Женские истории #работа

неимоверной. Всю ночь благоверная спать не могла, стонала и ворочалась. Хотя она у меня очень терпеливая и с высоким болевым порогом. Утром был ужас-ужас. Лицо жутко распухло, глаза заплыли, кожа просто багровая вся в каких-то квадратах (? ) Я твердо решил вести супругу в больницу, но получил такой же твердый отказ – нет, оно так и должно быть. Красота это страшная сила, прям очень-очень страшная, а страдания иногда даже полезны. Телесные в том числе. Сейчас второй день, вроде бы вскоре должна нарости корка, которая будет неделю осыпаться. А потом как бабочка из куколки проклюнется нечто невообразимо прекрасное, ну или типа того.

Итого – грохнута немаленькая сумма, недельный отпуск за свой счет, несколько дней жутких страданий, никуда из квартиры жены выходить не может, лицо как воспаленная подушка, даже кот пугается. Зачем? Ответ сильно удивил – Это подарок мне, мужу. Сделано для меня. Вот оно как оказывается… Хотя мне достаточно просто снять очки и любое лицо превращается в размытое пятно и все вокруг меня молоды, свежи и красивы. Различать могу только по голосам ))

Эх, милые дамы, мы ведь тоже для вас способны на великие подвиги. Но такие жертвы с вашей стороны может и не нужны? )). .

должность секретарши зама освободилось и её из бухгалтерии перевели туда. Помню, как главбух был счастлив и просил эйчар менеджера (главную кадровичку или «Анаконду» по-нашему) её не возвращать.

А зам даже пару недель не сумел с ней работать, и Ксения перешла в отдел для бездарных папиных деточек и любовниц руководства, то есть в отдел кадров. Какого же было моё удивление, когда Анаконда начала всем жаловаться, что Ксения не справляется, а уволить её не может, потому что она дочь друга гендира. Как можно не справляться с такой тупой шаблонной работой, удивилась я тогда. А когда Ксению перевели в ресепшен, всё мне стало ясно. В обязанности ресепшена у нас входило не только встречать гостей и отвечать на звонки, но и снимать копии и сканировать документы по просьбе других сотрудников. Вот одной из этих других сотрудников была я, иной раз еле поднимала огромную кипу документов, которых нужно было ксернуть либо отсканировать. Можно тут сказать – и что же тут сложного? Поставила пачку документов в аппарат, нажала на кнопочку и всё, аппарат сам снимает копию либо сканирует. Но блин, Ксении удавалось и тут облажаться, то забудет про часть документов, то не нажмёт на двухсторонний скан. Жалобам на неё не было предела. Анаконда не знала, что делать, а самой Ксении хоть бы хны.

Вообще она была довольно интересным персонажем, странно было видеть такую в офисе. Меланхоличная девица с детским лицом, всё время как будто парила в облаках, была не из мира сего. Через 5 секунд общения связь с ней прерывалась, хоть и смотрела на собеседника и кивала, но я по глазам видела, что её тут нет. Наверное, из-за этого у неё не было друзей. Обычно я именно тот экстраверт, который вытаскивает интроверта из его панциря и насильно сдруживается с ним, но в то время помнится у меня было несколько громких и скандальных уголовных дел, из-за которых мне вообще не до неё было. Будь у меня больше времени, может и успела бы узнать и подружиться с ней, но кто знал.

В конце декабря у нас был корпоратив. В какой-то момент корпоратива ведущий объявил конкурс талантов. Кто-то спел, кто-то сделал сальто, веселились, короче. И ведущий спросил, а кто может сыграть на каком-либо инструменте? Наступила тишина, я вообще чуть не спряталась в страхе, что кто-нибудь да вспомнит про моё музыкальное образование. И тут потихонечку с другой стороны зала начали в такт аплодировать и кричать «Ксе-ни-я, Ксе-ни-я». Через 5 секунд уже весь зал хоть в недоумении, но требовал Ксению. Ксению чуть ли не насильно вытащили на сцену, она села за огромную белую рояль, которую я до сих пор воспринимала как муляж и начала играть.

