Истории о армии #армия

в роте РХБЗ в которой служил лейтенант Липский, товарищей офицеров застукал замполит и заставил вышеупомяноттого лейтенанта проводить служебную проверку, дабы разобраться как следует и наказать кого-попало. Вот этот рапорт:

Заместителю командира по воспитательной работе в/ч 21005

подполковнику Ерохину.

РАПОРТ

Настоящим докладываю, что мной лейтенантом Липским была проведена служебная проверка по факту распития спиртных напитков в помещении роты РХБЗ. По существу дела поясняю следующее:

10.11.1996 года я вошел в помещение канцелярии роты РХБЗ и заметил там факт распития спирных напитков в коем участвовали следующие:

командир роты РХБЗ - капитан Мещеряков

старшина роты РХБЗ - прапорщик Салмин

(далее следуют еще шесть фамилий)

По существу жестов и телодвижений я узрел надвигающийся конфликт и попытался остановить пьянствующих, но в результате разводов был ударен левой рукой ротного в правую часть лба. Осознав тщетность своих миротворческих усилий я поспешно ретировался дабы приложить ко лбу чего-нибудь холодное. Лиц, участвоваших в распитии спиртных напитков я в темноте не разглядел.

ЗКВР роты РХБЗ

гв.лейтенант Липский.

искусству налюбить начальство…

Было и у нас такое хозяйство- курятник (уже писал), тепличка с помидорами и свинарник на пяток хрюшек. Рядом со свинарником был наш питомник с собаками, 6 собачек в вольерах, и один вольер запасной. По уставам располагать их рядом нельзя- но места мало, куда деваться… Однажды пришло время одной из хрюшек исполнить свой священный свинский долг- переработаться в котлеты и на сало. Кололи их на хоздворе, урки из расконвойки. Двум воинам-узбекам старшина выдал 12-метровый поводок и приказ- оттранспортировать свинку к месту казни. Свинка была не маленькая, а у басмачей вряд-ли на двоих было больше 100 кг живого веса, поэтому всё закончилось предсказуемо- свинка сбежала, но умудрилась забежать на питомник а заскочить в пустой вольер. Позвали меня- посторонним на питомник заходить запрещалось, попросили выгнать хрюню оттуда. Захожу- свинка стоит в пустом вольере, дверца закрыта (басмачи постарались). Дверца открвается вовнутрь, открыть её и выгнать свинку мне мешала её морда. Начал дверцей её по морде стукать- легонько, сильнее, ещё сильнее, ударе на 10 она резко отклонилась, я влетел в вольер- и эта скотина тут-же перегородила мне путь к двери…

Басмачи предупреждали- «Ана кусаиса», и судя по морде и злющим глазкам- не врали. Размер вольера- 2х2, высота стены- тоже около двух метров. Мой рост тогда- 163. То есть руками до верха стены я никак не доставал, набрать разгон для прыжка тоже было мало места- но пришёл в себя я сидя на верху стены, и именно- пришёл в себя. Как я прыгал, как я умудрился подтянуться и усесться на верх стены я так и не понял. С тех пор я верю в истории типа о приподнятой матерью машине и о выброшенной моряком за борт мине.

Потом пришёл старшина, о чём-то поговорил со свинкой и отвёл её за ухо на хоздвор. Не знаю кто-как, но я на все эти картинки убоя домашних животных смотреть не могу, я и тогда отворачивался, но вот от котлет не отказываюсь, и что интересно- таких вкусных котлет как в армии я больше не пробовал, вроде и сам их делаю, и всё-равно не то.

