Лучшие истории недели
www.anekdo.net - наше зеркало для заграницы
В детстве дочка не была чертенёнком, она была ураганом F-5. И если в квартире был шум-гам, это нормально. Но если наступала гробовая тишина — беда, лети, спасай дочу, квартиру, соседей — всё, что успеешь.
Чтобы направить в правильное русло её энергию, записали дочку (в 7 лет) в танцевальный кружок. Понравилось, да так, что рвалась в кружок всеми силами. В воспитательных целях на дочке лежало много обязанностей по дому (вынести мусор, купить в магазине продукты и многое другое). Не выполнишь обязанности — не пойдёшь на репетицию (кстати — ни разу не
"симульнула", всё делала вОвремя, поэтому "репрессий" никогда не требовалось).
Репетиции начинались в 15.00, до дворца культуры — минута ходу. В 13.30
"оживление в зале" — дочка уже выходит из квартиры. Ловлю в последний момент.
— Куда идём?
— На репетицию.
— То, то и то (называю обязанности) сделала?
— ДА. (и точно — всё сделала).
— А чего так рано идёшь?
— А я перед репетицией ещё ПОТРЕНИРУЮСЬ (и демонстрирует танцевальные па).
P. S. Сейчас она растит дочку — такую же непоседу. Еле справляется.
Однажды, в сердцах, воскликнула — и в кого же ты такая уродилась? Я чуть не умер от смеха.
* * *
Моя двоюродная сестра устроила роскошную свадьбу: выездная регистрация в элитном парк-отеле, деликатесы и хорошее вино на столах, роскошное платье, дорогой фотограф. У неё небедный жених, но я знаю, что он был против такой свадьбы, хотел сделать всё скромнее, но сестра, это я тоже знаю, хотела утереть нос своим подружайкам, которые не могли такого позволить. Жених даже оплатил прогулку и фотосессию на яхте. Да, всё было круто. А потом в молодой семье разразился скандал. Сестрица рассчитывала, что жених подарит ей машину после свадьбы, типа она права получила незадолго, и муж говорил, что готов подарить ей такой свадебный подарок. Но не подарил, сказав, что оплатил свадьбу и все хотелки невесты, и вот теперь её машина осталась на яхте, в фотографиях, в живой музыке и в брускеттах с омарами. А у него нет денег на машину, потому что все, что он был готов потратить, он потратил на свадьбу, о которой так просила и мечтала сестра. В итоге она обиделась, готова едва ли не развестись с мужем, потому что он жлоб и обманщик.
* * *
Делала уборку, и задумалась о том, как хозяйки относятся к чистоте квартиры. Я грязь не люблю, но и стерильностью не заморачиваюсь. Понятно, что когда в доме собака, добиться стерильности можно, но на это надо жизнь положить.
Самой стерильной женщиной, которую я знала в своей жизни, была соседка моих родителей. Медсестрой работала. Она каждый день мыла полы с хлоркой, гладила носки снаружи и с изнанки, и отваривала мясо перед тем, как его поджарить.
Прекраснее всего она обращалась с грибами. Перед засолкой сначала мыла их с мылом, потом отмачивала их в кипяченой воде сутки, потом снимала кожицу, потом долго и нудно варила, потом только солила, но все равно в итоге не ела. Впрочем, их почему-то никто есть не рвался. Когда мама спросила, к чему такая зверская обработка, соседка ответила: "Ну как же! Грибы же на земле растут! "
От дамы сбежал муж. Просто однажды ушел из дома и не вернулся. Потом выяснилось, что жив-здоров, но у другой женщины. Нестерильной. В целом, я его понимаю: мало ли что у людей откуда растет. Может, жена его х[рен] тоже с хлоркой обрабатывала перед употреблением.
* * *
В 10 классе, в рамках начальной военной подготовки, нас вывозили в местное военное училище для ознакомления с боевой техникой. Мы, пацаны, с удовольствием лазили по танкам, БТРам и БМП. Впереди меня в ожидании места в очередной машине стоял мой одноклассник Юра – низенький, плотно сбитый крепыш. Усевшись в кабине, он начал с энтузиазмом крутить все доступные колесики и рукоятки. Одно из колесиков поддавалось весьма неохотно. Было очевидно, что Юре приходится упираться. Но вот пушка покачнулась и медленно, но уверенно начала поворачиваться.
– Товарищ боец, – обратился Юра к стоящему рядом солдату, – а почему пушка так туго крутится? Не смазана, что ли?
– Ты, пацан, по утрам физзарядку делаешь? – вопросом на вопрос ответил служивый.
