Истории на отдыхе

было по-другому?). И вот захотелось нам какого-то особенного приключения. Выяснилось, что где-то в округе находится легендарный Царский пляж – этот пляж совсем уж категорически запрещен для посещения.

Но нет ничего невозможного для подвыпивших авантюристов, расслабленных крымским солнышком.

До Царского пляжа было два пути – один какой-то сложный через горы (однако все именно его предпочитали). Но мы ринулись через море, считая себя приличными пловцами – на любительском уровне, и нам казалось пять верст – не крюк. В общем, до пляжа мы кое-как добрались, по дороге нам удалось на притопленной лодке отдохнуть. Сам пляж, как обычно и бывает со всякими чудесами, ничего особенного - белая галька. Ну, полежали мы на ней несколько минут, и тут прибежала охрана и говорит: давайте валите отсюда в полминуты - там вроде какие-то партбоссы отдыхали.

Обратно морем – никаких сил. Охрана предлагает – горной тропой: там, мол, дети малые с мамашами беременными ходят. Двинули в гору, надо было идти по едва различимому следу по склону горы прямо над морем на пятидесятиметровой высоте. Прошли метров сто, причем грунт постоянно обрушивался. Дальше шел участок метров сорок, где даже намека на тропу не имелось. Но раз тут ходят «дети малые с беременными»… И мы пошли.

Ровно посередине пути я говорю (шедший первым): дальше нельзя, я просто сорвусь, поворачиваем назад. Напарник Миша оценивает взглядом обратный путь: туда нельзя – грунт обсыпался. Смотрим вниз - 50-метровый обрыв, спуститься нельзя – только свалиться, причем прямо на буруны. Шансов погибнуть быстро и безболезненно – очень немного. Мы стоим на скале в позе Христа ни рукой, ни ногой шевельнуть не можем. Сколько мы так могли протянуть? Пять-десять минут? Вам знакомо выражение из Библии: «ужас сковал его члены»? Учите, ребята, в жизни не раз пригодится.

Показавшийся в море парус нам никаких особенных надежд не сулил – правда, шел он к Царскому пляжу. И вот к берегу подошла легкая парусная лодка, прямо под нами. Но мы даже не могли воззвать о помощи: чуть пошевелишься - и тут же будешь на бурунах. Мужик причалил свою посудину, закрепил ее и куда-то намылился, взяв под локоток свою спутницу: ну, пошли, мол, чего застряла, маникюр, что ль, наводить собралась. Но та заупрямилась, ПОДНЯЛА ГОЛОВУ И ПОСМОТРЕЛА НА НАС. И ГОВОРИТ, БЛИН, САМЫМ ЧТО НИ НА ЕСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ГОЛОСОМ:

- ИМ НУЖНА ПОМОЩЬ.

Мужик обернулся и только пожал плечами.

Тогда она ПОШЛА ПРЯМО ВВЕРХ ПО ОБРЫВУ АКИ СРАЗУ ПО СУХУ И ПО МОРЮ И СНЯЛА НАС КАЖДОГО ЗА РУКУ ОДНОГО ЗА ДРУГИМ. Между делом, девица кило на шестьдесят и под метр семьдесят, а мы оба по метр восемьдесят и нехилого сложения.

И это было еще не все. Обратно мы поплыли морем, и заштормило. Стало ясно – хрен доплывем.

И опять тот же белый парус на горизонте, нас сажают в лодку и довозят до несчастного Нового Света.

А имя ее не запомнил.

Впрочем, не буду врать – даже не узнал.

особых усилий набрать ведерочко подберезовиков. Дома построили, а школу, как у нас принято, нет, поэтому пареньку приходилось пару-тройку километров добираться до нашей школы. Я спросил Гешу: что с ними по соседству построили, прямо в самом лесу? Он сказал, что точно не знает, но, наверно, какой-то сельскохозяйственный институт, поскольку там, на огороженной территории, в прудах разводят карасей и карпов, а в садах растут разные интересные фрукты. Сам он там не был, но через забор видел. Пацан, как оказалось, очень любил рыбалку и уже положил глаз на те пруды, рассчитывая на хороший улов. Он сумел заинтересовать этим делом и меня, поскольку в Москве порыбачить было негде – Москва-река и

Сетунь уже тогда оказались совершенно загажены (от речки Сетунь шел такой запах, что ее называли Говнянкой), а я просто мечтал посидеть где-нибудь с удочкой.

