Медицинские истории #врач

помощи решило наказывать больницы, где ждать приходилось больше четырех часов. Программа оказалась успешной, по крайней мере внешне. На самом деле некоторые больницы стали держать поступающих пациентов за пределами своих стен в машинах скорой помощи до тех пор, пока персонал не убедится в том, что сможет уложиться в отведенные четыре часа.

Аналогично у нас. Большое госучреждение, присылают "временной стандарт ожидания очереди", очередь электрическая, в каждом филиале стоят киоски выдающие талоны, на них ПО, позволяющее снимать телеметрию на федеральном уровне, первый месяц пришла табличка - среднее время ожидания услуги 2 часа, дали всем [ман]дов, второй месяц - среднее время ожидания в очереди 2 минуты, у некоторых управ менее 5 секунд, начали разбираться, все оказалось просто, на киоски наклеен листок А4 с сообщением "ТАЛОНОВ НЕТ, ЖИВАЯ ОЧЕРЕДЬ", оператор клиентской службы принимает человека, выдает в системе ему талон и сразу же закрывает, после чего начинается обслуживание.

Зато по всей стране проблема с ожиданием человека, согласно отчетам, решена!

Знаете как подрядчики нокии снижали количество обрывов звонков? Они просто накрутили счетчики, чтобы абоненты слушали тишину, отключались сами и перезванивали. Не обрыв же? Не обрыв.

В догонку к безумным KPI:

У кадровиков:

- Экономия ФОТ. Результат: Организация превращается в проходной двор, кузницу кадров или загон для скота.

- Количество принятых на работу. Результат: Практически, как предыдущий. Любой ценой, включая откровенный [ман]дёж, принять сотрудника. Как следствие: текуча кадров и всё остальное.

У врачей:

- Количество принятых пациентов. Результат: Нах[рен] лечить? - Он же не придёт потом.

У продавцов:

- Средний чек. Результат: Пи[c]ец уровню обслуживания и репутации заведения.

У саппорта и им подобных:

- Количественный личный KPI по закрытым задачам. Результат: Линейный персонал перестаёт взаимодействовать "по горизонтали". Начинают не помогать друг-другу а наоборот, скрывать информацию, подставлять, и т. п.

— выкатываем из сарая новую ракету, да и космонавт у нас есть запасной, вон он стоит, улыбается по-гагарински. А дрогнет рука у хирурга и это... так бабушка... елы-палы... опаньки...

Не, понятно, что элементарные случаи, типа триппера или пробитой башки лечатся самостоятельно, одно подорожником, другое стрептоцидом, не помню правда точно что куда. Огромный пласт заболеваний лечится вообще простой клизмой.

— Василич, я приболел, на объект ехать не могу.

— Пацаны, у нас больной! Где моя ведерная клизма? Готовьте мыльный раствор!

— Василич, ты волшебник, отпускает на глазах!

Но, к сожалению, медицина не всесильна, нонешняя пандемия тому живой пример. Вот так и в тот раз было.

Витя приболел. Легкое недомогание резво перешло в трисичуху, и он по красному плюсу отъехал на тагильскую больничку. Время от времени я с ним созванивался, но к концу недели лучше не стало, а даже немного наоборот, Витя стал местами терять сознание, да и вообще завещал мне свои удочки.

Эскулапы поставили ему менингоэнцефалит, но я отказывался верить, что такого насквозь вредного джентльмена мог пробить какой-то лесной таракан. Как бы то ни было, надвигалась пугающая неизбежность. Я, конечно, где-то и сам виноват, доверившись сельской медицине, не озаботился своевременно дернуть пациента хотя бы к нам в город, когда же заклевал жареный петух, Витю объявили нетранспортабельным. Пятница вечер. Почти конец.

В задумчивости я забрел после работы в кабак, прочистить мозги, да и подуспокоить нервишки. Сотка вискаря на голодный желудок оказала свое магическое действие. Нервяк ушел, вернулась способность мыслить рационально. Я не знаю, как решить проблему, но я знаю того, кто знает. Рука тянется к мобильнику.

— Алексей Юрьевич, здравствуйте, беда у нас.

— О, Женя, здорово, чего стряслось?

Описываю проблематику.

— Порешаем. Помнишь твоего тезку доктора? Он сейчас как раз замминистра здравоохранения.

Часа три смотрю в мобильник, глушу вискарь и наполняю пепельницу. Хватаю трубку еще до того, как [м]лямс звонка доносится до уха.

— Че там?! ? — одним выдохом, поставив сердце на паузу.

— Ну нормально все. Консилиум собрали. Нет там никакого менингита, банальный гайморит у человека с защемлением лицевого нерва. Сейчас антибиотиками прокапают, обещают, что к понедельнику здоровее тебя будет. Но еще пару деньков лечили бы от энцефалита — точно б помер.

