Женские истории #жена

Променять торты на чёрный хлеб. Но... нет. Это подвигом не было, и никто добровольную аскезу подвигом не считал. И первым подвигом этих женщин было то, что они, пусть не так эффектно, как их мужья, без истерики и манифестов, пошли против власти.

Не за красивую идею, не ради почестей и дифирамбов, они поддержали уже проигравших. И не тихими салонными разговорами, не проникновенными стихами. Они добровольно приняли на себя статус «государственный преступник» и пошли в Сибирь.

В ссылку.

Царь разрешил развод с государственными преступниками. Светская власть разрешила отменить церковное таинство. Ведь жены не были в ответе. И дети — тоже. Им сохраняли титулы, положение, имущество. Власть не собиралась их наказывать.

Да, несколько женщин расторгли брак. Ещё несколько остались воспитывать детей по категорическому требованию мужей. Вели переписку, растили детей. Но больше не увиделись ни разу. Подвиг?

Нет. Это просто семья, просто такая жизнь... Остальные же — поехали.

Их лишили всего: дворянства, титула, имущества. И даже детей лишили. А самое страшное — лишили будущего детей, которые родятся в Сибири. Их положение с момента рождения — крестьяне.

Но они поехали... Научились рубить дрова. Готовить еду. Обустроили быт. Подвиг? Двести лет назад в Сибири — да, подвиг. Особенно если нет никакой уверенности в том, что это поможет. Особенно если твоё содержание определяет государство и ты отчитываешься за каждую копейку. Особенно если вместо блестящего офицера, каким был муж, — каторжанин в кандалах, и можешь только посмотреть на него. Особенно когда у тебя нет обратного пути. Либо вернёшься с мужем, либо вернёшься вдовой. Либо не вернёшься...

Почти все декабристы в итоге прожили долгую жизнь. Пережили рудники, пережили Читу, много чего пережили. И не только молитвами их жён да горячим супом. Но и ежедневными их хлопотами о смягчении наказания. Женщины, напрягая все силы и связи, добились. Рудники заменили земляные работы, потом литейный завод. Сняли кандалы. Разрешили семейные камеры. Потом не каторга, а ссылка, совсем другое.

И это — заслуга их жён.

Мало кто из современных правозащитников может таких результатов добиться. Они нашли в себе силы заботиться не только о мужьях. Они учили и воспитывали местных детей. Своих учили, так отчего соседским не помочь?

В ссылке родилось много детишек. Одна только Прасковья Анненкова рожала восемнадцать раз! Правда, выжило только семеро из них. А у Трубецких вовсе чудо случилось... В столице детей у пары не было. А в Сибири, среди всей этой жути и тоски, — семеро!

Медициной занимались. Благодаря им глухой край уже не был диким. Никакой миссионер не нёс столько конкретного и ценного.

Вдумайтесь... всего одиннадцать женщин! И перевернули уклад тех мест. Эти женщины даже церквей построили чуть ли не больше, чем сама церковь. Их помнят в Сибири. Они были тем светом, что рассек зимнюю ночь, тем мостом, что протянулся из Европы за Байкал. Их память чтят, ведь то, что эти маленькие женщины сотворили, — это даже не подвиг, не подвижничество, а настоящая сила и мощь, дремавшая под тонкой кожей каторжанских фей.

В Иркутске Марии Волконской поставили памятник: молодая женщина со свечами, укреплёнными в подсвечник, приглашает в дом.

У них не было тут дома. Но они построили его, укрывая любовь и семью. Они сами, как свечи, тихо горели во мраке горя и безысходности, но не сгорели, а только сильнее стали, закалили и себя и всех, кто был рядом.

В этом и есть их главный подвиг.

тут хоп – за твоей спиной появляется девочка! Девочка лет четырех, с куклой подмышкой. Она минуты две молча и неодобрительно смотрит на тебя, а потом спрашивает: А что это ты делаешь?

