Истории о армии #друг

это получается у экстрасенсов или президентов. Поскольку ни к той ни к другой категории я не отношусь, то заранее приготовился к «заковыркам», которые мне могут там учинить. После того, как 2 часа я протолкался в духоте и жаре среди «душистой» очереди, меня наконец-то впихнули в кабинет. Толстая чиновница начала брезгливо перелистывать двумя пальцами мои документы, в то время как я нервно ерзал на стуле. И тут она своим пальцем-сосиской тыкает в одну из бумаг и выносит вердикт: «Недействительна!!!!» Это оказалась справка из военкомата, где черным по белому написано, что я до 2002 года не подлежу призыву, но выдана она была чуть более месяца назад. Она железным тоном заявляет, что, мол, справка нам нужна месячной «свежести» и не более. (Тухнут оказывается справочки-то). Что-то сбивчиво объясняя, я тычу дрожащим пальцем в «2002 год» в тексте справки, но это не производит на нее никакого впечатления. Тогда я начинаю качать права. И тут она говорит:

-А будешь еще [зв]издеть, так меня и 2-х дневной «свежести» такая справка не устроит!!!

После этого я выполз из кабинета, всерьез подумывая о покупке огнестрельного оружия.

курсантик, весьма тормознуто воспринимающий летную науку. При этом инструктор сам недавно пришел из истребителей и преподавал первый год.

Самолет для него был новый, и в кабине он еще не обвыкся. А уж этот день явно был "не его", да и курсант достал... Так что за лексикой инструктор уже не следил, и при этом постоянно путал на штурвале кнопки.

Надо сказать, что в самолете на штурвале у летчиков есть две рядом расположеные кнопки, помимо других: одна для радиосвязи с руководителем полетов - РП (и со всеми остальными тоже), а вторая - для разговоров внутри экипажа, называется СПУ - самолетное переговорное устройство.

Все, что говорится в кабине, слышно только экипажу. А прочая говорильня, типа "разрешите взлет", "первый я 300-й" и т. д. , - слышат все, у кого включена радиостанция и установлена данная частота. Плюс к этому на стартовой площадке, где, по обыкновению, курят, ожидая своей очереди, курсанты, инструкторы, обслуга и прочий аэродромный народ, установлен громкоговоритель, а-ля "в бой идут одни старики", чтобы, так сказать, атмосфера ощущалась. Плюс на столе и в машине у командира полка, у оперативного дежурного, у диспетчера авиаузла, у начальника связи, у группы объективного контроля, у черта лысого, и т. д. и т. п. , не считая тех, кто также в это время на своих бортах бороздит просторы великого и могучего воздушного океана.

Так вот, уж не знаю, чего там у них в полете происходило, но мы, сидящие на стартовой площадке, слышали это так (почти дословно):

Руководитель полетов (РП): - 645-й, заход на посадку разрешаю. Курсант

(К): - 645-й, понял, выполняю.

Инструктор (И): - Твою мать, разворот вправо, а не влево, совсем, что-ли, охренел? Завтра, мля, ты у меня попрыгаешь на разборе.

РП: - 645-й, не путайте кнопки!

И: - Прощенья просим.

К: - 645-й, на четвертом.

РП: - Выполняйте.

И: - Ты шасси выпустил, мухтар ты $баный?

РП: - Не путайте кнопки!

И: - Вот б%%%ь...

К: - 645-й к посадке готов.

РП: - Посадку разрешаю.

К: - Понял.

И: - Кто понял? Это ты понял? Куда ты х[рена]чишь, е[ж] твою мать, полоса вон где!!! За высотой смотри, мля, убьешь всех к е@#ной матери!!!

РП: 645-й, не путайте кнопки, сколько можно?!

И: -...