Рассыпаюсь в благодарностях, зачисляю тезке доктору на счет очередную бутылку коньячеллы.

— Василич, прикинь, — в понедельник с утра пораньше названивает бодрый и здоровый Витя, — лежу я, брежу себе потихоньку, отходить собираюсь. В палату влетает штук сорок докторов, разве что в жопу мне не посветили. Орут, руками машут, матерятся. Перетащили в люксовую одиночку, обтыкали капельницами и приборами. В субботу в обед кормили шашлыком.

— Не парься, Витя, это просто отечественная медицина на пике возможностей.

Теперь я точно знаю, что все почти болезни лечатся клизмой, просто надо ее правильно вставлять. В простых случаях — пациенту, в случаях посложнее — главврачу.

за руку, выслушать про сына-алкаша, забравшего всю пенсию, накапать успокаивающих капелек. От температуры - анальгин с димедролом. Моё участие было минимальным. И вот однажды...

Был теплый весенний вечер, во дворах было многолюдно, раздавались веселые крики детворы, мужики стучали в домино, тетки заняли приподъездные лавочки и перемывали всему двору косточки... Мужик вышел в трениках с пузырями на коленях выбросить мусорное ведро. В соседнем доме на кухне призывно было открыто знакомое окно. Он не долго думая, завернув предварительно на мусорку, направился в гости. Поднявшись на четвертый этаж с пустым ведром, он позвонил в дверь. Его ждали.

Любовница знала, что времени у них немного, и поэтому сразу направилась в душ. Мужик подошел к распахнутому окну и в предкушении закурил. Внизу завизжали коты. Так как уже начало стремительно темнеть, мужик перегнулся через подоконник, дабы получше рассмотреть кошачью баталию.

На газоне двигались нечетко какие-то тени и мужик высунулся ещё на четверть бедра... Дамочка голенькой и раскрасневшейся вышла из душа. У окна стояло ведро, по кухне плыли сизые облака табачного дыма. И никого.

Пробежавшись по квартире, заглянув в туалет, на балкон, она почувствовала неладное...

На газоне уже было многолюдно. Толпа окружала распластанное на траве безжизненное, в трениках и белой майке, крепкое мужское тело. Лицо его было мертвенно белым, дыхание не определялось. Впрочем, как его определишь, если никто не решался подойти к несомненному трупу. А то, попробуйте сами сигануть с четветого этажа! Посмотрим, что от вас останется... Мы были в соседнем дворе, когда диспетчер передала по рации: "Падение с высоты! " Взревела сирена, мы уже через 30 секунд были на месте. Я жутко волновался, когда подбежал к пострадавшему, поэтому долго не мог нащупать пульс. Народ уже начинал реветь: "Вечно вас не дождешься! Бездельники! Сто раз помрешь, пока приедете! А теперь возитесь... " Наконец-то на шее под пальцами я почувствовал пульсацию.

Ритм был хороший, число ударов в минуту - в пределах нормы. Я ощупал быстро голову, грудную клетку, руки, ноги. Ничего вроде не выпирало, не хрустело, не кровило. Водитель поднес носилки, фельдшер вколола обезболивающее, мы положили мужика на носилки и погрузили в машину.

Снова взревела сирена и мы, рассекая толпу зевак, выехали со двора. По рации я попросил диспетчера сообщить в медсанчасть реаниматорам, чтоб они нас встречали у входа. Через минуту пострадавший очнулся и стал орать, мол, где он и куда его везут? На плече у него виднелась какая-то замысловатая наколка и я, чтобы как-то отвлечь мужика, спросил, что это за знак? Мужик вдруг сразу успокоился и гордо сообщил, что эта наколка обозначает, что он служил в группе советских войск в Германии, в десантуре. Ещё через пять минут мы были у цели. Нас ждали с каталкой и капельницей, но мужик, оттолкнув меня, спросил, где его тапки, натянул их и вышел сам из машины, сдержанно постанывая. Мы его передали из рук в руки. Наша станция была напротив и мы заехали в гараж.

В ординаторской я взахлеб рассказывал о первом подобном в моей практике вызове. Опытные врачи с видом знатоков одобрительно ухмылялись. Когда я рассказал про эмблему десантника и про то, что мужик продефилировал в реанимацию на своих двоих, кто-то вспомнил анекдот про то, как самолет с парашютистами подлетел к месту десантирования, зажглась сигнальная лампочка, и один из бойцов стал умолять офицера разрешить ему не прыгать: "А то пять раз прыгал и пять раз парашют не раскрывался. Уже голова болит... " Ординаторскую чуть не разорвало от нашего дружного хохота.

