Скорая - занятие нешуточно!
Соседка-врачиха вчера поделилась, пересказываю.
В общем, поступил к ним на скорой мужчина, что нуждался в экстренной внеплановой операции, для которой необходимо было сбрить ему с низа живота практически весь волосяной покров. А так как предоперационная комната была занята,
Залетев в туда, сестричка тихонько сдёрнула с бессознательно лежащего там мужика штаны и, жутко волнуясь и краснея, приступила к порученной процедуре, начав с его левой тестикулы. Была она, по всей видимости, ещё молоденькая, вследствие чего ещё относилась к мужским половым железам как к чему-то довольно сакральному. И вероятно по причине такой неопытности и, ввиду шарообразности обрабатываемого ею предмета, успела оный пару раз порезать, быстро, впрочем, замазав царапины зелёнкой с йодом из-за чего левое яйцо пациента стало здорово походить на пасхальное.
К этому времени больной проснулся и, сонно узрев происходящее, начал потихоньку распадаться на молекулы. Правда продолжался этот процесс недолго, так как, осознав происходящее, он широко выпучил глаза и возмущённо возопил:
- Это вы что, бл. . ди, тут делаете? ?! !
Короче говоря, она забежала не в ту палату и побрила там какого-то мирно спящего другого больного, которого к тому же сегодня вообще должны были после обеда выписывать.
Пострадавший устроил страшный скандал, обрушив весь свой праведный гнев на побелевшую от ужаса медсестру.
- Ты б ещё, с@ка, зажигалкой опалила! ! – голосил он на весь коридор, куда к тому времени высыпали уже все ходячие больные.
Не успокоившись на этом, он дошёл до замглавврача, с которой категорически затребовал справку для своей супруги, о том, что произошедшее с ним непотребство было намеренно устроено больничным медработником.
- Ничего не знаю, гоните справку! ! – доносилось из кабинета - я теперь как жене это Фаберже показывать буду? ?! !
Ну, что тут поделаешь, пришлось ей выписать бумагу, что при лечении такого-то пациента была допущена врачебная оплошность в виде ошибочного и частичного выбривания его паховой области.
После чего обозлённого обладателя оригинальной интимной причёски постарались поскорей спровадить на выписку, и жизнь в больнице снова вернулась в своё беспокойное русло.
Знакомая работает сестрой-анестезисткой.
Когда людей после операций и наркоза привозят в общую палату, то за ними наблюдает персонал в момент "отходняков" после наркоза. Обычно приходит доктор и задаёт общие вопросы: как самочувствие, какой сегодня день и т. д. Цель понятна: оценить состояние пациента. Так как некоторые пациенты могут начать дурковать и неадекватить, и такие личности могут навредить себе и другим больным в палате.
Если есть подозрение на буйство пациента, особенно вкупе с галлюцинациями, то с помощью бинтов их фиксируют к кровати, для их же блага.
Привозят в палату молодого парня. Парень приходит в себя. К нему подходит врач и моя знакомая (которая сестра-анестезистка).
Врач ему задаёт дежурные вопросы и парень вроде адекватно на них отвечает. Но потом вдруг выдаёт фразу: "Доктор, я хотел вам сказать... у вас тут голубь по палате ходит".
Сестра и врач многозначительно переглянулись, кивнули головой. Без лишних слов и жестов (опыт совместной работы, он такой) стало понятно: надо привязывать. И тут из под койки пациента выходит реальный голубь))
И тут из под койки пациента выходит реальный голубь))
День сурка
В 2013 году укусила меня гадюка, месяц в больнице (црб в поселке), нога в лангете, лежачий режим.
Противоядовое мне стали вводить не сразу, не знаю по каким причинам, капали витаминчики, нога распухла от ступни до колена, на теле образовывались ужасные гематомы, было больно даже голову повернуть.
Но хуже всего было, что меня положили в палату к бабуле с плохой памятью, она по утрам заново знакомилась со мной и каждый раз рассказывала историю, как ее козу укусила гадюка, и как козу пришлось умертвить! Ни одна змея не пострадала.
Ни одна змея не пострадала.