Тут уж то ли РП отчаялся, наставлять "шефа" на путь истинный, то ли "прочувствовал" кайф ситуации, короче, больше ему не мешает (посадка все-таки), и все мы, млея от восторга, глядя на приземлившийся и рулящий снова на взлет борт, вперемежку с докладами других экипажей слушаем дальше:

И: - Откуда ты взялся на мою голову, братское твое чувырло, #@ядь! Только попробуй мне, как в тот раз, после взлета вместо уборки шасси движки убрать на малый газ, я тебя кончу, е-кэ-лэ-мэ-нэ!

... Аэродром умирает от смеха...

И: - Мама ты моя, ну куда ты прешь на полосу без доклада?! Запрашивай, раз@#ить твою мать!

К: - 645-й, исполнительный.

РП: (со вздохом): - Разрешаю.

И: - Сил моих больше нет! Ну, только попробуй, учуди сейчас чего, я тебя к бабе твоей хер отпущу завтра, будешь у меня Руководство по ночам зубрить, пока не кончишь...

К: - 645-й, к взлету готов.

РП: - 645-й, взлет разрешаю.

... Аэродром затаил дыхание... Борт как-то с трудом отрывается от земли и, словно нехотя набирая высоту, скрывается за деревьями. Несколько секунд тишины...

РП: - 645-й, чего-то вы низковато ушли...

... Пауза... И обвал:

И: - е[ж] твою мать, пехота еб#ная, ни на секунду отвлечься нельзя! Надо же, мля, БЕЗ ЗАКРЫЛКОВ взлетели. ХОРОШО ЕЩЕ, НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ!!!

... Занавес...

Попало как-то в Прокуратуру, дело одного прапорщика , проходящего службу в одном из доблестных строительных подразделений , которое занималось на тотмомент, строительством жилого дома в военном городке. Сей мудрый муж , назову его для краткости "N", решил, как водится по старинке , поиметь государство (в противовесоному), и разжиться на родимой стройке облицовочной плиткой.

Пришедши туда ночью и дав сторожу (гражданскому человеку)шкалик,"N" поднялсяна 3 этаж и взяв заранее приготовленную тару...... Тут нужно сделать небольшое отступление .Нужно вам сказать,что облицовочную плитку на стройке доставляли на верхние этажи, через некоетехническое устройство состоящее из веревки, блока и огромного строительного ведра вмещавшего всебя поистине гигантское количество плитки. Правда никто и никогда , дабы не надрываться, незагружал в это ведро и десятка единиц плитки (спешить служивому человеку некуда). "N",испытывая естественно некоторый страх, который подгонял его быстрей расправиться с преступнымделом, да и растягивать удовольствие от занятия не хотелось, нашедши ведро - загрузил его подзавязку желанным строительным материалом. Поставив тару на подоконник , "N" спустился полестнице вниз и взялся за веревку, рассчитывая спустить ведро привязанное на другом концено....

Так как росточка прапор был не большого, да и весу , как понятно в нем было как у ежа, ведерко полетевшее вниз, естественно его перевесило. Взлетев со страшной скоростьювверх, прапор по пути "поцеловал" ведро и столкнувшись с балкой, на которой крепился блокполетел назад . На обратном пути снова столкнувшись с ведром (вес их обоих, как оказалось былпримерно одинаков), "N"повредил позвоночник и остаток пути вниз , проделал в некотором замешательстве. Тут историявроде бы могла и закончится, но не желая расстаться с драгоценным грузом , прапор веревки изрук не выпустил и ведро упершись в балку опять полетело вниз.... По пути на 3 этаж , "N"головой , со всего размаху снова врезался в ведро заработав сотрясение мозга (вес-то какой!), ив полуобморочном состоянии продолжал путь наверх.... Блок, который крепился на балке, имелнебольшой просвет между собой, ну и соответственно балкой , и палец прапора , застрявший в этомпросвете, лихо хрустнул не спрашивая на то разрешение хозяина. Дикий крик разорвал тишинуночи....."N", уже окончательно потерявший память и ощущение времени, полетел вниз, но по прежнему невыпуская веревки из рук, где-то в душе надеясь не встретить по пути ведро, но ведро никудадеваться и не собиралось! Треснув парня изо всей своей дури по жопе, оно вынудило таки его отпустить веревку, врезалось в стену и рассыпаясьплиткой полетело добивать лежащего уже на земле очумелого прапора. Лежа на земле, почти невидящими глазами, смотрел прапор вверх , на приближение реанимации...

