Дело происходило в США, в штате Вирджиния, где я работаю профессором в одном из университетов.
Пришел ко мне в лабораторию эдакий громила летом 2010 года. Араб, ростом под два метра, зенками зыркает диковато, и зовут
его, главное, Акбар Абдулла. Вот так и зовут. Родился он где-то на аравийском полуострове, но с детства в Штатах рос.
Пришел он ко мне не просто так, он очень хотел наукой позаниматься. О том, что такое наука и исследования, он представления на тот момент не имел никакого, но энтузиазма было хоть отбавляй.
Ладно, пришел так пришел, я ему проект предложил: "А давай, — говорю, — Акбар, мы с тобой диабетикам поможем? Вот есть у меня кое-какие мыслишки, как забацать способ доставки им инсулина, да такой, чтобы диабетики уколами себя мучать перестали, от слова совсем? "
Акбар почесал свой арабский нос, потом сказал:
— Давай паможим балным лудям!
На самом деле, при нормальной беседе у него акцента почти не ощущалось, но когда он начинал волноваться, этот самый арабско-кавказский акцент выпрыгивал откуда ни возьмись.
Но, слово сказано, так что припахал я его на синтез вещества, на котором у меня до этого два аспиранта сломалось. Объяснил:
— Акбар, без этого вещества ничего не выйдет, понимаешь?
— Панымаю, — ответил разволновавшийся Акбар, и пошел изучать, как такое чудо можно изготовить.
Я ему помогал, конечно, основы работы в синтезе органических соединений поставил, но это все ерунда. Я и аспирантам до этого много что показывал, толку только было чуть. А Акбар за две недели, абсолютно с нуля взял, да то что нужно и сготовил.
Приходит ко мне в кабинет, и аж дрожит:
— Дэржи, — говорит, — вот вэщэство, будэм лудям памагат! — И зенки, главное, сияют.
Я его, конечно, осадил мальца, говорю:
— Людям рано пока помогать, давай все контрольные эксперименты проведем.
А тот еще больше сияет:
— Канэшна давай, можна я дыван в лабараторий прынесу толка? Нэ хачу врэмя тэрать, дамой ноч йэздыт, буду на дыван в лабараторый спат пака экспэрымент!
— Да неси, конечно, хрен с тобой.
И ведь припер. Устроил диван в лаборатории, рядом с собой будильник поставил, каждые полчаса просыпался, чтобы результаты записывать, а потом опять валился на диван без задних ног. Вот такая двухметровая арабская детина.
Его усилия оправдались, все эксперименты показали то, что мы хотели.
Ну что же, новый этап, я ему говорю:
— Акбар, надо эксперименты на мышах сделать, посмотреть, как это все работает.
Акбар в ступоре:
— Как на мишах?! Ми их будэм убиват патом, да?
— Будем, Акбар, а куда деваться?
— Эх, давай твой мыш тагда!..
И ушел работать к моему коллеге, который мышами заведует.
... Восемь лет с тех пор прошло. Опубликовали мы статью со всеми результатами, а Акбар тем временем закончил свой университет.
И вот, является ко мне недавно, сразу меня облапил, потом говорит:
— Валодя, я ведь раньше сабирался на доктара пайти, но после твоей лаборатории я понял — доктора, они ведь людей лечить умеют только тэм, что для них другие делают, а я тэперь хачу сам новое создавать!
И создает. Профессор, на одной из самых продвинутых кафедр биомедицины в США. Туча патентов, некоторые уже востребованы, а дальше больше будет. Акцентик вот только у него остался: небольшой правда совсем, волнуется он теперь редко.
Вот такой вот араб-детина. А я им горжусь, как собственным сыном.
