Вот и тут будущая супруга попросила "просто глянуть ребёнка подруги, что-то болеет".

Да с удовольствием. Приезжаем вечером к подруге — ребёнку лет 10-12, такой упитанный, спокойный, все у него в порядке, ничего не болит.

Дня три назад слегка прихватило живот.

Мама вызвала участкового — что-то типа легкого гастрита.

Бабушка вечером вызвала "скорую" — те, кроме красноватого горла, ничего не нашли.

Дедушка позвал хорошего знакомого — профессора из мединститута — остаточные явления ОРЗ.

Маме показалось мало и она снова вызвала участкового — за что и получила от него легкий втык за бессмысленное беспокойство.

Потом была ещё, по-моему, неотложка...

Я посмотрел ребёнка, тоже ничего не нашёл — горло чуть отечное, лимфоузлы средние, дыхание чистое, живот жирненький, мягкий, почки не реагируют.

По лицам окружающих понял, что совершенно не оправдываю их надежд — и ещё раз посмотрел. Снова ничего. Осуждение и разочарование мною у домочадцев усилилось...

Перестал трогать и смотреть на ребёнка, просто сел рядом и начал его "чувствовать".

Окружающие продолжили тихонько недоумевать и усилили выражение лиц...

... горло — ничего, сердце — ничего, легкие — ничего, желудок — ничего, печень — чуть-чуть что-то чувствуется (толстенький парень, или желчный пузырь барахлит, или протоки сужены), почки — ничего...

Посидел, подумал, звоню другу-хирургу: извиняюсь почти за ночной звонок, так мол и так, все нормально, ничего не вижу, если уж очень придираться — что-то в области печени, неудобно беспокоить, но люди хорошие, смотрят осуждающе, не хочется опарафиниться, опять же будущая супруга рядом, не соизволит ли Великий Гуру дать совет...

Андрей хмыкнул что-то про туповатых экс-педиатров, лезущих не туда (в живот??) и спросил адрес. Через минут триддцать — мы кофе с мамашкой ребёнка допить не успели — приезжает. Хищно повёл усами, обаял маму заодно с бабушкой, осмотрел ребёнка и говорит собираться и ехать в больницу, смотреть подробно. На предложение бабушки "подождать до утра" вежливо ее послал. Ей же было сказано сидеть дома, а вот маме — плотоядно окинув ее взглядом поручика Ржевского — надо тоже ехать.

Андрей на своей машине, мы с ребёнком и егойной мамашкой — на своей, через час в 4 ГКБ.

Осмотр, экспресс-анализ крови, выходит довольный Андрей и говорит, что сейчас сделают лапароскопию (маленький прокол в передней стенке живота) и через зонд посмотрят, что там и как, поскольку в анализах явное воспаление, минут через 15-20 он все нам расскажет.

Через 15 минут заглянула его медсестра, хорошо знающая меня, поздоровалась. Ещё через 15 минут сделала нам всем чаю, поставила коробку конфет, попутно дежурно попеняв мне, что "Андрей Владимирович двое суток ведь отдежурил, только что уехал домой, а Вы его обратно притащили, вот он то, небось, даже чаю дома попить не успел".

Ещё через 30 минут она сказала, чтобы мы не волновались, так как "вся бригада уже приехала и все в операционной".

Глянув на побелевшую мамашку, участливо спросила, причем у меня, а ей лучше накапать валерьянки или сразу налить коньяка?

Сошлись на валерьянке.

Часа через два приходит улыбающийся Андрей.

"При внешнем осмотре ничего нет. Но мне, как и тебе, что-то не нравится в области печени. А вот в анализах — явное воспаление. Делаем лапароскопию — ничего, но кровеносные сосуды расширены, возможно катаральный аппендицит. Самого аппендикса не видим, он спрятался за кишкой. Даём наркоз и идём на полостную операцию. Завожу руку за кишку — аппендикс вздут. Когда мы его убирали, он лопнул в салфетке прямо у меня в руке. Гнойный аппендицит. Ещё максимум час-полтора — и гарантировано получили бы перитонит".

Домой Андрей уже не поехал, "я до твоего звонка успел пол-ужина дома съесть, так что сейчас тут посплю, через три часа все равно смена начинается".