Вот собственно и все. Скажу только, что делу в Прокуратуре, законный ход не дали, каждый, комуоно попадало в руки - сгибался пополам и в конце концовпосчитав, что"N" и так достаточно наказан, дело закрыли оставив строителя долеживать свой срокв госпитале.

милях в трех (5, 5км) от порта (в самом порту для нас было очень мелко). Местный буксир подводил баржи под борт судна, другой буксир привозил грузчиков и они выгружали все это на баржи судовыми кранами.

Стоял ясный погожий день, моя вахта с 12 до 16, т. к. судно на рейде, то вахта несётся на ходовом мостике. На палубе довольно многолюдно: человек 30 грузчиков, судовые матросы красят надстройки, в общем жизнь бьет ключом и довольно шумно. На одну баржу грузят авиабомбы, а с противоположного борта - снаряды в ящиках на другую баржу.

Я отвлекся на несколько минут, проверяя местоположение судна и показания приборов. Когда я снова вышел на крыло мостика, меня поразили тишина и полное отсутствие людей на палубе, хотя до перерыва было еще далеко. Разгадка наступила через минуту: на мостик поднялся запыхавшийся старший стивидор и попросил разрешения воспользоваться судовой радиостанцией для вызова буксиров.

Вызвал он буксиры, а я спрашиваю почему так рано остановили выгрузку, ведь баржи еще полупустые, да и до конца рабочего дня еще далеко.

- Там бомба одна шипит! - был ответ.

Читал я в романах, что когда человеку угрожает смертельная опасность, то у него в голове проносится вся жизнь. У меня жизнь не проносилась, а проносились мысли, что делать?!

Не найдя ответа, я почти успокоился: спрятаться некуда, если сдетонируют от бомбы 8000 тонн снарядов, то это будет маленький атомный взрыв. Ну а если до сих пор бомба не взорвалась, может и не взорвется вообще. Решили мы со стивидором пойти послушать, продолжает ли еще шипеть авиабомба. Спустились мы с ним по штормтрапу на баржу, там уже лежало 12 бомб, показал он мне, какая из них шипела и я начал ее прослушивать. Кстати, бомбы были упакованы в деревянные решётки, так что ухо можно было легко к ней приложить. Через пару минут, ничего не услышав, я сказал об этом стивидору, он тоже послушал бомбу, но безрезультатно. Он остался на палубе в ожидании буксиров, а я прошел сначала на корму, куда забежали все грузчики и матросы, во главе с боцманом.

- Ох и надёжно вы спрятались, - говорю я. - Здесь в кормовом помещении находятся взрыватели ко всем снарядам - это пара тонн действительно чувствительной взрывчатки!

Поднявшись на мостик, я начал записывать события в судовой журнал и в этот момент заходит капитан.

- Сан Саныч, а почему прекратили выгрузку? - спрашивает он.

- Да бомба на барже шипела, буксиров ждем, - я отвечаю.

- А почему мне не доложили?

- Олег Николаевич, - говорю я, - я сам чуть инфаркт не получил, так зачем еще и других напрягать!

Дождались мы, когда буксиры забрали баржи, отбуксировали их в другой конец бухты, поставили их там на якорь и ушли с людьми в порт, а я смотрю в бинокль на баржи и думаю:

- Вот бы сейчас рвануло!

Секунд через десять слышу голос капитана:

- Вот бы сейчас рвануло!

Как же теперь не верить в телепатию!

P. S. При очередной погрузке "игрушек" в Союзе я спросил у наших военных, что может шипеть в авиабомбе. Они сказали, что там ничего нет такого, что может шипеть. Оглядываясь назад, мы пришли к выводу, что это шипел воздух, когда матросы красили из пульверизаторов надстройку.

