Медицинские истории #больница

сами приплыли бесплатным довеском. Следующей, медицинской стадии, я ждал с любопытством – много слышал о национальном проекте «Здоровье», а вот пересекаться с ним не приходилось – здоров был, как кабан. В принципе, мне немного досталось – руки-ноги целы. Срочной медицинской помощи требовали только ребро, глаз, нос и башка в целом – по ней конкретно навесили.

Травпункт на Уткинской находился ближе всего. Там мне объяснили, что каждой из поражённых точек на моём могучем теле соответствует точка на карте города Владивостока: ребро - на Уткинской, глаз - на Больнице рыбаков, нос - на Первой речке, и башка (нейрохирург) - в Тысячекоечной. Все четыре точки находятся в радиусе восьми километров друг от друга. Все они, по словам врачей, требовали неотложного посещения одновременно.

Телепортатор отсутствовал. Я порадовался своему здоровью и выходному дню – в рабочее время простой объезд этого магического эллипса мог занять часов пять, не считая очередей в самих травпунктах. Это я ещё промолчал о челюсти, а то послали бы куда-нибудь в пятую точку.

После Уткинской я голоснул попутку. Водилой оказался худощавый мужик лет тридцати, тоже какого-то побитого вида. Он объяснил, что посещает секцию русского рукопашного боя. Бросив на меня короткий взгляд и задав несколько вопросов, он начал оглашать мой развёрнутый диагноз, список медикаментов и методики лечения. Закончил он свою мысль тем, что всё это - фигня, вот у них в секции от единственного пропущенного удара случалось гораздо хуже . Единственное, что его озаботило, так это мой нос – диагноз водилы гласил небольшие, но множественные осколочные переломы, поддающиеся, впрочем, лёгкому лечению – в общем, он послал меня к лору и посоветовал забить на остальных. Особенно злобно он отозвался о нейрохирурге – «постучит по коленке, назначит успокаивающих, замучит повторными приёмами, а запасных мозгов у него всё равно нет…» Я не поверил и потратил весь день на пятерых в совокупности врачей – пятый нарисовался, когда глазник послал ещё и к челюстно-лицевому хирургу, естественно, находившемуся ещё в одном отдельном месте. Каждый из них после продолжительного обследования строчил мне рецепты и медицинские заключения, и в каждом я с потрясением узнавал речь подвёзшего меня водилы – с той только разницей, что вся это бодяга, осмотр-допрос-оглашение приговора, у него заняли полминуты без всякого спецоборудования. Вторая большая разница заключалась в том, что помимо потерянного дня, я чуть не переломал оставшиеся кости на льду, окружающем все эти травпункты – система «гололёд-травпункт» смотрелась, как единый комплекс. Я самой драки так не испугался, как дорожки от челюстно-лицевика до рентгена Больницы рыбаков – ледяная горка круто обрушивается там этажей на десять вниз без всяких зацепок. Что называется, доставка пострадавших за секунды.

Водила правильно мне назвал даже тип антибиотика. Оба врача, его прописавшие, лицевик и лор, довольно долго размышляли и колебались перед назначением. Кстати, бодягой назывался один из прописанных мне медикаментов, о котором я услышал сегодня впервые в жизни. Мой водила посвятил разновидностям бодяг обширную часть своей речи, обнаружив воистину энциклопедические знания по этому вопросу. К сожалению, в моей гудящей голове все эти знания оказались быстро утрачены, но я навсегда запомню, что бодяга бодяге - рознь. Единственное, в чём водила не справился с ролью всех моих врачей, вместе взятых, так это в работе умницы-лора на Первой речке – ну, так он меня к нему сразу и послал.

Лор долго выспрашивал меня о первоначальной форме моего носа, и я серьёзно пожалел, что не прихватил своих фоток в фас и профиль.

Оказалось, что, прожив с этим носом всю жизнь, я ни фига о нём не знал!

