Грузины держались друг за друга, казахи тоже не давали себе в кашу плевать, а вот за нас, русскоукробелорусов, некому было заступиться. Мы никому не были нужны, даже самим себе, вот и терпели регулярные набеги от тамерланова войска.

Самое большее, что мы могли выставить – это человек десять (У остальных наших воинов возникали неотложные дела…) Вот и получались не эпические битвы, а доказательство преимущества среднеазиатского образа жизни.

Но вот, месяца полтора спустя, на пороге нашей казармы появился Он.

Ростом не особо высок, но метра два в нем, конечно же, было, может, чуть больше.

Голова огромная, как у коня, пузо выпирает и, если отойти подальше и посмотреть издалека, то по пропорциям кажется, что он маленький и толстенький, но как только к нему приближался обычный человек, то от их сочетания становилось понятно, что в этой жизни, не все еще нам понятно…

Родом он был из глухой белоруской деревни и носил гордую фамилию Потоцкий.

По натуре был он человеком ласковым и стеснительным, и это как раз не удивительно, ведь иначе какой-нибудь любвеобильный кроманьонец так бы и не осмелился приблизиться к неандертальцу — далекому предку нашего Потоцкого по женской линии.

Потоцкий почему-то панически боялся любого начальства, даже сержантов, он был медлительным и совсем неспортивным человеком, но при массе в двести килограммов и силе, как у оборотня – это были абсолютно не его проблемы.

Командир части называл нашу роту бандеровским отрядом. Представьте себе — рота солдат, позади которой марширует гигантский человек, одетый в черный зэковский бушлат, серые брюки, на голове -маленькая тюбетейка в виде солдатской шапки, а на ногах — сапоги с разрезанными сзади голенищами. Из всего необходимого обмундирования, на складе только и оказалась шапка и кирзы сорок восьмого размера, а остальное – в чем забрали в армию, в том месяца три и служил, аж пока не пришла из округа сшитая на заказ гулливеровская форма.

Не знаю, почему, но мы с ним как-то сразу сдружились, хоть поначалу я опасался приближаться к этому огромному человеку, мне очень стыдно, но я боялся, что он меня укусит, если вдруг сойдет с ума. Вам это, наверное, покажется смешным, просто вы Потоцкого не видели. А вот дрессировщики львов меня поймут…

Первый раз он удивил меня, когда рота получала на складе толстые солдатские лыжи для кросса. Нескольким счастливчикам не хватило и они отправились в теплую казарму ждать возвращения уставших героев-лыжников.

Время поджимало, скоро на старт, все подгоняют крепления и цепляют к ногам тяжеленные дрова, а Потоцкий зудит мне над ухом со смешным белорусским говорком:

— Ой, мамочки, ой убьюсь я на этих прыдуркаватых лыжах, я же сроду на них ня ездиу. Ой, шо са мной будзе…

Вдруг за спиной послышался громкий треск, от которого я подпрыгнул – это мой огромный друг незаметно сломал свою лыжу пополам, просто держа ее поставленными рядом ручками. Я пробовал потом переломить такую дровыняку об колено, неа, не смог.

Время шло, и рано или поздно, но Потоцкий должен был нарваться на тамерланово войско из тридцати сабель…

И этот день настал.

Обед. Наш богатырь возвышался с краю стола и привычно держал миску за дно, как блюдце (так ему было удобнее), напротив Потоцкого сидел свирепый узбек – главный батыр и предводитель их войска. Батыр решил — "пора", схватил черпак и начал трясти его перед огромным добродушным лицом белоруса, выкрикивая всякие тюркские ругательства…

Гигант промолчал, опустил глаза и молча продолжил есть дальше. Тут и батыр, довольный произведенным эффектом, отложил черпак и тоже вернулся к трапезе.

Внезапно (хотя слово "внезапно" придумано не для динозавров) Потоцкий улучил момент и дал узбеку отцовского леща.

Батыр, даже не ойкнув, рухнул лицом в тарелку, обрызгав супом всех за столом.