А когда они все убежали на корму, то остановили компрессор и шипение прекратилось.

от нас скрывалось, что как отцы-командиры мы для регулярной Армии- фуфло ( Но оказалось потом, что выборочно брали), а вот на случай ядерной войны мы потребуемся. Для проведения СНАВР, - Спасательных Неотложных Аварийно-Восстановительных Работ. Поэтому преподаванию и ОМП, и СНАВР уделялось очень серьезное внимание.

Мы же, еще полудетским восприятием, где не было ну никакого места осознанию собственной смертности, относились к этим дисциплинам зачастую с жеребячьей веселостью и шутками. Так, прибыв на перемене в специально оборудованный кабинет по ОМП или по ГО( гражданская оборона) для последующего занятия, мы дружно устремлялись к его главному учебному пособию- макету с ландшафтом ядерной войны. Он представлял собой стоящий в центре кабинета стол, размером с теннисный, на котором этот макет и размещался, полностью закрытый сверху стеклом. Это был совершенно мирный живописный, холмистый и зеленый ландшафт, с речушками, мостиками и деревушками, дорогами и машинками. Плотина вроде еще была. Вроде была еще и ж/д. Ничего не предвещало апокалипсиса. На торце коробки этого застекленного макета находились органы механического управления. При определенном воздействии на которые из верхушки живописного зеленого холма выскакивало некоторое изделие, по виду напоминающее гриб-боровик с толстой ножкой и умеренной по диаметру кругловатой шляпкой, общей высотой примерно 13-15 сантиметров, покачивающееся на спиральной пружине диаметром с саму ножку. Вне сомнений, это был атомный гриб! Звука не было, но мы уже с нарочитым снобизмом профессионалов комментировали, что звук после ядерного взрыва доходит до потребителя не сразу. Покачивания же выскочившего гриба тоже находили свое объяснение в наших умах, как распространение радиоактивного облака в результате тесного взаимодействия турбулентного взрывного потока с прекрасной розой ветров. (А комментировал ли кто пружину, на которой покачивался выскочивший атомный гриб, в терминах противозачаточной, припомнить точно пока не могу).

Макет предназначался для усвоения, закрепления и проверки знаний студента о том, как ему действовать, где и как конкретно, после получения вводной с данными о нанесенном ударе. А где уже и не надо никак, за исключением труповозок. Вроде для этого и разработали "Буханку", которая до сих пор бегает. Особо запомнились две постигнутые истины. Истина первая: Разбирается организация и проведение эвакуации крупных городов по сигналу тревоги. Один студент, наверное на тот момент из богатой семьи (Личное авто было тогда редкостью), в установленном порядке спрашивает: "А можно на личном транспорте эвакуироваться? ". Препод: "Можете попробовать, допускается. Но будьте готовы, что если машина заглохнет, то она тут же будет без всяких разговоров спихнута в кювет, чтобы не препятствовать движению колонн. И может, Вам повезет пристроиться в одну из колонн". Истина вторая, быть может, подустаревшая. Препод объясняет преимущество СССР перед США при эвакуации крупных городов: "Когда проводили учебную эвакуацию Нью-Йорка, уложились чуть меньше, чем за час. А возвращение назад после окончания учения растянулось на пол дня. Потому что мостовладельцы сообразили резко взвинтить цены после прекращения учения. У нас такого не будет. "

Хотя ceкс-шопов и соответствующих игрушек тогда и в помине не было, появление этого "атомного гриба" вызывало у нас всеобщее оживление, и мы быстро усвоили, как вызывать выскакивание этого атомного гриба вновь и вновь. Макет был выполнен по-военному кондово и надежно. Торопились, но не успевали наиграться за перемену перед началом пары. Затем наступала томительная академическая пара по ОМП или ГО, когда мы сидели по трем сторонам вокруг этого макета, то и дело бросая взгляды на макет, и не теряя надежды, что быть может препод в погонах сегодня ускоренно завершит обучение, и мы еще успеем поизучать атомный взрыв до перехода в другой кабинет.