И мы сговорились. В отличие от меня он был опытный рыбак, и я ему во всем доверял. Пошли мы часа в три утра, когда еще было совсем темно, потому как «самый клев, а сторож в это время спит». Перелезли через двухметровый забор и обнаружили идущую вдоль него, на высоте примерно в метр, проволоку. Ее предназначение нам осталось непонятным, но зацикливаться мы на этом не стали, поднырнули под нее и углубились в сад. Набив полную пазуху отличными яблоками, мы наконец подошли к пруду.

Корпуса «института», перед которыми находились газоны и клумбы с тюльпанами, располагались от нас достаточно далеко, но совсем рядом с прудом стояла какая-то будка, в которой предположительно дежурил сторож.

Однако мы нашли хорошее укрытие – в центре пруда имелся островок, к которому шел мосточек, вот под ним мы и обосновались.

Соблюдая полную конспирацию и тишину, мы приступили к ловле. Но, как только был вытащен первый и очень крупный карп, мы от счастья разорались почем зря. Тем не менее я краем глаза за той самой будкой наблюдал, и, когда там началось какое-то движение, замер. К моему несказанному ужасу, я обнаружил, что в нашу сторону идут несколько мужиков с автоматами наперевес, и понял, что пора во всех смыслах сматывать удочки. Мы дали деру и тут же услышали за спиной: «Стоять, суки! Стрелять буду! » Однако в тот момент нас уже ничто не могло остановить, но именно в тот момент.

Домчавшись до забора, мы встали как вкопанные, обнаружив, что путь нам преграждает огромная зверюга в лице немецкой овчарки. Она примчалась сюда на поводке, который соединял ее с той самой озадачившей нас проволокой. Геша дернулся первым, и это стало моим спасением – злобная тварь, которую он попытался, оббежать, рванулась за ним, а я рванулся к забору. Уже оказавшись на его вершине, я поискал глазами Гешу. Тот тоже добрался до забора и почти забрался на него, но псина вцепилась зубами в его штаны и, казалось, задалась целью их сожрать. Однако Геша не растерялся, он стал вытаскивать из-за пазухи наворованные яблоки и в упор расстреливал ими страшную морду этого дикого зверя. Немецкая гадина столь интенсивной бомбардировки не выдержала и отстала-таки от Геши – правда, с его штанами в зубах. Но после такой передряги эта потеря выглядела сущей ерундой. Однако это было еще не все. Едва мы вышли на дорогу, как от проходной «сельскохозяйственного института» отъехал газик, а оттуда опять выскочили автоматчики, цепью, как в популярных тогда фильмах «про войну», отрезая нас от близлежащего лесного массива.

Но мы все же ушли, побросав улов и орудия преступления в виде удочек.

Впоследствии выяснилось, что «институт» этот не что иное, как только что построенная Центральная Кремлевская Больница. Та самая.

не со мной, нет - с моим давним дружищем по социальной сети ВКонтакте. Он не мазохист, он КМС по самбо, ему до экстремальных условий как-то фиолетово. Может, даже намеренно в это время поехал. Фиг знает, не спросил.

Итак, вообразите - Египет, июль месяц, группа русских туристов приехала осмотреть храм в Карнаке. Адово пекло - плюс сорок семь градусов в тени.

Если выставить на солнце чёрную сковородку и разбить на неё три яйца, поджарится яичница. Даже верблюды в меланхолии. Российские туристы, напротив, бодрые - у каждого в руках по двухлитровой бутылке пойла. У детей - литровые. По Карнаку их ведёт экскурсовод, бывший историк, узбек по национальности - к жаре привычный.

Кста, забыл сказать. Карнак - это здоровенный храм, памятник архитектуры, наследие ЮНЕСКО и прочая бла-бла-бла. Занимает он площадь в несколько квадратных километров. Каждый фараон, по их египетским понятиям, должен был воздвигнуть в Карнаке хотя бы одну статую или сфинкса. Иначе он, типа, не реальный пацан, а обыкновенное чмо.

Экскурсия началась в десять утра и продолжалась долго. Бутылки опустели, детки начали скулить, сами туристы стали похожи на персонажей нетленки "Бурлаки на Волге". Бодрым оставался один экскурсовод. Он же историк - а вокруг столько всего. Знай себе лопочет про Тутмосов, Аменхотепов и Нектанебов, и чихать ему на жару. Да ещё, стервец, подгоняет туристов:

- Ну что ж вы встали? Скорее, скорее, мы ещё столько интересного не видели!