Под конец лор махнул рукой и вылепил мой новый нос по своему вкусу. Было очень больно, несмотря на заморозку, но лор оказался ещё и экстрасенсом – от звуков его голоса боль реально стихала.

Четыре предыдущих врача оказались, кстати, тоже очень доброжелательны – все они попутно ощупали мой нос и высказали свои гипотезы, сломан он или нет. Голоса разделились со счётом 2: 2. Единственный, кто не ощупывал мой нос, так это случайно встреченный на дороге водила. Надо ли говорить, что он оказался прав.

Сегодня я понял, как трудно, оказывается, заниматься на секции русского рукопашного боя…

в котором случилась большая неприятность - туда поступил бомж с пневмонией.

Медсестры и санитарки в больницах ко всему привычные - такие клиенты к ним периодически попадают, и никаких особых проблем обычно не создают, наслаждаясь больничным уютом и сытостью.

Его помыли, побрили, уничтожили насекомых, переодели в больничные шмотки, и начали лечить от воспаления легких. Но бомж заботы о себе не оценил – как только пришел в себя, начал целыми днями мычать дурным голосом, а еще несколько раз измазал стены в палате продуктами собственной жизнедеятельности.

Психиатра ждали как мессию - наконец-то он придет, и заберет этого психа к себе в отделение.

Когда мы с Майком вошли в терапию, нас встречали чуть ли не с красной дорожкой. Старшая медсестра собственноручно поднесла Майку историю болезни клиента и распахнула дверь в палату-одиночку, где тот обитал.

Голосом лисы из мультфильма она сказала:

- Ну, вот и ваш пациент - намекая, что пациент вовсе не их - у них он оказался случайно, и это недоразумение нужно исправить как можно скорее.

Майк не спеша зашел в палату, принюхался, слегка поморщился, а затем доброжелательно поздоровался с бомжиком:

– Шалом, Ма шломха? (Здравствуйте, как поживаете? )

Мычание было ему ответом. На все дополнительные вопросы ответ был неизменен.

Расспросив медсестер о поведении больного, уточнив количество и местоположение намазывания, Майк окончил сбор анамнеза, и быстро вышел из палаты. Затем он пристроил папку с историей на столике медсестры и неразборчиво написал, что у больного органические изменения головного мозга, что он рекомендует продолжать лечение в терапии, и добавить такие-то лекарства. В случае, если не будет улучшения – заказать повторную консультацию психиатра.

Сказать, что персонал отделения был разочарован - это было большое преуменьшение. Провожали нас уже без всякого радушия, под злобное шипение санитарок. Старшая медсестра пригрозила вызвать нас завтра же, и продолжать это делать ежедневно, пока мы больного не заберем.

К счастью, следующий день был выходным, но в воскресенье (первый рабочий день недели в Израиле) с самого утра бумажка с просьбой о повторной консультации уже дожидалась Майка на его столе.

Неспешно переделав свои дела в психиатрии, Майк двинулся в сторону терапевтического отделения.

От былого радушия персонала не осталась и следа - медсестры смотрели на нас с Майком, как будто это именно мы пришили к ним мазать дерьмом стены. Доктор благодушно со всеми поздоровался, зашел в палату в пациенту, оттуда сразу же донеслось знакомое мычание. Через несколько минут он вышел и спросил:

- Ну, и как он себя ведет? Стенки продолжает мазать?

Санитарка с ненавистью ответила:

- Вчера один раз намазал, да и сегодня уже успел - только перед вашим приходом еле отмыла. Заберите вы его в психушку - сил уже никаких нет.

Майк с невозмутимым видом взял папку с историей болезни, долго писал результаты осмотра, после чего вручил ее старшей сестре. Она открыла ее, начала читать, а Майк быстро подхватил меня под руку, и в темпе повлек к выходу из отделения. Заходя за угол, я успел обернуться и заметить, как старшая сестра стоит онемевшая, с отпавшей челюстью, глядя вслед Майку, а остальные тормошат ее и пытаются заглянуть через плечо в папку с историей.