загреметь в дисбат, что-то типа штрафного батальона). Тем более личного времени почти не имелось у нас, солдат-первогодков. И каждую свободную минуту большинство из нас старалось использовать для самого важного дела – написать письма родным и близким. В тот день, в те 40 минут личного времени, у меня было запланировано три письма – родителям, другу детства, тоже попавшему вместе со мной в армию, но совсем в другие войска и в другом регионе, и знакомой девушке. Текст родителям был стандартным, близким к реальным обстоятельствам службы: тяжело, но терпеть можно (щадя психику матери об ужасах дедовщины и прочих армейских гадостях умалчивал), кормят неважно, поэтому вышлите 5 руб. Семья наша была не то чтобы зажиточной, но могла, к примеру, легко накопить на мебельный гарнитур из трех предметов

(кухонный стол и пара табуреток из спрессованных опилок местного деревообрабатывающего комбината), и ежемесячная посылка мне 5 руб. в конверте (по-другому никак) для родителей уж очень серьезной проблемой не являлась. А для меня – подспорье существенное (две бутылки дешевого портвейна). Впрочем, эти деньги на спиртное тратить было жалко, поскольку жрать хотелось постоянно, и с лишним полтинником все ходили в так называемый «чепок» - гарнизонный комбинированный магазин-кафе.

Письмо товарищу было совсем иного рода. Мы с ним и на гражданке любили повыделываться друг перед другом, а тут на меня вообще нашло! Даже и не знаю – с чего. И я ему пишу, что у меня в полку едва ли ни гарем. В санчасти – медсестра, которая меня еще и медицинским спиртом поит (там вообще не было ни одной девицы, санитарами служили обычные солдаты), в штабе – сногсшибательная делопроизводительница из штатских (была в штабе действительно одна баба из гражданских – переболевшая в детстве полиомиелитом калека, вызывавшая всеобщую жалость), за пределами части – пара девочек, к которым я хожу в увольнительные и бегаю в самоволки (за пределы гарнизона выбраться было нереально). И все это расписано красочно и в весьма живописных деталях, потому как фантазия солдата, обделенного обыденными радостями жизни, не знает никаких границ.

Но особенно тщательно я писал письмо девушке. Знал и запал я на нее достаточно давно, но на гражданке наладить с ней контакт у меня просто духу не хватило – слишком уж она для меня, простого парня, была вся из себя. Так и ушел служить, не установив с ней даже элементарных дружеско-ребяческих отношений. Но адрес ее я знал, и, уже находясь вдали от ее небесного образа, рискнул – написал ей довольно трогательное письмо. Не то чтобы прямо-таки признавался ей в любви, но из текста можно было понять что к чему. Я был просто потрясен, получив ответ!

Оказывается, я был ею замечен, и она сожалела, что между нами как-то так ничего не сложилось, но она «надеется, что все еще впереди»! И у нас завязалась оживленная переписка, которая обещала перерасти в нечто более серьезное после моего дембеля. Она как и мать расспрашивала меня: не тяжело ли мне служить, нормально ли я питаюсь, а также предлагала выслать мне деньги - девочка была из совсем небедной семьи. Но для нее, как и для своего приятеля, я корчил из себя супермена, но иного рода: мол, полковой повар - мой ближайший друг, поэтому я хожу в столовку, когда хочу, и ем, сколько хочу. А денег у меня вообще навалом, потому что меня в полку все любят и ценят как специалиста, и я получаю повышенное денежное довольствие. Ну и еще пару страниц подобного же бреда. Чего только ни сделаешь, чтобы вызвать интерес понравившейся тебе женщины… А чтобы все это выглядело более убедительно и чтобы окончательно ее добить, я послал своей будущей, как я надеялся, возлюбленной в конверте 5 руб, которые только что получил от своих родичей!

От приятеля ответ пришел очень быстро и был, надо сказать, весьма язвительным. Но я долго не мог врубиться - чего это он так развеселился.

Наконец дошло – я в спешке, из-за дефицита свободного времени, перепутал конверты, и он получил от меня письмо, которое я отправил родителям, где просил выслать мне денег. Но я не сразу осознал катастрофические последствия моей оплошности…

Потом пришел ответ от отца с матерью – им досталось письмо, посланное мною своей девушке, я туда еще 5 руб. вложил. Не вижу смысла излагать, что мне ответили родители, но с той поры денег от них я не получал ни копейки.