Утром, завершив дежурство, я вышел на улицу покурить. Из приемного покоя медсанчасти топал в тапочках на босу ногу мой вчерашний десантник:

- Ну как ты? Что, ни одного перелома?!

- Ни одного. Ушиб мягких тканей спины. Б%я, и хоть бы по пьяни! Дёрнуло меня на этих котов...

- Так радуйся! Это же чудо!

- Да чё радоваться? Вот думаю сейчас, что жене сказать... Ведь пошел на минуту ведро выносить. А увезли на "Скорой" от соседнего дома: с падением с четвертого этажа...

Лет через пять я зашел на "Скорую", попроведовать бывших коллег. Из гаража выезжала бригада на вызов:

- Привет, куда едете?

- На "десантника". .

- Куда-куда?

- А мы после тебя теперь все случаи падений с высоты называем

"десантниками"!

девяносто лет она вдруг почувствовала себя бодрой и жизнерадостной.

Старческие недомогания ее оставили, она флиртовала, веселилась, как будто снова сделалась молодой. Все бы хорошо, но женщина волновалась, что такая перемена не естественна, а значит может быть признаком заболевания. Она боялась, что сходит с ума.

Она не дала своему врачу времени высказать предположения и сама рассказала, что подозревает у себя застарелую “амурную болезнь”, так она называла сифилис. Оказалось, что семьдесят лет назад она работала проституткой в публичном доме в Салониках. Там она заразилась сифилисом.

Вскоре ее спас будущий муж: забрал из публичного дома и вылечил. Однако, это случилось еще до изобретения пеницилина - так что болезнь могла затаиться и теперь перейти в последнюю стадию - нейросифилис.

Анализы показали, что предположения пациентки верны. По мнению Сакса, спирохеты раздражали палеокортекс - “древние отделы коры головного мозга”. Эти отделы отвечают за инстинкты, настроение, общий психический тонус.

Лечение предполагало простой курс пеницилина, но женщина колебалась.

Ведь болезнь вернула ей молодость, подарила отличное настроение, она наслаждалась жизнью как никогда. Но, к ее счастью (и несчастью множества других больных), изменения спровоцированные в мозгу нейросифилисом необратимы. Пеницилин убил спирохеты, а старушка осталась веселой и активной. “Как забавно” - сказала пациентка врачу - “подарок от Амура”.

я уже, может быть, сяду. Вас беспокоят из редакции газеты "Недостатки". Мне поручено написать статью о нашей калечащей медицине вообще и о вашей злополучной поликлинике в частности. Буду часа через полтора. Предупредите главного, чтобы он подготовил для интервью пару врачей и нескольких пациентов. Ну и что-нибудь такое, знаете, немного скандальное. Без этого никак. Читателю нужно промыть мозги. Пресса, знаете.

- Через полтора часа главный врач должен быть в министерстве.

- Очень хорошо. Это сгодится для заголовка: "Костоправ сбежал в Минздрав". Неплохо, а?

В обусловленное время корреспондент явился в поликлинику.

- Здрасте. Это я вам звонил. Ну, чем будем удивлять?

- Главный врач просил извиниться - ему не удалось выкроить для Вас время. Но Вы можете взять интервью у любого нашего сотрудника. Могу порекомендовать психиатра. Человек он необычный, приобретете массу впечатлений.

- Годится. И заголовок в тему: "Промывка мозгов". Неплохо, а?

Секретарь сопроводила корреспондента к кабинету с табличкой "Психиатр" и заглянула внутрь:

- Николай Петрович, к вам посетитель, - обратилась она к доктору, предложила репортёру войти и удалилась.

- Добрый день. Садитесь, - поздоровался эскулап, повернул в замке ключ и положил его к себе в карман. - Не беспокойтесь, это для Вашей безопасности. Знаете, иногда врываются невменяемые больные, скандалят, телесные повреждения наносят. Ну-с, на что жалуетесь?

- Собственно, ни на что. Я...

- Да-да, понимаю. Все наши больные абсолютно здоровы. "Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума..." - так, кажется, у Пушкина? Уже состоите на диспансерном учёте?

- Доктор, Вас что, не предупредили?

- Так и запишем: "Пациент уходит от конкретных ответов, считает себя вменяемым, но полагает, будто о его действиях некто заранее предупреждает окружающих, что указывает на наличие у него мании преследования. Держится настороженно, несколько развязно".

- Да вы что, с ума сошли! Я член Союза журналистов!

"... заявляет, что врач сошёл с ума - (продолжал озвучивать свои записи доктор), - что является симптомом проекции собственной болезни на собеседника. Утверждает, будто состоит членом некой организации, которую именует "союзом".

- И давно это у Вас?