Когда укорачивала эту историю, рука никак не поднялась удалить следующий абзац. Уж простите за историю внутри истории.

Есть одна песня, слова которой написала одна известная поэтесса за несколько недель до своей смерти. Она лежала в больнице и не понимала, почему её горячо любимый муж, который тоже поэт, не навещает её. В этом стихотворении все цветы, которые цвели прямо у окна палаты поэтессы ждали и звали Его, грустили от того, что любимый человек романтической героини всё никак не приходил. От поэтессы скрывали, что её муж уже умер в другой больнице. Один из друзей семьи, довольно известный композитор, сочинил песню на эти стихи, а другой друг, который до сих пор очень известный певец, спел эту песню прямо в палате для поэтессы. Дослушав песню, поэтесса тихо спросила:

- Он умер?

Если до этого здоровье у поэтессы шли на поправку, то после этой истории она уже не встала и через пару недель умерла в той же больнице. Песню записали, и она до сих пор любима.

Эту историю я слышала по телеку от тех же друзей поэтессы. Песня и так для меня была и красивой и немного грустной, после этой инфы вообще сложно стало слушать без слёз. А тут Ксения взяла и сыграла эту песню так, что у меня лично слёзы текли несмотря на тяжелый макияж. Если можно было передавать эмоции через игру на рояли, то она это сделала на все 100. Когда она закончила играть, все её бурно аплодировали на ногах. А я побежала в дамскую комнату поправить макияж и не видела продолжения.

После нового года Ксения сначала взяла отпуск, а потом вовсе уволилась. Анаконда с важным видом всем рассказывала, как она сама после того, как «раскрыла» такой талант у девочки, объяснила ей, что ей надо заниматься музыкой. Ведь это именно её отец, какой-то большой чиновник, не разрешал ей заниматься музыкой несмотря на её желание, а настаивал, что учиться нужно на кого-то серьёзного, чтобы потом можно было занимать хорошую должность и норм зарабатывать. Типа после увещеваний Анаконды, Ксения пошла и втихаря подала документы в какое-то музыкальное учебное заведение где-то заграницей и поступила. Те, кто хорошо знаком с Анакондой знали, что добрые дела она может совершить либо на публику, и то редко, либо если за этим стоит какой-то хитроумный план. По-любасу, думаю, для Ксении судьба сложилась наилучшим образом, ну не рождена она для офисной работы, как бы родитель не желал для нее счастья, счастье для неё заключалось именно в музыке.

и прочую ботву; а на лужайке перед домом росли более приятные глазу розы и гортензии. У соседей тоже была, как и положено, лужайка, за которой ухаживал садовник (мексиканец, конечно - тут, по-моему, садовников другой национальности просто не бывает). Нам такое буржуйство было ни к чему, потому что каждое утро, после того как мы уезжали на работу, бабуля выходила копаться в своих садиках-огородиках, и говорила, что именно о таком времяпровождении она всю жизнь и мечтала. Соседский садовник (имени я не помню, но назовём его для удобства Педро) иногда помогал ей выдирать особо упрямые сорняки, а она за это выносила ему попить чего-нибудь холодненького.

Такая вот дружба народов, несмотря на то что ни он, ни она по-английски не говорили.

Третье действующее лицо этой истории - Мика, наш 45-килограммовый пёс экзотической породы "акита", белоснежный красавец и вообще гордость семьи.

В одно прекрасное утро, позавтракав и напившись чаю, бабуля отправилась на лужайку розочки удобрить, предусмотрительно захлопнув за собой дверь.

Чтоб Мика не убежал. А то потом ловить где-то на улице здоровенного пса в полном расцвете сил 74-х летней старушке всё-таки проблематично.

Вдоволь нахозяйничавшись и посетовав на то что розы цветут не так буйно, как ей бы хотелось, она собралась уже и домой, но не тут-то было.

Входная дверь не просто захлопнулась - она закрылась, и, несмотря на все усилия, открываться не желала. Что делать? Можно, конечно, позвонить из телефона-автомата - тогда они ещё были. Но куда? Бумажка со всеми нужными телефонами лежала в тумбочке, по ту сторону двери. Бабуля вышла обратно на улицу в надежде достучаться до соседей. Надежда не оправдалась - все были на работе.