Быстро покинув терапевтический корпус, мы пошли обратно в психиатрию.

Майк на ходу мурлыкал под нос мелодию «Yellow Submarine».

Заинтригованный, я спросил:

- Майк, так что же ты им все-таки написал?

Он посмотрел на меня безмятежным взглядом и сказал:

- Только правду и ничего, кроме правды. Раньше он мазал дерьмом стенки четыре раза в сутки, а сейчас только один. Да и мычать стал значительно тише. Вот я и написал все как есть:

- В состоянии больного наметилась положительная динамика. Рекомендую продолжить назначенное лечение в рамках терапевтического отделения.

Теперь челюсть отпала уже у меня.

А Майк задумчиво прибавил:

- Эх, еще одну рекомендацию забыл написать. Надо было ему дать что-нибудь для запора, чтобы стенки нечем было мазать. Позвонить им, что ли? Нет, пожалуй, звонить не буду. Думаю, они на меня немножко сердятся, что я его к нам не перевел. Ну да ничего, они терапевты.

Сами должны о такой простой вещи догадаться.

внушает доверие:

- Садитесь, молодой человек, сейчас прижжем ваш сосудик, все с концертом будет ок!

Достает инструменты, начинает совать в мой нос. Из пробужденного сосуда хлынул поток.

- Ничего, сейчас остановим...

Дама применила несколько известных ей способов - результат плачевный: поток не останавливается! Я сижу тихо, в нос запихано 2 метра (это правда) бинта, пропитанного специальными медицинскими растворами.

Проходит 40 минут. После четвертого вытаскивания очередного бинта из моего бедного раздувшегося носа врач говорит молоденькой ассистентке, лет 17-ти:

- Не могу остановить кровотечение, нужно везти в областную больницу, там либо остановят, либо будут оперировать. Я пошла вызову скорую, а ты пока наложи повязку на нос для транспортировки больного.

Ассистентка говорит:

- Я не умею накладывать на нос повязки...

Врач заводится:

- Вас в медучилище повязки учили накладывать?!

- Да, учили, но я помню только повязки для головы!

- Ну накладывай на голову и заодно нос обмотай!

Врач скоренько ушла, а ассистентка начала обматывать голову мою бинтами, оставив только прорези для глаз. Прошло еще время, вернулась взволнованная врач и сообщила, что скорая приедет через 10 минут.

Действительно, через 10 минут в кабинет зашли два санитара-орла и уставились на мою перебинтованную головушку. Врач доложила им, что у пациента кровотечение не останавливается и нужно везти в областную, назвав фамилию врача и отделение.

Санитары взяли меня под рученьки и поволокли с 4-го этажа в скорую.

Народ из очереди, ранее начинающий сильно нервничать, сразу притих, визуально оценив вывод пациента с перемотанной головой.

Дальше приключения только начинались. На улице мороз градусов 17-20, пальтишко осталось в гардеробе поликлиники, и меня посадили в старенькую скорую-«буханку», отапливаемую совсем плохо. Со включенным сигналом и сиреной «больного» повезли в областную, и, надо же такому случиться, на одном из перекрестков, при повороте налево, «буханка» заглохла!

Санитары по спецсвязи вызвали другую скорую, сообщив, что «тяжелого больного нужно срочно доставить в областную». Приехала… иномарка, скорая-«реанимация»! Меня оперативно погрузили в нее и с воем помчали в областную.

В областной два санитара подлетели к «скорой», погрузили меня на каталку (почему-то ногами вперед) и повезли к лору-светиле. Очередь, стоявшая к нему на прием, стала было возмущаться, что кого-то тащат без очереди, но санитары моментально их одернули, сообщив что-то типа: «Тяжелый больной с черепной травмой после ДТП на перекрестке». Вопрос был закрыт, я оказался на кушетке.

