Был у нас на объекте сторож. Как и полагается — старый запойный дядька, но очень дружелюбный. Жил в каморке, трезвым его редко можно было увидеть, но все к нему относились очень хорошо, в том числе и я. Однажды разговорились, и оказалось, что раньше он был высокооплачиваемым финансистом в крупной компании. Заработал на хорошую квартиру в Москве, машины, путешествовал по миру чуть ли не каждый месяц, а потом на трассе в них врезался грузовик, его жена и два сына насмерть. С тех пор уже много лет, не просыхая, бухает, пропил все, что только мог, вот и опустился до такой жизни.
Вскоре мне пришлось переехать в другой город, и я совсем о нем забыл.
Прошло лет пять, наверное, случайно встретил его в аэропорту, сам ко мне подошел, так бы ни за что его не узнал. Выглядит намного моложе, опрятный, модная стрижка и одежда, даже подкачался. Оказалось, летят с женой в отпуск. Несколько лет назад познакомились, он влюбился в нее без памяти, пить бросил, она его в порядок привела, закодировала, помогла в себя снова поверить, и он решился обратиться к старым знакомым по работе. Поскольку финансистом он был толковым, довольно быстро устроился и вернул себе прежнюю жизнь. Впервые в жизни увидел такое, очень порадовался за него.

что у призрака оперы, помимо большого пакета, имелись целых три легкомысленных женских сумочки. Вот если бы одна, это еще туда-сюда, Италия — страна либертовая, но тут целых три.
Подошли, представились и осторожно поинтересовались: Кто? Откуда? Кого грабанул и что в пакете?
Призрак оперы стушевался, подумал — что бы такое сказать, но ничего не придумал, ведь на итальянском он знал только одно слово — «феличита», да и то не догадывался что оно значит. Английский тоже прошел мимо нашего героя, никак его не потревожив.
Полицейские попросили паспорт, но бедолага только похлопал себя по карманам и неопределенно махнул рукой куда-то вдаль.
Начался легкий шмон. В дамских сумочках оказались обычные женские вещи, в большом пакете куча зонтиков, штук десять, не меньше, причем, все не новые. А вот из карманов джинсовки, карабинеры извлекли разнокалиберные ножи. Много ножей. Не холодное оружие, конечно, обычные складные, но зачем нормальному человеку таскать с собой по городу целых восемь ножей?
Неожиданно, призрак оперы показал рукой на оперную арену за деревьями и вдруг запел, срывающимся от волнения козлетоном: «Ах неужели навсегда закроются мои косые очи и не увижу я тебя моя любовь, моя морковь…? »
Тут уж карабинеры напряглись не на шутку, один взялся за автоматик, другой за наручники. Не прошло и получаса, как наш герой уже сидел в комиссариате и пытался давать показания.
Дело совсем не шло. Полицейские на русском тоже знали всего одно слово: «Горбачев»
Но тут один вспомнил, что их боевой товарищ, хоть и ушел в отпуск, зато жена его — украинка. Позвонили, сказали – фратэлло, выручай, позови жену к телефону.
Задержанный поговорил с полицейской женой, потом жена, когда отсмеялась, поговорила с карабинером, а когда отсмеялся весь комиссариат, мужика со всеми его ножами и женскими сумочками погрузили в полицейскую машину и с ветерком вернули на старую скамейку. И очень вовремя, из оперы уже повалил народ. Подошла и его родная русская группа, целых сорок человек, они поблагодарили товарища за неоценимую помощь, разобрали свои сумки, зонтики и ножички, выразили сожаление, что ему пришлось пожертвовать собой и не пойти, Пласидо Доминго это что-то.
Но наш герой не переживал, ну на хрена ему четыре часа слушать этого Доминго да еще за пятьдесят евро?
Уж лучше спокойно на лавочке покурить, вещи посторожить...