Истории о армии #часть

же "номинала". Плюс при всем этом имел внешность"орангутанга"-(прости, Вася). Мощные надбровные дуги, густые брови-"взгляд из под бровей" наводил ужас на "подконтрольный элемент", вообще- сплошная МОЩЬ. Плюс еще- все пытался отращивать бороду, но она у него росла клочковатая, что отнюдь не добавляло ему привлекательности, а вот "страхолюдства" добавляла не меньше, чем "плюс десять очков к силе" )))... А Женя-это такой с виду кряжистый, кондовый сибирский мужик, который в день спокойно может побороть с пяток медведей перед обедом. И вот сама история( извините за столь долгое вступление)- поставили их двоих дежурить в больнице("лихие 90-е") да еще и на День милиции. Женя то был в форменном камуфляже, "весь обвешан пулеметом и гранатами обвешан", а Вася по случаю дежурства в субботу( новую форму ему должны были выдать в понедельник) дежурил в гражданской одежде, но с двумя"стволами" в наплечной кобуре. Их утром менял я и поэтому история записана " по свежачку". Итак- отметив День милиции(на выходных с дисциплинкой было послабее), оба "готовились сдать смену". Но тут пришла молоденькая( в смысле неопытная, мало проработавшая) медсестра и попросила их помочь вынести со второго этажа в морг при больнице труп старичка(к сожалению-люди смертны). Почему она обратилась к ним- санитаров в больнице не было и мы часто помогали, чем могли. Когда имеешь дело с трупами, обязательно потом надо протереть руки спиртом и медсестра выдала этим двум "помощникам" ДВЕСТИ миллилитров спирта СРАЗУ( вот и неопытность проявилась). Так как" трубы" после вчерашнего "горели", ребята "поправили здоровье" сразу и пошли за умершим. Пока они поднимались на второй этаж, пока шли в дальний конец коридора и прочее, их" накрыло". Теперь немного о месте действия- приемный покой больницы около восьми утра даже в выходные это что то с чем то- толпятся родственники пациентов, кто то сам пришел с какими то жалобами, одну бабульку скорая привезла и она лежит на каталке и требует немедленно врачей всех! В общем- дурдом. И все это "разруливает" одна медсестра. Да, небольшой набросок плана приемного покоя-большая железно-стеклянная дверь(напомню-на дворе начало 90-х), стол справа от входа, каталка напротив входа, чуть наискосок двойные деревянные двери, за которыми уже и находятся кабинеты и палаты. От дверей до дверей почти пять метров. Итак- посреди утреннего"бедлама" с ПИНКА распахиваются обе створки деревянной внутренней двери( одна створка даже стукнула по каталке с вопившей бабкой) и появляется ВАСЯ с заведенными за спину руками(просто он несет носилки с трупом), потом, соответственно, сами носилки, накрытые простыней, но со свисающей из под нее рукой мертвого дедульки(рука выпала, когда зацепились носилками за дверь)и, наконец-Женя. Пересекая приемный покой и неся носилки с трупом эти два "кадра", ПОКАЧИВАЯСЬ-П О Ю Т! ... Хотя пением называть этот ОР я бы не стал... Но апофеоз в том, Ч Т О они поют... "ЕСЛИ Я ЗАБОЛЕЮ, ТО К ВРАЧАМ ОБРАЩАТЬСЯ НЕ СТАНУ"... (была такая песня). P. S. Пока они дошли от внутренних дверей до наружных(около пяти метров), в приемном покое осталась только медсестра, да и то, потому что стол помешал убежать... P. P. S. Бабулька с каталки ВЫБЕЖАЛА самая первая. .. А вы говорите-Кашпировский, Чумак... Будьте здоровы ;-)

душу вытрясут, а если еще и сто грамм перед полетом пропускаешь, то вообще даже и рассказывать неудобно, что там наверху происходит. А уж если лучший друг решил показать пару фигур высшего пилотажа...

Но есть такие люди, которые не мыслят свою жизнь без авиации. Одним из них был мой тесть. От него я, под водочку и хорошую компанию его сослуживца, и услышал эту историю.

