Когда мне было лет 12, набрала номер на городском телефоне от балды, взял трубку парень, по голосу лет 25, мы поболтали о чем-то, я по-детски рассказывала ему что-то. Так и звонила ему года два подряд, нечасто совсем, раз в месяц где-то. Болтали о ерунде всякой) Я знала только, что зовут его Юрий.
Однажды набрала, а мне ответил женский голос, жена наверное, сказала: "Девочка, милая, Юра умер, некого звать к телефону. ." Мне 36 и я до сих пор грущу о своём неизвестном друге...
Мне 36 и я до сих пор грущу о своём неизвестном друге...
У меня нет семьи, я сирота. Меня некому защитить. Я думала, что мой защитник – мой парень. Я ошиблась по всем трем пунктам. Мой парень – мне не защитник, он избил меня и запугал так, что я боялась выйти на улицу, не то, что пойти в милицию. Меня есть, кому защитить – мои подруги собрались, подкараулили его и толпой отлупили, предупредив напоследок, чтобы он в мою сторону даже не дышал. У меня есть семья – мои подруги.
Ночью кошки не давали мне спать, играя с непонятным пакетом. Я его забрала и положила под подушку, чтобы не достали. Всю ночь мне снились крысы, кровь и жуткое кладбище вперемешку. Наутро, открыв пакет, обнаружила клок волос. Загуглив, поняла, что это ведьминский подклад. Вторую неделю не выходит из головы, что кто-то, приходящий в дом, смог это подложить. Даже подозрений нет, ведь приходили только родственники и друзья. Не знаю, что и думать теперь, кому доверять впредь.
Мне девятнадцать лет. До прошлого года я не теряла близких людей. Всякие дальние тети, дяди, которых плохо знала, не в счет. Полтора года назад начался кошмар. У дедушки нашли рак. В мае сделали операцию, всё вроде бы наладилось. А в августе с тем же попал в больницу второй дедушка, в октябре его похоронили. Никогда в жизни не забуду папин голос в трубке: «Дед умирает».
Не успела оправиться от шока, как в январе говорят, что и тот дедушка, которому сделали операцию, и все вроде наладилось — безнадежен. Самое страшное, что в тот же день моей тетушке, бабушкиной сестре (у неё нет своих детей, и я ей за внучку) ставят диагноз – рак.
Прошло восемь месяцев. Тетя борется с болезнью, а дедушка высыхает на глазах. И ничем, ничем нельзя помочь! Живу, как на вулкане. Не знаю, с какой стороны ждать беды. Полтора года ни одного спокойного дня. Все мысли только об одном: «Господи, помоги им».
Я стала параноиком, телефонных звонков боюсь до дрожи. В семье периодически истерики. У меня, у бабушки, у тетушки, у мамы. Я зацеловываю деда, обнимаю, а он тайком, думая, что я не вижу, смахивает слезы. Это самые страшные слезы. Я никогда не думала, что такое возможно, что я могу их потерять. Нет, конечно, я знала, что никто не вечен, но так...
Иду по торговому центру к парковке, собираюсь домой. И тут раздается голос: "Уважаемая мама Инна! Подойдите, пожалуйста, ко входу супермаркета. Ваш сын потерялся, он будет ждать Вас возле 4й кассы". Я бегу на эту 4ю кассу, недоумеваю. Там стоит мой 17-летний балбес и говорит: "Мамочка, ты нашлась! Я так испугался, что ты не вернешься, и мы не купим мне вот этот миндальный Сникерс. ..". Какими же засранцами бывают эти дети!
Моя прабабушка попала в Освенцим, но при этом она ничего не рассказывала о жизни там и никогда ничего не упоминала. Пока в один день, когда мне было 5, я не застала её в слезах. Она плакала очень горькими слезами, сдерживая в руке одну старую фотографию. Я спросила почему она плачет, обидел ли её кто? И она начала свой рассказ... Рассказ не о том, как их там унижали, не о страшном голоде и холоде, а о том, что их лишали всего.
Когда только она и её дочь прибыли в лагерь, было решено прабабушку отправить в лагерь, а маленькую дочь сразу же отправить в газовую камеру. Она долго молила, чтобы судьбу дочери изменили, чтобы её оставили жить, и тогда дочь расстреляли прямо у неё на глазах. А саму прабабушку избили и угрожали, что ещё один оступок и она сразу же окажется в печи...