Ну а письмо с моими амурными похождениями ушло к моей любимой. Ответа от нее я ждал с ужасом, хотя и с некоторой все-таки надеждой, - но так и не дождался. Причем до сих пор…

если правильно подойти к прапорщику Будунцу, занимавшемуся воспитанием и подготовкой будущего личного состава, вполне можно было попасть в школу

ДОСААФ от военкомата.

- Здравие желаю, товарищ Федор Матвеевич, - прикинулся я дураком по стойке смирно, в кабинете прапорщика, - я в армию хочу, но по годам не вышел, разрешите обратиться, если что?

- В десантники небось, или в морскую пехоту хочешь, - саркастически прищурился прапорщик, взвесив меня взглядом и нисколько не удивившись моему бодрому идиотизму.

- Неее, - затянул я заранее приготовленную песню, - чего я там не видел, в морской пехоте? Я военным водителем хочу быть и на машине ездить.

Будунец, по тем же слухам до военкомата служивший в автобате и радеющий именно за свое военное сословие, расцвел как майская роза и приказал садиться.

За час мы обсудили с ним все приятности армейско-водительского бытия, и первого сентября я начал учиться сразу в двух местах: в институте и автошколе, попеременно прогуливая чего-нибудь одно.

Наконец вожделенная красная книжечка с категорией «С» и без надписи «без права работать по найму» легла ко мне в карман. Настала пора известить военкомат, что я их надул, а заодно отнести туда справку о поступлении в институт.

Будунец, встретивший меня широкой улыбкой, увидав справку орал пятнадцать минут. Самое доброе слово, отправленное им в мой адрес было настолько нецензурным, что повторить его я — строитель с многолетним стажем прилюдно не возьмусь и сейчас. Оторавшись, прапорщик вытащил из шкафа мое тощее личное дело. Открыл, поскрипел немного мыслью, и злорадная ухмылка появилась на его физиономии.

- Так ты еще и спортсмен, - произнес он загадочно, прерывисто дыша после крика, - КМС, значит, да ты у меня теперь будешь честь военкомата, как призывник до конца жизни отстаивать, сволочь, на всех соревнованиях.

- Будешь?! - переспросил он утвердительно, глядя на меня в упор глазами расстрельной команды, - а не будешь мы тебя все равно повесткой вызовем.

- Не надо повесткой, товарищ прапорщик, - прочувствовал я свою вину перед государством, - отстоим честь где скажете.

- Послезавтра в пятницу у нас межрайонное троеборье по призывникам восьмого класса: лыжи - пять километров, стрельба и метание гранаты.

В четырнадцать ноль ноль от военкомата отходит автобус, - прапорщик сверился со своими записями, - ты теперь Вова Сидоров 1966 года рождения. Прибыть со своими лыжами и не опаздывать.

Нет, для КМС по биатлону лыжная «пятерка» и "лежка" в тире - что для водолаза пыль только мельче. А там еще три патрона пристреляться дали и стрелять «с ремня» разрешили. Восемь выстрелов я попал, а двумя соседям помог справа и слева. Все равно, когда больше пяти раз в бумажную десятку попадаешь не всякий баллистик определит сколько попало.

В общем после двух этапов я, а если быть точным - неизвестный мне Сидоров, лидировал с таким отрывом, что для первого места ему надо было одну зачетную попытку с гранатой.

Гранату метали на пришкольном стадионе. Неровный строй мальчишек и меня в разношерстных спортивных костюмах стоял возле полуразвалившихся деревянных трибун, на чуть припорошенном снегом поле выделялся красными линиями сектор для метания, военкомы и прочие военкоматовские офицеры, явно не терявшие даром времени пока мы бегали и стреляли, толпились возле судейского столика. Немного за сектором, около линии, обозначающей норматив ГТО стоял прапорщик Будунец с красным и белым флажками.

- Сидоров! - раздалось по стадиону.

- Я! - соврал я.

- К метанию гранаты приступить!

Я подошел к столу и взял первую гранату. Она была холодной и скользкой.

Я разбежался и метнул. Граната «соскочила» с руки и весело кувыркаясь полетела в сторону прапорщика. Будунец растопырил руки с флажками и не отрываясь смотрел на приближающийся предмет.