Во время войны все подростки стремились на фронт. Не стал исключением и мой тесть. В 16 лет он прибавил себе 2 года и поступил в учебку, в которой из него за пару месяцев подготовили летчика. Он успел-таки пару лет повоевать, побомбить фашистов и дойти до Германии.

Не секрет, что старшие офицеры отправляли из Германии на Родину трофеи машинами или даже вагонами. У солдат и младших офицеров такой возможности не было, да и расстреливали за мародерство частенько.

Поэтому грабеж бундесбюргеров ограничивался ревизией буфетов и подпольев: вся еда и питье в брошенных домах съедалась, а то, что не было съедено, крушилось в хмельном перегаре руками, ногами и саблями (бейсбольные биты тогда не продавались, а сабли подвернулись в каком-то замке). Тесть специализировался на компотах: содержимое выпивалось, а банки складывались в ящики, авось пригодятся. А так как транспортное средство всегда было под рукой (то бишь самолет), то ящиков этих скопилось немерено.

По возвращении в Москву тестя определили служить на Тушинский аэродром.

Совсем недалеко от дома. Дом был на Щукинской. Прямо возле теперешнего метро. Практически, рукой подать от места работы. Маленький такой домик, с маленьким таким садом. Ну, может пару соток.

Пролетая каждый раз над Щукино, тесть делал на бреющем полете пару кругов над своим домом, дожидаясь пока на крылечко выйдет мать, махал ей крыльями и улетал по своим делам. Идиллия. Круче чем в американских фильмах.

Не знаю уж, страдали ли жильцы близлежащих домов от приступов панического страха за свои дома и жизни (зря, кстати, повод был), но Полину Давидовну знали и уважали все соседи вплоть до Курчатника (курчатовского института) с одной стороны и Строгино с другой.

Так вот. Дом-то рядом. А нужные банки болтаются у сына (то есть тестя) в самолете без дела. Запилила его Полина Давидовна: принеси, да принеси сынок банки домой, ведь компоты надо закатывать, огурчики с помидорчиками мариновать... Крепко засела эта мысль в голове у Яши.

Настолько крепко, что стыдно ему было и перед мамой и перед папой за свое непутевое отношение к делу продовольственного обеспечения семьи на зимний период. Но ведь несолидно 19-летнему пацану в летной форме младшего лейтенанта таскать по Тушино ящики с банками. Коллеги засмеют, да и соседи. Машин-то тогда не было в личном пользовании, а на такси никто не раскатывал.

Но случай предоставился очень скоро. Дали Яше задание отвезти одного артиллерийского капитана куда-то под Можайск, что-то там типа посмотреть сверху на какие-то позиции, или просто по делам. Не знаю уж про это Секретное Задание достоверно. Но у офицера с собой было. Чтобы не скучно было лететь, или прибытие отпраздновать, или просто прийти в хорошее расположение духа, или гильзы протереть... Но один-то пить не будешь. Надо же разделить счастье с друзьями.

- Ну что, давай по маленькой? - сказал офицер уже на подходе к самолету.

- Давай, - согласился Яша и выдул стакан спирта.

- Еще по одной? - спросил офицер.

- Можно, - ответил Яша, подумав про себя, - а чем я хуже какого-то грёбанного артиллериста.

- Закусишь? - спросил капитан.

- А зачем тогда пили? - ответил Яша.

- Логично, - согласился уже хороший капитан.

Спирт подействовал с небольшой задержкой. Ее как раз хватило, чтобы долететь до родного дома. В затуманенном двумя стаканами чистого спирта мозгу всплыло клятвенное обещание матери насчет "привезти посуду домой".

Да и оказию такую грех упускать.

- Слушай, капитан! Ты там поищи у себя ящики под ногами.

- Нашел. НА чего с ними делать?

- Да посуду матери обещал завезти.

- Ааа, - протянул капитан, не догадываясь, что его ждет в самом ближайшем будущем.

Все развивалось по обычному сценарию: подлет на бреющем, пару кругов над домом, мать на крылечке... НО! ! ! Набор высоты с заходом в пике старый сценарий не предусматривал. Поэтому в воздухе запахло материализовавшимися страхами бедного пьяного капитана.

- Ящик с посудой нашел? - прокричал тесть.

- Да!

- Бросай!!!

- Ты что, ох[рен]ел, она же разобьется

- Бросай, говорю, это приказ!

