснул, бабушка тоже прикорнула в кресле. Внука стали будить, время кушать, а он не просыпается. И тут дочь кричит: "Он не дышит! "

Дальше бабушка Ева помнит все, как в тумане. Помнит, как стояла в дверях и молилась, чтобы если внук умрет, ей бы умереть с ним вместе. Как ее дочь рыдала, а зять пытался делать то искусственное дыхание, то непрямой массаж сердца, и они никак не могли понять, мальчик дышит хоть немножечко или совсем нет. Как бесконечно долго ехала скорая. Как наконец приехали и стали что-то делать с ребенком.

Вдруг из тумана выплыло суровое лицо молодой фельдшерицы. "Слушайте внимательно, — строго произнесла она, — объяснять буду быстро, только на вас вся надежда. Видите, в каком состоянии родители? А вы человек взрослый, серьезный. Сейчас они едут с нами в больницу, а вы берете бумагу, ручку, садитесь за стол и пишете во всех подробностях, как ваш внук провел день. Как спал, когда проснулся, что и когда ел, во что играл, были ли какие-то признаки нездоровья, заметили ли вы что-то необычное. Все-все, что вспомните. Для анамнеза мелочей нет. Утром в семь часов отнесете на вахту, будет наш экипаж проезжать, заберет, отвезет лечащему врачу. Поняли меня? "

Бабушка Ева кивнула. Ну, откуда было фельдшерице знать, что у нее руки не работают? Тем более, это не оправдание. Ради жизни внука она бы ногами, зубами, носом, собственной кровью – что угодно и где угодно написала бы.

Она попробовала зубами. И зажать ручку между пальцами ноги тоже попробовала. Не получалось. Воткнула кое-как крупный красный карандаш в непослушный левый кулак. Стала пытаться выводить буквы. На четвертый час полного отчаяния без новостей (новогодняя ночь, сотовая сеть перегружена) стала дергаться от локтя правая рука. Потом кисть правой руки сложилась в щепоть. Бабушка Ева переложила стопку бумаги на журнальный столик, прижала ее угол тяжелой книгой и стала рисовать Очень Крупные Буквы, сжимая карандаш одной рукой и подталкивая другой.

В шесть часов утра снова приехала фельдшер. Ее беспокоило состояние бабушки Евы. Стоит, не шевелится, вся то ли белая, то ли серая, то ли синяя. Мало ли, инфаркт, инсульт нагрянет от переживаний. Она же не знала, что инсульт уже был. Вот и придумала, чем занять пожилого человека на всю ночь.

И вот что она увидела: бабушка, склонившись в три погибели над журнальным столом, держит карандаш примерно как клюшку для гольфа, выводит огроменные буквы и рыдает в три ручья. Потому что очень медленно все получается, и руки страшно болят, и поясница, и голова, и глаза. Через час относить анамнез на вахту, а она описала день внука только с семи утра до полудня.

А мальчик-то живой и дышит. Нашли полип в горле, удалили, но все же еще только начинается. Мало ли, как проснется после наркоза. Мало ли, что анализы покажут в этом полипе. Куковать родителям в больнице еще долго.

Фельдшер все уже понимает про инсульт, а бабушка и говорит ей, что вот, пока старалась-писала, правая рука немножко заработала. Фельдшер делает бабушке укол от давления и ласково говорит: живой ваш внучек, но лечиться еще придется. Эти бумажки я сейчас у вас заберу, а вы отдохните, теперь уже не к спеху. А как отдохнете, пишите дальше, пишите. Это врачу обязательно пригодится.

Не пожалела времени эта девочка, нашла родителей в больнице, говорит им: мама ваша инсультница мне целую летопись за ночь выдала, и другая рука у нее ожила. Вы обратите внимание, скажите врачу, кто у нее там физиотерапию проводит, и пусть дальше пишет. Пусть все хорошо будет, с новым годом, что ли…

И вот прошло восемь полных месяцев… Мальчик жив и здоров, носится на самокате по всему товариществу. Папа его, исполнившись впечатлений, прошел специальные курсы первой помощи. А бабушка Ева переписала за весну печатными буквами "Руслана и Людмилу" и несколько десятков стихотворений, раскрасила цветными карандашами множество картинок и даже освоила немного пропись для первого класса.