Наш класс неодобрительно загудел: "Да у нас Юра кандидат в мастера спорта по вольной борьбе. На днях второе место на Союзе сделал! "
– А-а-а, – понимающе протянул боец, – то-то я и смотрю… Пушка ведь на тормозе стоит!
* * *
Доча у друга летом сдала и получила права. Ездила она на отцовской машине по городу очень аккуратно. И вот недавно собралась с друзьями в более дальнее путешествие. Впервые зимой. Ехали они нормально, не превышая, но вот только не было опыта, что, когда начинает идти снег, то ситуация меняется, и это надо иметь в виду. Короче, не смогли они притормозить
перед кольцевым перекрестком, не вписались в поворот и ударились о борт. Ущерб небольшой – повреждение переднего колеса и подвески, но, главное приключение было еще впереди. Встали они посреди кольца и значительно сузили проезд. Поставили, конечно, все положенные знаки, мигали аварийки, было еще светло, и ходили вокруг, звоня, решая проблему и ожидая помощи.
И вдруг одна из девушек крикнула что-то вроде: „Она не остановится! Бежим! “
На них шла огромная фура, которая тоже не сообразила заранее притормозить, и было очевидно, что налетит на стоявшую машину. Дети, как воробушки, пырнули в сторону и с ужасом обернулись. Но водила был явно опытный, он понял, что поворот ему не пройти, да еще там стоит это чудо с аварийкой. И он проехал кольцо прямо. Перепрыгнул через все борта, скосил все кустарники, распорол газончик под снегом, но никого не зацепил. И уехал дальше.
Дети получили первые седые волосы. Родители и дети вечером приняли успокоительных. Вроде, все будет хорошо, машину отремонтируют, дочка говорит, что водить будет, страх, вроде, не появился.
А главное, спасибо тебе, мужик, если ты читаешь, ты знаешь, где это было.
* * *
Учился я в начале 90-х в сильно провинциальном техническом ВУЗе, и пару семестров мучили нас философией. Преподавал лично зав. кафедрой. Забавный был дядька.
— Существует две теории диалектического материализма. Первая — Маркса, Энгельса и Ленина, вторую в настоящее время разрабатываю я.
Экзамен принимал он же. Пятёрки ставил крайне редко, в лучшем случае одну-две на поток. Основная масса студиозусов уходила с тройками.
Так совпало, что за день до экзамена мы отмечали ДР одной девушки из нашей тусовки. Отмечание пошло не по плану, было много забавных и не очень приключений. Я, сославшись на подготовку к экзамену, вовремя соскочил, и пропустил основное веселье, а три приятеля, учившиеся на кафедре механообработки, со свойственным студентам данной кафедры пофигизмом оттянулись по полной. В результате в день экзамена им было очень нехорошо. По дороге в институт они зашли в местную забегаловку опохмелиться, слегка увлеклись, и явились на экзамен заметно навеселе. Из шестидесяти человек, сдававших философию в тот день, пятёрки получили только они. Получив свою четвёрку, и пролетев таким образом мимо "ленинской" стипендии, я спросил одного из них:
— Антон, но, чёрт возьми, как?!
— Лёха, знал бы ты, как классно по пьяни философствуется!
* * *
Лакмусовая бумажка рыжего цвета
16 лет назад в погожий осенний денек моя коллега взяла щенка. Его мама была абрикосовым той-пуделем, а папа подлецом и негодяем. Щенки не соответствовали породе, и заводчик бесплатно раздал их всем желающим.
Щенок был невероятно милым. Огненно-рыжий и супер пушистый комок энергии и счастья. Никто не мог пройти
мимо него, не улыбнувшись. Когда коллега гуляла с ним по городу, японские туристы всегда просили сфотографировать собачку. Вернее, даже не так, фотографировали его одного, фотографировались с ним и фотографировались с ним и с его хозяйкой, по странной случайности, тоже рыжеволосой, хотя оттенок, конечно, другой.
Все японцы повторяли одно и то же слово "Аки", потому что на японском это обозначает щенок, или собачка, или красивый, или пушистый, или милый, но точно что-то очень хорошее, потому что все улыбались, когда произносили это слово. Так с легкой руки японцев щенка назвали Аки.
Щенок вырос и превратился в маленькую собачку. Он оставался все таким же милым, ярко- рыжим и лохматым. Больше всего он напоминал собой плюшевую игрушку, а не собаку.
