Несколько лет назад один из уважаемых и почтенных жителей Старого Оскола Федор Клюка, в одно время находившийся в сотне российских миллионеров по версии Forbes, на честно заработанные непомерным трудом деньги построил себе домик. Точнее, даже не домик, а этакую виллу. Местечко подобрал неплохое – природа, прямой выход к водоему, тишина. Единственное, что неподалеку было кладбище, огороженное бетонным забором, но, собственно, оно особо не мешало. Тем более – куда его деть-то?
Но вот беда — местные жители вконец обнаглели и почему-то решили, что имеют право ходить мимо дома честнейшего человека к водоему, да ещё и купаться там. Как будто бы озера и реки принадлежат народу… Что же поделать – быдло, а не народ…
Решение было найдено быстро – дорога перекрыта, установлен шлагбаум и поставлен мини-КПП с охраной. Больше на водоём никто не покушался…
Однако, ответ местных жителей был достойный — несколько ночных смен охраны после этого было уволено. Нет, ночью никто не заезжал на бронированном грузовике через КПП в надежде искупаться в водоеме… Никто не расстреливал охрану со снайперской винтовки. Никто не бросал бутылки с зажигательной смесью на территорию Федора. Все было намного тише и убедительней.
Каждое утро на только что перекрашенном бетонном заборе кладбища появлялась надпись: "Федя, мы тебя ждём! "
Вторая половина семидесятых. Август. Северо- запад Карельского перешейка. Я с утра ушёл в лес за грибами, прихватив пару бутербродов с собой. В полдень корзинка уже полна, сейчас перекушу слегка, и пора домой, нынче ту базу отдыха на берегу залива кемпингом бы назвали.
вдруг слышу уф, уф, весело так, слегка басисто. Ко мне подходят двое подростков- лосят такого слегка последетсадовского возраста — людей не боятся, не знают ещё, помыкивают, тычут мокрыми носами в руки и в корзинку, ростом почти с меня, глаза добрые и глубоченные — когда вплотную в них смотришь, исключительное впечатление, единение, блин, с природой, реальное осознание своих корней и происхождения — я не шучу.
Ну, что сделаешь, разделил им пополам один из бутербродов — слопали прямо с ладоней. От второго уже меньше половины оставалось — сам доел.
И эти опять мордами в корзину — грибы они тоже едят с удовольствием. Я говорю- "Ребята, что вы хулиганите? Я же не для вас собирал? "А сам смеюсь — грибов не жалко, их в лесу много, а вот таких весёлых копытных легкомысленных покормить — это навсегда запомнишь. Лесное, так сказать, приключение.
Раздаётся голос погромче — МУУ — глядь, они же не одни по лесу гуляли — мама их, вероятно забеспокоилась — выходит на полянку, прядёт ушами, фыркает, волнуется должно быть, смотрит с тревогой, но не сильно ругается — это уже зверюга посерьёзнее, однако подошла, убедилась, что опасности малышне нет, что я сижу спокойно и добродушно посмеиваюсь, а пацаны весело жрёт грибы из корзинки — аж за ушами трещит и посвистывает — и даже сама пару грибов самостоятельно слопала. Не испугалась меня- стало быть, не худшее впечатление произвёл.
Но вот когда появился папа, я чуть кирпичей в штаны не наложил — у него по росту шея начиналась там, где кончалась моя голова — а по весу и объёму меня там уложилось бы с десяток — не шучу, зверь громадный, могучий, не меньше килограмм шестьсот весил, и рога размахом метра в два с половиной- три.
Он только раз басом мякнул — как будто судовую сирену на буксире включили в тумане. И маму и малышню сдуло от меня мигом.
8 марта. В цветочном киоске в толпе народа стоим, ждем, пока завернут наш букет. Параллельно, от нечего делать, прислушиваюсь к разговору покупателя (солидного дядечки (Д)) и продавщицы (П), необъятного вида и соответствующего голоса — ну, прям Управдом из "Бриллиантовой руки".
П: (с напором) Берите наши местные, не пожалеете.
Д: Так бутоны же маленькие!
П: (снова с напором) Зато две недели будут стоять. Вот у нас сертификат есть!
Д: Но бутон маленький! Я хочу вот эти (заморские). Смотрите, какой бутон большой!
Перипетия продолжается минут 5, пока продавщица, уже окончательно разгорячившись, выдает на весь магазин:
— Мужчина, определитесь: вам надо, чтобы БОЛЬШОЙ был, или чтобы СТОЯЛ?!
