Свежие истории от 10 октября 2025
www.anekdo.net - наше зеркало для заграницы
Эта корова устроила в Польше настоящий голливудский побег — рванула из машины, ехавшей на бойню, пробила ограду, сломала руку фермеру, который пытался ее поймать, и… нырнула в озеро Ныса.
Переплыла на остров и заявила: "На котлеты я не подписывалась!".
Хозяин пытался ее поймать целую неделю. Привлекали даже пожарных и ветеринара, но стоило подойти к воде, как корова уплывала на другой берег.
В итоге фермер просто перестал ее преследовать и начал доставлять ей на лодке еду.
Польский политик Павел Кукиз восхитился стойкостью коровы и написал, что если бы все граждане были такими же решительными, страна давно стала бы процветающей.
А еще выкупил корову, чтобы она спокойно доживала свой век.
Кстати, это не единственная беглянка.
В Голландии корова Гермиен сбежала в лес, где пряталась шесть недель, пока местные жители не собрали средства и не отправили ее в заповедник.
Мы думали, что мир изменят политики, философы и изобретатели.
Но, похоже, это сделают коровы.
* * *
Мой младший брат 20 лет живет в Калифорнии. Калифорния – традиционно демократический штат. Аризона – традиционно республиканский.
У брата в Сан-Франциско, средь бела дня, на стоянке, 2 негра спилили глушитель. Он видел, как они убегали, пытался что-то там орать им в след. Обратился к ближайшему полицейскому, тот сказал, что нет смысла за ними гоняться. Все равно за это им ничего не будет т. к. ущерб небольшой, и вообще полиции — это не интересно.
Через пару дней, по телефону, он общается с коллегой из Аризоны. Тот коренной американец. Оба математики и работают в одной фирме удаленно.
— У меня вчера на глазах 2 негра спилили глушитель и убежали
— Кому это вообще может прийти в голову? Зачем им это надо было?
— Ну, наверное, продать
— Кому можно продать спиленный глушитель?
— Не знаю, наверное, другим неграм, которые приварят его на какую-то старую машину
— А, ну ну… продолжайте голосовать за демократов))
— А у вас там что? в Аризоне глушители не спиливают?
— Да нет, не слышал о таком
— Ну, а что бы ты сделал, если бы у тебя на глазах было такое?
— Просто пристрелил бы…
* * *
Пошёл в любимый пивнячок за живительной влагой. Лето проводить и всё такое.
А там деваха работает – мечта. Славная, бойкая, общительная. И клиентоориенированная – до одури.
Захожу, значит, и вдруг понимаю, что не совсем в курсе, зачем пришёл. Ну, помню, конечно, что за пивом, а за каким именно – хрен знает. То ли на деваху засмотрелся и забыл, то ли вообще заранее не продумал этот сложный момент.
И стою у прилавка глазами хлопаю "Ээээ-меее".
А деваха такая сразу: "Ну, что Вы, дядечка, растерялись? Вот это, которое всегда берёте, только сейчас свежую кегу зарядила. Или вот, это. Вы его тоже любите, тоже свеженькое, привезли недавно, ещё вкуснее, чем было. Вот это с горчинкой, если под креветочки. Вот это лёгонькое, если с устаточку освежиться. А вот ядрёненькое, с орешками на скамеечке посидеть. А вот это, с хмелем, под корюшку самое то. А вот с этим нефильтрованным раки хороши, смотрите, какие красавцы…"
В общем, за минуту в лицах и с выражением, рассказала мне про все свои 20 сортов пива и немеряное количество закусок.
Я аж офигел: "Настюха, ты так вкусно рассказываешь. Сама всё перепробовала что ли? И как только не спилась и не обожралась! "
А она: "Да это фигня, я вот раньше в сексшопе работала…"
* * *
Рассказал(а) Марина Гарник
— Софа, у тебя линейка есть?
— Тебе для цифров шобы померять или для ровности, шобы начертить?
— Неожиданно. А шо есть разница?
— Я не скажу за всю разницу, но у меня их две.
— Кого две? Разницы?
— Та неее.... линейки. Та, на которой хорошо видны цифры, она слегка погнутая. Я ей форточку
открываю. А та, которая для ровности начертить со стертыми цифрами. Тебе какую?
