Истории о армии

видит, что у товарища лицо обезображено предсмертным ужасом, то он, не открывая своего парашюта, подлетает к нему, обнимает и только тогда открывает свой парашют.

И какие-то треклятые иностранцы хотели это смотреть. Маршал Гречко должен был присутствовать, ага... Ну и никто не хочет прыгать без парашюта, ибо слова "десантник" и "е... нутый" все же не являются синонимами, как бы ни злопыхала американская разведка. Они просто завидуют, ага.

Так вот, решили пойти на такой трюк. На аэродроме собрали чучело человека из подручных материалов. Нет, на эти слова обратите внимание: на военном аэродроме и из подручных материалов. Итог - собрали квазиробота (исключительно из стальных труб), надели на него форму десантную, в день парада подняли эту чурку на 2000 метров и бросили с самолета.

Господа знатоки, а теперь, внимание, вопрос. Сколько может весить двухметровое стальное изваяние?

Ну, килограмм триста, я думаю, не меньше.

Естественно, эта чушка летит вниз так быстро, что никто не успевает его поймать. Падает эта чушка, в виду того, что ветер его не относит вниз (тяжеленная зараза) прямиком на аэродром, на какой-то там ангар, пробивает крышу и уходит в землю. Падая, она чуть-чуть не цепляет за нос сидевшего в том ангаре техника.

Тот злобно ругается матом, пинает близлежащий чайник, выходит из ангара, хлопает шапкой ушанкой об землю и орет: "ну нах... й эти ВДВ! Увольняюсь сию же секунду! "

А теперь представьте картину со стороны. Летит человек без парашюта, пробивает крышу ангара, выходит оттуда и орет на весь парад, что уходит из ВДВ, причем однозначно к е... ни матери!

Говорят, маршал Гречко был потрясен смелостью человека, прыгнувшего без парашюта, оставшегося живым, повысил его в звании и даже медалью наградил...

А то, что он ругался после такого прыжка - ну расстроился человек, ну что ты будешь делать...

труп. Заводят дело.

Следователь был очень доволен: одним висяком меньше, и

искать никого не надо. При нынешней загруженности делами весьма

приятно. Он быстро оформил материал и направил его в суд.

Обвиняемому назначили адвоката. Адвокат собрал справки о

том, какой его подзащитный положительный во всех отношениях и

уважаемый человек (он действительно был положительным), и какой

потерпевший был бяка (две судимости и прочее).

Начинается судебное заседание. Судья, просмотрев дело, аж

подпрыгнул: "Следователь есть в зале?! Гнать вас надо с работы!

Вы свое дело даже не прочитали! Адвокат! А вам должно быть

стыдно!"

Все, заинтригованные, стали спрашивать, в чем дело.

"Как это, в чем? - возмутился судья. - Обвиняемый

признался, что стрелял из газового пистолета, а в акте

экспертизы сказано, что потерпевшему нанесено два удара ножом.

Вам бы только висяк спихнуть!"

Немая сцена. Выясняется, что акт экспертизы подшили не

глядя, поскольку "дело было ясное". Настоящий потерпевший,

видимо, просто протер глаза и ушел. А труп имеет совершенно

иное происхождение, которое еще предстоит выяснять.

"Жаль, - подумал прокурор после того, как судья выгнал

всех из зала. - Хорошее дело развалилось: труп есть, признание

есть, вещдоки есть. Редко такие ясные дела бывают".

"Жаль, - подумал следователь. - Еще один висяк на нашу

голову"

"Жаль, - подумал адвокат. - Зря трудился, столько

документов собрал, такой клиент положительный. Наверняка

получил бы условно".

"Жаль, - подумал обвиняемый, - что я дело прочитать

поленился. Отмучился бы на несколько дней раньше".

а точнее анклав в части. На КП у нас не было ни подъёмов ни отбоев, ни зарядок ни перекличек. Да и нафиг надо – все и так на виду.

Вроде понято рассказал.

Одним субботним, летним утром проснулся я часиков в пять утра и пошёл до ветру, на поверхность (КП под землёй). Солнышко уже над горизонтом, видимость миллион на миллион, штиль. Стою перед кустиком с первой, утренней папироской в зубах, морда в небо. Лепота.

