Мне 8 лет, родители отправили меня пасти коз, денег тогда не было, а козы давали молоко, которое очень дорого покупали тогда. И я снова встретился с этой женщиной, я пас коз там же, где и она. Мы познакомились и постепенно стали общаться. Пасли вместе коз всё лето, каждое утро я топал в рощу, зная, что меня ждут. Мне было очень интересно, так как со мной общались, как со взрослым. Так постепенно у меня появился первый друг, правда, старше меня на 50 лет. Мы разговаривали абсолютно обо всём, о чем я спрашивал. Меня не затыкали и не шикали, если я задавал глупый вопрос в связи с тем, что я ребенок.

Я стал ходить к ней в гости, познакомился с её мужем, отставным офицером. Он был очень хорошим человеком и с радостью рассказывал мне много интересных историй о его службе в армии. Потом я стал читать книги и обсуждать их с ними. Они разговаривали со мной, как со взрослым, никогда не указывая на мой юный возраст.

Со временем я очень сильно с ними подружился, ходил к ним в гости чаще, чем к родной бабушке и тётям. Они всегда были рады меня видеть.

Мне 16 лет, я давно уже не пасу коз, но всё так же хожу в гости к этой женщине и её мужу. Мне с этими людьми хорошо, они всё так же воспринимают меня, как равного. С её мужем мы обсуждаем уже более взрослые книги, и я начинаю носить ему книги с библиотеки, так как ему уже тяжело ходить. Я искренне обожаю этих людей.

Через год мужа не стало, потом умер их сын. Я пытался поддержать, как мог, помочь в трудную минуту. Стал постоянно приходить в гости, соседи думали, что я её внук. Я ходил в магазин за продуктами, помогал, чем мог. Я просто пытался помочь другу. И надеюсь, мне это удавалось. Да, и она была человеком, которого трудно сломить. Всё такая же жизнерадостная, лишь изредка появлялась слезинка в глазах.

После окончания школы, я уехал в город учиться. На протяжении 5 лет каждые выходные я приезжал домой, и сначала шел не к себе, а в гости к другу. Она знает абсолютно все мои секреты, знает то, что не знают мои родители. И я ей полностью доверяю.

Мне 30 лет, я всё так же дружу с этим человеком. За 20 с копейками лет она для меня стала другом, я бы даже сказал, бабушкой, хотя мы не родственники. Даже моя супруга считает её нашей родственницей, хотя знает, что это не так.

И я очень сильно боюсь, что однажды, когда я снова позвоню, так как из-за работы не могу часто в гости ездить, мне ответит другой голос и скажет, что её больше нет. Что я буду делать без своего друга, я не знаю. Но я точно знаю, что дружба существует, и у неё нет никаких ограничений.

и орал, как паровозная сирена. Я предложил засунуть это лекарство коту с другой стороны, а добрая бабушка — мокнуть таблетку в валерьянку. Сбегала за пузырем, произвела все манипуляции и поднесла коту.

Кот – воспрял. Вскочил. И “заточил” пилюлю за милую душу. Т. к. он “болел” с утра и с утра же ничего не ел, его развезло сразу. Кот, забыв, что он больной, стал мило всем улыбаться, гулять по квартире и напевать себе под нос пошлые песенки. Все успокоились. Зря. Через час наступило похмелье. Мой кот, моментально связав причину и следствие, ложится на бочок, складывает лапки и, закатив глазки, начинает “умирать”. Сердобольная бабуля наливает ему по второй….

К концу дня, в дым пьяный кот пришел в совершенно скотское состояние – орал, не переставая, матерные песни и выл так, что у соседей кровь стыла в жилах. Закончилось тем, что, объявив себя мустангом, кот начал скакать по квартире, “впечатался” балдой в дверной косяк, идиотски ухмыльнулся и вырубился.

Утром, до конца не протрезвевший кот, решил провернуть "вентиль" с лапками еще раз. Теперь уже на балконе. Привычно расстелился. А мы его ОП — забыли и закрыли на три дня, уехав на дачу.

Через три дня, когда мы открыли балкон, нашли кота, кротко сидящего рядом с засушенной и почти съеденной морковкой, совершенно трезвого и очень несчастного.

А валерьянку прячем.

находилось место юмору. Потому что воевали не роботы, а живые люди, которым ничто человеческое было не чуждо. Один из таких случаев Юрий Владимирович рассказал в 1992 году в эфире программы Владислава Листьева (тот выпуск был посвящён теме "Как юмор помогает людям выжить").

По словам Никулина, в этом военном эпизоде из зимы 1942 года юмор спас жизни по крайней мере человекам двадцати. В советские времена об этом случае, разумеется, никто и никогда не писал – про такое писать было не принято и вообще нельзя.