— Да, мне бы нормальную. Шобы поля в тетрадке нарисовать.
— Божечки, а и де ты взяла тетрадку без полей! Кошмар! Прошлый век!
— Сама ты... "прошлый век"!
— Сима, ты не обижайся, но низя же вечно хранить всякую фигню раритетную.
— Софа! Значит, у тебя две линейки.... древние, ни одна нормально не работает — это значит можно хранить, а мою тетрадочку низя?
— У тебя же есть внуки, возьми у них линейку.
— Ойц, ты видела эти линейки..... кусок голимой пластмассы из Китая.
— Кака разница откуда линейка.
— Здрасте! Я померяла, китайский сантиметр ещё хуже, чем еврейский.
— Неожиданно. А шо и такое бывает?
— Бывает.
— А в чём разница?
— В чём, в чём, в сантиметрах, конечно. Вот смотри.... в обычной линейке 1 сантиметр — это 10 миллиметров. В еврейском — это 8 с половиной, а в китайском в каждом сантиметре по разному. От 1 до 10 сантиметров, всё правильно, видимо ОТК контролирует только 10 см. А во втором десятке, уже погрешность минус 5 миллиметров, а в третьем десятке плюс 8 миллиметров.
— Боже, так это ж цельная диссертация.... кандидатская.
— Мне не нужна диссертация, мне нужна нормальная линейка.
— Слушайте, есть идея! Меряйте спичечным коробком. Он всегда был 5 см.
— Блин, так мне коробок и надо померять!
— Ты, ты же сказала, шо поля начертить.
— Та, я пока с тобой поговорила, вспомнила, шо кроме полей начертить мне нужно коробок померять.
— Сима! Иди до Гриши. У него всё есть. У него есть рулетка со 100% честностью, ещё со сталинских времён. Тогда любой чих был наказуем.
* * *
Генерал императорской армии Хитоси Имамура (1886 – 1968) после капитуляции Японии был отдан под суд как военный преступник. Его подчиненные жестоко обращались с пленными австралийцами, а генерал то ли закрывал на это глаза, то ли был не в курсе. Суд решил, что это не имеет значения — начальник отвечает за преступления своих людей. Был вынесен обвинительный приговор: десять лет тюрьмы. Это-то неудивительно. Удивительно, что сам Имамура счел приговор слишком мягким – кажется, он действительно был не в курсе того, что творилось в лагерях.
Имамура отсидел свой срок, но решил, что этого мало — заключение должно быть пожизненным.
Он построил в саду собственного дома точно такую же камеру и не выходил из нее тринадцать лет, до самой смерти. Писал книги, вспоминая и осмысливая прошлое. Весь гонорар отсылал родственникам пленных, которые погибли.
* * *
Мой коллега потерял по глупости любимую машину – "Вольво"-универсал.
Отдал его родственнику для хозяйственных целей, а тот умудрился в
двигатель залить масло, несовместимое с уже имеющимся-движок,
естественно, стукнул. Родственник –человек порядочный, деньги за машину
отдал. Но "Вольвешнику" уже прилично лет — на хорошую новую большую
машину не хватает! Решил Саня купить "Волгу" со всеми наворотами…
С этого момента жизнь офиса изменилось — утром все сначала собирались
послушать отчет об "укрощении строптивой", причем каждый день приносил
что-нибудь новенькое и неожиданное..
Больше восьмидесяти она ехать не хотела, даже с горки.
Любая встречная лужа оставалась в салоне — импортные герметики были
безсильны..
Одно колесо никак не центровалось — пока мастера не вынули из покрышки
полуметровый напильник, забытый еще на заводе.
И так далее до бесконечности…
Только через месяц такой жизни нашелся умный человек — дал Сане
практический совет по дрессировке — и уже много лет к машине никаких
претензий.
Какой совет? Отдать машину в таксопарк на доработку — эти ребята ее
знают как свои пять пальцев. И повторять эту операцию не реже двух раз в
год.
* * *
Давайте вспомним о рантье в изящных, модных канотье…
Когда-то очень давно меня поразило такое явление, как рантье. Спустя много лет решил своим удивлением поделиться.