А зрение то у меня тогда 146% было, не то что теперь! Короче, НЛО увидел, а точнее сразу два. НЛО, напомню, это неопознанный летающий объект, а вовсе не тарелка там или другой межгалактический шушпанцер.

Висят две точки рядом друг с дружкой, движение их глазом не заметно. В свете солнца как капельки ртути. Любопытство подступило.

Спустился на КП, растолкал оперативного дежурного, целого майора, пошли с ним глядеть. Висят.

Надо что-то делать, ПВО мы или кто? Хорошо бы локаторы включить, но разрешение может дать только дивизия, а звонить им должен или ком. полка или начштаба.

Нечухаев (майор) почесался и изрёк: ты меня разбудил, а они что – дрыхнуть будут?!

Позвонил ком. полка, тот в дивизию, получили разрешение включаться, на экранах локаторов чётко увидели отметку. Неопознанная цель! ! А какая? Шо оно вообще?

Надо поднимать истребитель, а это уже решает не дивизия и даже не округ. Москва должна знать и разрешать. Разрешили, итить.

Подняли сразу пару с боевого дежурства, они и идентифицировали цели. Сратостаты, блин, не марсияне. Лётчики доложили нашему КП, мы – дивизии, дивизия напрямую в Москву, даже мимо Округа.

Из Москвы команда : сбить нах[рен]! Нуу… мы же вроде как не против, только какие ракеты по шарам пускать, с радионаведением или тепловым?

Пушками, говорят.

А скудова на Миг-25П пушки?! Истребитель-перехватчик средних и больших высот развивающий скорость 3000 км/час летит быстрее снарядов, нахрена ему пушки Нудельмана устанавливать? Самозастрелиться?

Думали-думали, придумали. В Запорожье стоит полк Як-28, а у них пушка есть. Подняли с боевого дежурства пару Як-28, они и сбили эти сратостаты.

Оказалось, что это ФРГадовские метеозонды связанные верёвочкой, чтобы не разлетаться друг от друга. Признаков разведаппаратуры не нашли, и на том спасибо.

Получилось, что зонды пролетели из ФРГ через Польшу, пол-Украины, и если бы я до ветру не сходил, до Свердловска бы летели, или где там Пауэрса сбили.

Когда, в 1987 году, Матиас Руст сел на Красной площади, я вспоминал последовательность процедур предшествующих сбитию метеозондов и думал: броня крепка, но танки наши…

Пысь. Отпуск не дали. Разбуженные в субботу командиры имели другие планы на выходные. Обиделись, да?

ни одного названия. Ему что тумблер, что дисплей - набор бессмысленных звуков. Со слезами на глазах он просил взводного поставить его мыть туалеты, драить по ночам казарму, но не заставлять учить то чего он и представить себе не может. Его семья жила в юрте без электричества.

Старлей пошел на принцип. Не умеешь, научим, не хочешь, заставим. Но как заставить человека выучить на китайском "Войну и мир"?

И вот наш Жомарт сидел в свободное время в закрытом секретном классе и ронял слезы на секретную литературу.

Однажды, когда я был дневальным по КПП, к нашему казаху приехали родители. Добирались они неделю, времени до обратного поезда у них было часа три. К ним вышел наш взводный и сказал, что сын ваш самый тупой его солдат. Что если бы они воспитывали его лучше, то могли бы сейчас посидеть с ними на КПП три часа, а так, ваш отстающий сынок, сидит сейчас в десяти шагах от них и учит названия блоков. Старлей взял сетку с конфетами и бурсаками, отдал честь, развернулся и ушел.

Родители Жомарта обнялись, поплакали и уехали домой.

До сих пор я не встречал человека, который был бы способен на такой паскудный поступок.

Но время шло, казах так и не продвинулся в написании слова "мама" и в эксплуатации высотомера "ПРВ-16"

Старлей не сдавался, он подговорил сержантов, устроить Жомарту тяжелую жизнь. Но работы тот не боялся и повода бить его как-то не было.

Сержанты решили подставить казаха.

По части объявили, что на днях приезжает генерал из Москвы с проверкой.

Мы шуршали днями и ночами, наводя порядок и готовясь к строевому смотру.

Сержанты взяли автомат казаха, отнесли в мастерские хозроты и там отполировали его на станке до зеркального блеска.

Намекнули бедному парню, что если спросят, молчи, заложешь - убьем.