Человеческий организм, конечно, штука сложная, но без неземных чудес. Волосы уложить и красоту навести бабушке Еве все еще помогает дочь. Поднять тяжелое – зять. Но поиграть с внуком в кубики и конструктор, сварить варенье, а самое главное, самостоятельно одеться-раздеться, помыться и почистить зубы она уже может. И почерк у нее даже не хуже пока, чем у внука.

В тот день она налила нам сливового компота из большой кастрюли, половником. Чокнулась с нами чашечками и опрокинула чашечку в себя, не пролив ни капли. Дай бог бабушке Еве долгих лет жизни и крепкого здоровья. Дай бог всякому внуку такую бабушку. А пили мы тогда за фельдшера Светлану. Компот, да, потому что нельзя алкоголь после инсульта. Светлана в ту ночь не только внука бабушке спасла, но и спасла внуку – бабушку. Так что, дорогой бог, дай ей, пожалуйста, всего, всего, всего, и побольше.

дочери, открыл замки двери и лёг умирать на диван.

Первой приехали дочь с зятем, следом за ними "Скорая помощь", которую они вызвали.

Доктор снял кардиограмму, сделал укол, безуспешно предложил поехать в больницу и начал сворачивать инструментарий. В этот момент его отвлекла обеспокоенная дочь:

— Доктор, это у него от алкоголя?

Мой промах — не ожидая утреннего наплыва гостей, я поленился вчера убрать на кухне следы дружеской посиделки с заехавшим в гости товарищем.

Врач рассмеялся и ответил, что нет:

— Никто не знает от чего такое происходил, юная леди, скорее всего от нервов. А что касается алкоголя, то небольшая доза коньяка ему даже показана для профилактики.

Через полчаса пришла участковый врач, оказывается в Питере так полагается, чтобы служба "Скорой помощи" вызывала терапевта для назначения лечения. Милая девушка померила, пощупала, сказала, что опасность миновала и я ещё поживу.

Но дочь не унималась:

— Скажите, такое могло произойти, если он много выпил?

В тот момент я осознал, что, воспользовавшись моей беспомощностью, дети сейчас вынесут из квартиры содержимое моего бара и в отчаянии сказал:

— Это могло произойти от сгущенки. Я сегодня в охотку съел половину банки и остатки до сих пор стоят на столе.

Доктор рассмеялась и подтвердила:

— В его состоянии сердечный приступ скорее произойдёт от избытка сгущенного молока, чем от коньяка, — собрала саквояж и ушла.

Ещё пару часов дочь с зятем пробыли в квартире, а когда мне полегчало, уехали домой, оставив "полезные" наставления.

Утром я настроился выпить привычную чашечку кофе со сгущённым молоком, но не обнаружил банку на столе. Я был далёк от мысли, что сгущёнку съела участковый терапевт, поэтому покопавшись в заповедных уголках кухни, позвонил дочери.

— Папа, — сказала она, — мы забрали банку с собой и выбросили, ты же слышал, что сказала врач. Сегодня заеду к тебе и вместо сгущёнки привезу несколько бутылок коньяка, только больше не ешь эту гадость.

где я должен был по мнению парткома рассказать, сколько шахтного оборудования, тракторов и станков послал СССР на Кубу, сколько кубинцев учится в СССР и прочая "очень важная" пурга.

Но я в этом журнале, полностью посвященном Кубе, нашел пару более интересных статей.

Одна была посвящена тому, что империалисты превратили Кубу в страну монокультуры и эмбарго США на ввоз сахарного тростника привело к обнищанию кубинской деревни. Это проверяющему понравилось.

А вот следующая тема ему очень не понравилось. Я привел пример из статьи о кубинской деревне: не смотря на то, что большинство крестьян жило в нищете, тем не менее в любой деревне было 2 богатых дома: врача и учителя. В общем, отстранили меня от политинформаций за самоуправство. Но не наказали — ведь вся информация была из "правильного" журнала.