В далекой середине 90-х довелось мне полежать в гинекологии. Соседкой по палате милая девочка с ангельским, слегка картавым голоском, работающая медсестрой на зоне. Мы валялись от ее тюремного сленга. Казалось, что ничто не может смутить человека, прошедшего такую школу жизни. Направляют ее на УЗИ. Приходит с выпученными глазами, красная как помидор. Узист красивый шкафоподобный застенчивый парень сделал ей никому неизвестное тогда ноу-хау, трансвагинальное УЗИ, которое делается с презервативом. Ну девочка обалдела, застеснялась и кончила на кушетке. Встала, а под ней мокрое пятно. Стыдно до жути. А Узист потом часто навещал ее с угощениями, понравилась необычная девочка.
Прошло несколько лет. Я вышла замуж. Иду на УЗИ в сопровождении мужа. Рассказываю ему эту историю. Поржали. Ложусь на кушетку, доктор достает презерватив... Вышла с выпученными глазами красная, как помидор. Муж не задал ни одного вопроса
Пролог:
В начале 90-х волею судеб оказался в Туркмении, где работал переводчиком на одну аргентинскую нефтяную компанию... Сам из Москвы, где после возвращения из армии взял 3-х летние курсы испанского, по окончании которых моя любимая преподавательница и "сосватала" меня аргентинцам. Интервью прошёл "на ура" ибо задавались обыденные
Собственно история первая:
Сидим с американцами в выходные в гостинице (на улице жара страшная - дело летом) и играем в карты. Естественно пьём баночное пиво и курим. Я тогда курил дукатскую Яву, если кто помнит. В очередной момент беру карты в руки, а сигарету аккуратно кладу на край банки с пивом, где уже лежит сигарета соседа американца. Тот не глядя пытается её взять и по ошибке затягивается моей... Он не закашлялся. Нет. И даже не заматерился. Всего лишь поморщился, молча вышел из-за стола и ушёл. Вернулся через минуту из своего номера с блоком мальборо. "Держи, - мне говорит, - и больше, пожалуйста, не кури эту отраву".
История вторая:
У одного из американцев случился инфаркт. Мужик был здоровенный (в плане роста и веса) - сердечко жары и не выдержало. Положили его в местную больницу. Он, естественно, ни слова по русски, а врачи по-английски. Так я и оказался лежать с ним на соседней койке в двухместной палате. В одно прекрасное утро отделение обходит один местный именитый профессор с группой студентов-медиков. Зашёл и к нам в палату. Вышел вперед, а все студенты скучились за его спиной и впитывают каждое его слово. "В этой палате, - говорит, - лежит наш американский больной с переводчиком". Диагноз, мол, такой-то. Лечение назначили такое-то и таблетки даём такие-то. Развернулся и уходит. "Цыплята" - за ним. В дверях неожиданно останавливается и оборачивается. Все студенты, соответсвенно, тоже замерли, обернулись и приготовились ещё углубить свои медицинские знания. Профессор выдержал паузу и выдал: " Больной - справа, переводчик - слева".
Сделали мне операцию по удалению аппендицита. Отвезли в палату. Дело было вечером. Почти сутки пролежал, промаялся, вроде стало отпускать. А тут ещё обезболивающее прокололи. Кайф, короче. И тут на свободное место привозят деда, лет эдак 80 с лишним. Переложили на кровать, укрыли. Спрашиваем, что случилось. Дед повествует. Случилась, мол, автоавария. Дед был на месте пассажира в "Запоре". Слишком серьёзного ничего с ним не случилось, но швы в разных местах наложили, в том числе и на лицо, в районе губ. Тут в палату заходит молоденькая, очень симпатичненькая медсестричка и обращается к деду: "Дедушка, я вам сейчас капельницу поставлю". И ставит. И уходит. А когда она дверь в палату открыла, чтобы выйти, с противоположных окон солнце её так осветило, что вся одежда (халатик) ну просто прозрачным стала. Закрыла дверь, ушла. Тут дед и произнёс своими полузашитыми губами: "Я бы ей вдул! " Все чуть с коек не попадали, а у меня шов разошелся. Вот такой Дон-Жуан.
Эту историю я услышал в купе поезда Москва-Сочи.