Внезапно приехал генерал. Нас подняли по тревоге и построили на плацу.

Представьте, у всех автоматы черные, а у казаха блестит как ртуть, ни одного черного пятнышка. Мимо не пройдешь. Генерал медленно подошел, взял в руки автомат и заорал: - Товарищ солдат, это ваше оружие!!! ?

Почему оно демаскирующе блестит!!! ? Зачем вы содрали воронение!!! ?

- Товарищ майор, я никак нет не демоскэ. Паста гоя же есть у меня. Надо чЫстый автомат.

Он показал генералу тряпочку и показал, как он тер автомат. генерал взял тряпочку, потер ей черный автомат у рядом стоящего. Тер минуты две.

Генерал: - Командир роты, этого солдата ко мне!

Ротный примаршировал.

Генерал: - Товарищ капитан, за плохое состояние личного оружие солдат вверенной вам роты, объявляю вам взыскание!

Генерал: - Товарищ солдат, выйти из строя!

- Ест!

Жомарт вышел.

Генерал: - Товарищ солдат, за проявленное усердие и трудолюбие при уходе за личным оружием, объявляю вам краткосрочный отпуск сроком на 10 суток не считая дороги. Не три больше автомат, до дыр сотрешь.

через Москву, и этот паспорт я с собой прихватил. Это было жуткое время, когда в Москве рвались жилые дома, а в Шереметево-2 под личиной таксистов дежурили сплошные гопники. Бандиты покруче выхватывали опытным глазом перспективных жертв ещё на выходе из самолёта.

Я был идеальной жертвой – летел один-одинёшенек с крупной для меня коллекцией бледно-зеленых портретов Джорджа Вашингтона в кармане.

Я не сомневался, что на моём открытом интеллигентном лице эта сумма будет отпечатана самыми крупными буквами.

Поразмыслив над ситуацией, я решил косить под пролетария. Ещё в Хьюстоне я купил контактные линзы, которых до этого терпеть не мог, оделся во всё черное и неброское, включая потёртую кожаную кепку, и за два дня до отлета перестал бриться. Сутки перелёта с пересадкой в Атланте и ночью в JFK довершили моё вхождение в образ – вместо бесхребетного задумчивого интеллигента по трапу самолёта спускался озверевший тёртый перец без следов даже среднего образования на лице. На меня не позарился ни один таксист – видимо, признали за своего. Я прошёл сквозь эту стрёмную орущую толпу как нейтрино и добрался на микрике в

Шереметево-1 без всяких проблем. Проблемы начались при посадке на владивостокский рейс.

Невесть откуда взявшаяся в таком количестве милиция отвела меня под белы руки в отдельную комнатку и попросила предъявить паспорт.

При взгляде на его титульную страницу милиция принялась ржать, без слов показывая мне пальцем то на фотку в паспорте, то на зеркало. «Надо было всё-таки вклеить фотку на 25 лет» - с тоской подумал я.

Со школьной фотографии на меня трогательно смотрел наивный, светлоглазый, ни разу не целованный очкарик-отличник, из глаз которого светилась вся российская литература вперемежку с мировой наукой. А из зеркала на меня злобно таращилась насмерть загорелая под техасским солнцем, густо заросшая чёрной щетиной, совершенно чеченская физиономия в чёрной кепке. Под сильными линзами в помещении зрачки расширились и казались угольно-чёрными, глаза бешено сверкали – я опаздывал на рейс.

Это были глаза человека, который видел всё в своей жизни, но бомбу свою не отдаст никогда.

Довольно скоро мне стало ясно, что этим рейсом я во Владик не попадаю – мой город уже спал, время для проверок и разборок наступит позже.

Спешить мне было некуда. Чёрт несёт меня шутить не вовремя в стрессовой ситуации. Я широко и криво ухмыльнулся прямо в лицо родной милиции, обнажив длинный ряд по-волчьи белых зубов со стальными и золотыми коронками на периферии, и недоуменно произнес с откуда только взявшимся кавказским гортанным акцентом:

- Нэпохож, да?

конкуренты из КГБ. Чтобы не светиться, числился приятель при одном штабе на незаметной должности. Под него была выстроена целая параллельная биография.