И так несколько заходов. По числу ящиков. Один ящик - один заход.

- Так вы, что, попали в дом-то? Крышу небось разворотили? - спросил я.

- Да ты что, в сад, в сад я метил, меня же бомбить учили... - обиделся тесть.

Так и остался он без компота, помидорчиков и огурчиков в 1945 году.

представляло никакой угрозы для вражеских бомбардировщиков. По крайней мере, так считали натовцы, которые посылали свои самолеты бомбить сербские объекты, надеясь на современные средства подавления ПВО. Поначалу сербы не очень активно противодействовали авианалетам, но уже через три дня после начала кампании, 27 марта, они неожиданно сбили F-117 - самолет, который казался неуязвимым.

По словам Золтана, он не питал иллюзий относительно технического превосходства противника, и поэтому предпочел не открыто выступать против бомбардировщиков, раскрывая расположение своих радаров и ракет, а "залечь в засаду", выжидая, когда ему подвернется случай сбить вражеский самолет наверняка.

Как отмечает Strategy Page, эта операция наглядно показывает, что в современной войне грамотный командир может организовать успешное сопротивление даже при помощи устаревшего оружия. При этом не лишне упомянуть, что уничтожение F-117 - это всего лишь самый известный случай из карьеры Золтана. На самом деле его часть не раз отличалась во время той войны, сорвав множество воздушных налетов и сбив еще один самолет - F-16. Натовцы не смогли уничтожить ни одного радара или пусковой установки, входивших в состав батареи Золтана.

Под командованием сербского полковника находились около 200 военнослужащих. Он знал каждого из них, и в каждом он был уверен на сто процентов. Задолго до начала бомбардировок он регулярно проводил тренировки, добиваясь, чтобы каждый солдат и офицер батареи в совершенстве владел доверенной ему техникой.

Понимая, что при существующем уровне натовской электронной разведки радиопереговоры демаскируют его быстрее, чем заметят вражеские радары, Золтан организовал систему кабельной связи. Приказы иной раз приходилось передавать при помощи посыльных. Однако эти методы сыграли важную роль - натовцы не знали, где расположена батарея, так как "не слышали" ее.

Радары и пусковые установки сербов постоянно меняли места дислокации. Часть персонала постоянно была занята поисками мест, куда будет перевезена военная техника в следующий раз, а также подготовкой к ее переброске. Всего за 78 дней, которые продолжались бомбардировки, батарея преодолела десятки тысяч километров.

На сербов работала разведка. Агенты дежурили возле авиабазы в Италии, и когда с нее взлетали бомбардировщики, они по телефону докладывали об этом в Белград. Сеть наблюдателей существовала и в самой Сербии. Они также сообщали о маршрутах полета натовских самолетов.

Задолго до начала натовских бомбардировок Золтан постарался получить как можно больше информации об F-117. Он изучал все, что можно было найти - публикации в газетах и журналах, слухи о характеристиках этого самолета. Эти сведения помогли ему так расположить радары, чтобы они могли отследить невидимку". Как именно - полковник не стал рассказывать. Известно, что он не держал радары включенными постоянно, а запускал в нужный момент на короткое время, чтобы натовские самолеты ДРЛО не могли засечь и навести на них истребители.

Определение цели и обстрел происходили в самый последний момент, когда самолет пролетал вблизи батареи. Это позволяло Золтану атаковать внезапно, не оставляя противнику шансов на противоракетный маневр. Впрочем, F-117, при всех его "невидимых" достоинствах является достаточно неповоротливым и медленным самолетом. Совершить резкий маневр и уйти от зенитной ракеты, выпущенной с близкого расстояния, он не мог физически. Когда сербы сбили "стэлс", тот находился всего в 13 километрах от пусковой установки.

Наконец, Золтан, по его словам, внес некоторые изменения в конструкцию ракеты, которые позволили ей лучше наводиться на самолет-невидимку. Какие именно - серб не сказал, отметив, что они до сих пор продолжают оставаться государственной тайной.

Примечательный факт. Первая встреча между Дейлом Зелко, пилотом американского "Cтелса" F117A, бомбивший Белград в 1999 году и Золтаном Дани, сербским зенитчиком, сбивший этот самый самолет, 12 лет спустя переросла в мужскую дружбу, о которой рассказывает документальный фильм "Second Meeting".