В какой-то момент экскурсовод замечает:

- Увы, многие памятники Карнака не дошли до наших дней! Этот великолепный храм был наполовину разрушен персидским царём Артаксерксом Третьим.

- Какая жалость... - говорит на это одна из уморенных туристок.

- Вам тоже жалко?

- Да! Какая жалость, что он не развалил всё нахрен, чтобы вы, историки, НИКОГДА БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ РАСКОПАЛИ!

парня тянет на природу, в чащу, в лес.

Так и прошлой весной, где-то в середине апреля, он услышал от организма знакомые позывы. И даже прикупил на рынке кусок хорошей баранины. Но тут запротестовала жена - какие, мол, шашлыки, если ты за год семь килограммов прибавил? Выходила замуж за стройного, спортивного парня, ан глядь - через два года хряк. Хоть на сало режь.

После короткой ссоры стороны пришли к консенсусу - шашлыкам быть, но запивать их пивом, заедать кальмаром, фисташками и прочими калорийными продуктами Тимке категорически запрещается.

- Пей минералку или апельсиновый сок, - заключила жена.

- Это с шашлыком-то? - возмутился Тимка.

- Ну а что? Если с апельсинового воротит, пей берёзовый. Ты его любишь, и его в лесу много.

Добравшись с другом до леса, Тимка первым делом пошёл кромсать берёзу.

Подходящая берёза нашлась не близко и не сразу, но зато она была высокая, молоденькая и стройная. Вогнав в неё несколько раз свой инструмент

(топорик), Тимка добился сокоотделения - тонкая вкусная струйка потекла по берестяному желобку.

Подставив под струйку трёхлитровую банку и прикинув, что для наполнения сосуда потребуется примерно час, Тимка удалился поджаривать шашлыки.

Когда час прошёл (мясо за это время успело прожариться и издавало вкусный спелый аромат), Тимка вернулся к банке - и тут его поджидал неприятный сюрприз. Банка стояла на прежнем месте, под струёй, но была загадочно пуста. Немного сока плескалось лишь на самом донышке.

Очевидно, некий хитромудрый гад в отсутствие Тимки аккуратно слил сок в свою ёмкость - и был таков.

Помянув гада и его родных до десятого колена нехорошими словами, Тимка огляделся - но никаких признаков вора уже не было. Сбежал, хитёр и торжествующ.

Тимка с испорченным настроением вернулся к шашлыкам и рассказал другу про невесёлую оказию. Друг его утешил:

- Да ладно тебе, Тимон. Пока будем закусывать, пока байки потравим, как раз банка наберётся. Два раза не украдут - снаряд два раза в воронку не падает...

Через сорок минут Тимка пошёл за банкой уже вместе с другом - оба страшно хотели пить. Тимкина жена замочила шашлык в таком ядерном соусе из чеснока, перца и какой-то китайской отравы, что горло у обоих буквально полыхало, а во рту была сухость, способная посоперничать с

Атакамской пустыней.

Придя на место, они увидели шокирующую и скорбную картину - банку снова кто-то опустошил. Флегматичный друг Тимки разразился такими проклятиями, каких не слышал даже одноногий пират Джон Сильвер в компании пьяных головорезов. Тимка же стал внимательно глядеть под ноги в поисках следов. И ему показалось, что свежая травка как будто примята справа от банки. Сделав шагов сто в этом направлении, Тимка заметил, как вдалеке, меж берёзовых стволов, мелькает что-то пёстрое, человеческого роста, и это что-то стремительно от него улепётывает.

"Ну нет, не уйдёшь! ! " - подумал Тимка, сжав кулаки, и бросился вдогонку.

Через пару минут он настиг старушку в красном платке, которая - конечно же! - несла в руках большой бидон с берёзовым соком.

Тимка в обычной жизни относится к старушкам очень уважительно, но тут злоба и жажда мести взяли верх. С налитыми кровью глазами он бросился на старушку, вырвал у неё из рук бидон, вылил сок на землю и принялся орать:

- Ну что, карга, напилась сока?! Напилась сока, поганка трухлявая?!

Ненавижу! !