Детская больница провинциального городка. В приемном покое, на приеме больных, медсестра из палаты интенсивной терапии. Опытная, за тридцать лет работы насмотревшаяся всякого, и смешного и грустного. Умеющая ставить на место поддатых пап и успокаивать ревущих мам и детей. И вот в приемный покой
- Чем вы все здесь занимаетесь?! Почему к моим жене и ребенку не подходит врач?! Если врач не подойдет через пять минут, я его отправлю лес валить!
На все его вопли он получил спокойный ответ:
- Врач занят с другим ребенком, освободится, осмотрит вашего. Если не прекратите шуметь, я вызову охрану и вас выведут. Здесь больница, а не дорога.
Мужик обороты убавил, но все еще кипит.
- Я это так не оставлю. Я здесь останусь, имею право.
Наивный! Ну кто его за язык тянул? Сестра заулыбалась.
- Хорошо, хорошо! Помойтесь, переоденьтесь и приезжайте. Тапочки не забудьте.
Вечер, палата интенсивной терапии. Мама 25 лет и десятидневный ребенок с тяжелым ларинготрахеитом. Из роддома сразу в больницу. Мама еще не отошла от своих первых родов и слегка заторможена. Да и муж ее заметно подавляет, привык быть главным. Капельница, ребенок беспокойный, нужно придерживать.
- Ты лежи, лежи. Муж присмотрит.
Ночь. Ингаляция. Надо дать питье. Малыш сосет неохотно. Папа дрожащими руками держит бутылочку. Напоили, теперь надо подержать столбиком, чтобы не срыгнул.
- Ну-ка, папаша, держи его вот так, головкой на плечо. Я пока пеленки приготовлю, а ты, мамаша, не дергайся, пусть привыкает.
Ребенка вырвало прямо на папу, но дыхание явно стало лучше. Такая медицина продолжалась всю ночь.
Утро. Пациент наконец отдышался, порозовел, наелся мамкиного молока и уснул. Новоявленный брат милосердия покинул палату интенсивного воспитания со словами - Как вы здесь работаете? Я чуть с ума не сошел!
Через неделю их выписали из больницы, но все семь дней, навещая жену, инспектор привозил дежурной смене торт к чаю.
Юмор, конечно, черный, но...
Довелось как-то в начале этого века оказаться в реанимации ожогового центра института им. Склифосовского. В качестве пациента, то есть (пользуясь случаем, глубокий поклон сотрудникам этого центра). Во времени и сознании потерялся, короче плохо мне совсем. Как-то под утро очнулся от негромкого разговора. Приоткрыл глаза и вижу что за зав. отделением (назовем Иван Иванычем), ходящим взад вперед по палате носятся две сестрички. И вид у сестричек сильно виноватый. Со стороны девчонок слышно только канючинье: "Ну, Иван Иваныч! Ну, мы! Ну, это!"
Прислушался... зав:
- Кто дал больному Н. это лекарство? Нет, я спрашиваю, кто ему его дал?
Сестрички:
- Так, оно на его тумбочке стояло!
Зав
- Б%я, эта тумбочка на две кровати! Лекарство было для его соседа! Что я теперь в заключении о смерти должен писать? !" После этого я понял, что пора срочно выздоравливать...
После этого я понял, что пора срочно выздоравливать...
Очень много лет назад одна моя подруга-художник впервые приехала в Германию, но не успела провести и двадцати четырех часов на немецкой земле, как откуда-то из глубины её организма вдруг посыпались камни, и подругу с температурой, рвотой и прочей дрянью под вой сирен умчали в университетскую клинику города Майнца. Там ей вкололи
Один за другим в ее палату входили белоснежные викинги. Викинги были душераздирающе молоды, высоки, статны, голубоглазы, русы, мускулисты, от висящих на их шеях стетоскопов сами по себе расстегивались пуговицы на блузке, а их белые халаты небрежно прикрывали интеллигентностью мужественность. Викинги брали подругу за руку, проверяли пульс, измеряли давление, они расспрашивали ее о самочувствии, они ставили капельницы и заботливо советовали побольше пить. Минус был один: от переизбытка в организме головокружительных эмоций камень тут же расщепился на молекулы, раскрошился на атомы и унесся прочь, и подругу через два дня из университетской клиники выперли, хотя она умоляла позволить ей остаться там навсегда, лежать на высокой кровати, со слабой улыбкой протягивать спасителям холодные пальцы, и пусть бы на ее бледных щеках, тревожа врачей, вспыхивал и вспыхивал лихорадочный румянец.