Молодой врач, посмотрев на меня, дал распоряжение срочно пригласить еще кого-то (анестезиолога, терапевта… это я не помню). После этого определил мое состояние, снял повязки, достал пинцетик, ваточку, раз-два – и я был полностью здоров! Исцелен легким движением руки (этого не хватало даме в поликлинике). Поблагодарив врача, я вышел из кабинета, и с номерком в кармане пошел ловить такси. Очередь в кабинет была в полном удивлении.

Предновогодний концерт прошел с успехом, я жалел только, что на нем не было моего молодого врача…

рук снимает. Недалеко – километров пятьдесят. Нам с вами это не крюк. А бабка - на весь Урал знаменитость. К ней даже из-за границы лечиться едут, из села, где Ванга жила.

Согласился от безысходности. Там все равно магазин в деревне-то.

Дом у бабки был странный. То есть не крестьянская изба, а именно дом в деревне. Старый. Лет так за сто с полусотней. То ли больничка была ранее, то ли школа, то ли просто приказчик заводской жил. Калитку в тёсовой воротине, открыла та самая бабка.

Точнее вовсе не бабка, - бабкой назвать язык не повернется, а высоченная стройная старуха с крючковатым носом, вся в черном платье до пят. С кружевным черным же воротником и манжетами. Я так в детстве старуху-графиню из Бронзовой птицы представлял. А эта еще и назвалась Марфой Акинфиевной, что в Демидовских местах звучит вызывающе после захода солнца. Пригласила в дом. Посмотрела. Не спрашивая набулькала воды в стакан и подала. Стало легче.

И минут за пятнадцать, под удивленные вздохи водителя, рассказала всю историю болезни. Сердце начинает шалить. Давление. И так далее, и тому подобное, достаточно подробно и правильно. Травы заварила разной, колодезной водой отвар остудила, порошков каких-то в тот же стакан насыпала. Ну я сразу-то пить не стал, мало ли чего намешала. Не поклонник видите ли употребления помета летучих мышей с толчеными жабьими головами. Обещали ж только наложением рук… Но тут, как раз водитель спросил, откуда она все про нас знает.

- Чего про вас знать-то алкашей? Тоже мне бином Ньютона. Я пятьдесят лет в районной больнице из них тридцать – заведующей. Сейчас здоровья на работу не хватает, дома сижу, иногда людям помогаю. А всякие идиоты вроде тебя, - тут она на водителя кивнула, - слухи распускают про бабку-целителя. Пей, не бойся, - это уже мне, - там аспирин с аскорбинкой и травы успокаивающие.

Выпил, да.

- А имя-отчество? – выпив обратился я с наглым вопросом.

- Так надо ж было тебя в чувство привести как-то. Ииэх, интеллигентный человек, а водку в таких количествах употребляете. Воздержанней надо быть. А так-то я Мария Афанасьевна Никитина. Без всяких чудес и демидовщины.

Тут я все-таки заржал. Хорошая тетка. А могла бы ведь и клубочек предложить. За три моря с клубочком.

я уже, может быть, сяду. Вас беспокоят из редакции газеты "Недостатки". Мне поручено написать статью о нашей калечащей медицине вообще и о вашей злополучной поликлинике в частности. Буду часа через полтора. Предупредите главного, чтобы он подготовил для интервью пару врачей и нескольких пациентов. Ну и что-нибудь такое, знаете, немного скандальное. Без этого никак. Читателю нужно промыть мозги. Пресса, знаете.

- Через полтора часа главный врач должен быть в министерстве.

- Очень хорошо. Это сгодится для заголовка: "Костоправ сбежал в Минздрав". Неплохо, а?

В обусловленное время корреспондент явился в поликлинику.

- Здрасте. Это я вам звонил. Ну, чем будем удивлять?