Старушка завизжала от ужаса и с криком:

- Батюшки, сумасшедший! ! - бросилась вон с места событий.

Тимка, тем не менее, не успокоился, пока не совершил над бидоном ритуальную казнь - он так его измял и покорёжил, что вещь стала совершенно непригодной к дальнейшей эксплуатации.

Минут через десять Тимка вернулся к берёзе. Там его встретил загадочно улыбающийся друг.

- А знаешь, Тимон, банка-то твоя - с трещиной, - друг показал Тимофею донышко банки, где, действительно, имелась заметная трещина. - Вот в неё весь сок и вытек. Бабулька, получается, совсем в другом месте сок набирала...

место недалеко от Питера, где к озеру не подобраться, т. к. до этого надо пересечь канал, потом идти по лесу еще метров 700-800 и только потом ты выйдешь на берег. Но у нас был знакомый, который жил на этой ничейной земле, перевозя через канал, сдавая лодки и ночлег в заброшенном здании. Вот мы туда и прибыли.

Разместились и пошли на вечернюю зорьку.

Только вышли из зарослей тростника, как сын говорит, мол смотрите лодка переворачивается. Ветра нет, а вдалеке видно, как резинку переворачивает. Стало понятно, что кто-то выпал и пытается забраться обратно. Рванули туда, доплыли. Рыбак, пенсионного возраста, уже просто висел обессиленый на веревке вдоль борта и был белый как полотно. Затащили. Подхватили лодку и назад.

Я не стану останавливаться на том, как мы его отпаивали коньяком, тащили лодку с опущенными якорем и затаскивали мужчину в дом.

В общем, он выжил и это самое главное.

Как оказалось, мужчина был сердечник и его в какой-то момент качнуло. Он выпал и потом в течение 3 часов пытался забраться на лодку. До берега далеко, вода +12 и место, где никого не бывает. Одним словом, повезло ему в этот раз. Его ангел прислал нас в самый последний момент.

Зато теперь я знаю, что не зря прожил хотя бы один день. И безмерно благодарен небесам за предоставленную возможность - помочь ближнему.

до Калинина (сейчас г. Тверь). Собственно, рассказ о том, как мы оказались в г. Торжок. Это сейчас после того, как прошел один телесериал, о существовании этого города знает гораздо больше людей, чем жителей в городе. А тогда это была малоизведанная русская провинция. Итак, приплыли мы в Торжок и привязали наши байды у какого-то дерева в центре города, оставив в байдах все вещи и документы. Только весла спрятали. Если и была у нас мысль, что байды могут и "уплыть", то недолго. Оцените, как изменилась страна за последние 25 лет. Вышли к набережной, или к тому месту, что можно назвать набережной. Там старинные купеческие домишки и на них масляной краской нарисованные вывески: "Аптека. Наркомздрав", "Столовая наркомпроса" и что-то ещё в том же духе. Чувствуем, что старины в этом городе с избытком. Переходим через мост (в городе было 4 моста, но все ходили по недостроенному) и оказываемся на центральной площади города. Там по диагонали два (ДВА! ! ) памятника Ленину, стоящие по диагонали площади и указывающие друг на друга пальцем. Около горкома стенд: "Наши стахановцы". На кинотеатре плакат: "Важнейшим из искусств для нас является кино и наша цель овладеть им. И. В. Сталин". В центре площади телега с бидонами. Млеем от восторга. Вот ведь как можно бережно хранить атрибуты социализма, как сохранилась родная глубинка. Вот подлинное лицо нашей провинции. Мы так бы долго восторгались и уехали бы с этими впечатлении, пока один из аборигенов не объяснил этим восторженным идиотам, что здесь снимается кино. "Танк Клим Ворошилов 2". Мы потом побывали на съёмках. А провинциального духа там и так было достаточно.

гитара, палатка. Амуниция, у них была конечно же первостатейная. Все самое дорогое. Даже ледорубы были, хотя до льда и снега они не собирались идти, но фотки с ледорубом и бухтой веревки, это круче чем ковбой Мальборо. Они поднялись на километровую высоту, не больше. Переночевали. Пора и домой в Москву. Но Кавказ внес свои коррективы, они заблудились наглухо. Наглухо - это три дня и три холодных ночи. Сожгли бензин из зажигалки "зипо", гитару, спальный мешок, а мокрая трава че-то не горит. День похож на день, и ничего нового: с утра до вечера хромое блуждание от пропасти до пропасти, а как они туда попали, и как спуститься вниз к людям – непонятно.