Сегодня оба на пенсии и ездят семьями друг к другу в гости. Узнать в бывшем враге человека куда лучше, чем бомбить и стрелять в него.

Но это уже другая история.

перечислять, скажу, что русских было четверо, остальные по одному представителю от своей национальности. Превосходно уживались, ладили во всём, вместе бухали, воровали, шланговали и вытворяли всё, на что способен солдат срочник в те времена. Было абсолютно пох кто какой национальности. Это если бы сейчас в коллективе начать выяснять какой твой рост, как будто от этого зависит как к тебе относиться. Единственный солдат, который не имел никаких претензий к жизни вообще и к окружающим в частности (даже к офицерам, вернее к их придиркам), был узбек Юлдашев. Луноподобная физиономия с раскосыми глазами, всегда улыбчивая, приветливая. Просишь ты его о чем-то, приказываешь (в качестве сержанта), хвалишь, ругаешь – всегда на физии добрая, и какая-то виноватая, улыбка. Его никто никогда не обижал, не напрягал, он был для нас как ребенок-даун – все его жалели, как обиженного судьбой. И вот однажды на территории части поставили времянки, что-то типа щитовых домиков, и туда въехали 40–60 солдат (может ошибаюсь в цифре, давно было), рота охраны. Старшина сказал, что будут строить кирпичную казарму и соседи поселились навсегда. 90% состава роты охраны были узбеки. Среди них - трое конкретных богатырей и полсотни просто узбеков в СВОЕЙ СТАЕ. У нас пятеро качков-драчунов и поддержка в лице простых пацанов в количестве 21. Драки начались в день приезда соседей, и мы естественно были биты, сильно. Но не сдавались, хотя понимали, что скоро может всё дурно закончиться. Наши – армянин и дагестанец уже точили конкретные, не сабли, но кинжалы, самодельные, сантиметров по 30 лезвия. И вот в это трудное время, Юлдашев, «наш», эскадрильский, вдруг разительно изменился. Не было больше улыбки на лице, глаза стали злыми, в голосе появился металл, начал пытаться отдавать команды. Когда он ударил ногой по жопе кого-то из наших, то естественно получил в рыло, но через двадцать минут были избиты его обидчики соседями (мы все были на работах). Не стану рассказывать что потом, а что после потом, это долго. Скажу так: через пару месяцев роту охраны поселили в казармах километрах в шести от нас, на дивизионке, и возили их для несения караульной службы на 131 ЗИЛах, так что мы с ними больше никогда не пересекались. А что же Юлдашев? Лучше не спрашивайте…. Мне уже много лет, всякого повидал, но такой доли, какая досталась впоследствии Юлдашеву, мало кому достаётся. Какая мораль? А я и не знаю. ПодскажИте. Но где-то я слышал, что дружба – это сообщество индивидуумов, нуждающихся друг в друге. То есть, взять с тебя нечего, идёшь на... А что, логично.

прочие. Михал Михалыч всячески с ними боролся,притаскивал их в отделение и норовил возбудить дело по статье 227 УКза посягательство на здоровье под видом исполнения религиозныхобрядов. Но времена были уж не те. Начальство намекнуло защитникуправославия, чтобы больше таких нарушителей не приводил. Михал Михалычперешел к другим методам воздействия, но пошли жалобы от пострадавших,и начальство сделало ему более строгое внушение. Он немногоутихомирился, но по-прежнему считал кришнаитов заклятыми врагами.

Однажды в воскресенье мы шли по Арбату не по служебным, а поличным делам. Нас было человек шесть, в том числе и Михал Михалыч.Недалеко от Смоленской площади послышались знакомые звуки, при которыху Михалыча запылал в глазах священный гнев и сжались кулаки. Мыподошли. Кришнаиты, собравшись кучкой, постукивали в свои бубенцы игорланили обычное:

Харе Кришна, харе Кришна, Кришна, Кришна, харе, харе. Харе Рама, харе Рама, Рама, Рама, харе, харе. Устраивать мордобой в духе Михалыча было нельзя: здесь не наше отделение. Был применен иной способ.

