Свежие истории от 30 декабря 2025

В аудитории сидит толпа потенциальных сотрудников. Схема такая, например: "те, кто закончил только девять классов – нам не подходят". Кто-то встаёт и уходит. С каждым вопросом толпа редеет. Я не ухожу. Глажу свой лысый череп и уже готовлюсь устраиваться на работу.

Замечаю, что с каждым новым вопросом подборщики персонала на меня нехорошо поглядывают. Народу всё меньше, а я сижу. Мне, по всей видимости, не верят. Но я действительно умею продавать, уверенно владею компьютером, у меня есть диплом из колледжа, областная прописка и всё такое. Мне даже показалось, что подбор нового персонала завершится только тогда, когда я, подозрительный пацанчик, уйду.

И вот нас осталось двое: я и какой-то мажор в рубашке, брюках и с голливудской причёской. Подборщицы персонала решили, видимо, громко и чётко повторить ключевой момент:

– Ещё раз напоминаем: если у вас есть судимость - то вы нам НЕ ПОДХОДИТЕ.

Неловкая пауза. И тут внезапно мажор встаёт и уходит. Я остаюсь один.

Подборщицы персонала сломались и, не зная, что делать, переглядываются.

Наконец совсем юная девушка говорит дрожащим голосом:

– Мы не можем вас принять…

– Почему? Потому что я лысый и страшный?

Они переглянулись. Молчат. Мне захотелось предложить им перекинуться в карты на то, брать меня на работу или нет. Но я не стал. Короче говоря, мне стало жаль этих юных HRок и я просто ушёл. Внизу у входа стоял мажор и курил.

– У меня нет судимости, – сказал он. – Просто стало очень интересно, как они тебя сольют))

– Они так и не смогли, и я сам ушёл.

– Красавчик))

Португалия, Израиль, Ливан, Сирия, Египет, Иордания, Южная Корея и пр. У компании была идеальная репутация — Швейцария, нейтралитет, точность, порядочность, надежность.

К концу 1970-х годов от 80 до 90% всей шифровальной аппаратуры на мировом рынке поставлялись компанией Crypto AG. Среди ее известных клиентов были президент Египта Гамаль Абдель Насер, иранский шахиншах Мохаммед Реза Пехлеви и папа римский, у которого была собственная шифровальная машина, сделанная из красного дерева и золота.

Cобственниками компании Crypto AG были американское Центральное разведывательное управление (ЦРУ) и Федеральная разведывательная служба Германии (БНД). Всю переписку американцы с немцами могли легко расшифровывать, зная используемые алгоритмы и тонкости настроек каждой шифровальной машины.

Разведчики читали военные секреты: связь между штабами, планы военных операций, информацию о вооружениях и закупках и передвижения войск. Читали дипломатическую переписку: позиции стран на переговорах, внутренние инструкции дипломатам, секретные договоренности, тайные предложения и уступки. Читали политические секреты: внутренние обсуждения в правительствах, планы политических лидеров и т. д.

Операция длилась около 50 лет и считается одной из самых успешных разведывательных операций в истории.

основан на реальном событии в его семье.

Его жена затеяла рожать в рождественскую ночь после сильнейшего за три года снегопада. Дело происходило в Канаде, и даже не в Торонто или Монреале, а в самом медвежьем углу провинции Альберта. Если вы спросите, как туда занесло человека по имени Рабинович, то ответ очень прост. Чем больше в углу медведей, тем выше шанс найти там вакансию айтишника, не занятую человеком по имени Радживкапур.

Это была первая зима Рабиновича в Альберте, но он подготовился. Купил снеговую лопату и неплохой джип. Что его в итоге и подвело. Часа через два ему удалось откопать гараж и довольно бодро двинуться по лесной доргоге в направлении ближайшего госпиталя. Но дальше лесная дорога перешла в полевую, на первом же повороте джип сполз в кювет и безнадежно застрял в сугробе. До госпиталя оставалось километров 40, до выезда на трассу – вообще километров 7, но никаких шансов преодолеть эти километры не было.