Между собой, охрипшие влюбленные общались только матом. На четвертое утро, они проснулись от звуковых галлюцинаций. Им слышались: немецкая речь, смех и переливы губной гармошки. Как в фильмах про войну. Звуком все не закончилось, в палатку заглянул мужик и сказал:

- Гутен морген.

Наши герои выползли из палатки и увидели двадцать человек из группы "Эдельвейс", навьюченных до зубов, только без оружия.

Это были матерые немецкие альпинисты и в результате "э-кальских" и "бэ-кальских" переговоров, выяснилось, что они к своему восхождению готовились два года и не намерены отвлекаться от маршрута ни на секунду, поэтому не может быть и речи, о том, чтобы отвести наших страдальцев вниз к людям. Они лишь неопределенно показали ледорубом направление и тыкнули варежкой в компас. Бедолаги не хотели отпускать живых людей, тем более, они уже там вчера блуждали, куда смотрел ледоруб.

Наши твердо решили, что немцы не пройдут и легли перед ними "трупами". И немцы поставили ультиматум (немцы вообще любят ультиматумы):

- Вы идете с нами «шнеллер», покорять «алес» вершину, далее мы спускаемся с той стороны горного хребта и приводим вас в цивилизацию. Но если вы будете нас задерживать, мы вам тут же скажем "ауфидерзейн".

Русские посмотрели вдаль и вверх на сияющую снежную вершину и грустно сказали:

- "яволь"

Немцы грубо высыпали все вещи студентов на землю (ну немцы, что возьмешь) и взяли то немногое, что пригодится в походе, остальное велели бросить, собрали им с миру по карабину и пошли.

Наши 100 000 раз пожалели, что поперлись с немцами. Это все равно, что человек сломавший палец, ломает себе еще и обе ноги, чтоб с поломанным пальцем без очереди попасть в Склиф. Но отступать было поздно.

Представьте - как трудно лезть в гору человеку, который прет на вершину, только чтобы попасть вниз. Чего только стоит сон над пропастью, в гамаке прибитом гвоздиком к горе. Нормальному человеку такое приснится и он, вздрогнув, проснется...

Они вернулись домой еле живые, похудевшие, с обгоревшими на солнце лицами и слезящимися глазами. Но вернулись.

Через месяц немцы прислали им фотографию. Я ее видел: Радостные Гансы и Фрицы орут и смеются, как будто увидели в бинокль Москву. В руках вымпел покорителей вершины, а на заднем плане на снегу сидят две печальные фигуры с впалыми глазами

"... У многих катанье на коньках производит отдышку и трясение. .. "

Козьма Прутков.

горящими глазами вглядываются в небо, в южную сторону, уши у них оттопыриваются, как у чебурашек– гусь, гусь вот-вот пойдет! Важно не пропустить первый гусиный крик или силуэт! Они начинают собираться в стайки, как революционеры-заговорщики, возбужденно пересказывая последние новости, как будто ждут прихода союзных войск: «Мне свояк звонил, Игарку уже прошли, скоро и до нас дойдут! » Другие охлаждают пыл: «Вчера похолодало, по Енисею снег прошел, они обратно повернули. Еще недельку подождать надо бы. » «А у меня сосед-вертолетчик три дня на островах просидел, хоть бы один прилетел! Рано еще. А ты патроны уже заготовил? Сколько? Двести штук? Думаешь, хватит? »

В это время начальству не позавидуешь. У каждого из охотников находится объективнейшая причина, чтобы взять отгул или отпуск на несколько дней. У кого-то теща при смерти, у кого-то жена рожает, третьего в больницу должны положить на обследование, четвертый два года без отпуска, «ну хоть на недельку отпустите». И все настолько убедительны, как будто школу Станиславского успешно закончили.

