Тот же бобер в миниатюре, вот какая она — водяная крыса, и повадки те же, и окрас, хвост, правда, крысиный, но кто же из нас без недостатков?
Прописался как-то на одной прудке, вечерами там сидел, каждый выходной с утра пораньше, один ловил — без шума и пыли; стал замечать крыску которая сновала туда-сюда по хозяйственным делам. Аналогично приметила меня и водяная полевка, глядит — человек смирный, села поблизости и стала пристально изучать. Слово за слово — познакомились. Кинул кусочек хлеба и тут-то и выяснилось, что это — крыс: первым делом заботливо понес угощение домой — жене и детям и только потом сам стал угощаться, держа ломоть в передних лапках, жевал задумчиво, на меня поглядывая.
Назвал — Шуриком, больно забавно и деловито он шуршал по всему водоему; стало повеселей на рыбалке — вдвоем.
Отличный был семьянин — всегда первый кус относил в гнездо под кустом; однажды привел супругу — меня показать, знакомство она, видимо, одобрила, но больше в мужской компании не показывалась, оно и понятно, хозяйство — забот полон рот.
Иногда приводил друзей похвастать компаньоном, покличешь: "Шурик! Есть ходи!", и несется коричневой торпедой крыс с любого уголка пруда.
Нет в природе диких животных, а есть только обделенные вниманием.
Не помню уж, на что я, четырёхлетняя девочка, обиделась, но в лучших традициях мультиков собрала в простыню важных для ребёнка вещей, завязала, повесила на метлу и, закинув метлу на плечо, пошла надевать сапоги. Родители понаблюдали, спросили, куда собралась. Сказала им, что пора мне уже от них съезжать. Мама усмехнулась, пожала плечами и открыла входную дверь. А за дверью 25 см снега и вьюга. Переезд я решила перенести на весну.
Брайан Грин, физик-теоретик, рассказывал, что как-то раз его заинтересовал заголовок в одном из информационных источников "Квантовая механика ответственна примерно за 35% нашего ВВП. ": "Это серьезные цифры. И я полез в интернет, чтобы выяснить, откуда это идет, и оказалось, что основным информационным источником являюсь я".
И он пошёл в ближайший магазин, вознамерившись купить курицу. Потом он собирался сварить себе на плите бульон.
Придя в магазин, Вейд понял, что это отнюдь не супермаркет, за прилавком стояла продавщица-абориген, и на все его англоязычные мольбы о курице, отвечала — нихт ферштейн.
Тогда Вейд подключил воображение, и голосом и согнутыми в локтях руками изобразил кудахтанье и движения собиравшейся взлететь домашней птицы.
Продавщица просияла, — Ага! Поняла! — и выдала Вейду лоток с тремя десятками яиц.
Но Вейд и тут не растерялся, и строго сказал по-русски:
— Нет! — и показав пальцем на яйца, сказал, — Мама!
Рак. И когда мне было 6 лет я услышал фразу "когда рак на горе свистнет". Ну и я конечно воспринял это всерьез, и начал доставать его чтобы он пошел со мной на гору и свистнул. И он пошел! И знаете что было дальше? Дальше была мистика.
Наш сосед-алкоголик закодировался, я нашел 100 рублей, а моему другу родители купили велик. Тогда я и поверил в магию...
-2
-1
0
+1
+2
* * *
Забыла на стиралке мерный стаканчик от порошка. Муж устроил скандал, мол, ребёнок в доме, а вдруг оближет, техника безопасности, бла-бла-бла. Приходит ребёнок, открывает оба детских замка на шкафчике с моющими средствами, прячет стаканчик, закрывает оба замка и говорит: "Вот так надо. Запомнила? "
-2
-1
0
+1
+2
* * *
Обсуждали "лечебное голодание". Тут ребенок и выдал (любит поесть много и вкусно, и пока не всегда ясно формулирует свои мысли), четко артикулируя, авторитетно и взвешенно:
— Лечебное голодание ОСОБЕННО ПОЛЕЗНО ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЫ ХОРОШО ПОЕЛ!!!
Заставу было не узнать. Все дембеля ходили с серьезными, озабоченными лицами. Они перестали заниматься воспитанием молодых солдат по ночам, перестали играть в дембельский
поезд, большие гонки и другие увеселительные мероприятия, призванные скрасить дембелю оставшееся время до демобилизации. Дело было в том, что исчез дембельский престиж. Самый лакомый кусочек дембельского пирога состоял не в вышитой парадке, не в сапогах на двойных и тройных каблуках, не в дембельском альбоме. Все это давно уже было подготовлено, спрятано и ждало своего часа. Исчез последний дембельский кураж. Он заключался в совершении действия превосходящего по энергетике действия предыдущих дембелей, совершении невозможного, напряжения всех умственных и физических сил. Вишенкой на дембельском пироге прошлых лет была надпись краской на отвесной скале на высоте 10-15 метров над уровнем воды – ДМБ – и две последние цифры года. Скала была гранитной, находилась на турецком берегу горной реки, по которой и проходила граница. Откуда пошла традиция рисовать краской буквы ДМБ на скале история умалчивает, но первые буквы и цифры просматривались еще с 1965 года. Смыслом службы каждого солдата и сержанта заставы, высшей точкой сублимации его психической и физической энергии было оставление после себя на скале трех заветных букв и цифр последнего года службы. Увозя дембелей на станцию, шишига всегда останавливалась напротив скалы с заветными буквами и дембеля орали до хрипоты, фотографировались и пили брагу из местной алычи. В этом заключался высший смысл двухлетней службы на заставе, это был переход количественных изменений в качественные. Вся философия жизни отражалась в этих трех буквах, которые являли собой сакральный смысл бытия каждого дембеля. Невозможно было понять как на отвесной скале за одну ночь возникают громадные буквы. Ведь вчера их еще не было, а сегодня вот они – наглядно демонстрируют боевую и политическую подготовку советского пограничника! Как это возможно, без альпинистского снаряжения и соответствующей подготовки, думал каждый раз старшина. А может турки сами рисуют, для провокации, мелькали мысли у замполита. Командир заставы, произнося прощальную речь перед дембелями, густо замешанную на мате и угрозах, старательно прятал в усах улыбку Джоконды. Дошло до того, что офицеры заставы начали заключать пари между собой на то, появится ли надпись в этом году или нет.