К чему я это?

Результат: Куба занимает в рейтинге продолжительности жизни 34 место (79,4 г.) опережая США (36 место, 79,1), а Россия — 116 место (70,1 г.) между КНДР и Белизом.

Граждане. Надо брать пример с Кубы. Надо, чтобы врачи жили богато без продажи дорогих лекарств и взяток. И учителя тоже.

очень порядочный и, в принципе, сильный мужик: и высшее образование получил, и работал, сколько мог.

Но, когда они начали жить сообща, пили вместе (я просто устал ее кодировать – и ушел; умерла она от цирроза печени).

Ладно, похоронили мою бывшую, поплакали (все-таки и красавица, и умница была – кандидат наук – и никому зла не делала). Серегу из той квартиры – нашей с женой квартиры – ее дочь от второго брака попросила "с вещами на выход". Я помогал ему вернуться в его холостяцкую берлогу-"однушку".

Такси вызвали, немудреные его вещички помог перевезти. А сам в тревоге: как он теперь, один-то? Инвалид же. Если пить начнет "в темную", надо как-то помочь, хотя бы морально. Да и просто в магазин за продуктами сходить, в квартире прибраться.

В общем, через два дня прихожу к нему. Серега там, на диване сидит, почти трезвый. А в квартире две женщины, активно уборку делают. Спрашивают меня:

– Вы кто?

– Я бывший муж бывшей подруги Сергея. А вы кто?

– Я – его сестра, а это – его бывшая жена.

Санта-Барбара отдыхает…

дефицит. О чем я и сообщил своему другу, зашедшему на кофе. Друг хоть и стоматолог, но посмотрел на меня удивленно:

— Ты ж технарь, физику учил, а путаешь разные вещи. Калории — это энергия, а килограммы — это масса. Оно конечно связано между собой, "мц квадрат" и все такое. Но в случае с физиологией не моментально.

Про "мц квадрат" он конечно зря ляпнул, но в остальном прав.

— Вот ты чем на своей диете питаешься? — не унимался друг. Стоматолог не диетолог, конечно, но все равно лучше всяких рпп-шниц у которых организм при дефиците калорий что-то копит. Наверное, если этим диванным диетологам перестать платить зарплату, то они смогут накопить на бунгало на побережье за год.

— Ну, в основном да. Капуста с огурцом, огурец с морковкой, морковка с яблоком. Но мясо тоже ем, вареное или на пару.

— Тогда расчехляй свой калькулятор, будем считать калории и вес.

Я открыл свой дневник со съеденными продуктами и калькулятор. В день приходилось примерно 100 грамм курицы, остальное — фрукты и овощи. И это "остальное" тянуло примерно на 1,5 кг. Расчеты получались странными. 200кк — это мясо, овощи-фрукты еще примерно на 1000кк, еще 200-300кк — это масло (тоже надо), сахар, и хлеб. Итого дефицит примерно в 500кк для моего веса и образа жизни. Это 50 грамм жира, или грамм 100 углеводов и белков, которые должны уйти в минус

— Вооот — протянул друг — а вся эта еда, яблоки да огурцы, они ж почти без клетчатки. Ты наверное и в туалет последний раз ходил как стал "правильно" питаться? А куда этим 1,5 кг деться? Некуда, внутри тебя оно и копится. Так что ты на овощи сильно не налегай. Лучше гречку в пакетах или чечевицу, каши там. Ну и хлеб с отрубями, и все нормально будет.

— То есть чудес не бывает?

— Неа, есть неправильные расчеты.

Он налил себе остатки кофе и положил в него ложку варенья. Обычно меня это бесит, но тут меня уделывали на моем поле и мой мозг переваривал услышанное.

— А можно наоборот — есть и не толстеть? — не унимался я — такое медицина может организовать? Жиросжигатели там всякие, ускоренный метаболизм.

— Ты какой странный сегодня. Сходи еще свечку в церковь поставь — засмеялся друг — Где твой научный подход, которым ты всегда хвалился?