Дикий серый гусь совсем не похож на своего домашнего собрата, он размером с домашнюю утку, и жира в нем весной не больше, чем в вяленом минтае, но охота на него – это вершина спортивной охоты. Попробуй подойди к компании охотников, которые с ностальгической истомой и поволокой в глазах вспоминают, как в прошлом году за неделю сидения в тундре добыли пару гусей, и скажи, что ты зимой трех оленей в течение пяти минут подстрелил, на тебя посмотрят, как на слабоумного: «Какие олени, дорогой, о чем ты вообще? Ты бы еще про ондатру начал рассказывать! Не видишь, тут серьезные люди про Гуся беседуют! »

Я тогда работал в тундре молодым специалистом, сразу после окончания вуза, и мне повезло в первую же весну съездить на гуся. Никого мы тогда не добыли, но зато я понял, что такое азарт гусиной охоты, когда мы брели по распадку по колено в мокром снегу, под которым уже вовсю бежали ручьи, и вдруг услышали где-то далеко в тумане перекликающиеся крики пролетающих гусей. «Ложись! » Плюх в снег, и закапываешься в ледяную жижу поглубже как крот, чтобы гуси как можно позже тебя увидели. Из тумана вдали появляется косяк гусей, который быстро проносится мимо. Встаешь, весь мокрый, и только выдыхаешь: «Эх, далеко прошли! »

«Вы знаете, Бендер, как я ловлю гуся? Я убиваю его, как тореадор, - одним ударом. Это опера, когда я иду на гуся! "Кармен"! » - Паниковский

Стояли полуголодные девяностые годы. То зарплату задерживали, то продукты не подвозили, поэтому охота в то время была не только удовольствием, но и средством добычи пищи. После той поездки «на гуся» прошел почти месяц, за это время мне одолжили ружье, с которым я начал вечерами ходить в тундру. Добывал я немного, по одной-две утки или куропатки, в зависимости от того, в какую сторону уходил. Трофеи нередко относил дежурной смене операторов добычи газа, которые круглосуточно дежурили на объекте и обедали там же. В тот вечер я подстрелил из скрадка на озере утку и решил отдать ее дежурной смене. Перед самым промыслом залез я на газовую трубу, диаметром около метра, и пошел по ней. Мне осталось пройти полсотни метров, как вдруг я услышал знакомые крики. Не может быть! Весенний пролет гусей закончился еще пару недель назад. Я посмотрел в сторону криков и на фоне огромного красного заходящего солнца увидел три силуэта, которые направлялись прямо на меня. Так, спокойно. Не шевелимся, чтобы не спугнуть. Медленно снимаем ружье с плеча. У двустволки двенадцатого калибра отдача приличная, поэтому пошире расставляем ноги и устойчиво становимся на трубе. Отворачиваемся в сторону, чтобы солнце не слепило и ждем, когда гуси подлетят поближе.

Крики раздавались все ближе и ближе. С такого расстояния уже можно было стрелять, но я терпеливо стоял столбиком и ждал, чтобы уже наверняка попасть. В книгах нередко перед смертью у героев нередко вся жизнь, начиная с раннего детства, умудряется пролететь перед глазами. У меня в те мгновения перед глазами мелькало не прошлое, а будущее. Гуси подлетали все ближе и ближе, вероятность подстрелить хоть одного из них с такого расстояния становилась все реальнее и реальнее. Передо мной пронеслась картина, как я стреляю в гуся и он по инерции падает прямо рядом с трубой. Я беру этого гуся и несу его операторам. Захожу к ним, небрежно держа его за шею, как будто это обычная куропатка. Операторы скапливаются вокруг меня и начинают удивленно охать: «Ух ты, смотри – гусь! Они же уже давно пролетели. Как это ты его подстрелил?! Ничего себе, ну ты уже настоящий охотник! » Тут я прерываю сам себя, резко оборачиваюсь к гусям и вскидываю ружье. Гуси летят прямо на меня, низко-низко на землей и до последнего момента меня не замечают. Тут они испуганно начинают тормозить, но свернуть в сторону уже не успевают и летят прямо надо мной. Они настолько близко, что их можно сбить длинной палкой. Я хладнокровно прижимаю приклад ружья к плечу и практически в упор стреляю. Зарядом дроби с такого расстояния промахнуться просто невозможно, прямо передо мной на расстоянии нескольких метров во всей красе распахнутые крылья трех гусей. Операторы, ждите, теперь мы (я и гусь) идем к вам! Я плавно тяну за курок – и тишина. Что такое? Осечка? Но щелчка не было! Может, не взвелось, ружье – бескурковка, снаружи не видно. Я быстро переламываю ружье об колено и вижу два патрона, одним из которых я полчаса назад подстрелил утку. И именно за этот курок я и дергал! Нет чтобы и на второй курок нажать! Быстро захлопываю ружье и навожу его вслед улетающим гусям. Поздно, за это время гуси удалились из зоны поражения. Вслед им звучит запоздалый бессмысленный выстрел. Все, опера закончилась. Дивные жирные птицы улетели навсегда.