Растолкав любопытных, мы приблизились к кришнаитам. Они, видимо,что-то заподозрили, но своей занудной песенки не бросили. Поглядываяна Михал Михалыча с опаской, они продолжали гнусавить:

Харе Рама, харе Рама, Рама, Рама, харе, харе. Дождавшись конца куплета, Михал Михалыч махнул рукой, и мы все дружно вступили, заглушив сторонников Кришны: В харю Мишку, в харю Мишку, Мишку,Мишку - в харю, в харю! По толпе покатился смех. Кришнаиты, не разобравшись, в чем дело, по инерции продолжали стучать в барабаны. А Михал Михалыч и с ним остальные горланили дальше: В харю Райку, в харю Райку, Райку, Райку - в харю, в харю! Всекругом хохотали. А кришнаитам пришлось убраться, потому что в такойобстановке их уже всерьез не воспринимали...

серьезная стратегическая, где рядовыми только повара были, а вторая - полк десантный, который охранял первую от вероятных иноземных диверсантов. На территорию первой нас и близко не пускали, а на второй мы и дневали и ночевали, ходили с десантниками в их столовую (каша в солдатской столовой не сравнить с домашней : ), кинотеатр, спортзалы и тд. Никто нас не гонял, а наоборот поощрял - пусть пацаны готовятся к армейской службе с малолетства.

Другой причиной, заставлявшей нас дневать у десантников - были местные аборигены. Дети офицеров были мальчики хорошо воспитанные, мамы которых учительницы и врачи, бабушки дедушки в больших и столичных городах, каждый год лето в Крыму или в Сочи. А вот местные - дети передового отряда советского народа - папа слесарь или грузчик, мама - уборщица, классовая ненависть к барчукам была им знакома с пеленок. В общем отряды пролетарских малолеток отлавливали и били офицерских детишек и в школе и во дворах. Умение драться против стаи воспитывалось вынужденно с малолетства. Уличная драка, это особая драка, это не секция по дзюдо или самбо. Здесь приемчики не помогут, тут надо было быть и хитрым и жестоким. Ну а десантники нас подкачивали, показывали некоторые фокусы с предметами. Повзрослев мы со своими обидчиками примирились и стали даже друзьями, некоторые вместе висят на мемориальных досках, не вернувшихся из Афгана.

Но это было потом. А пока вывезли нас, третьеклашек с другом-одноклассником родители на майские праздники в Москву. Впервые. Бородинская панорама, Кремль, Детский Мир и конечно ВДНХ со своими аттракционами. Умотавшиеся родители уселись на лавочки, а нас одних отправили на аттракционы, дав не жалеючи денег. То что 9-летние мальчишки самостоятельно отправляются черти куда - для наших предков проблемы не составляло, мы же гуляли сутками черти где и никто не пропадал. Вот эти деньги и притянули к нам местную вднховскую шпану. Чистенькие мальчики, в шортиках и белых рубашечках - чем не добыча. К слову сказать, при драках с пацанами дома, те у нас никогда деньги не отнимали и то, что кто-то может нас ограбить, даже в голову не приходило. Тем более было неожиданно, что десяток столичных пацанов, гораздо старше нас, вдруг ни с того ни с сего лезет к нам в карманы и тащит родительские деньги. Ярость и обида, конечно, была недетская. Выломав палки-опоры у саженцев и вспомнив все фокусы десантников мы начали бить это шоблу, так как учил десант - в глаза, кадык, коленки, по пальцам. К сожалению самые здоровые оказались и самыми опытными в драках, достали ножи и вряд ли мы смогли бы устоять против них, если бы не помощь неожиданная от одноногого мужичка на костыле. Тот увидев, что шпана потащила в кусты двух мальчишек, не стал кричать родителей, а встал и поковылял на помощь мальцам. Несколькими ударами костыля в секунду он уложил ублюдков на землю. И вытащил нас на дорожку. Тут уже отец подбежал и все закончилось хорошо. На лацкане пиджачка инвалида было всего три медали, как сказал отец это были медали за Вену, Будапешт и Отвагу. Звали его если не ошибаюсь Аркадий Евлампиевич Полевич. Они долго с отцом сидели в пивнушке, смеялись и что-то обсуждали.