Рабинович позвонил 911. Вызов приняли, пообещали передать его полиции и пожарным (так обычно и делается), но посоветовали особо на них не рассчитывать. Расчистка трассы продлится минимум до утра, а когда очередь дойдет до проселочных дорог, вообще неясно. Вертолет? Есть вертолет, но тут в округе столько сердечников и эпилептиков... ну, вы поняли.

Рабинович открыл гугл и ввел запрос “как принимать роды в машине зимой”. Что удивительно, он нашел довольно толковый ролик на эту тему. Что совсем не удивительно, ролик был на русском языке и даже проиллюстрирован кадрами из художественного кино. Рабинович узнал в роженице Нину Русланову. Оказывается, вездесущий Никита Михалков снял когда-то и такой фильм – фактически безбожно растянутую рекламу автомобиля “Фиат”.

Согласно ролику, для успешного приема родов, кроме феноменального везения, требовались три вещи: тряпки, горячая вода и ножницы. Вместо тряпья в джипе имелся запас одежды, взятой женой в роддом, вместо ножниц – охотничий нож. Горячей воды не было.

Схватки шли с пугающей частотой, когда вдали показался свет фар. Но это была не скорая, а какой-то юнец на снегоходе. Как оказалось, репортер местного телевидения, который в поисках сенсаций прослушивал полицейскую волну. Рабинович хотел было послать его на четыре буквы, но подумал и послал в другом направлении: к ближайшему жилому дому за горячей водой.

Жившие в доме старички поделились всем, чем могли: кипятком, кучей простыней, рождественским печеньем и молитвами. Юнец привёз всё это и уговорил Рабиновича всё же разрешить ему поснимать: пусть в Рождество на телевидении появится хоть один позитивный репортаж, а то сплошные несчастные случаи, аварии и убийства. Через час показалась головка младенца. Почти одновременно со стороны дороги опять показался свет фар. По снежной целине полз снегоуборщик, а за ним – пожарная машина со всей иллюминацией. Репортаж вышел что надо.

Юной Джулии Рабинович на днях исполнилось 12 лет. Обстоятельства появления на свет сказались на ее характере. Она не видит в жизни препятствий, и если не станет лет через пять олимпийской чемпионкой, то лет через тридцать непременно станет лауреатом Нобелевской премии в какой-нибудь точной науке.

согласовал мне телевизионный конвертер ДМВ-МВ. Необычайно нужное устройство в конце 80-х — что бы смотреть новые дециметровые каналы на старых ламповых телевизорах.

Сам конвертер сделал и настроил довольно быстро. Делов-то — нашел схему, нарисовал разводку на фольгированном текстолите, просверлил дырочки под радиодетали, протравил в хлорном железе. Покрыть оловом получившиеся дорожки и припаять несколько деталей — это вообще работы на 15 минут.

С корпусом "изделия" я промучался гораздо больше. Хотелось, что бы устройство выглядело не как макет, а как реальный предпромышленный экземпляр. В результате сделал аккуратный гнутый корпус из алюминиевого листа, отдал знакомым на пескоструйку — любо дорого посмотреть. Работал конвертер хорошо, выглядел просто прекрасно.

Препод на бумаги курсовой работы даже не взглянул, стал критически осматривать прибор, похвалил за аккуратный монтаж. И сказал — лет сорок назад тебе за это больше тройки не поставили бы. У тебя печатная плата стоит на ножках, а ножки прикручены к корпусу? А что если враг народа открутит винты снаружи корпуса? Тогда печатная плата отвалится и схему закоротит. Получится, что инженер, которую такую конструкцию разработал — сам пособник врага народа. Внутренний крепеж не должен быть доступен снаружи корпуса — запомни.

Пятерку я тогда за курсач получил. Но и урок этот запомнил. Смотрю на современные устройства — почти все сделаны "врагами народа".