Кто-то скажет: а чего удивительного-то? Рантье, то есть люди, живущие исключительно на доходы от своих активов, были, есть, и будут. Их не за что осуждать: были бы у
меня самого хоть какие-нибудь источники доходов, кроме зарплаты, я бы ими пользовался без всякого угрызения совести. Чего далеко ходить: множество москвичей живут только на доходы от сдачи своих квартир, типичные рантье.
Но я вовсе не о них!
Я о том странном, загадочном и давно канувшем в Лету явлении во Франции в конце XIX-го и в начале XX-го века, когда статус рантье был притягательным жизненным ориентиром, а тысячи людей, обладавших этим статусом, были заметной социальной группой, определявшей течение общественной жизни!
То, что французские рантье канули в Лету, я понял, прочитав статью "Рантье" в Википедии: Франция там даже не упоминается!
Между тем, это действительно было нечто уникальное.
Французские рантье не были недобитыми аристократами, помещиками или наследниками многомиллионных состояний. Будущий рантье зарабатывал деньги в поте лица: добивался высокооплачиваемых должностей на госслужбе, спекулировал акциями на бирже, подделывал чеки или продавал капсюльные ружья в Эфиопию, — он зарабатывал деньги любыми способами. Пока сумма его капитала не достигала величины, позволяющей стать рантье.
После этого данный персонаж прекращал всякую деятельность, связанную с зарабатыванием денег.
Навсегда. Навеки!! Больше никто, — ни он, ни его супруга и дети, никто из членов его семьи не думал о деньгах.
Вы скажете: да все богатые люди не думают о деньгах! Дудки! Мультимиллиардер думает о деньгах постоянно: акции упали, он обеднел на сто хуллиардов, акции поднялись, он разбогател на сто хуллиардов, и теперь у него головная боль, куда эти хуллиарды девать. СМИ на тебя ополчились, бандюки наехали, у налоговой вопросы, с политиками поссорился: жизнь богатого человека, — одни нервы.
Рантье о деньгах не думал вовсе. И знал, что о деньгах не придётся думать ни его детям, ни его внукам, ни его правнукам: капитал, на проценты с которого жил рантье, не уменьшался, а только прирастал.
Типичную жизнь семьи рантье описал Марсель Пруст в своих "Поисках утраченного времени": утром все просыпались поздно, — торопиться-то некуда. Пока семья неспешно завтракала, приехавшие флористы расставляли по комнатам свежесрезанные цветы, — каждому члену семьи свои, те, что нравятся.
Потом семья ехала кататься в Булонский лес, или по бульварам. Обедали в любимом ресторанчике, шли на модную выставку или просто в гости, в семью таких же рантье, пообщаться, поболтать о всяких пустяках. Вечером, — театр, опера или комедия, а может, концерт заезжего виртуоза.
Летом — на воды, или на популярный морской курорт.
Дети учились, — тому, что им интересно: искусству, музыке. Работать всё равно не будут, учёба -только для общего развития.
Что может испортить настроение? Разве что плохая погода, или задержка с выпуском продолжения любимого романа…
Представьте себе Париж той поры: театры и театрики, художественные салоны, модные показы и магазины, бесчисленные рестораны и кафе! Это всё было рассчитано на рантье, — людей с неограниченным свободным временем и стабильными финансами.
Мечта, а не жизнь…
Эпоха рантье кончилась в одночасье. Большинство денег были вложены в государственные ценные бумаги (банк может обанкротиться, государство надёжнее), а самыми доходными были бумаги Российской империи. Разве может обанкротиться Российская империя, с её лесами и чернозёмами, шахтами и заводами, нефтью, золотыми приисками?
Когда большевики объявили, что они ни у кого денег не брали, а потому никому ничего не должны, все французские рантье стали нищими. В один день: утром ты просыпаешься в полном порядке, вечером ты -лицо без денег, без работы, без будущего.
Но долги в итоги вернули!
Когда вернули, кому, и сколько, — это другая история, для всяких зануд, мы же не про деньги тут говорим, в конце концов, а про то, чего уже нет…
"Мы исцелимся от страдания, только испытав его сполна" (Марсель Пруст)
Разное мышление.
Были мы с мужем в 2009 году на отдыхе в одной прекрасной стране. Как водится, кроме самого отеля, бассейна и побережья, были там и спортивные площадки для разных видов спорта. В большой теннис мы не сдюжили играть, поэтому облюбовали баскетбольную площадку. К слову, вокруг площадки стояли небольшие такие лавочки для отдыха.
