Истории о армии

эпизод, рассказанный как-то капитаном за столом в очередной День Победы. Вообще в войну было много неоднозначных случаев, которые вышестоящее командование могло оценить высокой боевой наградой, а могло – трибуналом, иногда просто в зависимости от своего настроения. Этот эпизод как раз такого рода.

В первые месяцы войны «эска» занималась своим обычным делом – рыскала по морю в поисках транспортов противника и пыталась их топить. Изредка атаковала вражеские корабли непосредственно в портах. Однако, когда немцам удалось после сухопутного наступления блокировать Севастополь, основной задачей для черноморских подлодок стал подвоз боеприпасов и продовольствия в осажденный город. Водоизмещение субмарин было небольшим, и, чтобы побольше увезти груза и облегчить их вес, с лодок снимали все вооружение и сводили экипаж к минимуму. Из Севастополя же вывозили раненых и гражданских.

Немцы, конечно, пронюхали об этих рейдах, и вскоре их минные заградители в сопровождении сторожевых кораблей стали активно минировать вход в

Севастопольскую бухту, чем сильно досаждали нашим подводникам. С той поры минные заградители являлись их главными врагами.

И вот в очередной раз подлодка Сергея Васильевича с большими приключениями прорвалась сквозь минные ловушки и разгрузилась на севастопольском причале. Однако, в обратный путь ее загружать людьми не стали – приказали быстро возвращаться на базу и подвезти очередную партию боеприпасов. Возвращаясь, «эска» вновь с превеликим трудом проскочила сквозь минные заграждения, и тут же экипаж обнаружил вражеский корабль, который спокойненько, без охраны сторожевиков, расставлял мины у входа в бухту. А бояться немцам особо и нечего было – их давно никто не атаковал: ни с воздуха, ни с моря.

Эта картина буквально взбесила Сергея Васильевича, но сделать он ничего не мог – с лодки было снято всякое вооружение. «Попугать, что ли, этих гадов», - пришло ему в голову. То, что он задумал, начальство могло капитану не простить – осажденный город ждал боеприпасов, а тут какая ни на есть, но потеря времени, к тому же подлодка себя обнаруживала и могла быть атакована после того, как немецкий корабль позовет на помощь авиацию или быстроходный крейсер с глубинными бомбами. Но ненависть не только к врагу вообще, а именно к минным заградителям затмила доводы рассудка, к тому же пассажиров на борту не имелось, и в случае чего моряки рисковали только собственными жизнями…

Капитан приказал подняться на поверхность, причем так, чтобы был виден не только перископ, но и рубка. После чего субмарина произвела фальшь-атаку - маневр, имитирующий торпедное нападение.

Журналисты любят такой газетный штамп – «эффект разорвавшейся бомбы». Но тут он очень точно отражает впечатление, которое произвела на немцев эта фальшь-атака. Они уже забыли, когда на них нападала субмарина (а может, такого с ними вообще никогда не случалось), и на заградителе началась настоящая паника – только этим можно объяснить последующие действия немецкого экипажа. Фрицы как раз спускали на воду очередную мину и в результате своего крайне нервного маневра на нее же и налетели. Через несколько минут все было кончено – вражеский корабль ушел на дно, даже не успев спустить на воду спасательные шлюпки.

«Эска» благополучно вернулась на базу, и Сергей Васильевич, как и положено, сообщил о гибели немецкого заградителя на собственной мине. Но о том, что этому предшествовало, умолчал. От греха подальше.

Ровно в полночь он стоял в воротах кладбища, и тут понял, что не все так просто, как казалось из дома. Все же преодолев страх, он медленно двинулся вперед по аллее за веткой дуба - доказательством похода. Внезапно откуда-то, как бы снизу,донесся шорох и голоса. Все, на что хватило героя - забиться в уголок и замереть. Но через несколько минут опер понял, что здесь собрались отнюдь не покойники, а его подопечные - криминальный элемент. Еще через пару минут он разобрался, что на сходке обсуждается вопрос о нарушении воровского закона. Судилище длилось недолго, через несколько минут раздался выстрел. После этого опер принял меры. Замогильным голосом (притаившись за могилой) он спросил: "Кто нарушает мой покой?"- и немного приподнялся. Раздался вскрик, потом топот, потом все затихло.

На месте происшествия лейтенант обнаружил револьвер, одного застреленного вора и еще одного живого, но в глубоком обмороке. Была вызвана милиция. К утру нашли еще одного участника сходки: убегая в панике, он свалился в канаву и сломал себе ногу.

В официальном рапорте, который потом подшили в дело, опер,конечно, соврал, что, услышав выстрел, он кричал, как положено: "Стой, руки вверх!". Он не хотел разубеждать воров в существовании нечистой силы.

словом barracks. Мы же называли их по-доброму - кубриками.