— Нет, такое теоретически возможно, но вряд ли ты этому будешь рад. Жир можно сжечь всякими оксидантами, но куда энергию-то девать? Ложки руками плавить будешь? Метаболизм — это цикл преобразований питательных веществ друг в друга и энергию. Если ты будешь пить жиросжигатели и разгружать по ночам вагоны, то похудеешь. Наверное. Впрочем ты и без них похудеешь.

— А всякие расстройства — продолжал он — они конечно имеют место быть. Гипертиреоз, например, или язвенная болезнь — весьма противные болезни.

— А как насчет того, что для переваривания пищи тоже нужна энергия?

Я даже в тот момент забыл, что разговариваю со стоматологом, но все же медицинское образование одинаково изучает физиологию. Помню, когда мы учились вместе — я на физика в педе, он в меде — он таскал из библиотеки разные атласы. Тогда же мы оба удивлялись: им в меде преподавали физику, а нам, педагогам — физиологию. Но видимо мой друг хорошо учил и то и другое. А я "выучил — сдал — забыл".

— Это тоже медицинский факт. Термический эффект пищи называется. Не, там тоже без чудес и больше от активности зависит. Но и от телосложения тоже зависит.

Он стал делать себе очередной бутерброд и продолжил

— Например, цельнозерновой хлеб с сыром чеддер имеет термический эффект в 20%, в то время как белый хлеб с плавленым сыром имеет ТЭП только 10%, а это почти двукратная разница в затратах энергии для блюд с одинаковыми БЖУ и калорийностью.

— И что значат эти проценты?

— А то и значат, что на переваривание чеддера уходит 20% содержащихся в нем калорий, а на плавленный сыр - только 10%. Но физика вообще-то работает для всех одинаково — и для человека, и для движка в машине.

Друг стал собираться обратно на работу.

— Кофе сегодня средненький, не бери больше "колумбию". Лучше "натти", он не такой кислый, его можно и без варенья.

Он хитро улыбнулся, а я осуждающе поджал губы и сощурил глаза.

— Ну, будь здоров. Не переусердствуй со своей диетой, а то придется лечить не только зубы, но и что-нибудь еще.

не хватит пересказать, уж поверьте на слово.

Свои, чужие, услышанные, пережитые — много их, ох как много!

Далеко не все предназначены для людей вне медицинской профессии — я принципиально избегаю негатива и горя, предпочитая свои интерпретации историй, случившихся с моим личным участием.

Эта история, однако, исключение.

Нет-нет, она вполне оптимистическая — но она не моя, моим будет лишь изложение её.

Так случилось, что у меня гостит мой старинный приятель, Джинн.

Такое прозвище я присвоил ему недавно, после того, как впервые поработал с ним в операционной, где он давал уроки мастерства моим местным гинекологам.

Он специализируется в реконструктивной гинекологии и женской урологии, крайне сложной и затребованной части гинекологии.

Этим занимаются очень немногие гинекологи, элита высшей лиги специальности.

Признаюсь, не без трепета ожидал я дебюта нашей совместной работы…

Аккредитации, былые лавры, верительные грамоты— всё это было, в достатке.

Да даже простой факт, что советский врач пробился в тренировочные программы элитных университетов — да ещё в начале 90х — сам по себе был достаточно выдающимся!

Однако… гамбургский счёт никто не отменял, я работал с тысячами хирургов — блестящих было ох как немного!

Зря беспокоился.

Первые 30 секунд операции( мне, заматеревшему в операционных старому хрычу, больше не надо)— и я всё понял — хорош, дьявольски хорош!

Быстрый, точный, к тканям относится нежно, не травмируя, бескровный, хорошо видит поле, исключительное внимание к мелочам( мелочи в медицине играют громадное значение).

И навыки — которыми владеют очень немногие, а применяю и вовсе горстка гинекологов.

Пример?