Крики! шум! угрозы! Земляки вынесли тело батыра на улицу, только там к нему вернулось сознание.

Я, как и все русобелоукраинцы нашей роты, понимал, что жить нам осталось примерно до ужина, да и хрен с ним, не впервой, но что это за лещ такой, от которого человек напрочь выключается?

И Потоцкий еще раз продемонстрировал этот фокус на солдатской миске, тут все встало на свои места. После леща по дну, миска навсегда потеряла симметрию и сделалась неустойчивой, как будто грузовик проехал.

Вечером мы сидели в полупустой казарме и тихо беседовали. В воздухе пахло кровью, да и ощущения мерзкие – не поймешь, то ли жарко тебе, то ли холодно. Страшно, одним словом.

Весело и беззаботно было только чудо богатырю и он болтал без умолку о разных гражданских глупостях. Я попытался вернуть его на нашу грешную татаро-монгольскую землю:

— Видимо, сейчас придут узбеки тебя бить. Ну, и нас, четверых, заодно. Надо бы приготовиться как-то…

— А чего там готовиться, как придут, так и наполучают ляшчей, как сьоння в столовой. Я, кстати, часто дома драуся дярэуня на дярэуню. Ох, и весело было. Придет ко мне одна дярэуня, даст деньог, и я иду с ними лупить тамтую дярэуню. А потом наоборот – те собрали деньог, заплатили мне, и мы идем лупцевать перших…

Но веселее от этого святочного рассказа нам не стало. Видимо, наш бандеровец не очень себе представлял коварных азиатов в количестве тридцати штук.

Ну, вот и все.

Топот сапог, сквозь лес коек мы увидели вражье войско. Узбеки стояли в центральном проходе и гортанно выкрикивали:

— Патоски, выхади, шакал, убивать тебя будем!

Потоцкий поднялся с табуретки и направился к ним, с трудом протискиваясь между коек.

Мы вчетвером встали и обреченно поплелись за ним.

Белорус оглянулся и спросил с улыбкой:

— Ой, а вы ж куда? Щидите тут, шобы я вас случайно не зачапиу. Щидите, гавару!

Мы послушно сели, а дальше начались живые картинки из русских эпических былин.

Илья Муромец подошел к воинству поганому и сказал:

— Шо, чурки не русские, приперлища?

Самый могучий Челубей еле доставал Муромцу носом до [м]ляхи ремня.

И тут началось – все тридцать бусурман с гиканьем кинулись на Богатыря со всех сторон, пытаясь его расшатать. До лица, конечно, никто достать не мог, поэтому их азиатские кулачки уютно тыкались богатырю в огромный живот, как в подушку.

Самое дикое, что Потоцкий смеялся. Ему было весело!

Ситуация становилась патовой, Муромец их не только не бил, но даже не воспринял всерьез, а визгливое войско Батыя безрезультатно раскачивало богатыря, будто дошколята борются со своим игривым отцом.

В конце концов, Потоцкому это наскучило, и он решил освободиться от этих гигантских пчел. Богатырь хватал врагов за ремни, бережно отрывал от пола и откидывал от себя метра на два. Сразу по двое. При этом он счастливо хохотал и комментировал:

— Потешные вы, чурки, как дети малые. Летите уже, поигралищя -и буде…

Бусурманское войско пришло в замешательство, первый раз в жизни их неистовый бой превращался в балаган.

Тут кто-то из них вспомнил про ремень, извернулся и достал богатырю пряжкой до лица.

Потоцкий издал рев, как из ночных джунглей, резко выхватил обидчика из толпы и только теперь, включив всю свою звериную дурь, двумя руками забросил его вертикально вверх. Узбек с глухим ударом встретился с высоким казарменным потолком и посыпался вниз вместе с разбитыми лампами дневного света.

Потоцкий, как цирковой лев, прорвавшийся на зрительские трибуны, сеял панику и разрушения. Лютые враги моментально превратились в пингвинчиков, которые с пробуксовкой сваливали от вертолета. Потоцкий хотел уничтожить всех, но, к счастью, так никого и не поймал.