Ты ей, конечно, не отвечаешь. Потому что вопрос глупый. Ты слепая что ли? Ты сама не видишь, что тут танковое сражение и фашисты взрываются?

А она видит. Только не то, что видишь ты. Она видит мальчика, который перекопал всю песочницу, у которого песок и в носу, и в ушах, и даже на голове. В одной руке у него пластмассовый танк без гусениц, в другой – оловянный солдатик с оторванной ногой, которого он с криком «Дыдыщ! » — подкидывает вверх, и чему-то бурно радуется. Ну не дурак? И сейчас девочка объяснит тебе, что ты идиот. И игры у тебя дурацкие. И вообще ты весь грязный и в песке, и я щас пойду нажалуюсь воспитательнице, и она тебя в угол поставит.

Ты терпишь до последнего, в надежде, что это существо с косичками сейчас уйдет и оставит тебя в покое. Но существо с косичками никогда не оставит за тобой последнее слово. Никогда. И она точно знает как привлечь к себе твое внимание. И вот уже маленькая ножка в коричневом сандалике наступает на твои баррикады и окопы.

И все. И автоматически рука поднимается сама, и маленькой ведьме прилетает в лоб пластмассовой лопаткой. Ведьма громогласно ревет, на рев прибегает воспитательница, читает тебе лекцию о том, что девочек обижать нельзя, и ты теперь должен попросить у Светы прощения.

Ты смотришь на коварную Свету, на то, с каким победным видом она стоит возле воспитательницы, силясь выжать из себя еще пару слезинок, и всем своим мужским нутром чувствуешь: это бабский заговор! Почему ты должен извиняться за то, что эта гадкая Света сама первая начала? Почему тебя никто не хочет слушать? Почему все твои попытки рассказать о том, что Света наступила на твои окопы – никто не слушает? Ты обидел девочку, и неважно как и почему. Ты виноват и давай-ка извиняйся, дружок. Хочешь ты этого, или нет. Иначе сейчас ты пойдешь стоять в угол, а вечером твоей маме на тебя нажалуются, и мама, твой самый родной человек – тоже скажет: Коля, как ты мог ударить девочку лопаткой? ? Немедленно и при мне извинись перед Светой!

Вот так, в четыре года отроду, мальчик становится мужчиной. Мужчиной, который на своей шкуре понял, что с бабами связываться – себе дороже. Лучше промолчать. Или терпеливо отвечать на все тупые бабские вопросы. И упаси бог замахнуться на нее лопаткой! Женщины обладают волшебным даром материализовать прям из воздуха еще пару-тройку каких-то баб, которые сисясто над тобой нависнут, и будут взывать к твоей совести и принуждать извиняться ни за что вообще.

В садике – это воспитательница и твоя собственная мама. В школе – это ее подружки и учительница. А лет в двадцать пять – вообще все сразу: и твоя мама, и ее мама, и их подружки, и даже жены твоих собственных друзей! Все они обступят тебя как вурдалаки Хому Брута – и будут выть, орать, и пугать тебя Вием.

А ты всего-то играл в танчики! Ты пришел с работы, уставший как дядя Том и такой же голодный, а жрать дома нечего! Потому что жена твоя на диете. Значит, в этом доме месяц не будет жрать никто, даже кот. И попробуй хоть слово сказать на эту тему! Жена зарыдает в голос, скажет что ты скотина и свинья – ведь на диету она села только ради тебя! А ты, вместо того, чтобы оценить ее жертвы- еще и оскорбляешь ее, прося кусок мяса?!

Не, ты можешь сколь угодно долго пытаться ее переорать, и кричать о том, что она тебе и так очень нравится, и не надо ей никаких диет, и вообще она очень красивая и худая, но все тщетно. Тебя никто не слышит. Она рыдает в телефонную трубку, жалуясь на тебя своей маме и десятку подружек. И все они очень ей сочувствуют и говорят: А мы тебя предупреждали, что он козел и муд@к! Ты ж не слушала.