Извольте — его позвали помочь к бесконечно кровящей пациентке, две операции, массивные переливания крови и компонентов, моим седым волосам седеть более нечего, я, стиснув зубы, всё это время удерживал её на плаву, явственно ощущая приближения точки невозврата — когда дважды перелитые объемы уже чужой крови перестанут сворачиваться и начнётся каскадный процесс превращения крови в розовую водичку…

Он быстро приехал, помылся и, вместо того, чтобы тщетно ввязываться в бои местного значения против множества мелких кровоточащих сосудов — смело рванул в тёмные нехоженые аллеи крупных снабжающих сосудов!

Минуты через две он наложил пару лигатур — и закрылись хляби, потоп иссох — как и не было его вовсе, я быстро стабилизировал пациентку, перевёл в реанимацию.

Ушла домой через три дня.

Так он стал Джинном, для меня.

Кстати, в быту он оказался не менее эффективным — высокого уровня поваром, умеющим и любящим готовить всевозможные изысканные блюда.

Прибавьте к этому наши запасы вина — обеды приобрели характер Лукулловых пиров, с налётом Декамерона.

Закончив обед, два врача с общим стажем лет эдак за 80 травили байки, бесконечные медицинские байки…

Вот вам одна из них.

Лет эдак 15 назад к Джинну на приём пришла семейная пара.

Пришла отчаявшись — десятки консультаций различных специалистов результатов не принесли… ожидаемо, проблема была достаточно уникальной.

Проблеме было уже четыре года — не было детей.

Причина было простая и одновременно — архисложная.

Безумно любящие друг друга люди, здоровые, даже, я б сказал, — чересчур здоровые, вели вынужденный целомудренный образ жизни.

И не от хорошей жизни — муж и жена катастрофически не состыковывались, анатомически.

Творец, совместно с эволюцией, дал нам великое множество решений этой проблемы — но в их случае он сделал исключение, создав проблему неразрешимую.

Дело в том, что Творец наградил( или наказал?)мужа необычайного размера детородным членом.

Хотя… детородным-то он и не был, да и быть не мог, судя по описанию.

Джинн, описывая его, упомянул и бейсбольную биту и шанцевый инструмент и молот-рыбу и голову Обожаемого Председателя Ким Чен Ына…

Монстр, если откровенно.

Вы можете возразить — искусственное осеменение или искусственное внематочное оплодотворения — чем не решение бездетности?

Пара, однако, настаивала на естественном зарождении новой жизни вместе с налаживанием нормальной половой жизни.

Джинн взялся помочь.

Мужа отправили на фабрику изготовления игрушек для взрослых, где была отлита форма и воссоздан близнец монстра. Форма была немедленно уничтожена под бдительным оком супругов, ясное дело.

Далее подключились психологи — дать заключение о приемлемости для жены факта достаточно сложной и травматичной операции, раз.

Два — убедиться в её понимании, что эта операция — улица с односторонним движением, решившись на операцию она до конца своей жизни останется моногамной, реконструкция влагалища делает её подходящей женой уникального мужа, горячо любимого ею молотобойца…

Подписали все бумаги.

Долгая операция, где стерильный макет, близнец головы Ына, служил за образец, под который кроили его будущую норку для монстра.

А спустя год с небольшим — к Джинну пришла влюблённая пара, с беби в коляске.

И, в кои-то веки — абсолютно безоблачный хэппи-энд…

Но! Не успел я расчувствоваться — как раздался звонок из госпиталя, Шехерезада прервала дозволенные речи и отправилась за новыми историями — к себе в операционную, куда ж ещё…

перепутают с номером прачечной.

Мечты очень разнообразны, вы сами знаете.

Мишка был врачом, и у него была мечта о панацее. Мишке было сорок лет, и мечта все еще оставалась мечтой. Да и как ей сбыться, если Мишка работал врачом на горнолыжной базе, где все разнообразие заболеваний сводится к ушибам, переломам, и сотрясениям.

Как ни странно, но сотрясения мозга для такого вида спорта редки. А может и ничего странного, потому что мозг, толкающий своего хозяина спускаться с гор ускоренным способом, с применением палок и веревок, сотрясти трудно. Панацею же обычно изобретают в других местах и другие люди.