- Ложись, [ч]удак - заорал кто-то из офицеров, - ща убьет.

Советские прапорщики не сдаются. а может и не ложатся. Граната упала в полуметре от ботинок прапорщика и отскочила мимо, обдав его брызгами льда. Прапорщик поднял красный флажок: граната ушла за сектор.

- Незачет, - сказал главный судья соревнований, голосом, обозвавшим Будунца [ч]удаком, - вторая попытка, Сидоров.

Я взял вторую гранату.

- Ты пойми, Сидоров, мы тут не на точность кидаем, а на дальность. Не надо в прапорщика целиться. Ты просто возьми и подальше кинь. Понял, сынок?

Конечно я понял, не полный же идиот. Я вообще в него не целился, у меня случайно получилось. Разбежавшись, я кинул вторую гранату. Скользкая сволочь. Вторая «соскочила» тоже. Только в этот раз граната летела аккуратно в лоб прапорщика с флажками.

- П%%%%ц, - подумал я и на всякий случай зажмурился, чтоб не видеть дело рук своих.

- П%%%%ц, - раздался сзади голос судьи.

- Гы, - сказал он же секундами позже, - ты смотри верткий какой, а с виду не скажешь.

Я открыл один глаз: Будунец, уже поднявшись с земли, махал красным флажком и грозил мне кулаком другой руки.

- Незачет, - сказал главный судья соревнований, - третья попытка. Слушай боец, - судья перешел на отеческий тон отца-командира, разговаривающего с дебилом-новобранцем - мы все знаем, что ты метко стреляешь, но я тебя прошу пожалей прапорщика. У него дети.

Стоящие за ним офицеры дружно заржали. Чего смешного в детях? - подумал я и взял третью гранату.

Я разбегался, как учил наш физрук на уроках физкультуры. Я перешел на приставной шаг, перекрещивая ноги. Я мысленно представил себе, как красиво и далеко летит граната «под сорок пять градусов». В мыслях я уже стоял на пьедестале почета, но немного поскользнулся и граната опять ушла в сторону прапорщика.

На этот раз он поступил умнее чем казался. Не дожидаясь моего броска он побежал к трибунам и залег под скамейку. В него я не попал. Я попал в ту самую лавочку.

Из под скамейки наконец-то показался белый флажок.

- Я не понял, - сквозь смех офицеров раздался булькающий голос главного судьи, - «зачет», или прапорщик сдался? Граната не попала в сектор, я ставлю незачет.

Прапорщик выбрался из под трибун и показал красный флаг. Наш военком подошел к главному судье и чего-то зашептал ему на ухо.

- Слышь Иваныч, - громко ответил судья, - не дам я твоему чемпиону четвертую попытку и не проси. Во-первых, с четвертого раза этот снайпер прапорщика точно добьет, а во-вторых, не по правилам.

Что интересно, больше меня, а точнее Сидорова, на соревнования за военкомат не вызывали. Жаль. Я вообще-то в школе чемпионом был по метанию гранаты. Мне просто не повезло тогда, честно.

разделись, с нетерпением ждут.

Самый здоровый амбал возится с кранами:

- Черт, все еще холодная... вроде уже... Да нет, все холодная... Вот,теплая, наконец-то... почему-то - только по ногам...

И обнаруживает позади себя самого главного ротного шкодника (метр с кепкой), пристроившегося к его ногам, как к забору.

Итак, картина: глина по колено, мерзейший дождь, двое голых - маленький и большой - несутся, как бешеные. Никогда - ни до, ни после - они так не бегали даже в атаку, хоть в настоящую, хоть в учебную. Амбал орет, что он этого шкодника похоронит. Это произносится таким тоном и на таких децибелах, что все ему верят, но с места не могут сдвинуться от хохота.Мы, голые, стоим под дождем, ржем, из палаток выскакивают остальные бойцы и ржут, а шкодник с амбалом пашут уже вторую борозду вокруг палаток.