С тех пор прошло много лет, но легенда о викингах в белых халатах прочно закрепилась в сообществе художников-постановщиков театра кукол.
Спустя четверть века другая моя подруга, тоже по стечению обстоятельств художник-постановщик, приехала к нам в Германию работать и в какой-то момент с неизвестными и таинственными симптомами воспаления на ноге оказалась в больнице города Оффенбурга. От предвкушения она была почти что в обмороке, шутка ли, двадцать лет тайных грез, и вот они, высокие двери, ведущие в райские кущи, сейчас они распахнутся, и тридцать витязей прекрасных…
Но белые двери наконец-таки распахнулись, и через них в комнату колобком вкатился маленький кривоногий кореец, лысый, зубастый, до жути страшный и злой, как черт.
(Весь ковидный год мы с Димой и детьми прожили в Корее, там нас отвезли в местную больницу, чтобы сдать ПЦР-тест, мрачная корейская тётка с размаху сунула мне палку в нос, а когда я инстинктивно отшатнулась, схватила меня сзади за волосы и ткнула вперёд, и тут я поняла, что в Корее врачи пациентов любят без увертюры. )
Подругину ногу кореец осматривал, ворчливо приборматывая. Потом щелкнул челюстью и завопил: «Воспаление не находить, находить варикозное расширение, а почему находить? Потому что очень много лишний вес, потому что каждый хотеть на диване лежать, шоколад кушать, телевизор смотреть, а надо вставать спорт делать каждый день и ходить тысяч шагов, и нет много жрать, тогда и в больницу не ходить, и еще чулки специальные носить и не говорить истории! Еще вопросы спрашивать? »
Мы в ужасе сказали, что ещё вопросы спрашивать не имеем, но тут кореец случайно посмотрел в окно, с тоской увидел, что вместо небоскребов родного Сеула там карлятся опостылевшие особняки южнонемецкого барокко, вспомнил, что у тутошних дикарей свои ритуалы, повернулся к нам и, радушно оскалившись насколько мог, сообщил: «Хорошего дня! »
И выкатился вон.
«В детстве, - сказала подруга, - я однажды шесть часов стояла в очереди за сгущёнкой. И представляешь, сгущёнка кончилась как раз на мне. Вот и викинги тоже кончились…»
В больнице в одной палате лежали два тяжелобольных человека. Один лежал у окна, а кровать другого располагалась у двери.
— Что там видно в окне? — как-то спросил тот, что лежал у двери.
— О! — оживился первый. — Я вижу небо, облака, напоминающие зверюшек, озеро и лес вдалеке.
Каждый день лежащий у окна рассказывал своему
В то время как он наблюдал все эти удивительные события за окном, его соседа мучила глухая злоба. «Это несправедливо, — думал он. — За какие такие заслуги его уложили у окна, а не меня, и я могу лицезреть только дверь с облупившейся краской, в то время как он любуется видом из окна? »
Однажды, лежащий у окна сильно закашлялся и стал задыхаться. Он пытался дотянуться до кнопки вызова медсестры, но у него не было сил, потому что он содрогался от кашля. Сосед наблюдал за происходящим. Ему ничего не стоило нажать на свою кнопку, но он этого не сделал.
Через некоторое время первый затих и вытянулся на своей постели.
Когда его унесли, сосед попросил медсестру, чтобы его переложили к окну. Медсестра выполнила просьбу больного, перестелила его постель, помогла ему перелечь на противоположную кровать и, убедившись, что больному удобно, направилась к двери. Вдруг её остановил удивлённый возглас больного:
— Как же так! Это окно выходит на глухую серую стену! Но тот, кто умер, рассказывал мне, что видел лес, озеро, облака, людей… Как же он мог всё это видеть из этого окна? Медсестра печально улыбнулась: — Ваш сосед - [бал]абол
Медсестра печально улыбнулась:
— Ваш сосед - [бал]абол
Лежу в больнице, хирургическое отделение. Народ в палате после разных операций.
Врач делает одному старику перевязку. Тот стонет, "вот, [м]лять! ". Врач ему: ну вы что, мы же с вами договаривались, у меня в отделении матом ругается ИЛИ пациент, ИЛИ доктор. Потому что, когда оба, - это уже перебор.