Если бы была единица измерения дружелюбности, то ее должны были бы назвать Аки по аналогии с Ампером, Вольтом или Джоулем. Аки любил всех. Он весело вилял хвостом и улыбался взрослым и детям, дружил с котами и голубями и норовил зализать до смерти любого, кто его погладит. Однозначно, для защиты дома он не годился. А вот для фотосессий с японцами — да. Из года в год японские туристы фотографировали подросшего щенка и очень радовались, когда моя коллега, указывая пальцем на собаку, говорила Аки. При виде собачки они забывали о красотах Италии и становились в очередь, чтоб сфотографироваться с песиком. Справедливости ради, японцы вообще любят фотографировать все. Они смотрят на мир через объектив фотоаппарата. И не могли не запечатлеть такую прелесть.
Шли годы, за это время многое изменилось в жизни моей коллеги. Мужа не стало, сын вырос и уехал в другой город, сама она постарела, да и Аки не помолодел. К сожалению, когда мы берем маленьких милых щенков, мы просто забываем, что их век намного короче человеческого.
Два года назад Аки сильно сдал. Шерсть поседела и из огненно-рыжей превратилась в бежевую. У него болели суставы, и он мало двигался. Начались проблемы с сердцем и одышка. Но коллега не жалела сил и средств, водила его по ветеринарам и покупала лекарства, чтоб вылечить любимого Аки.
Коллега все чаще просила перевести ее на удаленку, т. к песику нужно давать таблетки по расписанию. Наше руководство пошло навстречу. Она часто работала из дома, но иногда все-таки надо было приходить в офис, и тогда она брала Аки с собой. Так у нас на работе появилась собака "на полставки". Он и в молодости мало лаял, а теперь его вообще было не слышно. Просто дремал в сумке на столе рядом с хозяйкой, даже не скулил от горьких таблеток и болючих уколов.
И этот старый и больной пес стал своего рода лакмусовой бумажкой. Не все прошли тест на вшивость, увы...
Кто-то искренне интересовался его здоровьем, кто-то рекомендовал делать массаж, чтоб лапы не болели. Кто-то принес из дома собачьи витамины. Кто-то подарил старое шерстяное одеяло и сделал из него маленькую лежанку, чтоб собачке было удобнее. А кто-то недоумевал, почему коллега два года тратит деньги на дорогостоящие лекарства, если усыпить стоит намного дешевле. Да, были люди, которые даже говорили, что мол, если деньги лишние, то можешь мне отдать, чем на какую-то шавку тратить. Один даже предложил убить пса, чтоб деньги зря не тратить. А ведь до этого все казались добрыми и отзывчивыми.
И пес все это чувствовал и понимал. Понимал, что Маша, Паша и Саша- хорошие люди, а Глаша и Аркаша- просто отбросы. И старался из последних сил защитить хозяйку от них. И мы это понимали... А условные Глаша и Аркаша- нет.
А в субботу Аки не стало. Он умер во сне. Был солнечный осенний день, каштаны и липы светились ярко-рыжими пятнами на фоне вечнозеленых деревьев и в каждом из них виделся силуэт лохматой рыжей собаки. На душе было пусто...
... И только японские туристы щелкали фотоаппаратами и все время повторяли "Аки", потому что Аки на японском обозначает осень...
Не было у славистов занятия любимее, чем расшифровывать наше всё — главный памятник русской письменности "Слово о полку Игореве".
Дело не только в том, что "Слово" было написано очень давно и язык с тех пор поменялся до неузнаваемости.
Дело в том, что: а) оно было написано вообще без пробелов между словами, как тогда было
принято; б) оригинал до нас не дошел, а дошел только "испорченный телефон", потому что самая древняя запись памятника, имеющаяся у нас на руках, — это копия XVIII века с копии XVI века. И оба копииста наляпали в своих списках такое количество ошибок, что теперь "Слово" содержит больше темных мест, чем самый заумный каббалистический трактат.
И вот свои вариации расшифровок этих мест ежегодно предлагали знаменитые филологи, литературоведы, историки и писатели.
Переводов "Слова" насчитывается буквально сотни.
А потом произошло пришествие Олжаса Сулейменова. Этот казахский Чингисхан от филологии устроил славистам такой разгром под Калкой, что они не могут отойти от потрясения до сих пор.
В своей книге "Аз и Я" Сулейменов разобрал большинство темных мест "Слова" — легко, непринужденно и до отвращения убедительно.
Будучи тюркологом, специалистом по тюркским языкам, он без каких-либо проблем понял "Слово" лучше любого слависта-русиста.
Потому что, оказывается, это произведение написано на страшном русско-славянско-половецко-кипчакском жаргоне, то есть кишмя кишит тюркизмами, которые автор вставлял в текст с той же непринужденностью, с которой сегодняшний менеджер говорит об офшорах, стартапах и прочих краудсорсингах.