Еще несколько лет мы посылали и получали от него открытки на майские. Жаль, что так недолго. Но в память врезался тот день на ВДНХ навсегда. Наверное, ничто так не привило нам с другом уважение к ветеранам войны, как тот майский поступок инвалида, молча без показухи бросившегося на помощь мальцам. Не судите ветеранов, мы живем - благодаря им. Спасибо Вам. С праздником.

привожу дословный текст его рапорта замполиту бригады, который был зачитан на общей планерке.

Заместителю командира по воспитательной работе в/ч 21005

подполковнику Ерохину

РАПОРТ

Настоящим докладываю, что мной лейтенантом Липским была проведена служебная проверка по факту покуса младшего сержанта Козлова неизвестной собакой.

В ходе проверки выяснено следующее, что мл. сержант Козлов и рядовой Язев возврашались из увольнения по маршруту: автобусная остановка - поселок Усть-Искитим - КПП части. В пути следования мл. сержанту Козлову потребовалось справить малую нужду, о чем был незамедлительно предупрежден рядовой Язев. Местом действия была избрана ветхая хозпостройка рядом с дорогой. Проявив халатность и невнимательность,не осмотрев места действия, мл.сержант Козлов изготовился к справлению нужды. В это время собака, дислоцировавшаяся в зарослях лопухов неподалеку, посчитала недопустимым посягательство на свою территорию и совершила наскок сзади с прокусыванием левой ягодицы. Атака собаки (порода приблизительно овчарка) была отбита при помощи рядового Язева и кованного сапога.

В связи с вышеизложенным предлагаю провести следующие мероприятия:

1. Ограничить передвижение личного состава по поселку Усть-Искитим.

2. Провести занятия по отражению нападений разнообразных зверей и птиц.

ЗКВР роты РРХБЗ в/ч 21005

гв. л-т Липский.

через несколько часов на пути подлодки встал немецко-фашистский охотник за ПЛ и теперь делать ноги пришлось нашим.

Капитан субмарины, на которой к тому времени уже не было ни одной торпеды (а надводный бой с охотником был бы самоубийством), примерно догадывался о характере груза транспорта и знал его размеры. Дав полный вперёд, лодка ушла в направлении транспорта, пользуясь тем, что её скорость была больше скорости охотника. Когда через несколько часов, прочёсывая район предполагаемого местонахождения подводной лодки, локатор охотника засёк на дне объект, по размерам примерно совпадающий с размерами нашей субмарины, которая легла на грунт в надежде затаиться. Недолго думая, капитан охотника принял решение атаковать объект глубинными бомбами. Атака прошла успешно, но объектом оказалась не подлодка, а тот самый транспорт, потопленный ею. Две бомбы, попавшие в кормовую часть вызвали детонацию боекомплектов для самоходок. Глубина в двадцать метров оказалась для взрывной волны пустяковой. Через несколько минут охотник лежал в 250 метрах от транспорта, вместе со всем экипажем. Так и лежат теперь рядышком у мыса Тарханкут. Надо ли говорить, что советская субмарина в это время уже была далеко...

вроде бы "Март" там еще лошадка, проталинка, и огромная лужа по середине, с нами в группе учился Павел из глубинки (Верещагинский р-он. село Путино)решили над ним приколоться, спрашивают у Вас там наверно все дороги такие? Павел внимательно посмотрел и выдал - "Не это еще хорошая дорога, у нас есть такие дороги где "Кировцы" вязнут. "

История:

Учился на заочном в Рязани с 1998 по 2002 год в Академии права и управления Минюста России. ВУЗ этот довольно специфический - готовят там специалистов для тюрем и колоний :)

Но народ там довольно веселый, хоть и своеобразный...

Училась с нами девочка (хм... ну лет 28-29 ей было на тот момент) из "северных лесов" (ну оттуда, где местное население с узкими глазами)

Решил я над ней подшутить:

- Ирин, а правда, что у Вас утром солдат зэков в лес ведет, а вечером они его пьяного назад тащат и не убегают?

А она и отвечает:

- Правда. А куда им в тайге бежать? Они местных больше нас (охраны) бояться - при побеге охотникам выдается "лицензия на отстрел" убежавших...

И тут мне, майору, имеющиему на тот момент 8 лет выслуги в европейской части России, стало не смешно...