Спустя двадцать пять лет, весной 2020 года, главный врач 4 ГКБ Ронзин Андрей Владимирович, в том числе, за организацию лечения коронавирусной инфекции, указом Президента России награждён медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени.

В этом, вышедшем под Новый 2021 Год, ролике про ковид пели и играли сотрудники 4 ГКБ; первый запевала, усатый и в очках — главный врач, Андрей Ронзин.

— Слушаю вас.

— А вот вы в командировку туда- то летите, нельзя вас попросить небольшую коробочку с собой взять и передать?

— Ну отчего же нельзя, можно конечно...

Получилось так, что по времени встретиться где- то уже не получалось, я просто дал свой домашний адрес — ну вам надо, вы и суетитесь.

Я тогда жил на Охте, в однокомнатной — бабушка в наследство оставила. До самолёта остаётся три часа, начинаю собираться.

Приехали. Вдвоём. Ей одной было просто столько не дотащить. Сказать, что я охренел, это не сказать вообще ничего. Помните клетчатые баулы, которые потом так активно использовались челноками?

Полный баул жратвы. Килограмм тридцать. Тётка заискивает, глазками бегает, а спутник её вообще сопит и глаза отворачивает — стыдно.

— Ну вы же понимаете, заискивает она, там сейчас из продуктов ничего не купить, а папа вас непременно встретит прямо у самолёта... А я вас обязательно, обязательно хорошо отблагодарю!

Из своей сумки она достаёт ещё какие- то пакеты и коробки, и запихивает их в баул. Одна коробка не помещается – я постоял, посмотрел, отобрал у неё эту коробку и положил в свою сумку – помнёт иначе.

Плюнул и повёз – чёрт с ними — всё равно собирался ехать в Пулково на такси. (Да ещё подумал, может я чего не знаю? Может ей мой рабочий телефон на кафедре дали, так за ней кто из руководителей стоит? Сейчас понимаю- просто полистала у секретаря журнал плановых командировок).

Отчего- то я ещё решил, что её папа меня на машине встретит, а ехать от Котласа километров сорок — в комфорте лучше.

В аэропорту (дурак) даже приподнял этот баул ногой тайком, когда ставил на весы — чтобы не было перевеса. Сдал в багаж.

Прилетели. Папа встретил.

Вместо "здравствуйте" проворчал – "Это вы М…ов? ", забрал сумку и вместо "спасибо" буркнул – "Это всё? "

Я достал не поместившуюся коробку, которую положил к себе, и отдал ему. Папа смерил меня взглядом, как будто я пытался у него эту коробку украсть, а он меня уличил, и попёр на тот же автобус, что и я, тщательно делая вид что мы совершенно незнакомы.

Ну я над собой посмеялся — подумаешь, поскользнулся на чужом жлобстве, не в первый раз.

"Обязательно отблагодарю" естественно не сбылось, от слова вообще.

Но история на этом не кончается. Пару раз я эту тётку встречал в институте — отворачивалась, делала вид, что не заметила.

В последний раз отвернуться и не заметить было уж совсем невозможно — она слегка вжала голову в плечи (примерно так в холодную воду ныряют) —

— Здравствуйте, а я вот вас спросить хотела — а вы эту квартиру, куда мы к вам приехали, снимаете?

— Нет, моя.

— Ой, а вы не хотите поменяться? У папы там (название посёлка) хорошая двухкомнатная, а с работой он вам поможет....

Клянусь, всё до последнего слова правда.

На даче я часами могу сидеть на крыльце и наслаждаться видом – мне теперь плевать, что на грядке сорняки.

Я всё ещё работаю, но никому не советую тратить на это слишком много времени- время с семьёй намного важнее…

Жизнью надо наслаждаться, а не просто "терпеть" её.

Удивительно, каким ясным стало моё мышление сейчас, когда уже ничего не исправить…

Я больше не пытаюсь сэкономить во время каждой покупки.

Все самые красивые скатерти, простыни и сервизы я стала использовать каждый день, а не только по "особому случаю".

Когда иду в магазин за продуктами, надеваю всё самое красивое.