на северо-востоке Англии — что-то типа родного Новокузнецка).

Моего соседа Олега накрыл приступ ностальгии по Родине. Для снятия оного ввиду дороговизны спиртного в Англии был использован другой антидепрессант — кассета со сборником блатняка-шансона, привезенная с Родины.

Картина "маслом" — играет блатная жалейка — Таганка наполнилась огнями, во Владимире северный ветер, голуби пролетают над не столь отдаленными местами и пр. Олег сидит с одухотворенным лицом, смахивая иногда слезы умиления, душа свернулась и развернулась — куда там этой ностальгии справиться со стихотворным творчеством, повествующем о нелегком жизненном пути благородного мужчины, с честью преодолевающего различные жизненные трудности — предательство непостоянных и охочих до денег женщин, коварство работников правоохранительных органов, норовящих "повесить" преступление на неповинного, а также о любви к маме — только она понимает мятущуюся душу.

В это время бодрая благообразная (с виду) бабушка-хозяйка, у которой мы снимали комнаты, проходя мимо и увидев Олега в "блатной нирване", заинтересовалась происходящим и стала меня расспрашивать — допытывать, чего это такое играет и почему мой друг так расчувствовался — дескать таким она его ни разу не видела, наверное это какая-то особенная песня.

Я не очень понимал, как ей объяснить происходящий "пердимонокль" — скудость моего словарного запаса не могла в полной мере отразить всю "глубину глубин" философии шансона, к тому же у англичан жанр блатной песни не очень распространен — дикие люди, не понимают они ничего в настоящей качественной музыке.

Да и как передать всю палитру переживаний русского человека, заброшенного на чужбину, где ни березок, ни нормальных цен на водку, вместо родных хмурых лиц — натянутые неискренние улыбки, а верх кулинарного искусства — тошнотный пудинг?

Поэтому я был краток и лаконичен:

" This is song about prison. When he listen it, he remember his motherland and feel happy” (дословно "Эта песня про тюрьму. Когда он слушает ее, то вспоминает свою Родину и чувствует себя счастливым").

Глаза хозяйки округлились, и на какое то мгновение ее лицо вместо обычного фальшиво-радушного приобрело осмысленно- живое и удивленное выражение. Не знаю, какие выводы она сделала, но после этого приготовленная ею еда, и так не блиставшая изысканностью, окончательно стала напоминать тюремную баланду — видимо, чтобы мы не так сильно тосковали по Родине.

и канцерогенные пончики! ” А второй - тот, что из детства, — шепчет: “А ведь пахнет… мандаринами и надеждой, что вот сейчас, вот в этот момент, все будет хорошо. И как встретишь, так и проведешь”.

Елка здесь всегда не та. Настоящей, которая пахнет и осыпается в лифте, здесь нет. Ты берешь не слишком экологичную пластиковую, многоразовую. Несешь ее домой, как труп, завернутый в черный пакет, чтобы галахические соседи не видели.

И вот она стоит. В углу. Не у окна! Елка у окна — это уже не украшение, это провокация с подсветкой. Это вызов местному раввинату. Русскоязычный еврей в Израиле не бросает вызовы. Он тихо в углу ностальгирует. Поставил — и боится. Открывает только своим по паролю: “У вас продаются елочные игрушки? ”

Игрушки — это особая тема. Вот эта стеклянная шишка — она старше твоего израильского гражданства. Она помнит Гагарина и пережила СССР. На нее смотришь и думаешь: “Боже, какая же ты живучая. И я должен быть таким же”.

Вечер. Включаешь гирлянду. Неярко. Режим “тлеющие угли”. Чтобы не вызывать подозрения. И тут — дзинь-дзинь! Гость. Завсегдатай синагоги Срулик (сокращенное от уважительного Исраэль) зашел за солью. А ты стоишь, как идиот, между гирляндой и ханукией. Мозг лихорадочно соображает: выключить свет — значит признать, что делал что-то постыдное. Оставить — расписаться в своем гойстве.