...
Пауза. Посетители сдерживают подступивший к горлу приступ безумного смеха и уже почти справляются, как вдруг из-за прилавка выныривает бабушка-божий одуванчик и выдает мужику:
"За каждым великим мужчиной стоит великая женщина"
"Ну да, за каждым великим мужчиной стоит женщина… и не одна… целая очередь"
Салонные афоризмы
Старшее поколение хорошо знает, что маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский был красивым, обаятельным и любвеобильным мужчиной, аристократически
относящимся к женщинам. Не удивительно, что он пользовался у них большим успехом. С этой чертой его личности связано много анекдотов и историй. Вот одна из них.
Конец апреля 1945 года.
Утром на аэродроме под Берлином приземлился самолёт, который из Москвы прислала Ставка Верховного Главнокомандующего, чтобы забрать Рокоссовского на совещание по финальному разгрому фашистского логова.
Но не просто самолёт, а самолёт с сюрпризом в виде официальной жены Юлии Петровны. Поскольку командующий 2-м Белорусским фронтом был занят управлением войсками, Юлию Петровну встретил и сопровождал его адъютант.
В штабе фронта начался переполох. Многочисленные фронтовые жёны Рокоссовского – машинистки, переводчицы, связистки, врачихи – решили, что он решил исполнить своё давнее обещание показать им Москву, начали собирать свои вещи и заспешили к самолёту. Ну кто откажется впустить в салон женщину, уверенно заявляющую, что она жена командующего фронтом?
Со своей задачей – держать Юлию Петровну подальше от штаба – адъютант справился блестяще. Рокоссовский встретился с женой в столовой во время обеда, расцеловал, начал осыпать комплиментами. Подошло время отлёта, и они сели в джип.
Возле воздушного корабля, в котором сидело полтора десятка фронтовых красавиц, предвкушающих прогулки по столице со своим кумиром, их встретил лётчик в комбинезоне и шлемофоне и, вытянувшись в струнку, доложил:
— Товарищ командующий, лететь не можем, самолёт оббляденел.
— Как это может быть?
— Совсем оббляденел, товарищ маршал.
Кто-то другой, наверное, вышел бы из себя, начал орать, типа "что это за ерунда, льда уже месяц как нет и т. д.". Но Константин Константинович не такой человек. Он посмотрел на солнышко, пригревающее с неба, на буйно пробивающуюся траву, на первые одуванчики, и на минуту задумался. "Лётчик прошёл войну. Дослужился до работы у Жукова. Дослужился до майора. Значит, не дурак. Значит, хочет сообщить то, о чём сказать нельзя. Но что именно?".
Ещё раз посмотрел на солнышко, на травку, на жену, и всё понял.
— Товарищ майор, даю вам 30 минут, чтобы ликвидировать оббляденение.
И повез жену на "виллисе" на другой конец аэродрома, чтобы показать ей рощицу, где уже защёлкали соловьи. Рассказывал ей, что голосами птиц по ночам можно заслушаться, что недавно его бойцы освободили посёлок Фогельзанг, что в переводе с немецкого означает "птичья трель", короче, нёс всю ту милую чушь про пестики и тычинки, которая так нравится женщинам.
А летчики тем временем вызвали по рации из штаба грузовик и пять солдат из комендантской роты. Женщинам объявили, что они уже никуда не летят. Поднялся шум, гам, гвалт, возмущение, протесты. Но их кого добрым словом, а кого и сапогом под зад пересадили из Ли-2 в крытую машину и отвезли в расположение части.
Юлия Петровна вернулась в Москву в приподнятом настроении.
"Первое впечатление об общине я получил от первой исповеди, которую я здесь услышал, и я подумал. что архиепископ послал меня в ужасное место. Первый человек, который исповедался, рассказал мне, что он украл телевизор и деньги у родителей, совершил кражу на работе, имел увлекательные интимные отношения с женой своего босса, и иногда занимался продажей наркотиков. И, в довершение всего, он признался, что заразил венерической болезнью свою сестру.
Я был ошарашен и потрясен. Но с течением времени я познакомился с остальными прихожанами и увидел, что не все такие — я увидел людей хороших и ответственных.
Вот так и прошли 15 лет моей карьеры священника. "
И тут появился политик, который должен был произнести долгожданную речь. Извинившись за опоздание, он начал: "Я никогда не забуду тот день, когда наш священник появился здесь впервые. Мне посчастливилось первым исповедаться у него... "