Заметила, что когда хорошо выглядишь, гораздо легче расставаться с деньгами.

Я поняла, что не надо ждать "особого случая", чтобы воспользоваться самыми любимыми и дорогими духами. Такое удивительное чувство: благоухать, когда идёшь в банк или ко врачу.

Меня больше не злят все те мелочи, которые так часто портили мне настроение раньше: незаконченные домашние дела, неприветливые кассиры в супермаркете или протекающий бачок в уборной.

В моей жизни больше никаких "на следующей неделе" или "Когда-нибудь".

Всё самое интересное я делаю прямо сейчас.

Каждое утро я спрашиваю себя: "А что бы я сегодня делала, если бы точно знала, что завтра уже не проснусь?". Это отрезвляет.

Если бы я узнала, что мои дни сочтены, я бы разозлилась. Я бы разозлилась, что мало говорила мужу, как сильно я его ценю. Я бы разозлилась, что не написала письма, которые собиралась написать.

Я теперь чаще звоню детям и стараюсь при каждом удобном случае извиниться за что-то в разговоре с подругами.

Я стараюсь радоваться каждой мелочи, как ребёнок, чаще говорить людям, как я им благодарна, да и просто хвалить то, что мне в них нравится.

Годы, которые каждому из нас остались – это подарок, а не что-то, что якобы у тебя ещё "есть".

Никто ничего нам не гарантировал, даже завтрашний день. Никто нам ничего не должен. Каждый шаг — это только наш выбор.

И каждое утро, открывая глаза, я говорю себе, что сегодня — особенный день. Каждый день, каждая минута, каждый вдох — это настоящий подарок от Бога.

Возможно, наша жизнь — это не та песня, которую мы бы хотели услышать. Но пока мы здесь, мы всё ещё можем танцевать".

"Любите себя и цените каждый миг своей жизни!

Вы украшаете этот мир собою! "

Я никогда не рассказывал детям о своей работе, не желая, чтобы они стыдились меня. Когда младшая дочь расспрашивала меня о моем роде занятий, я всегда отвечал ей, что работаю разнорабочим. Перед тем, как вернуться домой, я каждый день мылся под душем в общественных туалетах, поэтому мои дети даже не подозревали о моей настоящей работе. Я мечтал отправить всех своих дочерей в школу, чтобы они выучились и получили достойную профессию.

Я делал все, что в моих силах, чтобы они могли жить достойно. Мне очень не хотелось, чтобы кто-то хоть раз посмотрел на них так же, как на меня… Люди всегда меня унижали. Я вложил все свои деньги в образование дочерей. Я никогда не мог купить себе новую рубашку, поскольку тратил все, что зарабатывал, на школьные учебники. Я был уборщиком.

Накануне последней даты приема в колледж моей старшей дочери мне так и не удалось собрать достаточно денег на вступительный взнос. В тот день я не мог работать. Я просто сидел рядом с кучей мусора, пытаясь скрыть слезы. Все мои коллеги поглядывали на меня с сочувствием, но никто из них не пытался заговорить со мной. Я очень старался, но потерпел неудачу, поэтому чувствовал себя убитым горем. Я понятия не имел, что скажу своей дочери, когда она спросит меня о вступительном взносе. Я родился в нищете, но всегда мечтал о лучшей жизни для своих детей. А теперь моим мечтам не суждено было исполниться…

После работы ко мне подошли все уборщики, с которыми я работал. Они сели рядом и спросили меня, считаю ли я их своими братьями. Прежде чем я смог хоть что-то ответить, мои коллеги передали мне весь свой доход за один день. Когда я попытался отказаться, они сказали: “Если нужно, мы будем сегодня голодать, но НАША дочь должна пойти в колледж! ” Я не смог им отказать. В тот день я впервые не принял душ, а вернулся в свой дом, как уборщик…

Моя старшая дочь скоро закончит университет. У нее уже сейчас есть работа на неполный рабочий день, которая позволяет оплачивать обучение остальных трех дочерей. Дети больше не пускают меня на работу. Но несколько раз в неделю моя старшая дочь приходит вместе со мной туда, где я раньше работал, и кормит обедом всех моих бывших коллег. Они смеются и спрашивают ее, почему она так часто их кормит. Моя дочь отвечает им: “В тот день вы все голодали, чтобы я стала тем, кем являюсь сегодня. Теперь молитесь за меня, чтобы я могла кормить вас всех каждый день! ”

В настоящее время я не чувствую себя бедным человеком. Тот, кто имеет таких детей, не может быть бедным!