В те времена в головах командного состава, состоявшего преимущественно из старших офицеров, господствовала спущенная в них сверху теория строгого уюта. Кубрик должен был быть одновременно и уютным и строгим. И мы принялись за работу.

Один из таких кубриков принял к себе на ПМЖ сразу четыре таланта, помноженных на трудолюбие. Эти ребята, предварительно отциклевав паркет кусочками стекла, не стали сразу покрывать его лаком, а вытравили на нём морилкой большой, размером во всю комнату, компас.

Знаете, наверное, такой, с четырьмя стрелками.

И вот наступил день проверки проделанной работы, когда командир отправился с инспекцией из помещения в помещение.

Теперь уже трудно сказать, что пришлось не по вкусу капитану третьего ранга.

То ли он посчитал тот компас недостаточно строгим, то ли недостаточно уютным, только ступив на порог кубрика он издал командирский рык:

- Как вы посмели! Кто разрешил! Вы испортили паркет! Старшина, наказать!

И, подумав, добавил:

- А у меня дома вы сможете такой нарисовать?

бегом бежали с табуретками и строили прямоугольник. Приходилось вместо курилки и подшивания сидеть час, с ровной спинкой и слушать про закрома колосовых… итд.

Дима вынашивал план, рисовал схемы, я откручивал ему радиодетали, какие попадались под руку (все же войска у нас ПВО), и наконец он собрал грандиозный мега-аппарат, который уместился в спичечный коробок. Все очень просто, всего два регулятора: один для настройки частоты, другой силы сигнала. Это был генератор тв-помех.

В нашей роте два сержанта. Один «умный», а другой «сильный». Смотрим программу «Время», вдруг помехи, больше, больше. Подходит «сильный», лупит кулаком по телику, результат нулевой, но только он поворачивается к нему спиной, телик показывает, чуть шолохнулся, опять рябь и вой в динамике. Пришлось ему стоять спиной к телику, любая попытка шевельнуться расстраивала телик. Так под сдавленные смешки он и стоял.

Мы с Димой называли это - Выставить марионетку. Потом брались за «умного».

Телевизор начинал хандрить, у «сильного» уже была задача - стоять задом, но это не помогало. За дело брался «умный». Он начинал делать вокруг телика магические пассы и замирал когда изображение появлялось (обычно с руками поднятыми вверх). Иногда мы с Димой заранее решали какой театр нам покажут марионетки сегодня, и чувствовали себя властителями мира.

Когда сержантам это надоедало, они выключали ящик, но если вдруг заходил дежурный по части он их дрючил за сбой распорядка дня, тем более при нем телик работал как часы и отмазки не канали. Приходилось марионеткам стоять в странных позах, причем как ни старались поставить вместо себя солдата, телевизор не показывал, даже если салабона переодевали в сержантское хб. Наконец они додумались сломать своего мучителя. Когда нам принесли новый, цветной, все сказали: - ух тыыыыы!!! !

Только мы с Димой громко заржали (тем чуть не спалились). В новый телик вселилась душа старого.

Вроде глупости, а вся рота целый день ждала вечернего представления.

Правильно говорит армейская мудрость: Куда солдата не целуй, повсюду жопа…

за столом, и тут Сергей Петрович говорит: "Ребята, коньяку хотите?" Елки-палки, когда это мы выпить отказывались! И он извлекает откуда-то снизу бутылку шикарного французского коньяка, сразу видно - валютный товар, этикетка вся в золоте. Мы рты раскрыли. Сергей Петрович признавал лишь водку, ну, последнее время еще спирт. На наши удивленные вопросы "Откуда?!" он скромно ответил: "Это взятка". - И поведал следующую историю.

- Примерно неделю назад приходит ко мне одна баба, которая проходила у меня по делу о хищениях. Проходила как свидетель, хотя ей впору быть обвиняемой. Что меня удивило, пришла без вызова. И понесла какую-то чушь, ничего существенного. Я сразу заподозрил, что дело нечисто, и после ее ухода осмотрел кабинет. Гляжу: в углу стоит бутылка неприметно. Я уж пятнадцать лет работаю, знаю, как подстава делается. Схватил эту взятку и хотел куда-нибудь сбагрить. Но в кабинете никуда не спрячешь, в сейф особенно бесполезно. А в коридоре уже шаги. Но я вовремя сообразил: открыл окно и швырнул бутылку в сугроб. Через полчаса безуспешных поисков комитетчики извинились и исчезли. До бабы этой я еще доберусь, а с ее подельщиками, за которых она якобы взятку давала, я уже все устроил. Чтоб неповадно было подставы делать, получат на полную катушку.

Бутылку эту злополучную я вчера из сугроба вытащил, не пропадать же добру. Ну, за здоровье наших расхитителей, чтоб им всем далеко и надолго за такую подлость. Поехали!