Однажды к Мишке на базу заявилась компания друзей. С горными лыжами друзья соотносились только по телевизору, а вот к уральским горам, Мишкиному гостеприимству, башкирской водке и русской бане относились замечательно.

Вечером, после походов по горному зимнему лесу, всяческих обедов и шашлыков на искрящемся солнцем морозном воздухе Урала, компания собралась в сауне, где и произошел трагический несчастный случай, положивший начало исполнению мечты.

Сашка сел на каменку.

Голой, как вы понимаете, задницей. А чем еще можно сесть на каменку в сауне? Ничем другим не получится, можете даже не пробовать.

Сев на раскаленные камни Сашка издал такой рев, что в джакузи перестал подаваться воздух, в котельной отказала автоматика котлов, а в лесной берлоге проснулась и заскучала о несбывшемся большая медведица.

Мишка был наготове. Он мгновенно провел все известные спортивной медицине противоожоговые мероприятия, подув на ожог и обильно намазав место ожога оранжевой пеной с облепихой и левомицетином. Пациенту рекомендовалось до момента полного заживления лежать исключительно на животе, а в остальное время жить стоя.

Пациент при этом вел себя послушно и приняв для обезболивания четыреста водки, сесть даже не пытался, располагаясь за столом в позе древнего грека в ожидании оргии.

Утром компания вышла из банного корпуса, чтоб отправиться на трассу с горными лыжами, горными ботинками и горными палками. И отправилась бы увеличивать количество сломанных рук и ног, но тут опять вмешалась судьба. К корпусу подошли две лошади, и одна симпатичная наездница с предложением прокатиться.

— Да запросто, — воскликнул Сашка, напрочь забыв изречение Семена Михайловича Буденного, о главной части конного всадника.

"Конник! , — неоднократно говорил Семен Михайлович, — пуще всего береги жопу! Если у конника на жопе прыщ, он уже не боец".

Вполне возможно, что это говорил и не Семен Михайлович, но наездница была прекрасна, яркое солнце искрило свежий снежок, легкий тридцатиградусный морозец подталкивал к подвигам. Напрочь забыв про рекомендации врача Сашка вскочил в седло, и поскакал в лес. Потому что кроме леса скакать было некуда. Наездница кинулась следом.

Вернулись они минут через сорок. Девушка ехала впереди, держа в поводу лошадь, на которой поперёк седла лежал Сашка.

У него была перевязана голова.

— Там у нас сук над тропинкой, — пояснила девушка, — а ваш товарищ не успел нагнуться. В лесу же нельзя галопом, можно только рысью. Мы на соседней базе в медпункте пару швов наложили, и сразу к вам приехали. А товарищ ваш странный какой-то – ложиться на спину и садиться на отрез отказался.

— Миша, — позвал Сашка голосом крови на рукаве израненного Щорса, — у тебя обезболивающего нет? А то что-то везде болит.

— Есть как же не быть, — обрадовался Мишка.

Он достал из кармана огромную таблетку, и разломил ее пополам.

— Я мечтал об этом всю жизнь, с тех пор как уволился в запас. Вот тебе обезболивающее. Эта половина таблетки от головы, а эта от наоборот. Смотри не перепутай.

Так в Уральских горах исполняются мечты о панацее. А в вагонах СВ прекрасные незнакомки мало того что храпят, они еще могут воспользоваться вашими тапочками, и даже зубной щеткой. Будьте бдительны с мечтами.

в общагу ко мне. Водитель, хоть и одногруппник по институту, был из не совсем друзей, сказал "мне влом лишний км до вашей общаги ехать" и "выкинул" нас на перекрестке, пришлось до общаги (не очень далеко, но тем более неприятно) добираться пешком. Ночь питерская, хоть и август, холодная была, но в алкогольном полузабытье холода не чувствовал. На следующий день организм намекнул, что с ним не всё в порядке, я ему ответил "забей, это похмелье" и добавил проблем романтической прогулкой по ветреной набережной с будущей женой, а к вечеру слег с температурой. Повалялся неделю дома с t под 40, всё думал — пройдет, простуда. Не прошло.