Какой-то офицер решил прекратить безобразие, бросился наперерез. Шкодник сбил его с ног, а амбал втоптал в грязь. Рота ржет, дождь сечет, полный абзац.

И тут - появляется джип с замкомполка по тылу. У нас это был подполковник Йомтов (ныне, слава Богу, в запасе), о котором я в жизни не слышал ни одного доброго слова, по сей день. Как он стал вообще офицером- не знаю, мозгов - по нулям, а в нашей армии офицер-дурак - редкость.

Короче, Йомтов вылазит из джипа, берет автомат и...ОТКРЫВАЕТ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ! Амбал и шкодник - оба хорошо обученные солдаты - плюхаются в грязь, и по их физиономиям видно, что они не понимают, где их автоматы,чтобы ответить на огонь - на учениях реакция отработана до полного автоматизма, да и в Ливане оба уже были. А на них прет Йомтов - не переставая стрелять - и кроет такими матюками, каких ни один русский шофер вообразить не в силах.

Каждый солдат нашего полка твердо знал - встреча солдата с Йомтовым может закончиться ТОЛЬКО губой, да и младшим офицерам доставалось. И они принимают единственно правильное решение - дружно разворачиваются и -голые - удирают в дождь, в ночь, в холод, пока он их не узнал.

Йомтов заявляется к командиру роты и требует изловить и НАКАЗАТЬ. На вопрос: "За что?", он ответил, что еще не решил. Тогда командир заметил,что имела место стрельба в нарушение устава (это еще мягко сказано, по нашим законам). Йомтов заартачился, но понял, что лучше замять - и слинял из роты.

А ребята вернулись в роту только через час - лучшими друзьями. И даже насморка не схватили!

и т. д.

Но мы с Бакиным были отличниками, и лажали товарища полковника. Бакин, делал это невольно. Я – вольно.

Например, летом, в пусть не в тропическую, но вполне континентальную жару за 30, наш курсантский взвод строем возвращается с полевых занятий.

На мосту через СурУ, приток Волги, рассыпаемся – здесь уставом маршировать не положено. Тут полковник и выдает:

- Ну, кто смелый: прыгнет с моста – освобождаю от зачета.

Я вызвался первым и оказался единственным. Высота моста над водой – метров 12-15. Для меня, выросшего в бассейне с 10-метровой вышкой, не проблема. Видел, как маленькие пацаны с этого моста прыгали. Глубина достаточная.

Полковник поначалу дозволяет. Начинаю раздеваться. Полковник посмеивается, но убедившись, что не понтую, пужается. Начинает отговаривать. Я напоминаю про слово офицера. Остаюсь в одних семейных трусах. Подхожу к перилам...

Тут он совсем струхнул:

- Приказываю: одеться и не дурить! А зачет у меня сдашь по полной!

Со словами «Поздно, товарищ полковник!» сигаю через перила в воду.

Трусы на поверхности так и остались. Выныривать за ними сразу не застал, плыл под водой по течению на глубине примерно 3-х метров, меня видно не было, а трусы снизу заметно смотрелись на фоне солнца.

...Потом рассказали ребята: полковник побледнел, стал часто креститься и материться, его чуть не хватил кондрашка. Не приведи Господь, чего бы случилось со мной, ему - трибунал. Ребята стали успокаивать, типа, не волнуйтесь, он мастер спорта по плаванию, чемпион области.

Трусы постепенно намокали и начали тонуть, рисковать ими не стал, вынырнул уже метрах в 70 от моста, надел трусы и вышел к взводу.

У товарища полковника отлегло, и он злорадно на меня наехал:

- Ишь, трус какой – зачета боисся? Зря старался – повторяю, будет по полной. Плюс выговор за нарушение приказа!

А морда довольная! Во-первых, отлегло - натерпелся страху, когда я прыгал, все же отвечает за курсантов, если б чего со мной, повторюсь, ему б не поздоровилось. Во-вторых, «чурку» уделал, изобличив в трусости!

Я виду не подаю, но доволен не меньше: в жару выкупаться на халяву – кайф.

... А от зачета меня освободил сам завкафедрой полковник Суровцев, когда я пришел доложить о выговоре, и он разобрался в обстоятельствах дела.