Лежал я год назад с апендицитом в больнице. Всего делов-то – апендикс вырезали, в палату положили и лежи, пока раны заживают. И вот привозят к нам одного кадра. Мальчишка лет пятнадцати , одет в форму Вермахта.
Народ начинает смеяться, мол, где тебя, фриц, ранило. А оказалось все просто. Реконструкторы собрались на очередное свое представление.
Естественно, и «немцы» были. Начали игру, это как у толкиенистов, но только оружие другое. Ну, и этот кадр решил схватиться врукопашную с красноармейцем, причём, оба друг друга знали, и если не были друзьями, то хорошими знакомыми – точно. Вроде, началось все в шутку, но потом одно неосторожное движение - и «немец», пропоротый четырехгранным штыком, валится на землю. Так, ерунда. Бок слегка задели. Но все равно - проишествие. Вызвали скорую, и его отправили в больницу. И вот, представьте, лежит на кровати парень, на стуле - немецкая форма Вермахта, а на тумбочке - каска. Народ смеялся до того, что просил его перевести в другию палату, а то швы расходятся. Врачи, когда его осматривали и оперировали, тоже не смогли сдержаться от шуток – рана-то пустяковая, поэтому можно и похохмить. А вот когда к нему два друга приехали, почти сразу после операции, это был отдельный цирк. Они оба носили форму войск НКВД. В палате от смеха люди прослезились. А чего стоили одни коментарии.
Лежала я в 1973 году в одном из районных роддомов Курганской области. Главврач был мужчина лет тридцати. Но из тех, для которых кроме пациентов никого и ничего не существует. По общему признанию обитательниц учреждения - большой профессионал своего дела.
И вот объявили, что приезжает комиссия. И будут в ней товарищи аж из Министерства здравоохранения.
- Ну что, женщины? Что комиссии говорить будем?
Мы в один голос принялись заверять, что всем довольны и никаких жалоб у нас нет.
- Так не пойдет, - перебил нас врач. - Вы знаете, что вам должны выдавать фруктовые соки? А фрукты? А почему вы должны в палате пол по очереди мыть?
Что правда, то правда. Народ у нас не избалованный. Привыкли довольствоваться тем что есть.
Состоялось у нас что-то вроде репетиции, в ходе которой мы узнали для себя много нового.
Потом это выглядело так: Комиссия в составе товарищей из Министерства и чиновников рангом пониже заходит к нам в палату. Товарищи из Москвы интересуются как нам тут живется. Мы, как и было условлено, начинаем в голос возмущаться, что нам не дают того, другого и так далее.
Товарищи из Министерства обращают недоуменные взгляды на товарищей из области. Товарищи из области бросают уничтожающие взгляды на главного врача. Главный врач растерянно разводит руками. Краснеет. Пытается что-то сбивчиво лепетать. Явно оправдываясь. Через некоторое время все удаляются.
А через неделю у нас появились и соки, и витамины, и санитарка, которая делала уборку в палатах. А наш главный врач ходил и украдкой довольно улыбался.
А наш главный врач ходил и украдкой довольно улыбался.
У друга умерла тёща. Старенькая совсем, да тут ещё и онкология, короче, для его семьи это не было неожиданностью. Примерно за неделю до её перевезли в хоспис. Круглосуточный уход, питание пять раз в день, двухместные палаты, умирай - не хочу. Так вот, когда оформляли бумаги, главврач сказал: "Сейчас задам очень важный вопрос, только не воспринимайте как шутку: она за Путина или за Навального? ". "А что, если против Путина, вы ее не примете в хоспис? ", - удивился друг. "Конечно, примем, - ответил главврач, - но в палату к тем, кто за Путина, подселять не будем. Вы не представляете какие у нас тут политические баталии, дело до рукоприкладства доходит. Моя задача, чтобы наши пациенты покидали палаты естественным образом, а не в результате насильственной смерти, ведь им, сами понимаете, много не надо, чтобы отдать богу душу. Так что давайте серьезно: она за Путина или за Навального? "
В начале осени 1997-го я впервые в своей сознательно-взрослой жизни лег в больницу. Левосторонняя пневмония. Очень просто - пошел в тонкой шелковой рубашке на день рождения друга, выпили, еще выпили, и отчего-то пошли тусоваться на балконе его квартиры на 10 этаже, где нас просквозило летним питерским ночным ветерком. Потом еще выпили, поехали
Больница оказалась хорошая по питерским меркам - НИИ Скорой помощи им. Джанелидзе (кто знает тот знает). До этого пару дней полежал под капельницей уж совсем в каком-то гадюшнике, еда отвратительная, в палате человек десять, грязь и проч. НИИСП им. Джанелидзе показался просто раем после этого.