Выяснилась масса любопытных вещей.
"Куры города Тьмутаракани", до которых "доскакаше" один из героев, наконец перестали кудахтать. Эти птички, так смущавшие веками переводчиков, оказались обычными стенами: "кура" — у тюрков "стена".
"Дебри Кисани" из темных лесов, окружавших великий русский град Кисань, неизвестно, правда, где находившийся и куда потом девшийся, превратились в "дебир кисан" — "железные оковы".
"Тощие тулы", хоронившие князя, обратились из совсем уж фантасмагоричных "прохудившихся колчанов" в худых вдов, обряжавших князя в последний путь. Ибо у тюрков "тула" — это "вдова".
"Птица горазда", над которой тоже сломали голову многие переводчики, переводя ее как "очень быструю птицу", стала "горазом", то есть по-тюркски — петухом.
И так далее, и тому подобное.
Смысл всего произведения в результате этих многочисленных изменений оказался кардинально новым, текст — почти неузнаваемым.
Сказать, что слависты обиделись, — ничего не сказать. Книгу Сулейменова встретили гробовым молчанием. Ее существование просто проигнорировалось.
Но с тех пор ни одного нового перевода "Слова", ни одной серьезной работы о нем больше не выходило.
Потому что писать о нем, не принимая во внимание правок Сулейменова, теперь невозможно.
А признать их нестерпимо обидно.
* * *
* * *
Чуть больше года назад был в Москве, продавал там квартиру, доставшуюся мне по наследству.
При этом купил московскую симку и практически всегда общался через нее, мой омский номер узнали буквально пару риэлтеров, которые обещали продать мою квартиру на моих условиях (и они реально водили потенциальных покупателей), риэлтор покупателя, сам покупатель (частное лицо) и сбербанк, через который была осуществлена сделка.
Недавно мне на мой основной омский номер звонит жулик на тему якобы замены домофона — не буду распространяться про эту жульническую схему, она существует уже достаточно давно и описана в гугле — и когда я поинтересовался адресом, он мне правильно назвал адрес моей уже проданной московской квартиры.
Теперь вопрос: кто слил мои данные?
* * *
Её звали Брайна. Она родом из маленькой деревни в Могилёвской губернии Российской империи — сегодня это территория Беларуси. В юности она была обручена с мужчиной по имени Гершель. Он уехал в Америку, чтобы построить лучшую жизнь, и пообещал, что когда сможет, заберёт её к себе. Через год он сдержал слово. Брайна села на корабль, имея при себе
только надежду и мужество, отправляясь к мечте под названием "Америка".
Они поженились и поселились в небольшом промышленном городке Амстердам, штат Нью-Йорк. Это не было место роскоши или богатства — жизнь была тяжёлой, рабочей. Брайна родила семерых детей: шестерых дочерей и одного сына по имени Иссур. Все звали его Иззи. Но жизнь в Америке оказалась далеко не той мечтой, которую они представляли. Гершель, который когда-то торговал лошадьми на родине, теперь собирал и продавал старый хлам. То немногое, что он зарабатывал, он тратил на выпивку и азартные игры. Дома он был жестоким и холодным. Он даже не называл жену по имени — только "Эй, ты".
Брайна трудились без остановки. Она стирала бельё, убирала дома и делала всё, что могла, лишь бы накормить детей. И всё же бывали дни, когда есть было нечего. Она посылала маленького Иззи к мяснику, тихо прося: "Пожалуйста, дайте кости, которые вам не нужны". Дома она варила эти кости часами, чтобы у детей был хоть какой-то тёплый суп. Спустя годы её сын — теперь известный миру как Кирк Дуглас — вспоминал те времена так: "В хорошие дни у нас были омлеты на воде. В плохие — мы не ели вовсе".
Но Брайна никогда не теряла силы и веры в своих детей. Когда Иззи сказал, что хочет стать актёром — мечта смелая и почти невозможная для бедного мальчика — она не рассмеялась. Она сказала ему идти за своей мечтой. Иззи покинул маленький городок и стал Кирком Дугласом — одной из величайших звёзд Голливуда. И он никогда не забывал свою мать — женщину, которая провела его через голод и боль, имея только любовь и стойкость. В 1949 году, создав собственную кинокомпанию, он не назвал её своим именем. Он назвал её Bryna Productions — в честь своей матери. В 1958 году, когда Bryna Productions выпустила фильм "Викинги", Кирк привёз мать на Таймс-сквер. Огни освещали ночь, и там, на огромном рекламном щите, она увидела: "BRYNA PRESENTS THE VIKINGS". Её имя. Имя женщины, которая не умела читать и писать. Имя женщины, варившей суп из костей. Имя женщины, которую всю жизнь называли "Эй, ты". Теперь её имя сияло над Нью-Йорком. Брайна заплакала — настоящими слезами радости, возможно, впервые в жизни.