— Зачет 26 декабря в 9 утра. Конспект возьмете у Сонечки, там есть вся необходимая информация. Сами распределите темы между собой. Время прихода тоже распределите, чтобы не создавать толпу. Придираться не буду.

Сонечка (от которой и дошла до меня эта история) незадолго до зачета пообещала своему молодому человеку выяснить один нужный ему адрес. Узнала, записала в первой попавшейся тетради, продиктовала парню и забыла об этом. Затем она получила зачет автоматом, отдала однокурсникам конспект и с легким сердцем укатила к родителям в Жмеринку.

Сокурсники раздерибанили конспект по темам (порадовавшись тому, что аккуратная Сонечка начинала каждую лекцию с нового листа) и обнаружили на последней странице надпись крупными буквами: "Зачет 26 декабря в 9:00". И строчкой ниже: "Ул. Тургеневская, 40. Посольство Ватикана". Никого это особенно не удивило, академия находилась в периоде становления и арендовала аудитории в самых неожиданных местах. Посольство Ватикана не сильно выбивалось из общей картины.

В 9 утра заспанный студент, вытянувший жребий отвечать первым, постучался в двери посольства.

— Вы к кому? – спросил не менее заспанный дежурный.

— К профессору Фридлянду.

— Что-что? — встрепенулся дежурный.

— Повторите.

— Я к профессору Фридлянду, сдавать зачет по истории евреев Восточной Европы.

— Вы ошиблись адресом, молодой человек.

— Не может быть. Это же посольство Ватикана?

— Да.

— Ну вот. Профессор Фридлянд должен принимать здесь зачет.

— Профессор Фридлянд?

— Да.

— По истории евреев?

— По истории евреев.

— Восточной Европы?

— Именно Восточной.

— В посольстве Ватикана? Вы издеваетесь? Я бы еще мог понять, если бы вы заявились в посольство Израиля или Польши. Но Ватикан? Ватикан-то тут при чем?

— Послушайте, — чуть не плача сказал студент. – Я же не просто так. У меня все записано. Я же без зачета останусь, и непонятно, когда его пересдавать. Пропустите меня, или я за себя не отвечаю!

Дежурный вызвал охрану. Дебошира вывели. Дежурный перевел дух и налил себе чаю. И тут в дверь постучался второй студент.

Третьего посетителя дежурный встретил ехидной улыбкой:

— Вы тоже к профессору Фридлянду?

— Да.

— Сдавать историю евреев Восточной Европы?

— Да-да.

— Убирайтесь отсюда! – изменившись в лице, заорал дежурный. – Не знаю, сколько вас там еще, но проваливайте все к чертовой матери вместе с вашим профессором! Или я вызываю милицию.

Четвертого и последующих посетителей на дверях посольства встречал рукописный плакат: "Профессора Фридлянда здесь нет и никогда не было. Каждый, кто о нем спросит, будет арестован за хулиганство". Тем не менее с интервалом в 15 минут в посольство стучался очередной студент и уточнял, действительно ли профессор Фридлянд сегодня не принимает.

... а в это время профессор Фридлянд сидел у себя на кафедре и недоумевал, почему все студенты опаздывают на зачет. Через час он понял, что это не опоздание, а злостный саботаж. Через два часа дозвонился до старосты группы.

— Профессор, — ответил староста, — мы честно приходили в посольство Ватикана. Я лучше не буду вам рассказывать, что нам там сказали.

... дежурный посольства пил чай, утирал пот и радовался тому, что непонятное нашествие леммингов наконец кончилось и можно отдохнуть. И тут раздался звонок.

— Здравствуйте, — произнес приятный баритон. – Это посольство Ватикана? С вами говорит профессор Фридлянд. Меня тут никто не спрашивал?