Служебная необходимость периодически гнала приятеля за рубеж и заставляла застревать там надолго. Но начальство требовало от него добывать из американцев информацию всегда за пределами их родины, на всяких международных выставках. Может, валюту экономили, или считали, что так безопаснее для самого агента. Попасть в США оставалось для него недостижимой мечтой. Понятия не имею, насколько успешно ему работалось – несмотря на откровенность по многим вопросам, этот общительный человек умеет молчать. Своё удостоверение полковника ГРУ он показал мне только в начале 90-х в день, когда его уволили под сокращение. Не думаю, что от обиды – про своих коллег и начальство он по сей день не сказал ни единого худого слова. Просто счёл, что ничего его больше не связывает с организацией, выкинувшей его на улицу в 35 лет в середине успешной карьеры. В тот год он рано поседел. Но это у них в роду, ему идёт.

Полковничье звание объяснил тем, что в те годы старшие офицерские звания раздавались в российской армии легко, вместо зарплаты, которую всё равно тут же сжирала инфляция.

Отставной офицер средних лет, ни хрена не умеющий делать, кроме своей бывшей работы – в начале 90-х это была обычная, грустная история.

Кончалась она обычно должностью топтуна-охранника. Но отставной офицер военной разведки великолепно знал язык вероятного противника и умел добывать информацию. Он немедленно подал заявку на грантовый конкурс, на обучение в магистратуре США по теме «Информационная безопасность».

Никаких подписок о невыезде своей бывшей конторе он никогда не давал. Для офицера ГРУ это было бы просто смешно. В графе «род занятий» честно указал «безработный». В тот год одним из приоритетов американского конкурса была адаптация уволенных российских офицеров молодого возраста, наверное, чтобы не пошли в международные террористы. На собеседовании обаял всю комиссию и прошёл по конкурсу тридцать человек на место.

Так бывший полковник ГРУ с американской специализацией впервые попал в США, на целых полтора года. После первого года учёбы у него появилось право на летнюю стажировку. Которая оплачивалась стипендией программы примерно в 2 тысячи долларов в месяц, из средств наивных американских налогоплательщиков. В США таких летних вакансий море – работай, пожалуйста, всё лето бесплатно или за гроши, пока нормальные сотрудники отдыхают. Но в самых крутых организациях очень строгие входные требования. Без пяти минут магистр одного из лучших американских университетов мог претендовать на любую. По старой памяти ему приглянулась одна вакансия в Вашингтоне. В результате, всё лето недавний полковник ГРУ с интересом проработал скромным сотрудником отдела информационной безопасности Пентагона. Бывшие российские коллеги пытались к нему подкатиться всего один раз. Они откровенно пояснили, что вербовка нужна им только для галочки и для прокатиться в Вашингтон. В ответ он процитировал им знаменитый закон Паркинсона в собственной редакции: «Всякое заветное желание исполняется только тогда, когда в нём отпадает всякая необходимость…»

час до подъема он стоя в одном конце казармы кричал-Дневальный твою мать не шуми пусть ребята немного поспят

Это у него шутки такие были С самого начала мы обоюдно возненавидили друг друга

Так вот и сама история

Как я говорил выше он был ужастный хвастун,и всегда к месту и без говорил,что он дверь в кабинет к командиру полка открывает ногой

(намкая на свою крутизну)И вот както меня и еще четверых

парней вызвал к себе начштаба Стоим у кабинета ждем А тут идет наш старшина к командиру полка А я возьми и ляпни -Товарищ прапорщик а вы сейчас опять будете дверь ногой открывать Он посмотрел на меня таким взглядом,что я понял этой репликой я подписал себе смертный приговор Но опозориться при свидетелях он не мог Делать нечего и этот крутой мен ударяет по двери ногой А с той стороны комполка собрался выходить и толко взял за ручку как дверь распахнулась Изумлению от такой наглости у полковника не было предела Он несколько секунд стоял раскрыв рот,потом как заорет-Ты че барбос вообще охерел Потом увидев нас схватил старшину за галстук и затащил к себе в кабинет

Вечером на построении перед полком за неуважение к старшему по званию комполка объявил нашему старшине 10 суток ареста

После отбоя сташина вызвал меня к себе и доходчиво объяснил какие жуткие ждут меня перспективы после его отсидки

THE HAPPY END

Но он еще не знал,что нас вызывал к себе начштаба для перевода в другую часть Это меня и спасло

насколько помню ненец по национальности, в общем, представитель какого-то народа нашей необъятной страны, пусть зовут парня Васей.