Лежал около месяца. Тяжко - мыться запретили (вы когда-нибудь пробовали не мыться месяц? ) Аки тюрьма казалось... Спасибо родителям (принесли телевизор) и будущей жене (приходила каждый день). Сто с лишним уколов антибиотиками и витаминами (зачем? До сих пор не понимаю) - не то что сидеть - лежать было больно! пардон за подробности - задница стала просто сплошным синяком, несмотря на йодные сетки, последние уколы делали уже просто в бедра... зато начисто отбили у меня остатки детского страха перед уколами! Сильно подорвали иммунитет этими уколами.
Но это неинтересно. Интересны люди, лежащие с тобой в больнице. У каждого своя жизнь, своя судьба... Интересно с ними разговаривать было. Делать то нечего, вот и выкладывают о себе всё что на душе...
Со мной в двухместной палате лежал ни много ни мало - пилот пулковских авиалиний в отставке, спортивного вида пожилой мужик, шутил постоянно, нарушал режим, бегал домой, рассказывал интереснейшие вещи - как однажды в Пулково его друг посадил самолет на одном двигателе, так, что никто из пассажиров ничего не заподозрил. Ни медали, ни премии - благодарность от начальства... Очень, помню, критиковал фильм "Экипаж" - ляп, говорит, на ляпе (это про финал со взлетом самолета и оторванным хвостом).
В коридоре (! ) лежало 2 больных - им не хватило мест в палатах (1997 год, никакого ковида ещё). Потом привезли "тяжелого" бомжа и положили тоже в коридор - в редкие периоды прихода в сознание он жутко матерился, просил выпить, махал руками и не давал подойти к себе медсестрам для укола... Бомжа выписали к чертовой матери через пару дней мучений с ним. На его место в коридор положили "тяжелого" "уголовника" - молодой парень, отказали отбитые на этапе почки, сначала лежал без сознания - бабки из палат шарахались от него (внешность соответствовала - отек от отбитых почек превратил его лицо в жёлтый пузырь с глазами щелочками и ртом), распускали слухи, что он всех перережет как оклемается, потом он очнулся, ездил по палатам на кресле-каталке, заехал ко мне. Познакомились. Нормальный парень двадцати с чем-то лет... Я не удержался, спросил, за что его посадили. Говорит - "а ни за что! ! " (c) (Шарапов, "Место встречи") Водилой работал на грузовике, попросили помочь, оказалось - ворованное вез. Ну точно Шарапов перед заброской в "Черную кошку"... Потом выписали его, без улучшений - мать приехала, забрала...
Один раз, ночью, будит медсестра: "Пойдем, бабка в соседней палате преставилась, надо труп в морг перетащить, а то вонять до утра будет, а там ещё две живые лежат! " - "Чо?! " - "Да больше некому! " Я в каком-то а[ут]е пошел (молодой, глупый и юридически безграмотный). Бабку я вместе с больным из соседней палаты водрузили на каталку, потащили в больничный морг. Холодильник-комната такой, дверь огромная с таким же замком как в сейфе, куча трупов на полу, накрытых тряпками. Метрвенный голубоватый свет. Фильм ужасов, короче. Я заходить туда отказался (уж тут несмотря на юридическую безграмотность тех лет включились чувство самосохранения, как так, лежу с пневмонией - а меня в холодильник! ), бабку оставили на каталке там до утра, вернулись к себе на отделение. Мужик, тащивший ее со мной, стоит в коридоре и нервно курит. У меня тоже как-то сон прошел... Медсестра мимо проходит - чудный вопрос: "Чего спать не идете? " Всем доброго здоровья, не болейте!
Всем доброго здоровья, не болейте!