Больница оказалась хорошая по питерским меркам — НИИ Скорой помощи им. Джанелидзе (кто знает тот знает). До этого пару дней полежал под капельницей уж совсем в каком-то гадюшнике, еда отвратительная, в палате человек десять, грязь и проч. НИИСП им. Джанелидзе показался просто раем после этого.

Лежал около месяца. Тяжко — мыться запретили (вы когда-нибудь пробовали не мыться месяц?) Аки тюрьма казалось... Спасибо родителям (принесли телевизор) и будущей жене (приходила каждый день). Сто с лишним уколов антибиотиками и витаминами (зачем? До сих пор не понимаю) — не то что сидеть — лежать было больно! пардон за подробности — задница стала просто сплошным синяком, несмотря на йодные сетки, последние уколы делали уже просто в бедра... зато начисто отбили у меня остатки детского страха перед уколами! Сильно подорвали иммунитет этими уколами.

Но это неинтересно. Интересны люди, лежащие с тобой в больнице. У каждого своя жизнь, своя судьба... Интересно с ними разговаривать было. Делать то нечего, вот и выкладывают о себе всё что на душе...

Со мной в двухместной палате лежал ни много ни мало — пилот пулковских авиалиний в отставке, спортивного вида пожилой мужик, шутил постоянно, нарушал режим, бегал домой, рассказывал интереснейшие вещи — как однажды в Пулково его друг посадил самолет на одном двигателе, так, что никто из пассажиров ничего не заподозрил. Ни медали, ни премии — благодарность от начальства... Очень, помню, критиковал фильм "Экипаж" — ляп, говорит, на ляпе (это про финал со взлетом самолета и оторванным хвостом).

В коридоре (!) лежало 2 больных — им не хватило мест в палатах (1997 год, никакого ковида ещё). Потом привезли "тяжелого" бомжа и положили тоже в коридор — в редкие периоды прихода в сознание он жутко матерился, просил выпить, махал руками и не давал подойти к себе медсестрам для укола... Бомжа выписали к чертовой матери через пару дней мучений с ним. На его место в коридор положили "тяжелого" "уголовника" — молодой парень, отказали отбитые на этапе почки, сначала лежал без сознания — бабки из палат шарахались от него (внешность соответствовала — отек от отбитых почек превратил его лицо в жёлтый пузырь с глазами щелочками и ртом), распускали слухи, что он всех перережет как оклемается, потом он очнулся, ездил по палатам на кресле-каталке, заехал ко мне. Познакомились. Нормальный парень двадцати с чем-то лет... Я не удержался, спросил, за что его посадили. Говорит — "а ни за что!! " (c) (Шарапов, "Место встречи") Водилой работал на грузовике, попросили помочь, оказалось — ворованное вез. Ну точно Шарапов перед заброской в "Черную кошку"... Потом выписали его, без улучшений — мать приехала, забрала...

Один раз, ночью, будит медсестра: "Пойдем, бабка в соседней палате преставилась, надо труп в морг перетащить, а то вонять до утра будет, а там ещё две живые лежат! " — "Чо?! " — "Да больше некому! "Я в каком-то а[ут]е пошел (молодой, глупый и юридически безграмотный). Бабку я вместе с больным из соседней палаты водрузили на каталку, потащили в больничный морг. Холодильник-комната такой, дверь огромная с таким же замком как в сейфе, куча трупов на полу, накрытых тряпками. Метрвенный голубоватый свет. Фильм ужасов, короче. Я заходить туда отказался (уж тут несмотря на юридическую безграмотность тех лет включились чувство самосохранения, как так, лежу с пневмонией — а меня в холодильник!), бабку оставили на каталке там до утра, вернулись к себе на отделение. Мужик, тащивший ее со мной, стоит в коридоре и нервно курит. У меня тоже как-то сон прошел... Медсестра мимо проходит — чудный вопрос: "Чего спать не идете? "

Всем доброго здоровья, не болейте!