Стрельбы шли полным ходом, когда одному из индийский генералов на глаза попался наш Вася. Вася был своеобразной внешности. Похоже к ним очень хорошо пристаёт загар, становятся почти мулатами, а за счёт неевропеского разреза глаза, прям вылитый индус. Телосложения он был очень субтильного, у среднестатистического человека запястье как у него бицепс.

Так вот, заметив нашего Васю (далее В. ) индус (далее И. Г. ) решил задать пару вопросов.

И. Г. - Сколько раз отжимаешься?

В. - 90.

На самом деле Вася отжимался от силы раз сорок. Но боязнь опозорить родную страну удвоил эту цифру. Да и не заставят же его отжиматься какой-то индийский генерал. Делегация из российских генералов, полковников и подполковников услышав вопрос индуса и видя телосложение Васи побледнело, сейчас будет позор. Когда Вася услышал от индуса: "Ну тогда отжимайся" побледнел и Вася. Индус с недоверием смотрел на Васю и по его взгляду было видно, что он не верил в его физические возможности.

Вася начал отжиматься, пока его не остановят. Остановили его на 120. В шоке были все.

Российский генерал со словами: "Это наш обычный солдат", повёл индуса дальше.

А Вася получил прозвище Тигр. После этого с ним невозможно было куда-то выходить. Везде - в столовой, в парке, просто на улице - к нему подходили и после вопроса: "Ты тигр с танкового батальона? " - жали руку.

если правильно подойти к прапорщику Будунцу, занимавшемуся воспитанием и подготовкой будущего личного состава, вполне можно было попасть в школу

ДОСААФ от военкомата.

- Здравие желаю, товарищ Федор Матвеевич, - прикинулся я дураком по стойке смирно, в кабинете прапорщика, - я в армию хочу, но по годам не вышел, разрешите обратиться, если что?

- В десантники небось, или в морскую пехоту хочешь, - саркастически прищурился прапорщик, взвесив меня взглядом и нисколько не удивившись моему бодрому идиотизму.

- Неее, - затянул я заранее приготовленную песню, - чего я там не видел, в морской пехоте? Я военным водителем хочу быть и на машине ездить.

Будунец, по тем же слухам до военкомата служивший в автобате и радеющий именно за свое военное сословие, расцвел как майская роза и приказал садиться.

За час мы обсудили с ним все приятности армейско-водительского бытия, и первого сентября я начал учиться сразу в двух местах: в институте и автошколе, попеременно прогуливая чего-нибудь одно.

Наконец вожделенная красная книжечка с категорией «С» и без надписи «без права работать по найму» легла ко мне в карман. Настала пора известить военкомат, что я их надул, а заодно отнести туда справку о поступлении в институт.

Будунец, встретивший меня широкой улыбкой, увидав справку орал пятнадцать минут. Самое доброе слово, отправленное им в мой адрес было настолько нецензурным, что повторить его я — строитель с многолетним стажем прилюдно не возьмусь и сейчас. Оторавшись, прапорщик вытащил из шкафа мое тощее личное дело. Открыл, поскрипел немного мыслью, и злорадная ухмылка появилась на его физиономии.

- Так ты еще и спортсмен, - произнес он загадочно, прерывисто дыша после крика, - КМС, значит, да ты у меня теперь будешь честь военкомата, как призывник до конца жизни отстаивать, сволочь, на всех соревнованиях.

- Будешь?! - переспросил он утвердительно, глядя на меня в упор глазами расстрельной команды, - а не будешь мы тебя все равно повесткой вызовем.

- Не надо повесткой, товарищ прапорщик, - прочувствовал я свою вину перед государством, - отстоим честь где скажете.

- Послезавтра в пятницу у нас межрайонное троеборье по призывникам восьмого класса: лыжи - пять километров, стрельба и метание гранаты.

В четырнадцать ноль ноль от военкомата отходит автобус, - прапорщик сверился со своими записями, - ты теперь Вова Сидоров 1966 года рождения. Прибыть со своими лыжами и не опаздывать.