В одно из занятий серьезный, предпенсионного возраста препод с большими звездами и толстыми увеличительными стеклами очков, с очень важным видом исполнения задания государственной важности, все бубнил и бубнил. Иногда разнообразя показом на себе, где именно тебя может поломать ударная волна. Но время шло уже к концу пары. Наконец он сделал паузу, и оглядев студентов как бы через окуляры командирской стереотрубы, важно произнес: "А сейчас- небольшой анонс: ... "

Оружие массового поражения сработало. Стараясь не гоготать, мы массово сползали вповалку. Как при атомной вспышке. Но ногами кто куда. Ибо команда "Хохма спереди! " подана не была.

П. С. Этот покачивающийся гриб сейчас мне представляется туда-сюда покачивающейся вехой. Вехой, разделяющей мир праздника жизни, и мир озабоченности возможным ее очень тяжелым окончанием.

А наши отцы-командиры той "военки" представляются мне сейчас в основном довольно умудренными жизнью, без тупого солдафонства учителями невеселой премудрости. Весьма разумно балансирующими между беспечностью и истерией. За редкими исключениями. Предполагаю, что такой подход шел с самых верхов.

П. П. С. Прошла весна, настало лето. И в том- частичка от макета.

П. П. П. С. С одним из моих более старших родственников на курсе учился парень, который был совсем седой. Он стал таким, когда при прохождении срочной службы находился на Кубе во время Карибского кризиса. Сокурсницам его седина нравилась.

уже не 90-е, а вполне благополучный 2001 год. Приморский крымский город. По набережной идёт молодой лейтенант ВМС Украины, в компании будущих жены и тёщи. В толпе тёщу выхватили мошенники. Не напёрстки, а некая хрень, как помню, типа люди выиграли бесплатные подарки, но "совпали" одинаковые номера, и получит подарок тот, кто поставит больше денег. Ну и тёща, и "случайный" похожий - вдруг одинаковые номера ). Угадайте, у кого оказалось больше денег, а кто просрал все имеющиеся бабки. Первой моей мыслью было засадить в рожу этому прохожему, забрать у него деньги обратно. Но - диспозиция - тёлка-зазывала, оператор этой лотереи, какой-то ведущий, прохожий, и сразу нарисовался широкий охранник, которого ведущий позвал для прохожего (и ХЗ кто может ещё рядом) - и все сразу собрались и смотрят на меня. И я - пусть даже молодой, накачанный, 3 года кунг-фу у мастера, обучавшегося в Китае (без П: ), но один.

Но те дятлы выбрали место в 5 минутах от ГУВД, и я сразу туда. Обрисовал ситуацию дежурному, тот со мной отправил патруль, мы взяли ведущего - я подошёл к нему чуть пораньше, схватил и держал, потому что другие увидали ментов и свалили. Описывать процесс не буду, в результате тот отдал мне все деньги, сколько я сказал. Так что доблестная украинская милиция на тот момент была ещё не совсем конченой )

Ну и к чему еще это я, чтобы показать больше связь с другими историями. Мы потом втроём пошли гулять дальше по набережной. И буквально через пять минут наткнулся на матросов-срочников в увольнении - не лично мои, но с моей части. Эти гадёныши были по гражданке, но я их даже не вз(имел) за это. Позвал с собой, говорю, ща пойдём пи. . ы раздавать. Пошли ) Вернулся я к тому месту, а тех пи[тух]ов там и в обозримом расстоянии не было. Как же я пожалел тогда, что не встретил матросов сразу! ни к каким бы ментам я не пошёл, разобрался бы на месте, ненависть к этим ублюдкам была такая, что херачил бы по полной. И да, знаю, матросы бы дрались за меня, не задавая вопросов. ПС, И да, нам бы ничего за это не было, такое было переходное время. Если б даже менты подошли, я бы показал свои документы, забрал матросов и ушёл в закат.