"телевизор" мог оставаться закрытым до первого замечания старшины; от пяти минут до тридцати, как повезёт. Сами же старшины находились на более привилегированном положении. Дверь в их кубрик (стеклянная её часть) была закрашена белой краской изнутри.

Ношение и хранение гражданской одежды ("гражданки") противоречило уставу, и было категорически запрещено. Вряд ли, однако, можно было найти курсанта, который не имел хотя бы минимального запаса "гражданки", и хотя бы изредка её не надевал. Делать же это нужно было осмотрительно и осторожно. Увидят - всё! Транфлюкируют.

Наступил вечер пятницы. В это время большинство личного состава обычно уже отправлялось в увольнение, а командир роты - домой, поэтому вечер пятницы характеризовался, как правило, непривычной тишиной. Так было и в тот день. Двое ребят, прикрыв "телевизор", втихаря переоделись по-гражданке и ожидали удачного момента, чтобы проскользнуть на улицу. Тишина снаружи подсказывала, что этот момент уже наступил, и они попросили третьего, Славика, одетого в форму, выглянуть за дверь с целью поглядеть, "нет ли там кого? " Славик шагнул в коридор и увидел не просто "кого", нет! Не старшину своей группы, не даже старшину всей роты. Славик столкнулся нос к носу с целым командиром. Хтонический ужас мгновенно изобразился на Славиковом лице, а в ушах его прозвучали вступительные аккорды Симфонии №5 Людвига Ван Бетховена. Командир безошибочно расшифровал посланные ненароком сигналы, и решительно шагнул в прикрытую дверцей рундука дверь.

Улов был внушительным - сразу два нарушителя, облачённые в неуставную форму одежды. Охренев от такой наглости, командир потерял дар речи, и смог только, развернувшись на 180 градусов, толкнуть белую дверь к старшинам, с целью потребовать от последних "размазать по стене" их нерадивых подчинённых.

Прошло четыре года и наступил, наконец, последний курс.

Старшины к тому времени из грозных сторожевых волкодавов превратились во вполне себе неплохих старших товарищей, а то и друзей.

Рассказывают.

Мы с Юрой уже почти переоделись по-гражданке. Я уже был готов, а Юра стоял в джинсах, но без рубашки. В этот момент распахивается входная дверь, и в кубрик залетает взбешённый командир с криком: "Старшины, вы посмотрите, что у вас творится! Двоих сейчас поймал в гражданском". Я находился в том углу, где увидеть меня сразу он не мог, поэтому я, недолго думая, заскочил в рундук, и закрыл его, высунув руку наружу. Юра же, увидев кэпа, сразу присел за стол, так что сверху бы виден лишь его голый торс. Проблема, правда, была в том, что стула под Юрой не было, и сидел он на полукорточках. Возмущённый кэп принялся прохаживаться по кубрику. Юра же начал перебираться от одного конца стола к другому, чтобы кэп не заметил надетые на Юру джинсы. "Юрий, - вскричал командир, - чего ты там всё крутишься? Ну-ка, поднимись! " "Юрий, твою мать, и ты тоже! "

С этими словами кэп развернулся, и взгляд его упал на рундук с торчащей из него моей рукой. "А это что такое? " Кэп потянул дверцу, а там я, тёпленький.

"С такими старшинами чего ожидать от курсантов", только и смог сказать командир.

атаки. Каждому по сто грамм водки, автомат ППШ с двумя полными дисками... И по комплекту флотской формы. Переодеться всем!

Мы вообще-то все обычная пехота. Но приказ есть приказ. Переоделись.

Разворачиваемся на исходном рубеже.

Тут дружок меня в бок толкает: "Смотри, смотри! "

Глянул на наш правый фланг, куда он показывал. А там разворачивается для атаки вместе с нами какая-то воинская часть. Но одни женщины! И все, как на подбор, под два метра ростом.

Дальше - указующий жест командования в сторону находившейся впереди высотки и короткий, как команда кинолога, приказ: "Взять! "

Бой штрафников короткий. Либо ты, либо тебя. Сейчас всяко об этом пишут.

Но позади нас никаких заградотрядов не было.