А может, ты и вовсе никогда не увлекался танчиками. Может, ты с детства любил козявки в микроскоп разглядывать, и делаешь это до сих пор. Может, у тебя вообще уже три ученых степени по микробиологии, но кого это волнует? Ты не заметил, что у нее новая прическа, и модное окрашивание Омбре? Что ж ты за скотина-то такая бессердечная?! Ты вообще замечаешь хоть что-то, кроме своих козявок в микроскопе?! Почему у всех баб мужики как мужики: на рыбалку ходят, в танчики играют как люди – один ты как урод, со своими козявками!

дома вдвоем посидим или к Любке сходим,

- так обидно , ни за что сволочь лишил а этой проститутке выписал, вот за что? я вообще-то хотел пойти, парни-то у нас нормальные, да и погулять хотелось.

- так-так, а шеф-то с женой придет?

- ну-да. раз все с женами и он со своей грымзой, она под стать ему- жирная вредная бабища.

- а давай пойдем, раз он так, то ему надо тоже настроение испортить, только мне надо у Любки шубку на вечер взять, да висюлек, а я платье купила, тебе не показывала, сэкономила , специально на новый год, ты не ругайся-проживем, счас покажу:

- ух ты, вот это да! ты всегда была красоткой, но в этом платье... . что с мужиками-то будет, ты прям у меня королева.

- милый , ну давай пойдем, а шеф. . ну если надо, я ему настроение испорчу, говоришь он любитель за юбками?

- любитель, ещё какой, хоть лысый , пузатый а туда же. . а что ты придумала-то?

- а давай на месте по ходу пьесы, по ситуации... утро, офис, все на местах, конечно припухшие, помятые, но работа есть работа, открывается тихонько дверь, серой мышкой ползет шеф за свой стол, физия раскарябана, в мятом костюме, без галстука, тихонечко поздоровался и за работу, офис недоуменно переглядывается, жмут плечами, с корпоратива все расходились почти нормальные, никаких скандалов, драк, все со своими женами ... вечером рассказываю жене про шефа, а она улыбается:

- вот фейс она зря, но вообще-то мужик заслужил...

- ?

- ты же сам разрешил мне станцевать с ним медляк, ну когда мы близко от его жены оказались, а он всамделе хотел поближе прижаться, я чтоб она услышала: ну зачем вы так меня прижимаете? , знайте, у меня муж очень ревнивый, потанцуйте с женой, она у вас такая красавица... и всё.

максимум - полгода лишения прав. Как уж суд решит.

А она как будто меня не слушает, как будто бы ей это вообще не интересно. Она смотрит на меня внимательно, типа вспоминает - где меня раньше видела. Мне даже немного не по себе стало. Спрашиваю:

- Что вы на меня так смотрите?

Она отвечает:

- Извините. По поводу нарушения, я не отказываюсь. Нарушила – значит нарушила. Просто я слегка запуталась в этих развилках и заблудилась, вот, против шерсти и свернула. В веломастерскую спешила до закрытия. Уже не успела, не важно. Оформляйте, конечно. Пусть суд решает, что решит, то и решит, тем более, в ближайшие полгода, мне права точно не понадобятся. Извините, а можно личный вопрос?

- Ну, попробуйте.

- Вы так на моего деда в молодости похожи, а как вас зовут?

- Игорь Николаевич.

- Очень приятно, а я Инна. У меня к вам огромная, личная просьба, Игорь Николаевич, дело в том, что, как - это ни покажется странным, но мне очень нужен брат гаишник.

- В смысле?