Ну, задал пару вопросов для проформы.

Я же все равно явился вместе со своим взводом на зачет и доложил о готовности сдавать. Товарищ Б. меня отправил: да че уж там, молодцом!

Хоть и чурка рогатая...

Но после этого зауважал, из чурок вычеркнул и весь шовинистический пыл сосредоточил на мордвине Бакине, пока в институт не заехал его дядя - генерал авиации, заслуживший генеральские звезды и звезду Героя на корейской войне.

... В общем, обе истории привели к хэппи-энду, чуркомания товарища полковника Б. вроде исчерпалась, по крайней мере к мордвину Бакину и еврею мне. Потому продолжения этой темы не будет.

© Алик, курсант-1960

разогнал их быстро - выметайтесь говорит, дальше сам буду обустраиваться. Причем очень внятно и властно. Всех сдуло в момент. Обустроился и я, тронулись. Познакомились. Деда звали Борис. 94 года. К дочери в Москву повидаться едет. . Спустя полчаса он решил перекусить и с хитринкой так: А что, выпить не найдется? Выставил фляжку коньяка, а дед водовки. Нолили, закусили, ну и я вижу, что дед крепкий, стал расспрашивать про войну. Рассказывал он просто и обыденно. . Как будто вчера это было. И про отсутствие связи в войсках, и про то, что даже в авиации только у командира звена была рация, а остальные крыльями качали. . Рассказывал, что лже-историки до сих пор повторяют про вероломное нападение… Что они не желают знать про то, что немцами заранее нота была предъявлена об начале войны, меморандум на многих страницах: по каким причинам… При этом все время косился на открытую дверь купе и приглядывался к проходящим изредка по вагону, а потом попросил закрыть. . Сказал, что ceксотов и сейчас полно. .

Рассказал и про то как сам спасал орудия из резерва Ставки главнокомандующего на Украине в 41. Более 200 орудий были целехоньки после авиа налета, а вот машины и тягачи разбомбили. . Нашли несколько тракторов в близлежащих колхозах и МТС и на них вывезли с десяток орудий. Остальные взорвали. .

К своим доставили только шесть. Да и бойцов довел половину из 32. . Орден получил за этот подвиг. .

А в мае 45го, где-то в Венгрии, отмечая победу с тремя друзьями офицерами, рассказал в землянке эту историю и про то, что именно отсутствие руководства и связи с войсками стоили нам в 41 почти всей кадровой армии (порядка 6 мл. человек). Наутро двое "друзей" написали особисту доносы и получил он 10 лет лагерей. Рад был, что с правом переписки. .

Дед заснул, мирно посапывая, а я так и не заснул до Саратова. . Все думал - ведь мало победить! а как же не озлобиться? они выжили. .

извини... "

Тот: "Да пошел ты на... ", убегает обратно в кусты. Через полчаса является снова, с тем же вопросом, и посылает Савку туда же. Потом еще через час.

Через три часа Савкин патруль натыкается на взрослых, мужчину с женщиной. Те скромно себя вели, представились, сказали, что они родители Джулиана, а потом спросили: "У вас случайно конфет нет? "

Савка: "Нет у нас конфет, извините... " Те: "Ну и вы нас извините тогда... "

И тут же откуда-то с ветки спрыгивает этот гаденыш-Джулиан, называет, кхм, какашками Савку и весь его патруль. И уже из кустов добавляет, что ни слова не скажет о том, что вот сейчас в деревеньке неподалеку наркоту на бабло меняют.

Савкин патруль деревеньку навестил, на деятелей наручники понадевал, доставил на базу.

С утра Савка с докладом, так мол и так. Докладывал капитану, но тот доложил выше.

А через пару недель Савкина рота получила приказ от двухзвездного генерала за подписью: "В патруле всегда иметь пакет конфет для Джулиана".

Приказы не обсуждаются, а пацан этот еще не раз патруль подобной информацией снабжал. Из конфет сосульки больше всего любил, шоколад не переносил на дух.