И тут, на её счастье, к соседскому дому, гремя торчащими из него тяпками и мотыгами, подъехал раздолбанный грузовичок Педро. Бабуля обрадованно заспешила к нему.

- Олла, сеньора, - приветливо поздоровался Педро. - Комостас?

- Педро, понимаешь, у меня дверь закрылась. А ключа нет.

- Ке? - озадачился Педро. Эта милая русская старушка, похоже, чем-то взволнована.

- Ключа, понимаешь, ключа нету. Дома ключ, - для пущей убедительности бабуля повертела перед носом у Педро пальцами, изображая отсутствующий ключ.

- Ке? - переспросил Педро.

- Ой, господи, пойдём со мной, я тебе покажу, - и бабуля жестами пригласила Педро двигать следом за ней.

- Но проблемо, - согласился Педро.

Подёргав безнадёжно запертую дверь, Педро наконец понял, что случилось.

Несколько минут спустя он также понял чего именно хочет от него "милая русская старушка" - перепрыгнуть через забор, пройти в дом через внутренний дворик, и изнутри открыть входную дверь. Про Мику бабуля почему-то не упомянула.

Тем не менее он, заинтригованный всей этой вознёй по ту сторону забора, тихонько сопел в призаборных кустах, ожидая развязки.

- Ну что, перелезешь ты? - спросила бабуля.

- Но проблемо, - ещё раз согласился Педро.

И полез. Забор был не то чтобы слишком высоким, но густо обсаженным кустами, которые Педро, как истинный садовник, старался не помять.

Минуты через три, наконец, он скрылся за забором, и в то же мгновение оттуда раздался нечеловеческий вопль. Это Педро нос к носу столкнулся с гордостью семьи, 70 см в холке. Ещё через мгновение Педро уже был рядом с бабулей - его обратный путь занял не больше секунды. Смуглый, как и положено мексиканцу, Педро, был в этот момент совершенно бел. Его трясло. С той стороны забора уже доносилось отчётливое "Р-р-р" - это

Мика, недовольный тем, что такая интересная история - всё-таки не каждый день через забор лазят! а охраняет-то он! - не получила достойного продолжения.

- Да замолчи ты, засранец. Не видишь что ли, мне домой не попасть, - прикрикнула на Микиту бабуля. Мика тут же замолчал. Мексиканец с тоской смотрел на улицу, видимо, понимая, что туда, на свободу, он попадёт ещё не скоро.

- Ты не бойся, - сказала бабуля. - Мика хороший, он тебя не укусит.

Правда, Мика? - уже в сторону забора, поласковее.

- Ведь понимаешь, - это опять к Педро, - мне главное дверь открыть. Там делов-то на одну минуту. А на Мику ты внимания не обращай, он тебя не тронет, я ему скажу. Ты, главное, не бойся. Ну, давай?

Неизвестно, о чём думал в этот момент Педро. Возможно, он вспоминал, как ему приходилось перебегать американскую границу, ночью, в пустыне.

Преодолев дрожь и слабость в ногах, он снова шагнул к забору. Рычание с той стороны уже не смолкало - Мика готовился достойно встретить непонятного гостя.

Этого я до сих пор не могу понять - почему он полез туда ещё раз? Зная, что его там ждёт. Американец бы точно не полез. Тем не менее, сопровождаемый ободряющим поднукиванием с бабулиной стороны, и гостеприимным рычанием - с Микиной - через несколько долгих минут он опять оказался по ту сторону забора.

Бабуля сдержала своё обещание - страшный пёс, чем-то напоминающий полярного медведя, его не кусал, но, конечно, недоверчиво рычал на протяжении всего этого бесконечного пути к двери. Бабушка из-за забора твёрдо, но всё так же ласково уговаривала Мику не убивать Педро и сулила ему вкусную косточку. И вот наконец дверь была открыта. Педро получил холодную бутылку пива, и в полуобмороке отправился восвояси. И больше у соседей почему-то не появлялся. К ним стал приезжать другой мексиканец, дружба с которым у бабушки как-то не завязалась.