не очень.

Нужно проконтролировать, чтобы правильно оформили то, что привезут.

Приезжает машина - там среди прочего барахла - черенки для лопат, топорища и ручки для молотков, ну и различные другие прибамбасы. Вот эти солдаты все выгрузили, сложили на склад, пересчитали и выписывают складской приходный ордер. Володя (мой товарищ) читает. Там написано примерно следующее:

- ручки для молотков -... шт

- ручки для топоров -... шт

- ручки для лопат -... шт

Ну он ребятам объясняет, что ручки для лопат называются черенки.

Ясно, говорит кладовщик. Зачеркивает все и пишет:

- черенки для лопат -... шт

- черенки для топоров -... шт

- черенки для молотков -... шт

Володя им снова говорит: черенки - это только для лопат. Для топоров это - топорища. Ясно, отвечает бравый солдат. Тут же все снова зачеркивает и пишет:

- топорища -... шт.

- молоткища -... шт.

- лопатища -... шт.

А ну вас, говорит Володя. Берет у них журнал и бланки и выписывает все сам.

где стояли наши катера. Там же стоял дивизион средних десантных кораблей (СДК). Комдив нашего дивизиона был из числа интеллигентов.

Картина: на тумбочке стоит дневальный, который уже скоро станет полторашником и благим матом орёт на молодых карасей, которые делают мокрую приборку. Дежурный по дивизиону, каплей, куда-то свалил и поэтому дневальный без опаски орёт трёхэтажным матом на молодых. Внезапно дверь открывается и в казарму заходит комдив (командир дивизиона), поднимает руку к козырьку и ждёт доклада. Дневальный, развёрнутый боком к комдиву, его не увидел и продолжает смачно и со знанием дела материться. Лицо офицера начинает становиться багровым и он во всю глотку орёт:

- Смирно, дивизион, большой сбор!

Дневальный, уже увидев комдива, сильно испугался и начал орать тоже самое. Мы пулей вылетаем на плац, который находится прямо у входа в казарму. Построились. Стоим. Минут через 5 выходит комдив и начинает свою речь-проповедь:

- Товарищи матросы, мне надоело каждый день слышать от вас матерные слова и всякую ругань. Русский язык богат... (дальше идёт лекция о богатстве и культуре русского языка). Комдив продолжает:

- А сегодня вообще вопиющий случай произошел! Я захожу в казарму, открываю дверь и вместо приветствия и рапорта о состоянии дел в дивизионе я слышу отборный трёхтажный мат.

Эта лекция-проповедь продолжается минут 20. Комдив стоит перед строем и наставляет нас на путь истинный. Я уже говорил, что рядом по соседству на том же пирсе базируется дивизион средних десантных кораблей. Пока мы стоим и слушаем речь нашего начальника, к пирсу швартуется пришедший с моря СДК. "Каштан" (судовая связь) включен на полную и по пирсу и нашему плацу слышны команды, отдаваемые командиром швартующегося корабля.

Команды очень громкие и почти забивают речь нашего комдива. На СДК промахиваются с подачей бросательного конца и он падает в воду. Пока его выбирают, корабль продолжает ход. Слышится команда по громкой связи:

- Боцман, пи[тух] [сраны]й, если ты сейчас, мудило хреново, не подашь бросательный конец и мы въедем в эти [м]лядские катера (имеется ввиду наш дивизион), я тебя, г@ндона штопанного за @йца в цепном ящике подвешу!

Мы стоим на плацу и слушаем всю эту речь. Комдив, замолкая на полуслове, весь багровеет, зеленеет и так далее. Естественно, мы понимаем комичность ситуации и по строю взрывается дикий хохот. Комдив, набрав воздух в лёгкие, надрывно кричит:

- Дивизион, вольно! Разойтись!