Несколько секунд — и казарма опустела. Один особо впечатлительный узбек даже бросил табуретку и попытался выпрыгнуть вслед за ней в разбитое окно…

Муромец вернулся в наш угол, мы слегка напряглись (черт его знает, как у неандертальцев с торможением…) Он сел на свой табурет, пощупал вспухшую губу и сказал:

— Эх, перестарауся, боюся я, шо чурки все ж таки заложат меня сержантам.

Хлопцы, може у кого жеркало есть глянуць на свою рожу?

Отдувались за всех как всегда отличники, тянули руку, отвечали наперебой, а в тир ходили все вместе.

Переполох создала предстоящая проверка именно по этому предмету.

Но тут природная смекалка учителя подсказала решение, что бы не замарать честь школы.

— Буду задавать вопросы по пройденным темам, руку поднимают все, я спрашиваю отличников.

В назначенный день и час прибыл проверяющий, урок начался по отрепетированному сценарию, вопрос, лес рук, чёткий ответ.

Где-то в душе проверяющего начали терзать сомнения и он решил вычислить подвох.

— Дайте, пожалуйста, мне журнал, сам буду назначать отвечающего.

Лёгкое замешательство.

— Как скажете, назначайте.

Звучит вопрос, проверяющих смотрит в журнал, называет фамилию, получает правильный ответ.

Проверяющий в восторге, учитель в шоке, честь школы соблюдена.

Как?!

Все просто, отвечать вставал только тот кто знал ответ, забыв про свою фамилию, только бы не подвести учителя. ..

А то, что проверяющий не сделал перекличку скорее из области везения.

Вдруг, смотрит через какое-то время — люди в непонятной форме. Кидается к проводнику, мол так и так — как бы не замели! Проводник отмахивается – не волнуйся, суслик, — это наш линейный контроль.

И вправду – люди в форме дефилируют равнодушно и скрываются в соседнем вагоне.

Только успокоился – бац! – опять люди в амуниции! На этот раз в милицейской. Он, естественно, снова к проводнику.

— Да не нервничай ты, — отмахивается проводник.

— Это наша милиция. Все свои! Всё тип-топ!

Короче говоря, пока до границы с Белоруссией не добрались, несколько раз мой приятель к проводнику как к психотерапевту стучался при виде непонятных людей, которые были то в форме, то без формы, то проверяли документы, то лениво шли через вагон.

В конце-концов, приятель так достал проводника, что тот начал над ним издеваться: давай, давай, прыгай с поезда – облава НКВД, гы-гы..

Или, типа, быстро выпорхнул из окна! – в поезде служба отлова бездомных инопланетян, ха-ха!..

Пошутит, подмигнет, заржёт – и в конуру.

Когда границу с Белоруссией пересекли, приятель окончательно успокоился: до Минска уже совсем близко, проводник со своими дурацкими шутками куда-то исчез, веселые бабушки в вагон поднялись – может печеную картошечку разносить будут – вот и позавтракать можно..

Тут как из-под земли вырастает проводник. Точнее не вырастает, а выползает, скорее: весь белый, руки дрожат, язык от страха заплетается, шипит яростно:

— Быстро прыгай с поезда!

— Снова облава на инопланетян? – подыгрывает приятель.

— Прыгай, нах[рен], без шуток!

— Что случилось?

— Давай, давай, давай. Объяснять некогда. Вот тебе твои деньги и еще столько же в виде неустойки.

— Быстро скажи, в чем дело и меня нет.

— Видишь двух бабок в тамбуре?

— Это что, милиция? Полиция? ФСБ? КГБ? МОССАД? ЦРУ? Белорусские киллеры?

— Да, [м]лядь, белорусские! — контролёры!!!

Прыгать, конечно, не стал, бегал как заяц по вагонам. До ближайшей станции.

На которой сошел, вкусно и дешево перекусил в привокзальном буфете, затем сел на электричку и доехал до Минска без приключений.