Мамин-Сибиряк (с)

и заодно узнаю, какая погода на улице и нет ли дождя. И тут произошло то, что описывает поговорка «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! ». Оторвать, слава богу, не оторвали, но слегка повредили. Приподнимаю двумя руками левую форточку окна. Она должна открываться по-американски снизу вверх, как у нас в старых автобусах и трамваях. Тут верхняя часть форточки неожиданно срывается с пазов и бьет меня по носу. Я сначала испугался за свои слетевшие очки – целы ли они, а потом пошел в ванную посмотреть в зеркало, что с моим носом. На носу ссадина и кровь течет. Я промыл ссадину водой, заклеил ее пластырем и позвонил на лобби рассказать про неисправное окно, которое так удачно разбило мне нос, что очки и само окно остались целыми. Меня попросил спуститься вниз к людям, отвечающим за безопасность. Те дали мне бланк, попросили изложить в нем, что со мной случилось, и отправили в местный травмпункт. Я кой-как заполнил бланк и пошел в этот травмпункт. Такси, конечно, в тот момент, когда оно очень нужно, не поймаешь, и я добрался пешком с 34-й на 42-у улицу, с 8-й на 10-ю авеню.

В травмпункте я объяснил, что со мной случилось. Они меня сразу спросили, есть ли у меня деньги или страховка. Я показал страховку Ингосстраха, которая их совершенно не заинтересовала. Меня попросили показать деньги или кредитную карту. Я показал карточку Visa Credit, и они убедились, что там деньги есть («кто же в Нью-Йорк без денег ездит?! »). После этого у меня измерили температуру и давление, опросили, нет ли у меня хронических болезней, аллергии на лекарства и проч. После этого я подписал кучу бумаг и мне врач наложил на нос три шва. Потом сделали укол, рентгеновский снимкок, убедились, что кости носа целы, дали сменные лейкопластыри и какую-то смазку для носа и выставили счет на 1238 долларов, который я оплатил по кредитке.

Звоню после этого (или до этого - уже точно не помню) по скайпу своим американским партнерам, у которых я должен был быть на переговорах в это время, и объясняю, что со мной случилось. Один (оптимист) сказал, что мне крупно повезло – теперь я могу получить от отеля хорошую компенсацию. Как минимум, это оплата счета от врача и бесплатное проживание в отеле. Как максимум – плюс ко всему возмещение морального вреда и «потери товарного вида». Другой (реалист) сказал, что если я хочу что-то получить (сорвать) от отеля, то мне нужно брать отпуск и крупный кредит в банке на гонорары не просто адвокатам (250 долларов в час), а очень хорошим адвокатам и на прочие расходы и судиться с отелем. Мне больше понравилось мнение оптимиста, чем реалиста, и я пошел назад в отель требовать компенсации или, как минимум – оплаты услуг врача.

Вернувшись в отель я поднялся в номер с представителем отеля (или это было до моего визита к врачу – сейчас уже не помню), который убедился, что окно неисправно, и даже сфотографировал его. Я тоже его сфотографировал – на фото видна рука охранника и само его отражение в стекле окна, которое из американского захотело сделаться европейским и открываться не вверх, а вперед.

К вечеру, кстати, окно починили – навинтили на форточку накладки-ограничители, препятствующие выпадению ее из пазов.

Когда я начал «качать права» в отеле, то мне сказали, что они не так богаты, чтобы мне что-то сразу оплатить, но сообщат о случившемся в свою страховую компанию и та примет нужное решение. Я пытался было скандалить и грозить им судом, но понял, что это бесполезно – они люди тертые. Тем более, когда тон нашего разговора стал повышаться, ко мне сзади подошли два рослых черных охранника и встали по бокам от меня. Сейчас, думаю, повалят они меня на пол и еще что-нибудь на лице разобьют. Хорошо, что я дорогу в травмпункт знаю. Я только попросил от отеля извинений в письменной форме, что менеджер по работе с гостями и сделал: «Просим простить за инцидент, надеемся видеть Вас еще в нашем отеле и проч. и проч. ». На другой день я улетел из Нью-Йорка в Москву и отдал счет от врача и другие бумаги в Ингосстрах на оплату. Страховая компания вернула мне на карточку деньги (что-то около 43000 рублей) за лечение. Они, кстати говоря, могли это и не делать, так как я позвонил им после, а не до обращения к врачу. (Внимательно читайте страховки! ). Я подумал, что у них в Москве ночь и не захотел их будить... Скорее всего, я об этом вообще не думал...