- Сейчас я вам все объясню. Я - велопутешественница, в одиночку гоняю, то на Кавказ, то в Карелию, то в Казахстан. Палатка, горелка, спальник и вперед. А в прошлом году, весной, я замахнулась на путешествие всей своей жизни, из Москвы до Владивостока. В дороге можно выдержать все что угодно, и холод и голод и ливень и полное отсутствие дороги и по пять проколов в день, но гаишники на трассе меня просто убивают: «Почему такая красивая и одна? Куда едешь? Что везешь? А, как муж так далеко одну отпускает? А, может зайдешь в гости? У нас музыка, баня, шашлык, а завтра дальше поедешь. Ах, тебе некогда? Тогда снимай сумки с велосипеда, будем производить досмотр».

От диких зверей у меня с собой ракетницы есть и перцовый баллончик, а против вашего брата ничего ведь не спасет. И это постоянно так. Короче, под Уфой, слово за слово, задержали меня на сутки до выяснения, потом уже никакого настроения дальше ехать не было. Вернулась на поезде домой. Игорь Николаевич, будьте моим старшим братом.

- Братом?

- Двоюродным, конечно, у нас ведь отчества разные. Я все же хочу добраться до Владивостока в этом году, стартую через неделю. И если у меня двоюродный брат в ГИБДД работает, да еще и капитан, кто ж меня, даже среди тайги посмеет обидеть? Гаишники ведь сразу смогут "пробить", что я вас не выдумала, а вы существуете на самом деле. Вот, возьмите мой номер телефона и дайте мне свой, на всякий случай. Не бойтесь, я вам надоедать не буду, только в самом крайнем случае позвоню, но и вы мне подыграйте пожалуйста.

- Это как-то странно.

- Ну, что вам стоит? Я ведь вижу, что человек вы добрый и не откажете. Не все же гаишники одинаковые, среди них, есть ведь и хорошие люди, такие, как вы.

- Ну, в принципе, хм, почему бы и нет, тем более, что я на вашего деда похож. Ладно, если будут проблемы с нашим братом, то не стесняйся, звони и дай им трубку, решим, не дам сестру в обиду.

- Спасибо огромное, Игорь Николаевич. Все-таки не зря вы на моего деда похожи. А можно я с вами сфотографируюсь? У сестры должна же быть в телефоне фотка с братом.

- Ну, давай. Как лучше?

Вот, можно так, на фоне дороги. Ну, хоть обнимите меня за плечо, а то, как на паспорт. Да, отлично, спасибо.

Сфоткались мы, я пожурил ее за бестолковость, пожелал счастливого пути до Владивостока, да и отпустил без протокола. Черт с ней.

Прошел месяц. Звонок:

- Игорь Николаевич, это сестра ваша, Инна. Помните меня?

- А, сестра – велопутешественница, помню, конечно. Ну и как твои дела? Где ты сейчас, в Уфе, или Иркутске? Не обижают тебя по дороге?

- Игорь Николаевич, мне очень стыдно, но нет у меня велосипеда и никогда не было, я с перепугу все наплела, потому что живу за городом и без прав мне хана. Вот поэтому мне срочно и понадобился брат работающий в ГАИ, брат ведь, не даст сестре погибнуть. Я очень хочу загладить свою вину и пригласить вас с женой к нам в театр на премьеру. Я там играю главную роль.

Пришлось идти. Она действительно актриса и действительно играет главные роли, тут не соврала. Они даже сдружились с моей женой. Простил ли я ее, засранку? Да конечно простил, сестра все таки, хоть и двоюродная…