Однажды во время броска мяч застрял между кольцом и щитом (ну, вы в курсе, как это бывает) и, соответственно, нужно было его достать. Муж ростом 185 см, но допрыгнуть не смог, высоко было.
Я ему говорю:
— Возьми лавочку и достань (в голове картина сего действия выглядит как "встать на лавочку и дотянуться руками до мяча").
Мой благоверный взял лавочку, подошел к кольцу и. .. подняв ее над головой, вытолкнул мяч. У меня ступор минуты на две был...
* * *
На экзамене у Аркадия Викторовича — человека-легенды — случилось такое, что до сих пор пересказывают.
Он не просто спрашивал — он испытывал. Предмет философия религии, и студенты сидели, будто на минном поле: каждый боялся услышать слова "апофатическое" и "катафатическое".
Сам Аркадий Викторович бледен, держится за виски.
— Господи… от ваших определений "теодицеи" у меня череп трещит, — простонал он.
И вдруг поднимается Аня. Та самая, что на лекциях любила конспектировать не сухие схемы соборов, а описания религиозного опыта и практические приёмы, которые можно попробовать.
— Аркадий Викторович, — сказала она тихо, но уверенно.
— Если я помогу, и голова пройдёт, вы засчитаете экзамен всей группе?
Аудитория замерла. У каждого на лице читалось одно и то же: если не получится — Аня пролетит, а заодно и всех утянет.
— Всё, теперь всей группе пересдавать, — выдохнул кто-то в третьем ряду.
— Хотела как лучше, — прошипел другой, — а выйдет, что он нас завалит до лета.
Сидели, как на бочке с порохом, которую она сама решила поджечь.
Преподаватель поднял глаза, в уголках мелькнула усталая усмешка.
— Двадцать лет я мучаюсь мигренью. И вы хотите экзамен в обмен на чудо? Ирония впечатляющая. Ладно. Но условие такое: если не выйдет — спрошу с вас по полной. Остальные ни при чём.
Аудитория шумно выдохнула: хоть не всех утопит. Но взгляды тут же впились в Аню: "Ну и зачем? Сама напросилась. Вот дура…"
— Тогда, пожалуйста, оцените уровень боли, — спокойно сказала Аня и протянула листок.
— Это нужно, чтобы понять, изменилось ли что-то.
— Девять, — буркнул он.
Аня устроилась поудобнее, прикрыла глаза. Внешне — тишина. Но чувствовалось, что внутри идёт работа: дыхание стало ровным, лицо собранным, словно она держит невидимый ритм, известный только ей.
Минуты тянулись. Студенты писали билеты, но всё равно украдкой поглядывали.
— Она ведь даже не готовится, — шепнул один.
— Пока мы теорию зубрили, она практику осваивала, — вздохнул другой.
А кто-то на задней парте пробормотал почти шёпотом:
— Я читал про такие штуки… пробовал, у меня не получилось.
Полчаса. Когда Аня открыла глаза, выглядела так, словно пробежала марафон.
— Запишите ещё раз уровень боли, — попросила она.
Аркадий Викторович осторожно повёл головой, прислушался к себе — и впервые за годы выдохнул без боли.
— Три. Даже меньше. Будто тяжёлый камень сняли.
Аудитория выдохнула вместе с ним. Кто-то зааплодировал, кто-то перекрестился, а с задней парты прозвучало серьёзное:
— Значит, экзамен у нас сегодня практический.
Преподаватель раскрыл ведомость:
— Слово дано — слово держу.
И дальше спрашивал не про глубины Августина, а простое: сколько таинств в католицизме, как зовут священную книгу зороастрийцев. Те, кто хоть немного готовился, сдавали легко. Пара человек всё равно пролетела — но почти вся группа ушла с экзаменом.
Позже Аня не скрывала, что он спросил её после:
— Скажите… что это было?
— Просто практика, — устало улыбнулась она.
— Я делала так, что слышат.
А дальше слухи пошли уже по всему универу. Будто в деканате удивлялись:
— Аркадий Викторович, у вас почти вся группа сдала с первого раза. Как так?
А он только развёл руками и спокойно ответил:
— По милости Божьей.
* * *