Через месяц после моего приключения я решил написать в отель и спросить у них, как отреагировала на мой нос страховая компания отеля. Меня переправили в эту страховую компанию, с которой я переписывался месяца два.

Во время переписки я спросил у моего американского коллеги-реалиста, что мне требовать от отеля. Он в свою очередь спросил об этом у своего зятя-юриста, который сказал, что если не было перелома костей и нет желания, денег и времени судится, то нужно с отеля запросить 5000 долларов. Они в ответ предложат 3000 - и согласиться на 4000. Так и получилось. Я в Москве по чеку получил от американской страховой компании эти деньги и потратил их на поездку в Стамбул с женой. Не забыв, конечно, перед этим застраховаться...

За границей меня мало интересуют разные достопримечательности - все это можно увидеть по TV или Интернету. Главное - это общение с разными людьми в разных жизненных ситуациях! В этом смысле данная моя поездка в Нью-Йорк удалась...

Супербоул. Бронкос в 1998 году уже выиграло Супербоул, поэтому в Колорадо все на стенку лезли (кроме меня).

В это время приехал с визитом один Большой Академик из Москвы и его принимали на высшем уровне: каждый день в его честь устраивали приемы у кого-нибудь дома. В один прекрасный день ко мне подошел директор соседнего института и сказал, что у Большого Академика в следующее воскресенье будет день рождения и не соглашусь ли организовать празднование этого события у себя дома. Он сказал, что он все устроит, закажет еду и выпивку, обзвонит всех приглашенных и даже отрядит секретаршу, чтобы помочь на кухне. Я согласился.

За несколько часов до назначенного времени, я посмотрел на к-во доставленной выпивки и решил, что этого будет мало, учитывая ожидаемое количество гостей, да еще был какой-то странный перекос в сторону пива. Я решил докупить и поехал в магазин. Город меня поразил – он был абсолютно пуст. На дорогах не было ни одной машины. Можно было ехать на красный свет, по встречной полосе, задом – разницы не было бы ни какой.

В магазине тоже никого не было, только за кассой сидел страдающий мужик. Я набрал того что мне надо, и когда платил спросил у кассира куда люди делись. Он на меня посмотрел, как на полного идиота, открыл рот, чтобы объяснить, но потом передумал и безнадежно махнул рукой.

Когда я вернулся домой, то начались звонки от приглашенных: кто заболел, у кого ребенок заболел (видел я этого ребенка – у него только голова с бодуна болеть может), у кого машина сломалась. В общем приехал только старенький профессор с женой (обоим за 90) и несколько иностранцев (австралийцы, французы, англичане, русские). Даже обещанная секретарша не приехала.

Мы сели за стол, ели, пили, разговаривали – обычное застолье. Старушка, сидящая возле меня, в какой-то момент начала ерзать на стуле. Я поначалу внимание не обратил – где туалет я ей с самого начала показал. Но она завела со мной разговор, на тему как я приобщаюсь к американской культуре, есть ли у меня телевизор. Телевизор у меня был, просто он стоял в другой комнате. Я объяснил, что смотрю телевизор каждый день – это у меня главный инструмент для изучения английского. После этого она поинтересовалась, какие каналы у меня есть. Я перечислил. Она помолчала пару минут, и спросила, не возражаю ли я если она на несколько минут включит телевизор. Я сказал, что не возражаю, и старушку как ветром сдуло – буквально через несколько секунд я услышал звук работающего телевизора.

После чего и остальные гости потянулись к телевизору. Мне пришлось перетащить остатки выпивки и десерт в комнату где был телевизор и празднование продолжилось там.

Матч мне не запомнился, но запомнилась подпрыгивающая на месте девяностолетняя старушка повторяющая “как интересно” (“it is so exciting”).

PS. К сожалению Бронкос выиграло и стало чемпионом два раза подряд. Есть поверье, что если команда выигрывает два раза подряд, то скоро будет финансовый кризис, так оно и случилось.