После этого всего я сама начала плакать, и прабабушка окончила свой рассказ. На том фото была она со своей маленькой дочкой. Плакали мы уже вместе и очень горькими слезами. Никому и никогда не пожелаю пережить то, что пережили люди в то ужасное время...
Была у меня в детстве собака и она очень боялась пылесоса. Однако, когда его включали всегда бросалась на защиту любого члена семьи, к кому слишком близко, по ее мнению, приближался этот страшный агрегат. На всю жизнь она стала для меня примером - даже если страшно, ради моих родных и любимых готова бороться с любым из моих страхов.
Во втором классе наш одноклассник держал хомяков и позвал нас посмотреть на новорождённых хомячат. Помню, половина класса примчалась к нему, и он медленно открывает коробку, в которой живут его маленькие друзья... Помню кровавое месиво в коробке; хомячиху, которая пожирает своих младенцев на глазах у шокированных детей. Дальше рёв, крики: "Кроша, что ты делаешь? Что? Ты? Делаешь?!" Помню родителей, которые пытались успокоить рыдающую толпу малышни. С тех пор я не люблю хомяков.
С тех пор я не люблю хомяков.
Мой старший брат умер при рождении. С детства настолько мечтала о том, чтобы он был у меня, что стала разговаривать с братом, будто с живым, представляя наши небольшие, но диалоги. Мой брат обращал на себя мое внимание дуновением ветра, и я улыбалась, предоставляя, что он рядом. Иногда я ходила по лесу, разговаривая с ним о своих проблемах и искала поддержки, обнимая его через объятия с деревьями. Я благодарна ему, что он у меня есть.
С 13 лет живу в совершенно чужой семье, очень соскучился по родным, впадаю в депрессию каждый ноябрь так как в декабре потерял их, новая семья меня не обижает, даже наоборот, заботятся как о родном.
Жаль сверстников, которые обижаются/ссорятся со своими родителями по пустякам, желают побыстрее съехать и жить отдельно. Я бы все отдал чтобы хотя бы месяц пожить с родителями, посмотреть телевизор вечером всей семьёй, а потом пойти втроём гулять с собакой.
Мой папа погиб молодым, роль главного мужчины в моей детской жизни играл дядя. Этакий старый солдат, не знающий слов любви. Учил меня и своих детей, что нет слова "не могу", есть "не хочу", "мужики не плачут", "эта ваша депрессия — всё от безделья" и прочим мудростям. В итоге лет в 40 начал сильно бухать, чтобы справиться с напряжением, к 50 заработал два инсульта, потом несколько лет был лежачим и в памперсах, в 55 умер. Зато не плакал, да.
Когда умер муж, я очень тосковала по нему. Проходила все стадии скорби. Очень сильно любила. Как-то ночью просыпаюсь, а он лежит калачиком свернувшись у меня в ногах. Я смотрю... ни удивления, ни страха. Зажмурила глаза, открыла — и всё пропало. Ночью слышала шум льющейся воды в ванной. Он грелся, когда ему было очень больно (онкология); чтобы меня не будить, потихоньку выбирался по ночам из кровати, я просыпалась и шла его проверить. Сейчас ничего не происходит. Он меня покинул по-настоящему.
Вспомнил жуткую пытку детства. Это когда родители на работе и ты конечно сваливаешь гулять куда нибудь далеко без разрешения. И тут звонок на мобильный мол: "сыночка ты где?"- "да я дома, мам" -"ну тогда я сейчас на домашний позвоню, подними трубку" В такие моменты я мог жопой лом перекусить)))
Рабочие строили дом семье знакомой. Спустя несколько лет они заселились в него. Но жить там было невыносимо — постоянно слышались топот, голоса, падала посуда. Когда ее папа стал копать погреб, обнаружил два трупа — мужской и женский. Выяснилось, что рабочие привели туда мадам, а поделить ее у двух работяг не вышло. В итоге обделенный убил друга и эту девушку, вскрыл пол и закопал их под домом. Знакомая до сих пор помнит, как ночью милиция доставала труп той девушки с длинными черными волосами.
С детства боялась стоматологов из-за врачей-пиначей в поликлинике. Они отказывались обезболивать, потому что это "сокращает жизнь" и вообще — как я потом рожать буду; орали, что я могу раскрыть рот и шире, хотя челюсти уже сводило от боли; грозились вставить иголки, которые будут колоть, если я попробую прикрыть рот. Фобия почти прошла после нескольких посещений частной клиники с прекрасными врачами, но все же я до сих пор не могу справиться с дрожью при звуке бормашины.