Нет, для КМС по биатлону лыжная «пятерка» и "лежка" в тире - что для водолаза пыль только мельче. А там еще три патрона пристреляться дали и стрелять «с ремня» разрешили. Восемь выстрелов я попал, а двумя соседям помог справа и слева. Все равно, когда больше пяти раз в бумажную десятку попадаешь не всякий баллистик определит сколько попало.

В общем после двух этапов я, а если быть точным - неизвестный мне Сидоров, лидировал с таким отрывом, что для первого места ему надо было одну зачетную попытку с гранатой.

Гранату метали на пришкольном стадионе. Неровный строй мальчишек и меня в разношерстных спортивных костюмах стоял возле полуразвалившихся деревянных трибун, на чуть припорошенном снегом поле выделялся красными линиями сектор для метания, военкомы и прочие военкоматовские офицеры, явно не терявшие даром времени пока мы бегали и стреляли, толпились возле судейского столика. Немного за сектором, около линии, обозначающей норматив ГТО стоял прапорщик Будунец с красным и белым флажками.

- Сидоров! - раздалось по стадиону.

- Я! - соврал я.

- К метанию гранаты приступить!

Я подошел к столу и взял первую гранату. Она была холодной и скользкой.

Я разбежался и метнул. Граната «соскочила» с руки и весело кувыркаясь полетела в сторону прапорщика. Будунец растопырил руки с флажками и не отрываясь смотрел на приближающийся предмет.

- Ложись, [ч]удак - заорал кто-то из офицеров, - ща убьет.

Советские прапорщики не сдаются. а может и не ложатся. Граната упала в полуметре от ботинок прапорщика и отскочила мимо, обдав его брызгами льда. Прапорщик поднял красный флажок: граната ушла за сектор.

- Незачет, - сказал главный судья соревнований, голосом, обозвавшим Будунца [ч]удаком, - вторая попытка, Сидоров.

Я взял вторую гранату.

- Ты пойми, Сидоров, мы тут не на точность кидаем, а на дальность. Не надо в прапорщика целиться. Ты просто возьми и подальше кинь. Понял, сынок?

Конечно я понял, не полный же идиот. Я вообще в него не целился, у меня случайно получилось. Разбежавшись, я кинул вторую гранату. Скользкая сволочь. Вторая «соскочила» тоже. Только в этот раз граната летела аккуратно в лоб прапорщика с флажками.

- П%%%%ц, - подумал я и на всякий случай зажмурился, чтоб не видеть дело рук своих.

- П%%%%ц, - раздался сзади голос судьи.

- Гы, - сказал он же секундами позже, - ты смотри верткий какой, а с виду не скажешь.

Я открыл один глаз: Будунец, уже поднявшись с земли, махал красным флажком и грозил мне кулаком другой руки.

- Незачет, - сказал главный судья соревнований, - третья попытка. Слушай боец, - судья перешел на отеческий тон отца-командира, разговаривающего с дебилом-новобранцем - мы все знаем, что ты метко стреляешь, но я тебя прошу пожалей прапорщика. У него дети.

Стоящие за ним офицеры дружно заржали. Чего смешного в детях? - подумал я и взял третью гранату.

Я разбегался, как учил наш физрук на уроках физкультуры. Я перешел на приставной шаг, перекрещивая ноги. Я мысленно представил себе, как красиво и далеко летит граната «под сорок пять градусов». В мыслях я уже стоял на пьедестале почета, но немного поскользнулся и граната опять ушла в сторону прапорщика.

На этот раз он поступил умнее чем казался. Не дожидаясь моего броска он побежал к трибунам и залег под скамейку. В него я не попал. Я попал в ту самую лавочку.

Из под скамейки наконец-то показался белый флажок.

- Я не понял, - сквозь смех офицеров раздался булькающий голос главного судьи, - «зачет», или прапорщик сдался? Граната не попала в сектор, я ставлю незачет.

Прапорщик выбрался из под трибун и показал красный флаг. Наш военком подошел к главному судье и чего-то зашептал ему на ухо.

- Слышь Иваныч, - громко ответил судья, - не дам я твоему чемпиону четвертую попытку и не проси. Во-первых, с четвертого раза этот снайпер прапорщика точно добьет, а во-вторых, не по правилам.

Что интересно, больше меня, а точнее Сидорова, на соревнования за военкомат не вызывали. Жаль. Я вообще-то в школе чемпионом был по метанию гранаты. Мне просто не повезло тогда, честно.