- Главный врач просил извиниться - ему не удалось выкроить для Вас время. Но Вы можете взять интервью у любого нашего сотрудника. Могу порекомендовать психиатра. Человек он необычный, приобретете массу впечатлений.

- Годится. И заголовок в тему: "Промывка мозгов". Неплохо, а?

Секретарь сопроводила корреспондента к кабинету с табличкой "Психиатр" и заглянула внутрь:

- Николай Петрович, к вам посетитель, - обратилась она к доктору, предложила репортёру войти и удалилась.

- Добрый день. Садитесь, - поздоровался эскулап, повернул в замке ключ и положил его к себе в карман. - Не беспокойтесь, это для Вашей безопасности. Знаете, иногда врываются невменяемые больные, скандалят, телесные повреждения наносят. Ну-с, на что жалуетесь?

- Собственно, ни на что. Я...

- Да-да, понимаю. Все наши больные абсолютно здоровы. "Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума..." - так, кажется, у Пушкина? Уже состоите на диспансерном учёте?

- Доктор, Вас что, не предупредили?

- Так и запишем: "Пациент уходит от конкретных ответов, считает себя вменяемым, но полагает, будто о его действиях некто заранее предупреждает окружающих, что указывает на наличие у него мании преследования. Держится настороженно, несколько развязно".

- Да вы что, с ума сошли! Я член Союза журналистов!

"... заявляет, что врач сошёл с ума - (продолжал озвучивать свои записи доктор), - что является симптомом проекции собственной болезни на собеседника. Утверждает, будто состоит членом некой организации, которую именует "союзом".

- И давно это у Вас?

- Я занимаюсь журналистикой три года. Послушайте - меня к Вам прислали...

"Болеет три года, полагает, что его прислали, но недоговаривает откуда. Не исключено, что считает себя пришельцем из иных миров" - бубнил психиатр, водя ручкой по "истории болезни".

- С НЛО давно виделись? Голоса слышите постоянно или периодически?

- Это чёрт знает что! Приходишь в поликлинику здоровым, а уходишь больным! Я это так не оставлю!

- А, батенька! Зачем же здоровому в поликлинику? Сытый в столовую не пойдёт:

"Присутствуют также симптомы резонёрства и расщепления сознания с выраженной агрессивной окраской" - закончил врач.

- Выпустите меня из кабинета! - не на шутку испугался репортёр.

- Нет, голубчик. Один Вы отсюда не выйдете, - ответил его собеседник, набирая номер. - Алло, скорая? Говорит доктор Зубов. Запишите вызов для психбригады. Да, для госпитализации пациента в больницу Павлова. Диагноз? Параноидный синдром эндогенно-процессуального генеза, выраженная мания величия и бред преследования. Да, опасен. Спасибо, жду.

- Доктор, я Вас очень прошу, отпустите. Я специализируюсь по медицинской тематике, хотите - устрою Вам бесплатную рекламу в газете? - взмолился корреспондент.

- Отпустить я Вас, милый, не могу. Клятву дал Гиппократу. Так что долг есть долг. А там, куда Вас сейчас заберут, я советую свою медицинскую специализацию не упоминать. Ну, подержат месячишку, подлечат и выпустят с Богом. А "специалистов в медицине" по инструкции не менее полугода обрабатывать полагается. Так сказать, до полной промывки мозгов. Так что Вы тут немного посидите, а я приму кофейка, - закончил доктор, и вышел в другую дверь.

Журналист тут же рванул к телефону.

К его удивлению, шнур к розетке присоединён не был.

Затем его взгляд упал на лежащую возле телефона записку:

Николай Петрович!

Тут прибудет какой-то нахальный репортёр - специалист по промывке мозгов. Промой-ка ему кое-что и постарайся объяснить, что такое учтивость.

Главный. врач: (подпись). - Ну что ж, а теперь можете задавать свои вопросы, - произнёс входящий в кабинет врач.