Мобильный отряд красноармейцев-лыжников был ночью отправлен через линию фронта в тыл врага. Разведчики незамеченными преодолели передовую линию немецких войск и углубились в территорию, занятую противником. Передвигались быстро и бесшумно по старой лесной дороге. Случилось так, что навстречу им, также не поднимая шума, двигались немецкие солдаты на лыжах. В ночной темноте они практически наскочили друг на друга, внезапно появившись из-за поворота. Для тех и других эта встреча стала полной неожиданностью и вызвала замешательство. Но через минуту, придя в себя, оба отряда бросились в кювет – наши вправо, немцы влево и залегли, готовя оружие к бою. Один немец замешкался, заметался и по ошибке залёг в кювете не со своими, а с нашими. Из кювета, в котором залегли немцы, наши услышали: "Ганс, Ганс…". Тогда наши лыжники взяли этого растерявшегося Ганса и швырнули его через дорогу. В этом броске немец, видимо испытывающий проблемы с кишечником, издал характерный звук в полной и нервной тишине. Когда он плашмя, как жаба, упал в снег и скатился в свой кювет, солдаты не выдержали и громко рассмеялись. Смеялись и наши, и немцы. Этот дружный приступ хохота продолжался примерно минуту. Смеялись все, буквально до слёз, рассказывал Никулину разведчик – очевидец этого случая.

"То, что они посмеялись вместе минуту, решило их дальнейшие отношения. Они после этого просто не могли друг в друга стрелять, – отметил Юрий Никулин.

— Два отряда потихоньку отползли друг от друга в стороны и пошли дальше, каждый своей дорогой".

коллеги по цеху. Почему? Из-за того, что молодой человек предпочитал всегда заявлять всё, что думает о них, сразу. Если ему нравился человек, он говорил откровенно, нет — аналогично. Театральные закулисные интриги вызывали с его стороны шутки и шпильки, ещё более настраивавшие против него людей. На подмостках его прозвали Ёрником.

В труппе театра им. Моссовета молодого актёра старожилы просто не допускали к серьёзным ролям. И в течение почти десяти лет Борису Кузьмичу пришлось играть на сцене малозаметных персонажей. ДЕСЯТЬ ЛЕТ! Триумф Новикова в театре случился только в 1961 году, после того, как ему доверили исполнить роль знаменитого солдата Василия Тёркина в одноименной постановке по поэме Александра Твардовского. Когда его назначали на эту роль, актёры накатали целую петицию, заявив о том, что есть кандидатуры и получше, и посерьёзнее, и те, что воевали. Только Смоктуновский и Вицин отказались подписывать бумагу.

— Так, Новиков тоже воевал, — заявил режиссёр, который влюбился в игру актёра, точно попавшего в роль.

— Как воевал?! Ёрник?! Когда? — удивились коллеги Новикова, среди которых был распространён слух, что во время войны Боря был учеником башмачника в Казахстане.

— Так, три года — с 1942 по 1945, автоматчиком. Три ранения, медаль "За отвагу", медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне".

— Как же так?! Мы не знали!

— А вот так! Теперь знаете.

Фронтовик Новиков сумел максимально достоверно донести до зрителей образ своего героя и передать всю атмосферу недавней войны. Говорят, что сам Твардовский после премьеры обнял актера со словами: "Это был, конечно, он!".

К сожалению, ненависть коллег никуда не делась, наоборот, приправленная завистью, она разрослась пышным цветом, из-за чего Бориса Новикова — серьёзного, многопланового актёра, раз за разом снимали с утверждённых ролей или отодвигали на эпизодические. Причём, чаще всего это происходило из-за обыкновенных сплетен, не имевших под собой никакой реальной почвы.

А он всё равно играл, и его любили режиссёры за искромётный юмор и импровизацию, благодаря чему фильмография Новикова — настолько впечатляющая. Играл, озвучивал, шутил и улыбался, повторяя любимую фразу из Мамина-Сибиряка:

"Только не подавитесь. Ложка-то у вас больно велика. Пожалуй, и каши не хватит".

животных. В принципе, задание было не очень корректным. Надо было написать: "Нарисуйте следы животных, которые проживают в вашей местности" или "Нарисуйте следы, которые вы видели на снегу", а не просто "Нарисуйте следы животных". Наверное рассчитывали, что дети нарисуют то, что видели утром по дороге в школу.

И, действительно, большинство детей изобразило следы воробьев, синичек и ворон. Причем на глаз они абсолютно не отличались между собой. Но я подошла к заданию очень ответственно и не остановилась на самом очевидном ответе. У меня дома было много детских умных книг с картинками, а буквально за несколько дней до этого читала про животных и видела их следы.

Учительница внимательно рассматривала до боли одинаковые картинки с разными названиями: голубь, воробей, снегирь, сорока. И тут ей на глаза попалось что-то странное. В первом приближении это было похоже на размытый отпечаток ладони рабочего пилорамы или на отпечаток артрозной четырехпалой утиной лапы, но вот подпись "след варана" приводила в смятение. Я училась хорошо, да чего греха таить, я всегда была отличницей, поэтому учительница не могла подозревать меня в дремучей безграмотности. Но на всякий случай спросила:

— Следы вороны?

— Нет, не вороны, а варана.

— Может ворона (с ударением на первый слог)?