Наши соседи с правого фланга еще раньше нас на высотке у немецких траншей оказались. Завязалась рукопашная. Вскоре все было кончено.

Высота была наша.

Начали собирать раненых, сгонять в группы уцелевших пленных.

В том бою мне по меркам штрафников ужасно повезло: осколок мины вывернул у меня в левом боку два ребра. Но рана оказалась не смертельная. Я даже после наскоро сделанной перевязки мог кое-как передвигаться самостоятельно.

И вот молодость! Ведь как тот резиновый ежик - дыркой в боку свистел. Но как же упустить случай и не пообщаться с женским полом! Стоит одна дама с сержантским нашивками (во флотских званиях я и сейчас не разбираюсь) и травой окровавленный тесак чистит. Подхожу к ней и чтобы как-то начать разговор справшиваю: "А ваши-то пленные где? "

А она посмотрела на меня таким оценивающим взглядом. Верите, нет? Я ведь в штрафной батальон не за трусость попал, не за халатность и не за конфликт с командиром.

За русскую рулетку.

Если кто-то не знает что это такое, - объясняю. Когда играющие садятся за стол, делают денежные вклады. Создают банк. А потом вставляют в барабан револьвера один патрон, каждый по очереди вслепую раскручивает барабан и приставив оружие к своему виску, спускает курок. Выигрывает тот кто останется. Адреналинчику нам на фронте, видите ли, не хватала.

Вот мы, младшие офицеры, и пополняли баланс.

Вобщем, как бы сказали сейчас, отмороженный по-молодости я был на всю голову.

А тут под взглядом этой красавицы, ей-богу, почувствовал себя нашкодившим пацаном, которого выпороли и так со спущенными штанами и оставили отбывать срок в углу.

Посмотрела она так на меня и говорит: "А у морской пехоты, пленных не бывает, солдатик".

Тут дружок подбежал, помочь мне идти вызвался.

"Ты что? - говорит, - какие у этих баб пленные?! Ты видел что они делают? Если оружие не бросил, - с ходу пулю в лоб, а если бросил, руки поднял, - то ножом по горлу. "

"А что за часть-то такая? - справшиваю.

"Ты что по форме не видишь? Морская пехота! "

"Ну да, мы с тобой тоже морская. Ты море-то хоть на картинке видел? "

Потом был госпиталь. Так я и не узнал что за часть была в том бою нашими соседями. Но ни о каких чисто женских формированиях морской пехоты, ни тем более штрафных женских частях мне ни во время войны, ни после слышать не приходилось.

В госпитале мне залежаться не дали. Едва затянулась рана - выписали. Но с учетом того, что окончательно я еще не выздоровел, отправили на курорт по меркам военного времени - командовать зенитной батареей. Фильм "А зори здесь тихие... " многие видели. Так вот примерно такая же ситуация.

В подчинении одни девчонки. Лет по 18 - 19. Где-то под Ленинградом.

Самолеты шли через нас постоянно. Девчонки так же стрелили на совесть.

Как могли. Иногда попадали.

Но немцы нас за рыбу не считали и внимания нам не уделяли.

И только один раз немецкий "лапотник" сбросил всего одну единственную бомбу. И бомба эта угодила точно. Взхрыв... и расчета нет. Нет подружек, с которыми ты только что разговаривала. Только искореженное орудие да куски тел и внутренностей по кустам висят. Что тут было. Истерика, слезы, сопли... А чего вы хотите от 18-летних девчонок, которые может быть и смерть то так близко в первый раз увидели?

А вот что случилось потом меня до сих пор поражает. На следующую ночь через нас снова в сторону Ленинграда немецкие самолеты потянулись. Так вот эти зенитчицы силами двух оставшихся орудий за одну ночь положили

ДВЕНАДЦАТЬ самолетов. И ведь одной злости тут мало. Снарядов и раньше не жалели. Здесь вообще какую-то сверхзвероиную реакцию иметь надо. Что-то из области парапсихологии. Мне кажется, мужики бы так не смогли.

Вот только я подмазаться к этой славе не могу. Не было меня в ту ночь на батарее. Уезжал в город по делам снабжения, к ночи вернуться не успел.

Так что "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Я понимаю так, что русскую бабу из рамок лучше не выводить. Мало не покажется.