Как не увещевал замполит, как не стращал старшина тюрьмой и дисбатом, надпись появлялась каждый год все выше и выше, пока не уперлась в вершину скалы. Все! Дальше было некуда! Приплыли! Финита ля комедия! Надо искать новый смысл жизни, менять систему ценностей, выстраивать новую парадигму. Этим и занимались дембеля весь последний месяц. Каждую ночь они запирались в каптерке и обсуждали возможные направления развития дембельского творчества. Старшина тихонько подходил к двери каптерки, прислушивался и через пять минут ловил себя на том, что начинает мысленно участвовать в обсуждении – это не пойдет, это не достойно, это слишком мелко, а вот это я бы попробовал. И вот ночные обсуждения прекратились! Но как ни силились отцы-командиры узнать — что решили дембеля, информация не поступала ни от стукачей, ни от комсорга, ни от каптерщика! Напряжение нарастало, день демобилизации приближался, в речи командира на утреннем разводе все больше и больше слышалось угроз и непечатных слов! Замполит каждый божий день проверял всю входящую и исходящую почту, читал солдатские письма, пытаясь найти косвенные следы задуманного. Старшина перебирал в памяти все варианты, которые он слышал и отрабатывал меры противодействия. Стукачи, мотивированные десятидневным отпуском, угощали дембелей сигаретами с фильтром и завлекали посидеть на кухне под жаренную картошечку. Каждое слово, произнесенное дембелем, тут же становилось известным замполиту и комиссионно рассматривалось под микроскопом. Но все было тщетно. Может ничего и не будет, все, баста, сдулись дембеля – мелькнула крамольная мысль у замполита.
Ночь, перед демобилизацией, выдалась неспокойная. Командир не отпустил офицеров к женам, заставляя их проводить внеплановые проверки несения дежурства нарядами. Старшина несколько раз пересчитывал спящих в казарме, причем не доверяя зрению, наклонялся к каждому и вслушивался в его дыхание, чтобы определить – спит или притворяется мерзавец. Утром, на последнем построении дембелей, командир увидел довольные и веселые лица не только дембелей, но и всего личного состава. Казалось, что все знают какую-то тайну и ждут, когда она проявится. Командиру доложили на ухо, что на скале новых надписей не появилось, ему тоже стало весело на душе и он с интересом стал ждать продолжения.
Для лучшего понимания последующих событий, надо несколько пояснить диспозицию советской и турецкой застав. Как мы уже поняли, их разделяла горная река, по которой и проходила граница. И советская и турецкая заставы находились на возвышениях, для контроля окружающей местности. Советская застава была несколько выше турецкой, и последняя хорошо просматривалась даже без бинокля. По долготе советская застава находилась западнее турецкой, которая к тому же была близко к горному хребту, поэтому утреннее солнце, появившись из-за горы сначала освещало советскую заставу, а лишь потом турецкую. На территории турецкой заставы находилась мечеть с четырьмя башнями. Как только солнце достигало минарета начинал петь мулла и начинался утренний намаз.
Построение освещенной солнцем заставы закончилось. Дежурный по заставе строевым чеканным шагом подошел к командиру и доложил о построении. Командир произнес речь, без обычных угроз последнего времени. Поздравил дембелей с окончанием службы и пожелал им достойной гражданской жизни. После речи командира, замполит дал знак оркестру – играть гимн Советского Союза. В это время утреннее солнце осветило верхушку минарета на турецкой стороне и мулла затянул свою утреннюю молитву. Командир поморщился, но тут сильные дембельские голоса начали петь гимн Советского Союза. Надо же, два года никак не мог заставить, а тут сами по своему желанию! Каких орлов я воспитал! Пронеслось в мозгу у командира. Стоя лицом к строю, он не видел турецкую заставу, а видел радостные лица своих солдат и офицеров, которые подхватили гимн Советского Союза. Пели все! В едином порыве! Их лица светились счастьем и вдохновением. Особенно старались дембеля. Некоторые были близки к экстазу! Вдруг, сзади командира, на турецкой заставе, мулла прервал молитву и отчетливо произнес русское слово с восточным акцентом – БЛИАТЬ, усиленное мегафоном, который он не выключил. Командир вздрогнул и повернулся! На освещенном солнцем минарете яркой красной краской сияла надпись – ДМБ – 90! Перед лицом командира пронеслась вся его жизнь от детского сада до сегодняшнего дня! Он повернулся лицом к строю и подхватил гимн Советского Союза зычным командирским голосом! До развала Советского Союза оставалось чуть больше года!