- Я занимаюсь журналистикой три года. Послушайте - меня к Вам прислали...

"Болеет три года, полагает, что его прислали, но недоговаривает откуда. Не исключено, что считает себя пришельцем из иных миров" - бубнил психиатр, водя ручкой по "истории болезни".

- С НЛО давно виделись? Голоса слышите постоянно или периодически?

- Это чёрт знает что! Приходишь в поликлинику здоровым, а уходишь больным! Я это так не оставлю!

- А, батенька! Зачем же здоровому в поликлинику? Сытый в столовую не пойдёт:

"Присутствуют также симптомы резонёрства и расщепления сознания с выраженной агрессивной окраской" - закончил врач.

- Выпустите меня из кабинета! - не на шутку испугался репортёр.

- Нет, голубчик. Один Вы отсюда не выйдете, - ответил его собеседник, набирая номер. - Алло, скорая? Говорит доктор Зубов. Запишите вызов для психбригады. Да, для госпитализации пациента в больницу Павлова. Диагноз? Параноидный синдром эндогенно-процессуального генеза, выраженная мания величия и бред преследования. Да, опасен. Спасибо, жду.

- Доктор, я Вас очень прошу, отпустите. Я специализируюсь по медицинской тематике, хотите - устрою Вам бесплатную рекламу в газете? - взмолился корреспондент.

- Отпустить я Вас, милый, не могу. Клятву дал Гиппократу. Так что долг есть долг. А там, куда Вас сейчас заберут, я советую свою медицинскую специализацию не упоминать. Ну, подержат месячишку, подлечат и выпустят с Богом. А "специалистов в медицине" по инструкции не менее полугода обрабатывать полагается. Так сказать, до полной промывки мозгов. Так что Вы тут немного посидите, а я приму кофейка, - закончил доктор, и вышел в другую дверь.

Журналист тут же рванул к телефону.

К его удивлению, шнур к розетке присоединён не был.

Затем его взгляд упал на лежащую возле телефона записку:

Николай Петрович!

Тут прибудет какой-то нахальный репортёр - специалист по промывке мозгов. Промой-ка ему кое-что и постарайся объяснить, что такое учтивость.

Главный. врач: (подпись). - Ну что ж, а теперь можете задавать свои вопросы, - произнёс входящий в кабинет врач.

на тебе. Нет, так жить нельзя, необходимо принимать срочные меры.

- Что же делать? – подумал я и тут вспомнил, что недалеко от работы открылось заведение, лечившее алкашей по новейшему методу Довженко. – О! Это можно назвать решением проблемы…

Уточнив с утра по телефону время работы заведения и возможность срочного приема, промучившись ощущениями до обеда, я пошел лечиться.

Кабинет врача был светел, как мои устремления. Пожилой, как мне тогда казалось, доктор задумчиво смотрел в окно и грустно улыбался.

- Здравствуйте, молодой человек, присаживайтесь. Что вас ко мне привело?

- Здравствуйте, доктор! – я решил быть предельно искренним в врачом, - я алкоголик и хочу решить этот вопрос раз и на всегда.

- Давно пьете? – во взгляде медицинского специалиста читалось сомнение.

- Очень давно, как спорт бросил, так и пью. Года два уже с половиной.

- Ну, это не срок. А что пьете, позвольте вас спросить?

- Красное сухое в основном. Коньяк еще. Вот вчера был Дербент КВ.

- И все?

- Нет, спирт еще был медицинский, нам для протирки выдают, на корне Элеутерококка, настаиваем. Коньяк быстро кончился.

- Элеутерококк? Не всякий способен выговорить. А закусываете чем?

- Так я химик, доктор, я и не такое могу произнести. А закусывали вчера сыром, карбонатом и буженинки чуть-чуть, тут недалеко ларек кооперативный открылся.

- Алкоголик? – опять спросил врач, - да вы не алкоголик, вы сибарит какой-то, а это не лечится и не кодируется по методу Довженко.

- Так ощущение с утра прям, что алкоголик без вариантов. Что же делать? Неужели вы не сможете мне помочь?

- Пожалуй смогу, в порядке исключения, - улыбка сделала доктора гораздо моложе, - в качестве одноразового мероприятия. Есть проверенный способ.

Доктор достал из тумбы стола початую бутылку Дербента и два стакана. Одной рукой достал, в отточенных движениях чувствовался немалый опыт.

- Ну, . . – сказал доктор, наливая.

- За советскую медицину! – ответил я, выпил, попрощался и пошел дальше, мирясь с проходящим ощущением.

- Ходят тут всякие, только от работы отрывают, - бурчал мне в след доктор, убирая стаканы, - то же мне алкоголик, даже пузырь не допили!