культуры. Именинницу гости поздравляют, желают ей всего-всего, муж сидит рядом и все мрачнеет и мрачнеет. Где-то через час душа его не выдерживает, он встает и говорит - что это вы тут все веселитесь, давайте помянем тех, кто пал в борьбе за мир. Гости чуть под стол не упали от неожиданности, но, так как большинство приличные люди, молча помянули и отчитались инициатору тоста о проделанном. Придраться было не к чему и он пошел проветриться. Поздравляем именинницу, семейная пара вручает ей подарок и они целуют её в щечки. Муж начинает скандалить, что это ужасно неприлично чужих жен целовать. Поздравитель не спорит, извиняется, чтоб праздник не портить, но настроение уже у всех не ах. Тамада , чтоб улучшить атмосферу, устраивает конкурс, кто лучше знает именинницу. Задает вопросы, гости отвечают, опять начинается веселье. Следует вопрос: какой у именинницы любимый предмет в школе: кто-то орет-физкультура…. , именинница кричит - НЕТ, я её ненавидела, так как в первом классе прыгнув через козла - упала, поставила шишку, вся убилась…. И тут кто-то из гостей кричит, обращаясь к имениннице, - это был первый козел в твоей жизни…. Последовала пауза и стол грохнул от смеха, а последний козел наехал на того, кто это сказал, а когда тот пытался оправдываться, что имел в виду первое её жизненное препятствие, гости ржали еще больше, и я получила такое моральное удовлетворение.

вокзал, Басов благоразумно остался у маши­ны, чтобы не смущать родственников — все-та­ки он был на целых восемнадцать лет старше жены. Но, как только теща увидела зятя, она воскликнула:

— Немедленно разводиться!

Хитроумный Басов уже ожидал такого раз­вития события. Он всплеснул руками и, словно не расслышав этой реплики, вскричал:

— Марья Ивановна! Как жаль, что я не встретил вас прежде Вали! Я бы непременно женился на вас!

Разумеется, теща в ту же секунду стала са­мым лучшим другом находчивого зятя и с тех пор во всех семейных ссорах неизменно была на его стороне. Впрочем, и зять очень хорошо к ней относился.

ПРОПИСКА БЕЗ БЮРОКРАТИЧЕСКОЙ ВОЛОКИТЫ

Когда теща Владимира Басова переехала в Москву, тот срочно занялся ее пропиской. В те годы это было очень непросто, но артиста Басова все знали и охотно шли ему навстречу. Впрочем, рассказывают, что поразил он чиновников не сво­ей известностью, а совершенно другим. Добив­шись приема у одного из начальников, он сказал:

— Мне срочно нужно прописать человека в Москве.

— Какого человека? — спросил чиновник.

— Тещу!

— Вот это да-а, — удивился чиновник. — Сколько лет здесь работаю, а впервые встречаю человека, который просит прописать в своей квартире тещу. Не смею отказать! — И он тут же подписал все нужные бумаги.

ЭКСПРОМТ

Когда Владимир Басов был еще молод и почти никому не известен, с ним приключился забавный анекдотический случай, о котором он любил рассказывать, и рассказ этот неизменно вызывал у слушателей смех. В одно из воскресений он был приглашен на день рождения к дочке министра то ли путей сообщения, то ли связи, в очень престижный и роскошный дом в самом центре Москвы. Пригласили только мо­лодых людей, раскованных и веселых, так что праздник начинался замечательно. День рожде­ния этот был очень важен для Басова, но по ка­кой-то весьма уважительной причине он опоздал.

Пришел на два часа позже условленного времени, поднялся на лифте и направился к двери, которая была приоткрыта — по-видимо­му, кто-то из гостей выходил курить. Басов звонить не стал, а вошел. Услышал голоса из комнаты, музыку, огляделся. И вдруг увидел швабру. Тут в голову ему пришла мысль загладить свою вину, а заодно повеселить гостей. Он быстрень­ко вывернул пиджак наизнанку, нахлобучил на голову какую-то женскую шляпу с перьями, сел верхом на швабру и с громкими воплями ворвался в комнату. Расталкивая людей, проска­кал вокруг стола, и тут понял, что делает что-то не то. В комнате воцарилась гробовая тишина, гости застыли, изумленно выпучив глаза...

«И тут, — вспоминает Басов, — я с ужасом понял, что ошибся этажом и попал не в ту квар­тиру... Я скинул с себя шляпу с перьями, отбро­сил в сторону швабру и, пользуясь тем, что хо­зяева не опомнились, опрометью кинулся вон, сбежал по лестнице и навсегда покинул этот дом. Страшно представить, что подумали про меня все эти люди».