И ты просто не открываешь. Пароль не знаешь? Иди нах[рен]. Учи русский.

Дети подходят. “Абба, это наш праздник? ”. И ты, честно глядя в их глаза, говоришь: “Дети, это не праздник. Это наш семейный архив. В формате DIY”.

На столе — оливье, винегрет, хумус, селедка под шубой, питы, шампанское и арак. Потому что если уж пошла такая культурная амбивалентность, то пусть идет до конца. Сидят, едят. Тосты говорят: “За мир”. “За Новый год”. “За здоровье! ” “И дай Бог не последний”. Никто не говорит: “С Рождеством Христовым”.

А утром елка выглядит уставшей. И ты вместе с ней. Елка простоит неделю, может даже две. Потом ты разберешь ее, упакуешь в ту же коробку с надписью “Руками не трогать! ” и поставишь на балкон. Рядом с чемоданом, с которым ты приехал в Израиль.

Потому что эта елка — не про Бога и не про страну. Она про ту часть тебя, которую не спросили, хочет ли она вернуться на землю предков. Она как тот акцент, который никуда не денешь. Как любимая, душевная, но вышедшая из моды песня. Она — тихая, немного стыдливая, украшенная гирляндой, в которой спит твой внутренний ребенок. Он почему-то продолжает верить, что если загадать желание на Новый год, то оно обязательно сбудется.

С наступающим!

срезать пришлось, но это мелочи. Кто ж на полпути-то останавливается?

В этот момент мелькнула у меня грандиозная мысль: а что, если мне загореть? Соляриев тогда в природе не существовало, но дома у меня водилась грандиозная вещь под названием "кварцевая лампа" — говорили, что если включить эту лампочку на несколько минут и посидеть под ее синим светом, то все кожные болезни уйдут, а на их место придет ровный золотистый загар

Сказано – сделано. Я подошла к делу ответственно. Взяла инструкцию, внимательно изучила большими красными буквами написанную фразу: "НЕ БОЛЕЕ 5 МИНУТ И НЕ БЛИЖЕ МЕТРА!". То есть – вон там поставь, а через пять минут вырубай все и вали.

Угу, сказала я, включила, расслабила лицо, села загорать. Чо-та, думаю, не берет, как тот электросон у Раисы Захаровны. Я поближе придвинулась. Сижу. Опять не берет. 5 минут прошло, запиликал таймер. Я еще на пять поставила. И еще поближе придвинулась. Потом еще и еще.

Через полчаса я сдалась, махнула рукой – бог с ним, поеду бледная и интересная. Чаю, думаю, попью и на электричку попрусь.

И вдруг, чувствую – неладное что-то. Ощущение такое, будто я по лесу иду, о корягу запнулась и прям вот плашмя со всего размаху лицом в муравейник приехала. И не просто упала, а лежу в нем и менять ничего не планирую. Потому как жжет. По нарастающей. К зеркалу подхожу – а там такое нарядное на меня оттуда смотрит. Щеки с каждой секундой все больше, глаза все меньше и цвет меняется с розового на пунцовый и далее без остановок.

В общем, что я вам сказать хочу. Я таки была звездой. Вот не было на той тусовке человека, который не подошел бы ко мне и не поинтересовался бы, как мне это удалось. Официальная версия была такая: "Простыла, решила подышать над кастрюлей с горячей картошкой, крышку открыла – а оттуда как пар рванет, как прыгнет!". Жалели меня. Утешали.

Особенно убивались надо мной и моими умственными способностями те немногие, которым я правду открыла. Прям соболезновали моим безвременно почившим мозгам.

Но между прочим, когда через несколько дней вся кожа с моего обожженного лица одномоментно ссыпалась в раковину, те несколько сантиметров около ушей, которые каким-то чудом удержались – были очень приятного карамельного оттенка.