— Нет, это следы варана.

— А что это за зверь такой?

— Это большая ящерица.

Это слово было абсолютно новым для учительницы, варанов она до этого не встречала, тем более в городе, и особенно зимой. Но она абсолютно не побоялась нам в этом признаться.

Обычная учительница советской закалки в этот момент должна была поставить мне двойку за "какого такого варана" и отправить перерисовывать со снега следы птичек, как сделали все нормальные дети, но моя учительница была не просто преподавателем, а опытным педагогом. Да, она никогде не слышала про варана. Но она любила школу и детей, любила свой предмет и поощряла творческий подход и наше нестандартное мышление. С ней было легко учиться и познавать новое.

Меня вызвали к доске, и я рассказала всем детям про диковинного, похожего на динозавра, зверя из книжки. А потом мой однокласник стал тянуть руку и нарисовал на доске следы верблюда, которого он видел в Узбекистане. С высоты сегодняшнего дня я бы сказала, что след был похож на отпечаток голой задницы на песке, но у учительницы не дрогнул ни один мускул на лице, она похвалила однокласника за хорошую зрительную память и интересный рассказ про корабль пустыни. Потом другая однокласница нарисовала что-то похожее на протектор от трактора, это были следы черепахи. Сухопутной, потому что черепахи живут и в воде, для нас это было открытием.

До конца урока мы дружно вспоминали и рисовали следы зайцев, лис, косуль и даже коров и лошадей с железными подковами. Мы в легкой форме узнали много нового, а учительница нас только хвалила. Мы так увлеклись, что даже не заметили, как прозвенел звонок, а ведь кто-то еще вспомнил и хотел рассказать про следы волка и медведя.

Зато все остальные классы за 3 минуты нарисовали одинаковые птичьи следы, а потом зевали весь остаток урока... Потому что у них была училка, а у нас был Учитель с большой буквы!

Поздравляю всех Учителей с праздником! Будьте Учителями, а не училками! На вас лежит огромная ответственность, и именно от вас зависит, кем вырастут наши дети. Постарайтесь разбудить Энштейна в каждом двоечнике и не подрезайте крылья плохими оценками всем начинающим Леонардо да Винчи!

Ну, такие...

– А вагон у вас хороший?

– А когда ближайшая большая станция?

– А если я чаю захочу, у вас есть?

– Скажите, а Вы разбудите меня через сутки ночью?

– А Вы давно работаете? У меня подруга тоже проводница, но она на поездах другого направления, знаете какого....

Ну, такие, которые можно задать, когда, в принципе, все проснутся.

Но все уже проснулись. Интеллигентно лежат, закутавшись с головой, и ждут, когда ж разговор будет окончен?

И вот он окончен. Соседка пытается негромко закрыть дверь, но лязгает по чемодану, который падает, издав хлопок.

Она начинает располагаться на нижней полке. Стучит рундуком, ойкает, шуршит пакетами долго, нудно и не один раз, а несколько, с перерывами. Зачем-то орошается духами...

А потом звонит. Нет, не ей позвонили, а она сама набирает. И начинает виртуозно громко шептать. Так громко, что складывается ощущение, что прошла она специальные курсы – усиление звука путем шипения...

– Мам, ну я в вагоне. Да, в вагоне. А ты чего спала? Нет, хорошо все. А ты как? Чего вчера Костик-то долго ли сидел? А я как увидела, что он меня провожать собрался. Ну, я ж дама – интеллигентная, разве я пойду с ним....

Трое остальных не менее интеллигентно лежат, закутавшись с головой, слушают. Им же интересно, про Костика-то....)

Лучше б она говорила дальше. Может под монотонный разговор было б легче уснуть, но, увы, соседка решила выйти.

Начались дверные муки. Она решила выйти, но как открывается дверь, не разобралась, начала дергать дверь и ругаться. Тихонько так, вагон спал, всего трое и слышали.

Мужчина на верхней полке не выдержал, подлез, помог дверь открыть.

– Ой, простите, я, наверное, Вас разбудила?

– Ну, что Вы. Совсем нет, – интеллигентный же мужчина.

Вернулась она с таким же хлопком, постояла возле двери, разбираясь в её запорах и тихо с собою говоря. Потом опять пошла... за чаем.

Опять пакеты и... ложка по стакану.

Женщина с нижней полки все-таки поднялась. Засобиралась в туалет.

– Ой, вы проснулись? А откуда Вы едете? А куда?

Женщина ответила.

Культурная же женщина.

И вот, наконец, часам к восьми, новая соседка легла, отвернулась к стенке.

Я спускалась. Открыла лесенку для спуска, лесенка оперлась на матрас соседки.

– А можно аккуратнее, я вообще-то сплю! – услышала я.

– Извините, – ответила я.

Ну, я ж тоже... культурная)

Все трое переглянулись, и заулыбались так, что мужчине пришлось выйти за мной следом и утирать слезу, выступившую от напряжения – не прыснуть.

В коридоре не обсуждали... интеллигентные ж люди)