Через несколько месяцев она ушла из жизни в возрасте 74 лет, а её сын был рядом. Её последние слова были тихими и полными любви: "Иззи, сын, не бойся. Это случается со всеми". Даже уходя, она утешала его. Кирк Дуглас прожил до 103 лет. Он стал легендой, отцом, продюсером, филантропом — но всегда говорил одно и то же: всем, кем он стал, он обязан своей матери. Женщина, у которой не было ничего, дала ему всё. И сын, ставший звездой, сделал так, чтобы весь мир помнил её имя. Каждая надпись "The Bryna Production" была его способом сказать: спасибо. Она заслужила увидеть своё имя в огнях — и он сделал так, чтобы она увидела.
* * *
Брат жены, будучи студентом, часто напрашивался к нам в гости с ночевкой. В очередной раз, в час ночи, звонок. Моя сообщает: "Опять Мишка прется. Да еще с девкой какой-то". Да чтоб тебя! Ну что ж, не оставлять же парочку без крова.
Заявляется родич. Причём один. Ну как один... Почти.. На плече у него сидит ворона. Рассказал, что встретил ее на дорожке парка.
Оказалась подранком, правое крыло подбито. Он просто погладил, посочувствовал ее незавидному положению. Поговорил с ней за жизнь, ну и пошел дальше. Оглядывается, а она шкандыбает следом. Пришлось взять. Я потом у жены спрашиваю:
— Ты откуда про подругу-то придумала? Ась?
— А что я должна была подумать? Говорит: "Наташ, можно к вам? Только я не один. Я тут с вороной одной".
Баба ведь всегда так — что не расслышит или не поймёт, то напридумывает!
* * *
* * *
Я, тогда аспирант, жил в Колтушах. С мизерной стипендии нужно было не только прокормиться месяц, но и отложить деньги на билет, чтобы слетать домой повидать свою молодую семью. До конца месяца осталось еще дней пять, а в моем запасе — рубль с копейками, правда, билет домой уже куплен. Питался я в столовой, где обед стоил порядка 84 копеек.
На завтрак и ужин ел бутерброд из куска хлеба, намазанного паштетом из шпрот (консерва этого продукта стоила 33 копейки и делалась из отходов шпротного производства – молотые головы, кишки, хвосты). Я прикинул, что в оставшиеся до отлета дни бутерброды смогу себе позволить, а вот на обед ходить не буду – подумаешь, несколько дней без обеда!
Вместо обеда решил погулять вокруг лаборатории – обычно в столовую мы ходили группой, и мне не хотелось, чтобы другие заметили мои пропуски обеда. Вроде, как просто изменил расписание.
Погулял день. Свежий воздух -хорошо, но замена обеду слабая. На второй день опять погулял. Возвращаюсь в лабораторию, одеваю халат... И — о, чудо! В кармане халата -ПЯТЬ рублей – целое состояние! Как я мог о них забыть? Но думать особо некогда, столовая скоро закроется.
Сытый, возвращаюсь в лабораторию и начинаю усиленно вспоминать, как такое могло случиться, что целая "пятерка" завалялась в кармане халата. И тут вспоминаю, что, когда я возвращался к себе, мой Учитель вроде бы вышел из моей комнаты.
Дождался, когда Учитель вызовет меня для обсуждения очередных результатов опыта, и в конце беседы напрямую спросил его, откуда в моем халате "пятерка". Он мне рассказал:
— Когда я был студентом, очень хотел освоить хирургическую технику. Учиться нужно у лучших, а лучшим хирургом был академик Юдин. Через знакомых получил право побыть "третьим помошником седьмого асситента". Денег на билет в Москву не было, и я устроился на третьей, самой верхней полке в купе, где складывались матрасы. Забарикадировался и уснул крепким юношеским сном. Посреди ночи была проверка, меня обнаружили, и начался шум.
В том купе ехал академик, чье имя сегодня в энциклопедиях, и он оплатил штраф за меня и дал мне некоторую сумму с условием: никогда никому не называть имя благодетеля и отдать этот долг следующему поколению любознательных. Продолжаю эстафету.
Выводы за вами.
* * *